противоположные стороны и одновременно бросил на того, кто держал в руках
лайтинг.
Фернан и тут оказался на высоте. Он успел понять мой замысел, его
подконтрольный успел даже сбить один из аппаратов. Но обернуться в сторону
второго времени не осталось. "Чижик" вонзился в человека с лайтингом на
максимальной скорости. Пол дрогнул, экран погас. Такой взрыв мог уложить и
не одного. Но по крайней мере одна жертва на алтарь схватки уже была
положена. И это Фернану зачтется.
Комплект "чижиков" был исчерпан. Я бросился наружу. Меня не покидала
надежда, что уничтоженный лайтинг находился в руках моего бывшего
близнеца: больно уж лихо для безвольного, не помнившего себя человека
погибший обращался с оружием. Не верилось, что на такую ловкость способна
живая марионетка. Однако, как только энергозащита оказалась за спиной,
стало ясно, что я ошибся.
ФЕРНАН ЖИЛ, ФЕРНАН ШАГАЛ, ФЕРНАН ДЕРЖАЛ В РУКЕ ПАРАЛИЗАТОР.
Я беспомощно оглянулся на купол станции. Небо позади него начинало
сереть. Близилось утро. В свете дня Фернану будет легче справиться со
мной, и потому пора было выводить схватку на финишную стадию. Раз мой
бывший гемин так рвется к станции, пусть себе идет, я его встречу. Я вышел
на дорогу и стал столбом в том месте, где с двух сторон выползали на
обочины две скалы. Этакий островок в устье реки... Потом подумал, что
стоять таким гоголем - совсем уж насмешка над Фернаном, и отступил в
сторону, прижался к скале. Конечно, это было не укрытие, но я и не
собирался прятаться. Не для того отказался от энергозащиты. Я просто стоял
и ждал.
ФЕРНАН ШЕЛ БЫСТРО. ПАЛЬЦЫ ЕГО ПРАВОЙ РУКИ ЛЕЖАЛИ НА КНОПКАХ
ПАРАЛИЗАТОРА.
Судя по движениям, он шагал по середине дороги, не оглядываясь и не
озираясь по сторонам. Хорошо шел, уверенно, как к себе домой. Этакий
удалец-молодец... Впрочем, он знал, что у меня нет лайтинга, а парализатор
был ему не страшен.
Я дождался, пока эхо его шагов начнет отдаваться в скалах, и
выпрыгнул на дорогу. От неожиданности он выстрелил, не успев даже понять,
кто перед ним. В тот момент, когда ЕГО УКАЗАТЕЛЬНЫЙ ПАЛЕЦ НАДАВИЛ КНОПКУ
ПАРАЛИЗАТОРА, я включил поглотитель.
Хорошая штука - поглотитель, но требует стопроцентной собранности.
Включишь раньше грозящего тебе выстрела, превратишься в ледышку. Я с
наслаждением продемонстрировал Фернану свою реакцию и тут же проверил его.
Когда разряд моего парализатора с хлопком погас в поглотителе Фернана и
наши возможности стали ясны нам обоим, я спросил:
- Ну и что дальше?
Инфракрасные очки превращали голову Фернана в стрекозиную. Лайтинг
висел у него на груди.
Я усмехнулся, левой рукой снял свои "консервы". Темнота стремительно
отступала: второе солнце Скиллуса спешило выкатиться из-под горизонта.
- Ну и что дальше? - снова спросил я.
Фернан тоже снял очки. Мы стояли, разделенные десятью шагами, в
одинаковых позах - глаза в глаза, парализатор в парализатор. Два рыцаря на
ристалище...
- Ты меня, разумеется, ни за что не пропустишь, - сказал Фернан
хрипло.
Голос был какой-то не такой: тембр тот же, интонации незнакомые. Я
молча помотал головой.
ЕГО ПАЛЕЦ СНОВА ЛЕГ НА КНОПКУ ПАРАЛИЗАТОРА, но выстрела не
последовало.
- Не ожидал я, что они пришлют тебя, - сказал Фернан. - Думал, не
станут рисковать... Как же мы с тобой разойдемся, брат мой от телепатии?
- Тебе придется отступить, - ответил я почти шепотом.
Но он понял. А я понял, что в таком напряжении, в каком Фернан сейчас
находится, он вряд ли способен управлять своими живыми куклами. Тем не
менее, на всякий случай, прислушивался: не скатится ли где потревоженный
камень, не донесется ли звук чужих шагов. Голубые лучи второго солнца
осветили лицо Фернана, он на несколько секунд зажмурился.
- Ты действительно убил Романа Козырева? - спросил я.
- Да, - коротко ответил он и добавил насмешливо: - Я не знал, что он
твой любимый друг!
- Зачем?
Фернан открыл глаза, в них блеснуло любопытство.
- Тебе этого не понять, - проговорил он. - Зачем светит солнце, зачем
стоят скалы?.. Разве может ответить на эти вопросы жучок, греющийся на
скалах в солнечных лучах?.. Жучок, которым движут обстоятельства...
Я понял, что он пытается вывести меня из равновесия.
- А ты не жучок? - сказал я. - Ты сам двигаешь обстоятельствами?
- Да, по мере возможности! - Он гордо вскинул голову. Словно
собирался шагнуть на эшафот.
- Тем не менее тут ты не пройдешь!
- Значит, пройду в другом месте...
- Попробуй!
Он помолчал.
- Ты все так же ненавидишь меня, - сказал он потом. В голосе его
зазвучала усталость. - Но разве я виноват, что Господь вложил в меня то,
чего не дождался от него ты?
- Я давно уже живу без ненависти, - ответил я. - Вот только терпеть
не могу, когда живых людей превращают в кукол-марионеток!
Он рассмеялся:
- Чаще всего люди сами превращаются в марионеток. Видимо, это
доставляет им какое-то удовольствие. Наверное, потому что избавляет от
ответственности и угрызений совести...
- Слушай, - сказал я. - Неужели ты один собираешься противостоять
всему миру? Сдайся, и будешь прощен. Кому нужна твоя смерть?
Он снова невесело рассмеялся:
- Глупец!.. Моя смерть нужна тебе. И всему твоему миру! Кто из вас
потерпит рядом с собой человека, который может в любое время делать все,
что ему заблагорассудится?.. Вы ограничиваете себя всяческими рамками, а я
не приемлю любые ограничения. Пока я живу среди вас, никто не сможет
чувствовать себя хоть в каком-то подобии безопасности... Вы ведь не можете
думать иначе. Разве не так? Мало ли что взбредет мне в голову!.. Разве не
так?
Я не нашел слов для ответа, и он продолжал:
- До сих пор не могу понять, почему руководители Управления не
уничтожили меня, когда я оказался в их лапах. Ты думаешь, они оставят в
покое человека, которого невозможно контролировать?
В его словах была какая-то правота, но я никак не мог понять, в чем
она заключалась. Разве наш мир не идеален?.. Разве мы почти не искоренили
преступность?.. Разве не прекрасно, когда души людей раскрыты друг другу?
В этом смысле я и ответил Фернану.
- Глупец. - Он насмешливо покачал головой. - Двери существуют для
того, чтобы их иногда можно было закрывать. Иначе недолго и простудиться
на сквозняке.
Где-то там, в глубине меня, шевельнулся кто-то, готовый согласиться с
ним, но я - Я! - его не понимал. Он мне надоел свои морализаторством, как
надоедал часто, еще тогда, в детстве, когда все время чего-то хотел от
меня, а я не мог понять, что ему надо, и он злился и мысленно орал, а я
совсем терялся и начинал его тихо ненавидеть... Голова моя пошла кругом, я
понял, что он сейчас возьмет меня под контроль, и из последних сил
пристально взглянул ему за спину.
Он не обернулся, но тиски вдруг ослабли, словно он убедился в чем-то
и отпустил мою душу.
- Значит, здесь я не пройду? - спросил он угрюмо и бессильно, и я
понял, что меня держали в тисках собственные фантазии.
Я уверенно помотал головой. Он мельком взглянул на часы.
- Впрочем, все равно я уже опоздал, - сказал он и сделал шаг назад.
- Куда ты? - сказал я. - Ты же сам убедился, что не можешь убить
меня.
- Ты думаешь? - Он сделал попытку улыбнуться. Попытка успехом не
увенчалась. - Убить я тебя обязан: ты один знаешь, что я жив.
- Ха-ха! - сказал я.
- Ты забываешь о людях, что ждут вот там. - Он сделал еще шаг назад.
- От моих действий ты защищен. Посмотрим, как ты защитишься, когда два
десятка человек окружат тебя и одновременно...
Он не договорил, глаза его округлились. Взгляд их был направлен мне
за спину. Я не реагировал, держа палец на кнопке поглотителя. Фернан
вскинул парализатор, но тут из-за моей спины бесшумно вылетела молния и
впилась Фернану в грудь.
ФЕРНАН ЗАХЛЕБНУЛСЯ БОЛЬЮ И УМЕР.
Я оглянулся. Из знакомой расселины выбрался Полковник, забросил
лайтинг за спину и зашагал в мою сторону, отряхивая на ходу брюки. Я
невольно попятился.
- Здравствуй, Виктор! - сказал шеф таким тоном, словно мы не виделись
с ним по крайней мере год. - Здравствуй, победитель! Ты держался молодцом!
- Что случилось? - спросил я.
- Ничего, кроме того, что и должно было. - Шеф подошел ко мне. -
Преступник получил наконец свое.
Я вяло пожал протянутую руку.
- Полчаса назад, - продолжал шеф, - вчерашние техники проникли на
пульт управления джамп-связью со Скиллусом, нейтрализовали дежурных и
осуществили переброску содержимого здешней джамп-кабины на Альбину-2.
Благодаря твоим стараниям, - он игриво похлопал меня по плечу, - им
удалось передать туда всего лишь три кубических метра воздуха.
Я слегка остолбенел, потом оглянулся на то, что осталось от Фернана.
- Вы хотите сказать, что в камере должен был находиться Гомеш?
- Именно, Виктор, именно!.. Мы с тобой вчера правильно предусмотрели
такую возможность.
Я глядел на него, не понимая. Шеф удовлетворенно улыбнулся:
- Ты просто ничего не помнишь. Когда мы с тобой разработали эту
операцию, тебе был поставлен блок. На всякий случай: вдруг Гомеш все-таки
сумел бы залезть к тебе в мозги. По легенде ты просто защищал станцию от
проникновения в нее.
- Но ведь станция была защищена...
Шеф снова улыбнулся: кажется, моя непонятливость доставляла ему
истинное наслаждение.
- Как мы с тобой и предусмотрели, техники перед передачей сняли
энергозащиту с купола... Так что можешь крутить дырочку для ордена. "За
особые заслуги с золотым бантом" тебе обеспечен!
Послышались голоса. Из помещения станции вышли незнакомые люди. Один
из них помахал нам рукой. Видимо, начальство прибыло наводить на объекте
порядок. Шеф еще раз отечески похлопал меня по плечу и направился к вновь
прибывшим.
- Подождите, Полковник! - окликнул я его. - А что показали техники?
Он остановился, неспешно перебросил лайтинг с левого плеча на правое:
этакий средневековый барон на охоте. Не хватало только борзых.
- Ничего они не показали. Сразу после передачи оба скончались. По
свидетельству медиков, от сердечного приступа... Кстати, когда вернешься
на Землю, можешь снять вчерашний блок. Операция успешно завершена.
Он снова зашагал к станции. Я смотрел на его широкую спину. Он шагал
так уверенно, что мне захотелось пальнуть в него из парализатора. Я поднял
оружие и тут же опустил его: если здесь и была хорошо продуманная
провокация, то я тоже принимал в ней участие. А может быть, и сам
разработал ее.
Я вдруг вспомнил, что за все время нашей схватки ФЕРНАН НЕ СДЕЛАЛ
ДАЖЕ ПОПЫТКИ ВЗЯТЬ В РУКУ ЛАЙТИНГ, а ведь такая возможность у него была. И
понял, что главной провокацией было мое появление на Скиллусе. Потому что
ФЕРНАН НЕ ХОТЕЛ УБИВАТЬ МЕНЯ.
А потом я вспомнил и еще одну вещь. В детстве, когда Фернан пытался
обмануть меня, его ложь всегда сопровождалась насмешками.
Я подошел к трупу. Фернан лежал на спине, развороченная грудь его
обуглилась, широко открытые глаза пусто смотрели в чужое небо.
- Прости меня, брат мой, - пробормотал я, наклонился и осторожно
прикрыл ему веки.
Мне было тоскливо, не покидала мысль, что со смертью Фернана ушло из
моей жизни нечто пока непонятое, но исключительно важное для меня. Как
будто все эти годы он по-прежнему оказывал на жизнь Виктора Камова
какое-то влияние. И тут я понял, что попросту любил его, любил, как в
детстве - не отдавая себе отчета.
