об этом с того самого вечера, как встретил трактор без тракториста.
Правда, думал я урывками, не стараясь сосредоточиться, и потому ни до
чего особенного не додумывался. А теперь додумался, и, если начистоту,
мне бы обмереть от страха.
Но я не обмер. Реджинальд Хит был мой сосед - и хороший сосед.
Мы вместе ходили на охоту и на рыбалку и помогали друг другу в пору
сенокоса и молотьбы, и мне он нравился, по крайней мере ничуть не
меньше, чем многие другие. Да, конечно, он немного отличался от
остальных, у него был странный трактор и странная машина, он вроде бы
даже умел растягивать время - и с тех пор, как он поселился у нас в долине,
нам везло на погоду и болезни обходили нас стороной. Все точно, но чего
тут бояться? Если хорошенько знаешь человека, бояться нечего.
Ни с того ни с сего мне вдруг вспомнилось, как года два-три назад
я однажды заехал к Хитам летним вечером. Было жарко, и вся семья
вынесла стулья на лужайку - там казалось чуть-чуть прохладнее. Мне тоже
предложили стул, и мы сидели и болтали ни о чем, вернее, обо всем, что
приходило в голову.
Луна еще не всходила, зато звезд высыпало видимо-невидимо, и
такие они были в тот вечер красивые, просто как никогда. Я показал Хиту
на звезды и от нечего делать выложил ему все, что знал из астрономии.
- Они так далеко, - говорил я, - так далеко, что свет от них идет до
нас годами. И каждая - солнце, совсем как наше. А многие даже больше,
чем наше солнце.
На этом мои познания о звездах заканчивались.
Хит задумчиво кивнул.
- Есть одна звездочка, - сказал он, - на которую я часто
поглядываю. Вон та, голубая. Ну вроде как голубая, видишь? Видишь, как
она мерцает? Словно подмигивает нам с тобой. Славная звездочка,
дружелюбная.
Я сделал вид, будто понимаю, о какой звездочке речь, хотя на
самом деле ничуть не был в этом уверен: их была на небе тьма-тьмущая и
почти все мерцали.
Тут мы заговорили о чем-то еще и забыли про звезды. По крайней
мере я начисто забыл.
После ужина ко мне заявился Берт Смит и рассказал, что Рикард
наведывался к нему и задавал всякие каверзные вопросы, и к Джинго тоже
наведывался, а теперь намерен встретиться с Хитом, как только тот
вернется из города. Берт от всего этого слегка расстроился, и я постарался
его утешить.
- Горожане всегда нервничают по пустякам, - высказался я. - Не
стоит беспокоиться.
Сам я если и беспокоился, то не слишком - чувствовал, что Хит
как-нибудь осилит такую задачу. Даже если Рикард и тиснет статейку в
нью-йоркских газетах, нам от этого особой беды не будет. Енотовая долина
от Нью-Йорка куда как далеко.
Я, признаться, считал, что больше мы Рикарда не увидим и не
услышим. В жизни я так жестоко не ошибался.
Около полуночи я проснулся оттого, что Элен трясла меня за плечо.
- Там кто-то стучится. Пойди узнай, что ему надо.
Пришлось натянуть штаны и надеть туфли, зажечь лампу и
спуститься вниз. Пока я одевался, в дверь еще стукнули два-три раза, но,
как только я зажег свет, утихомирились.
Я подошел к двери и отомкнул засов. На крыльце стоял Рикард, и
держался он теперь отнюдь не так самоуверенно, как поутру.
- Извините, что разбудил, - сказал он, - но я, кажется, заблудился.
- Тут нельзя заблудиться! - отвечал я. - В долине одна-
единственная дорога. Одним концом она упирается в шоссе номер
шестьдесят, другим - в шоссе номер восемьдесят пять. Езжайте по дороге, и
она выведет вас на то или другое шоссе.
- Но я еду уже четыре часа, - сказал он, - и не могу найти ни того
шоссе, ни другого!
- Послушайте, - отвечал я, - все, что от вас требуется, это ехать
прямо в любую сторону. Здесь просто некуда свернуть. Четверть часа - и вы
на шоссе...
Я не скрывал своего раздражения - уж очень все это глупо звучало.
И кроме того, я не люблю, когда меня среди ночи вытаскивают из постели.
- Поверьте, я действительно заблудился, - воскликнул он с
отчаянием. Пожалуй даже, он был на грани паники. - Жена перепугана до
смерти, дети просто падают с ног...
- Ладно, - отвечал я, - дайте только надеть рубаху и завязать
шнурки. Так и быть, я провожу вас.
Он сказал, что предпочитает попасть на шоссе номер шестьдесят. Я
вывел свою колымагу из гаража и велел ему ехать за мной. Может, я и был
раздражен, но все-таки рассудил, что надо ему помочь. Он нам взбаламутил
всю долину, и чем скорее он уберется восвояси, там лучше.
Прошло, наверное, полчаса, прежде чем я начал догадываться, что
дело и впрямь нечисто. Полчаса - это вдвое дольше, чем требуется, чтобы
выбраться на шоссе. Но дорога выглядела как обычно, и вообще кругом не
было ничего подозрительного - если не смотреть на часы. Я поехал дальше.
И через сорок пять минут очутился у порога собственного дома.
Как это получилось, я и сам не мог взять в толк, хоть убей. Я вылез
из-за баранки и подошел к машине Рикарда.
- Теперь вы поняли, что я имел в виду? - спросил он.
- Мы, похоже, нечаянно повернули назад, - отвечал я.
Жена Рикарда, казалось, вот-вот забьется в истерике.
- Что происходит? - повторяла она пронзительным, визгливым
голосом. - Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?..
- Попробуем еще раз, - предложил я. - Поедем медленнее, чтобы не
сделать снова ту же ошибку.
Я поехал медленнее. На этот раз мне потребовался час - и тем не
менее я вернулся к воротам собственной фермы. Потом мы попытались
выехать на шоссе номер восемьдесят пять - и через сорок минут были там
же, откуда тронулись в путь.
- Сдаюсь, - сказал я Рикардам. - Вылезайте и заходите в дом.
Сейчас сообразим, где вам постелить. Вы переночуете, а с рассветом,
глядишь, и дорога отыщется...
Я сварил кофе и нашел разной снеди для сандвичей, а Элен тем
временем приготовила постели на пятерых.
- Пес пусть ночует на кухне, - распорядилась она.
Я достал картонный ящик из-под яблок и уложил в него подстилку.
Пес был жесткошерстный фокстерьер, чистенький, маленький и
очень забавный, а дети - такие же славные, как любые другие дети. Миссис
Рикард, правда, опять было сорвалась на истерику, но Элен заставила ее
выпить кофе, а я просто не позволил продолжать разговор о том, почему им
не выбраться из долины.
- При дневном свете, - уверял я их, - от ваших страхов и следа не
останется...
И действительно, после завтрака гости совершенно успокоились и
как будто уже не сомневались в том, что сумеют отыскать шоссе номер
шестьдесят. Они уехали без провожатых - и через час вернулись. Тогда я
снова сел в машину и двинулся впереди них, и не стыжусь признаться, что
по спине у меня бегали мурашки.
Я внимательно следил за дорогой и внезапно понял, что мы едем
вовсе не к шоссе, а от шоссе обратно в долину. Я, конечно, тут же
затормозил, мы развернулись и покатили в правильную сторону. Но минут
через десять поняли, что нас опять развернуло. Сделали еще одну попытку -
теперь мы буквально ползли, пытаясь заметить ту точку, где нас
разворачивает. Напрасный труд - мы ничегошеньки не заметили.
Когда мы вернулись на ферму, я позвонил Берту и Джинго и
попросил их подъехать ко мне. Они в свою очередь пробовали вызволить
Рикарда, сначала порознь, потом оба вместе, но добились не большего, чем
я. Тогда я попытался выбраться сам, без журналиста, следующего за мной
по пятам, и - что бы вы думали? - выбрался без всяких приключений.
Смотался на шоссе номер шестьдесят и обратно за полчаса. Я решил, что
лед сломан, и сделал новую попытку вывести машину Рикарда, но не тут-то
было...
К полудню мы установили все с полной точностью. Любой из
старожилов мог преспокойно выехать из долины - любой, только не Рикард.
Элен уложила миссис Рикард в постель и дала ей успокоительного,
а я отправился к Хиту. Он обрадовался мне и выслушал меня, но вот ведь
незадача: пока я говорил, мне все вспоминалась моя догадка, что он умеет
растягивать и сжимать время. Когда я закончил, он помолчал минутку,
словно взвешивал, верное ли решение принял.
- Странная это история, Кэлвин, - сказал он наконец. - Вроде бы и
несправедливо, что Рикарды заперты в нашей долине помимо собственной
воли. А если разобраться, для нас самих это удача. Рикард собирался
написать про нас в газетах, и, если бы он исполнил свое намерение, мы
сразу оказались бы в центре внимания. Сюда набежала бы куча народу.
Другие газетчики, чиновники, умники из университетов и просто
любопытные. Они исковеркали бы всю нашу жизнь, а то еще стали бы
предлагать нам за наши фермы большие деньги - много больше того, что
они стоят на самом деле, - и погубили бы нашу долину. Не знаю, как тебе, а
мне долина нравится как она есть. Она напоминает мне... ну, в общем
дорогое для меня место.
- Рикард может передать свою статью по телефону, - возразил я, -
или переслать почтой. К чему задерживать его здесь, если статью все равно
напечатают?
- Думаю, что не напечатают, - ответил он. - Да нет, я совершенно
уверен, что он не станет ни передавать статью по телефону, ни посылать по
почте.
Я ехал к Хиту готовый, если понадобится, замолвить за Рикарда
словечко, но поразмыслил хорошенько над тем, что услышал, и не стал
ничего говорить.
В самом деле, если существует некий принцип или некая сила,
которые поддерживают жителей долины в добром здравии, гарантируют им
хорошую погоду и вообще облегчают жизнь, то, разумеется, все остальные
на всем белом свете ничего не пожалеют, лишь бы заполучить такое чудо в
свое распоряжение. Пусть это эгоизм, но я не верю, что подобный принцип
или силу можно распределить так, чтобы хватило на всех. И если кому-то
суждено использовать эту силу в своих интересах, то лучше уж пусть она
останется на веки вечные здесь, в долине, где проявила себя впервые.
И еще одно: если мир услышит, что мы владеем такой силой либо
принципом и не можем или не хотим ими поделиться, все затаят на нас
злобу, да что там злобу, просто возненавидят нас, как лютых врагов.
Вернувшись домой, я поговорил с Рикардом и даже не пытался
скрыть от него правду. Он вскипел и хотел было тут же двинуться к Хиту
выяснить отношения, но я ему отсоветовал. Ведь у него не будет никаких
доказательств и он окажется в идиотском положении: Хит, вероятно, станет
вести себя так, словно вообще не понимает, о чем речь. Рикард сначала
ерепенился, спорил, но в конце концов согласился, что я прав.
Заезжее семейство прожило у маня на ферме дней пять, и от случая
к случаю мы с Рикардом делали пробные выезды, просто чтобы попытать
счастья, но все было по-прежнему. Убедившись в этом, мы снова позвали
Берта и Джинго и держали военный совет. К тому времени миссис Рикард
немного оправилась от потрясения, дети вошли во вкус жизни на вольном
воздухе, а что касается пса, тот определенно поставил себе целью загнать и
облаять каждого кролика, сколько бы их ни нашлось в долине.
- Чуть повыше на склоне есть бывшая ферма Чендлера, - додумался
Джинго. - Там давненько никто не живет, но она в приличном состоянии.
Можно кое-что подновить, и будет очень удобно.
- Но я не хочу оставаться здесь! - запротестовал Рикард. - Не могу
же я в самом деле переселиться сюда!
- Кто сказал "переселиться"? - вмешался Берт. - Вам просто надо
немного переждать. Придет день, обстоятельства переменятся, и вы
свободно уедете, куда захотите.
- Но моя работа!.. - воскликнул Рикард.
И тут слово взяла миссис Рикард. Нетрудно было догадаться, что
происходящее нравится ей ничуть не больше, чем мужу, но в ней внезапно
проснулся тот практический здравый смысл, каким подчас отличаются
женщины. Она усвоила, что им суждено на время остаться в долине, и
постаралась выискать в таком повороте событий свои преимущества.
- А книга, которой ты вечно угрожал разродиться? - сказала она. -
Вот тебе самый подходящий случай...
Это и решило дело.
Рикард послонялся еще немного, вроде бы собираясь с духом, хотя,
право же, все было ясно и так. Потом он начал поговаривать о том, как
