воронку машины времени такой парень, как Мохнатик?
Мама накормила меня ужином и отправила спать, но потом зашла
поцеловать, чего давно не делала. Она считает, что я уже достаточно
взрослый, но сегодня вечером почему-то зашла.
Потом она спустилась вниз, а я лежал и прислушивался к голосам мужчин
во дворе. Большинство еще продолжали поиски. Я понимал, что должен быть с
ними, но вместе с тем знал, что мама не пустит, и в глубине души был рад.
Я буквально падал с ног от усталости, а вечером в лесу к тому же страшно.
Наверное, в любую другую ночь я бы сразу заснул, но сейчас у меня
перед глазами все время стояла воронка этой машины. Я пытался представить,
что будет, когда кто-нибудь расскажет шерифу о ссоре между Чистюлей и
Мохнатиком. А если ему уже рассказали, то шериф наверняка прямо сейчас
заглядывает в воронку, ведь не дурак же он.
Потом я подумал, а не рассказать ли мне все самому?..
Наверное, я заснул, но когда проснулся мне показалось, что я вообще
не спал. Было еще темно, а сквозь окно лился пугающий красноватый свет. Я
сел в кровати, и у меня волосы стали дыбом. В первое мгновение я решил,
что горит наш сеновал или сарай, но потом сообразили, что пожар где-то
дальше. Я вскочил и подбежал к окну. Горело что-то большое и совсем
недалеко.
Похоже, что горело у Картеров, хотя я сразу смекнул что это
невозможно, потому как несчастья могли случиться с кем угодно, только не с
Энди. Разве что он застрахован.
Я спустился по лестнице босиком и увидел, что мама стоит у открытой
двери и смотрит на пожар.
- Что случилось, мама? - спросил я.
- Это сеновал Картеров. Они звонили соседям, просили помощи, но
никого нет, все ищут Мохнатика.
Мы стояли и смотрели на пожар, пока он почти не угас, и тогда мама
снова отправила меня в постель.
Я залез под одеяло и стал переваривать новую порцию впечатлений. Я
думал, как странно: месяцами ничего не происходит, а тут так сразу, да и с
сеновалом Энди тоже не все чисто. Энди был самым удачливым человеком в
округе, и вдруг без всякого предупреждения на него свалилось такое
несчастье. Я спросил себя, а не покинули ли его Граничники, и если да, то
почему? Может, он просто надоел им?
Когда я снова проснулся, было ясное утро. Я быстро оделся и спустился
узнать новости о Мохнатике.
Но мама ответила, что мужчины до сих пор его ищут. Она приготовила
мне завтрак, заставила все съесть и запретила уходить далеко или
присоединяться к группам, направляющимся в лес. Она сказала, что это
опасно, потому что в лесу полно медведей. Мне стало смешно, ведь мама
никогда не пугала меня медведями.
Но она взяла с меня честное слово. Пообещав ей, что далеко не уйду, я
со всех ног помчался к Картерам посмотреть на остатки сеновала и с
кем-нибудь поговорить. Собственно, оставался только Малыш.
У Картеров смотреть было не на что. Черные, обугленные головешки
местами еще тлели. Я стоял на дороге, когда Энди вышел из дома. Он
остановился и зыркнул на меня так что я быстро смылся, как только мог.
Я проскочил мимо дома Чистюли, смотря себе под ноги, надеясь, что не
встречу его. Мне не хотелось иметь с ним ничего общего, не то что
разговаривать.
Я добежал до дома Малыша, и его мама сказала, что Малыш болен, но не
заразно, и я могу зайти его навестить. Малыш лежал в постели, и очень
обрадовался моему приходу. Я спросил, как он себя чувствует, и он ответил,
что уже лучше. Он заставил меня поклясться, что я не расскажу его маме, а
потом прошептал мне на ухо, что объелся зеленых яблок из сада Картера.
О том, что случилось с Мохнатиком он слышал, и я рассказал ему о
своих подозрениях.
Малыш долго лежал и молчал, пока торжественно не заявил:
- Стив, я давно хотел тебе сказать: это не машина времени.
- Не машина времени? Откуда ты знаешь?
- Я видел предметы, которые папа Чистюли туда опускал. Они не
пропадают. Они там так и лежат.
- Ты видел... - тут до меня дошло. - Значит, они там же, где и
Граничники?
- Именно это я и хотел сказать, - заговорщически ответил Малыш.
Сидя на краю кровати, я пытался переварить его открытие, но вопросов
в голове становилось все больше, столько, что разобраться в них я не мог.
- Малыш, - спросил я, - а где оно, то место? Ну, место, где находятся
Граничники?
- Не знаю. Где-то недалеко, совсем рядом. Почти в нашем мире, но не
совсем.
И тут я вспомнил, что говорил папа две недели назад.
- Значит, их мир и наш разделены чем-то вроде стекла?
- Да, вроде бы.
- А если Мохнатик там, что они с ним сделают?
- Не знаю, - вздрогнул Малыш.
- Как он себя там чувствует? Может ли он дышать?
- Наверное, может, - сказал Малыш. - Они ведь тоже дышат.
Я встал и пошел к двери, но на полпути остановился и спросил:
- Скажи, чем занимаются Граничники, что им здесь нужно?
- Никто не знает точно. Говорят, что они вынуждены находиться рядом с
другими живыми существами, чтобы жить самим. У них нет своей собственной
жизни. И они ищут себе чужую жизнь, чтобы унаследовать ее, но и это не
совсем так.
- Им нужен какой-то образец, - сказал я, вспомнив, что говорил папа
Малыша.
- Можно и так сказать, - ответил Малыш.
Я подумал о том, какая скучная жизнь Граничников, имеющих в качестве
образца Энди Картера. Но, возможно, я ошибался; ведь когда я их видел, они
были счастливы, крутились себе на крыше, и каждый из них выглядел, как
Энди. Ну а как еще можно выглядеть, когда живешь рядом с ним?
Я направился к двери.
- Куда ты, Стив? - спросил Малыш.
- Искать Мохнатика.
- Я с тобой.
- Нет. Тебе надо лежать.
Я побежал домой, размышляя о том, что Граничники не имеют собственной
жизни, что им нужен образец, все равно какой.
Если встречается человек с хорошей и интересной жизнью, им везет. И
человеку, которого они выбрали, везет во всем - ведь они хорошие
помощники. Я подумал - скольким людям хорошо живется благодаря
Граничникам. И какой бы это был для них удар, если бы они вдруг узнали,
что стали великими, богатыми или знаменитыми благодаря чужим усилиям и
способностям, благодаря неким существам - Граничникам.
Я пошел на кухню, к раковине.
- Это ты, Стив? - крикнула мама из комнаты.
- Да. Я хочу пить.
- Где ты был?
- Тут, недалеко.
- Только никуда не убегай, - еще раз предупредила мама.
- Нет, мам, не убегу.
Я влез на стул, достал очки, которые папа положил на полку,
предупредив, чтобы я их больше не трогал, и сунул в карман.
Услышав мамины шаги, я тихо выскользнул за дверь. Очки я надел только
возле изгороди Картеров. Я шел по дороге вдоль забора внимательно
всматриваясь, когда, наконец, заметил в закутке сада группу Граничников.
Они ссорились из-за чего-то, явно меня не замечая, пока я не подобрался
совсем близко. Тогда они повернулись и я сообразил, что они разговаривают
меж собой, показывая на меня. У одного из них на голове, сдвинутый на лоб,
был надет мой телебиовизор.
Значит Малыш действительно видел предметы, которые папа Чистюли
опускал в свою машину.
Поначалу Граничники, кажется, не догадывались, что я их вижу, стали
спокойно приближаться. Я почувствовал, как волосы у меня встают дыбом. С
большей охотой я бы повернулся и удрал. Но тут же вспомнил, что они не
могут мне ничего сделать и перестал их бояться.
Они видели, что я без оружия, а может даже и не знали о ружье папы
Малыша. Они вертелись вокруг меня совсем как стая ворон. Те тоже смело
приближаются к обезоруженному, но держатся подальше от человека с ружьем в
руках.
Я заметил, что Граничники шевелят губами, показывая на мой
телебиовизор. Но, конечно, не слышал ни слова. Я не обращал внимания на их
жесты, рассматривал их и думал, что с ними случилось? Может я встретил
другую стайку, чем на лугу у Энди, или они здорово изменились? Они еще
напоминали Энди, но больше - кого-то другого и очень знакомого.
Наконец, я заметил, как многозначительно они показывают на мой
телебиовизор, а потом на свои головы, и догадался, что каждый просит
телебиовизор для себя.
Я не знал, что им отвечать, но тут они расступились: кто-то сзади
толкнул их, и... я оказался лицом к лицу с Мохнатиком. Мы стояли и
смотрели друг на друга, не говоря ни слова и не шевелясь. А потом он
шагнул вперед, и я шагнул, так что мы едва не стукнулись носами. Я
испугался, что сейчас пройду сквозь него. Интересно, что бы тогда
случилось? Наверное, ничего особенного.
- Ну как ты? Все в порядке? - спросил я, надеясь, что даже если он не
услышит, хоть прочитает по моим губам то, что я ему говорю, но он покачал
головой. Я спросил еще раз, медленнее, выговаривая слова как можно четче.
Но он вновь покачал головой. Мне пришла в голову другая идея. Я принялся
выводить пальцем на невидимом стекле, которое нас разделяло.
ЧТО С ТОБОЙ? Я писал медленно, потому что ему приходилось читать
задом наперед. Он не понял, я написал еще раз, и тут-то он сообразил в чем
дело.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ответил он и медленно дописал: ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА!
Я стоял и смотрел на него, и это было ужасно, потому что он находился
там, а я не знал, как его оттуда вытащить. Видимо, он прочитал мои мысли,
потому что подбородок у него затрясся, и я впервые увидел Мохнатика
плачущим. А ведь он не плакал даже при раскопках ящерицы, когда тяжелый
камень упал ему на ногу.
Я догадался, как это должно быть страшно: сидеть там и все видеть, но
самому оставаться невидимым. Может он даже вертелся среди тех, кто его
искал, в надежде, что его случайно заметят. Или, еще хуже, шел рядом со
своим папой, а папа даже не догадывался. Наверное, он ходил домой и
смотрел на свою семью, что было просто ужасно, ведь они не знали о его
присутствии. И уж, надо думать, он искал Малыша, который мог его увидеть,
но Малыш лежал дома больной.
У меня вдруг появилась одна идея. Сначала я подумал, что ничего из
нее не выйдет, но чем дольше я вдумывался, тем хитроумное мне казался мой
план.
Я написал Мохнатику: ВСТРЕТИМСЯ У ЧИСТЮЛИ.
Сунул очки в карман и помчался домой. Я пробрался в дом через сад,
боясь, что мама меня заметит и больше уже не отпустит. Потом пролез в
сарай, достал длинную веревку и, отыскав ножовку по металлу, вынул
полотно. Все это я захватил с собой, направившись к Чистюле. Их сарай
стоял за сеновалом, так что из дома меня не видели, а, впрочем, дома
никого и не было. Я знал, что папа Чистюли, а может и сам Чистюля, ищут
Мохнатика вместе со всеми, ведь они могут подняться в воздух над местами,
куда никому не забраться.
Положив на землю веревку и пилку, я надел очки и у самых дверей сарая
увидел Мохнатика. С ним было несколько Граничников, в том числе и тот, с
моим телебиовизором на голове. А вокруг сарая, как предполагал Малыш,
валялись тарелки, кружки, деревяшки и много всякого другого хлама, который
папа Чистюли опускал в машину времени.
Я еще раз посмотрел на Граничников и понял, что в них изменилось -
они напоминали Мохнатика. Поэтому-то и сгорел сеновал Картеров; Граничники
теперь следовали за Мохнатиком и перестали защищать Энди. Ясное дело - им
интереснее с настоящим живым существом, которое среди них, чем с неуклюжим
Энди, на которого приходиться смотреть через стекло.
Я снял очки, сунул в карман и принялся за работу. Перепилить дужку
замка оказалось не очень легко. Сталь была дьявольски твердая, а пилка
тупая. Я боялся, что она сломается, прежде чем я закончу, и злился на себя
