и он не видит, где тут может быть использован его богатый опыт. А для так
называемой "смены" все ж таки практика...
В общем, все он решил правильно. Так откуда же раздражение? Или в
этом раздражении и заключается старость?..
- Напоминаю, как будет происходить поворот, - сказал Ребров, не
оборачиваясь. - После команды полное отключение от посторонних мыслей. В
момент "ноль" отчетливо представляем себе, что Корабль меняет курс...
Вопросы?
Экипаж безмолвствовал. Ребров сел за пульт и запустил программу
поворота. Из спинок кресел выдвинулись синие чашки ридеров. Комариным
звоном запищали нейтрализаторы инерции. Ребров прижался к чашке затылком
и, прикрыв глаза, дождался, пока датчики лягут на виски. Потом развернул
кресло. Практиканты сидели на своих местах.
- Экипаж к маневру готов! - объявил Ребров. - Корабль?
- Корабль к маневру готов, - сказал Корабль. - Скорость - пять
световых, двигатели в режиме "торможение-разгон", перепад ускорений -
пятьсот двадцать тысяч "жэ", нейтрализаторы инерции на максимуме, начало
маневра в момент "ноль". Экипажу внимание! Начинаю отсчет...
Ребров снова прикрыл глаза. Он представил себе проклятую надоевшую
Землю, бледно-голубую, в белых покрывалах облаков, набившие оскомину
лекции, каждодневную суету городов, черт бы их побрал со всеми
потрохами!..
А Корабль уже ритмично диктовал:
- Три... два... один...
И когда он произнес: "Ноль", - Ребров представил себе, как Корабль
останавливается и стартует в обратную сторону.
Он знал, что то же в это мгновение представляют себе и практиканты, и
сжался, ожидая чувствительного толчка и замирания в сердце - все-таки
полмиллиона "жэ" это не баран начихал, как бы надежно ни работали
нейтрализаторы инерции.
Поворот совершился абсолютно незаметно.
Ай да машина, подумал Ребров с внезапно возникшим удовлетворением.
Какая плавность!.. На таких ходить можно.
- Экипаж? - спросил он.
- Третий в порядке! - отозвался Белов. - Команда выдана.
- Второй в порядке! - выпалил Вильсон. - Команда выдана.
- Первый в порядке, - сказал Ребров. - Команда на маневр выдана...
Корабль?
- Корабль в порядке, - доложил Корабль. - Скорость - пять световых,
двигатели на константе, курс прежний... Прошла команда "Отказ от маневра".
Ребров повернулся лицом к экипажу. Он увидел, как Вильсон удивленно
пожал плечами. И только тут до Реброва дошло, почему поворот совершился
столь плавно. И вновь накатило раздражение.
Ребров заварил кофе, выключил камбуз и, взяв в руки кофейник и пустую
чашку, отправился к себе.
Практиканты уже спали. Они отнеслись к сбою довольно равнодушно. Ну
не прошла команда на поворот... Так на то и присутствует здесь он,
капитан, звездолетчик с восьмидесятилетним стажем. Уж он-то во всем
разберется!
Ребров полулег на койку и, прихлебывая кофе, погрузился в
размышления. Собственно говоря, ничего ужасного пока еще не произошло.
Можно дать сигнал о помощи, и к ним явятся спасатели. Скорее всего это
будет крейсер "Армстронг" - он сейчас мотается на орбите вокруг Плутона.
Такой громаде не составит труда догнать Корабль и выловить его из
пространства гравитационными захватами. Придется, правда, переступить
через профессиональную гордость...
На стене бесшумно мигал цифрами хронометр, отсчитывая время полета.
Если не повернуть до конца резерва, катализатора на обратный путь не
хватит, и придется ползти со скоростью черепахи, пока не иссякнет энергия.
А до конца резерва остается чуть меньше половины суток. Немного. Потом
придется подавать сигнал SOS. Вся Солнечная система будет смеяться.
Ребров пожал плечами. Посмеются, посмеются и перестанут. С его-то
репутацией, бояться насмешек!.. На Плутоне сейчас тоже спят. Ну что ж,
Плахин подсунул мне этот полет, пусть и Плахин затылок почешет. В конце
концов у них там голов побольше и головы те поумнее. По крайней мере в
отношении своего дитяти - Корабля.
- Корабль! - позвал Ребров. - Соедини меня с Центром.
- Невозможно, - сказал Корабль.
- Как это невозможно? - удивился Ребров. - Что за чушь?
- Связи с Центром нет. Все каналы заблокированы.
Ребров замотал головой. Ничего себе шуточки!.. Что с ним могло
случиться, с этим монстром? Ведь квазибиологические системы давно уже
распространены на Земле. Правда, Корабль - это вам не биокар и не мобиль,
это целый летающий кит, гора квазиткани. Но и не более того.
Принципиальная разница только в управлении. Там оно индивидуальное, тут
коллегиальное. Потому-то и экипаж состоит из трех человек. Ведь трое - это
мельчайшая частичка общества, в которой уже есть разделение на большинство
и меньшинство.
Идея подобного управления понравилась Реброву сразу. Он знавал
случаи, когда капитаны приводили свои звездолеты к гибели. Решения же
большинства как правило стремятся к оптимуму - не зря же этот принцип
является основой всего существования земной цивилизации. С определенными
ограничениями, конечно!.. А может, все это выходки Плахина?
- Ситуация предусмотрена программой полета?
- Нет, - коротко ответил Корабль.
Вот так передал SOS! Ребров задумался. Вероятность отказа систем
Корабля практически равна нулю: все они дублируют друг друга. Да и не зря
же его в Системе полгода гоняли! На разных режимах. Правда, этим
занимались другие... Ну так и что? Экипаж ведь и сменили для пущей
объективности проверки управления. Да и не отправили бы его в полет без
специалиста-биотроника, если бы существовало хоть малейшее сомнение в
методике управления!.. Нет, на Корабль грешить нечего. Это самое
простое...
Ребров вдруг хлопнул ладонью себя по лбу. Сменили экипаж. Сменили
ЭКИПАЖ!.. Да ну, какая ерунда! Они же обычные земные мальчишки, эти
практиканты. До сих пор за пределы Системы-то не выходили. Тоже мне
диверсанты враждебной цивилизации!.. Или это его нелестные мысли о Земле
оказали такое воздействие на аппаратуру?
- Корабль! - позвал он. - Кто из членов экипажа отказался от
поворота? - Второй и третий.
- А от кого получена команда заблокировать связь?
- От второго и третьего.
- Почему не сообщил об этом раньше?
- С вашей стороны не было запросов.
Ребров присвистнул. Вот машина чертова!.. Однако, ну и дела... Почему
тогда практиканты солгали?.. Жажда приключений? Легкомыслие?.. Не
проверить ли нам капитана в экстремальной ситуации? Так ли он могуч, как о
нем рассказывают?.. Сговорились. Солгали. А теперь посмеиваются... Да нет,
не может быть! Или он совсем не разбирается в людях!
Ребров вспомнил анкеты практикантов. Анкеты как анкеты. Оба родились
в 383 году: Вильсон в Испании, Белов в России. Школа первой ступени - в
Таррагоне и Максатихе, Школа второй ступени - в Сарагосе и Твери. С 403
года Звездные институты - у Вильсона Цюрихский, у Белова Калужский, по
окончании - практиканты Звездного Флота Земли... В будущем один из них
станет штурманом, другой - инженером по космохронным двигателям. Все в
полном порядке!..
Ребров стукнул кулаком по столу. Неужели все-таки шуточку
разыграли?.. Ну ладно, шутники. Дам я вам еще один шанс сказать правду.
Последний.
Он встал и вышел из каюты. В коридоре повисла тишина, лишь чуть
слышно шелестели вентиляторы, да с шорохом лопались перепонки люков, когда
он проходил через них. Тишина давила на него, и он несколько раз
оглянулся, прежде чем добрался до медицинского кабинета. Как в детстве -
казалось, что в темных углах кто-то затаился.
Медицинский кабинет встретил его легкомысленным блеском инструментов
и легким шумом работающей аппаратуры. Подойдя к доктору, Ребров послал
запрос о состоянии здоровья членов экипажа. Молодежь выглядела отлично, а
у капитана отмечалось некоторое излишнее возбуждение. Доктор тут же
синтезировал успокоительное и предложил капитану немедленно лечь в
постель. Ребров вылил успокоительное в сборник отходов, поощряюще похлопал
доктора по никелированному заду и полез в один из шкафчиков, в которых
хранились лекарства. Некоторое время он копался внутри и, отыскав наконец
баллончик с дестимом, сунул его в карман и вышел в коридор.
Вильсон проснулся сразу, едва в каюте зажегся свет.
- Что случилось, капитан? - спросил он, щурясь. - Тревога?
- Все спокойно, Мартин, - сказал Ребров. - Просто я зашел к тебе
спросить одну вещь.
Он сел на койку Вильсона и неожиданно для себя погладил практиканта
по голове. Волосы у парня были жесткие, как проволока. Он удивленно
посмотрел на Реброва, улыбнулся, сверкнув белыми, как первый снег, зубами,
и сел рядом, свесив вниз босые ноги.
- Ответь мне, Мартин... - Ребров немного помедлил и словно выстрелил:
- Кто дал команду на отказ от маневра?
Глаза Вильсона округлились.
- Я не знаю, капитан, - прошептал он. - Я уже говорил, что приказал
Кораблю поворачивать! - Он возмущенно фыркнул. - Может быть, он просто не
подчинился?
Ребров вздохнул:
- Не может, Мартин! Ты же знаешь.
Вильсон хлопнул ладонями по ляжкам.
- Вы мне не верите, капитан?!
Ребров не ответил.
Он быстро вытащил из кармана баллончик и нажал на головку. Струя
дестима, вырвавшись на свободу, с шипением устремилась к лицу Вильсона.
Ребров задержал дыхание. Парень удивленно улыбнулся и попытался встать с
койки. Глаза его остановились, он качнулся из стороны в сторону и неуклюже
ткнулся головой в подушку.
Ребров перевернул его на спину и укрыл одеялом.
- Жаль! - пробормотал он и, положив баллончик в карман, отправился к
Белову.
Выключив запись, Ребров не выдержал и вскочил из-за пульта
ментоскопа. Заметался по кабинету, наткнулся на какой-то твердый предмет,
оказавшийся хирургом, зачем-то раздраил иллюминатор, тут же задраил его,
переставил с места на место что-то гладкое и холодное, погасил и снова
зажег верхний свет. Все было настолько неожиданно и так невероятно, что он
и представить себе не мог, как выкрутиться из создавшегося положения.
Что-то острое впилось в руку - оказалось, это шприц, невесть откуда
взявшийся на столе хирурга. И тогда Ребров сел обратно за пульт и, словно
не поверив увиденному, включил запись с самого начала.
На уровне сознания все было просто превосходно. Перед подачей команды
в воображении Вильсона пронеслись: Земля... какой-то водопад, стремительно
низвергающийся в пучину... залитый ярким солнцем песчаный пляж...
хохочущие девицы с разноцветными волосами... "ноль"... команда на
поворот...
Когда Ребров увидел все это в первый раз, он даже зубами заскрежетал
от досады. Если системы Корабля были исправны, этот монстр просто обязан
был совершить поворот. Тем более что и запись, снятая с усыпленного
Белова, не принесла никаких неожиданностей.
Ребров пребывал в полной растерянности. Ведь условие исправности
Корабля было принято им с самого начала. И потому на записи возлагались
основные надежды.
Идея проверить подсознание стала последней возможностью разобраться в
ситуации. Уяснив себе это, Ребров минут пять просидел перед пультом, не
притрагиваясь к переключателю уровней сканирования. Он не мог заставить
себя сделать это, ибо понимал, что в случае отсутствия каких-либо
отклонений в подсознании шансов у него не останется. Разве на чудо
надеяться...
Ребров бежал сломя голову. С хлюпаньем бросались ему под ноги
бездонные серые лужи, и не было им конца. Слепыми стеклянными глазами
