бикфордов шнур.
Один конец шнура чародейка обвязала вокруг тонкой талии, а другим концом
помахала, пританцовывая, передо мной. На моих глазах пятна клюквенного
сока исчезли с моего пластрона.
- Весьма признателен, - поблагодарил я ее.
- Привет от дяди Юрга, - отозвалась она мягким приглушенным голосом, не
открывая рта.
Черт возьми, эта очаровательная ведьмочка - моя связная! Вот так да! Не
успел я опомниться от такого поворота событий, чревовещательница
протянула мне кончик веревки: "Подуй!" Чтобы было понятно зрителям, что
от меня требуется, она мило надула щеки, запрокинула голову и выдула из
себя в потолок сноп ослепительных искр. Я дунул на шнур, и из моей
груди, обжигая горло, с гулом вырвалось наружу синее пламя. Однако, для
фокусов - слишком реально!
Шнур на девушке с треском заискрился, и она рванулась сквозь толпу на
сцену. Лишь только она на ней очутилась, ее объяло пламя. Свет погас, и
темнота озарилась стремительными огненными языками, с низким отрывистым
шорохом слетающими с ее мечущегося в судорожном огненном танце тела.
Пламя разгоралось с каждой секундой все сильнее, и внезапно девушка
глухо взорвалась ослепительной вспышкой. Вновь зажегся свет - на ней
теперь было легкое серебристое бикини, а от неровной подгорелой корки не
осталось и следа. Я не сводил с нее глаз: ее восхитительная фигура
притягивала внимание лучше всяких трюков!
Она крутанулась колесом на руках через голову, и когда снова встала на
ноги, на ней был черный факирский плащ и высокий котелок. Изящным
движением кисти она достала из воздуха волшебную палочку и поманила ей
меня к себе. Я повиновался как под гипнозом. Когда я поднялся на сцену,
там уже стояла круглая деревянная колода с воткнутым в нее обоюдоострым
мечом, сталь которого отливала благородной синевой. Откуда это все
взялось, я не заметил.
- Вам что-то велели мне передать? - спросил я у девушки, пользуясь
возможностью объясниться с ней, пока я стоял спиной к зрителям.
- Потерпите, будет немного больно, - предупредила она, как и прежде не
раскрывая рта.
В ту же секунду я получил откуда-то сзади ощутимый укол в шею.
- Что это? - спросил я.
- Местная анестезия. Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Она взяла меч и указала пальцем на колоду-плаху. Я послушно встал на
колени и положил голову набок. Краем глаза я заметил, что колода была
пользованой: в некоторых местах из ее рубленых ран высовывались волосы и
засохшие кусочки кожи с бурыми вкраплениями свернувшейся крови. Сверху
послышался короткий тонкий свист, возле самого уха раздался глухой удар
стали об дерево, перед глазами у меня завертелись огни, и я больно
ударился затылком об пол...
Моя голова по-прежнему лежала на боку, но теперь не на плахе, а на полу,
лицом к осиротевшему туловищу. Мне хотелось пожалеть свое тело, но его
уродливая обезглавленность отчего-то не вызывала во мне сострадания.
Прямо перед моим носом встали слегка потертые туфли на высоких каблуках,
тонкая рука взяла меня за волосы, голова необычайно легко взмыла вверх и
остановилась, покачиваясь. Я хотел сказать девушке, чтобы она полегче
тянула меня за волосы, но только напрасно открывал рот: из него не
выходило никаких звуков. Публика притихла, гадая, на самом деле мне
отрубили голову или нет. Девушка, видимо, по губам поняла, что я хотел
сказать: она отпустила мои волосы. Как ни странно, голова не упала, а
осталась висеть на том же месте наподобие воздушного шарика. Зал
восторженно зааплодировал. Я разыскал глазами Игора и улыбнулся ему,
показывая, что все в порядке.
Следующим номером девушка-факир достала из воздуха дымящуюся сигарету и
элегантно поднесла в тонких пальцах к моему рту. Я вытянул губы и
зацепил ими фильтр, но затянуться мне не удалось по причине отсутствия
легких... Зрители, тем не менее, радостно ударили в ладоши. Мне стало до
слез обидно. С трудом я сдержался, чтобы не заплакать.
И снова я почувствовал больный укол, на этот раз в затылок. Опять
анастезия... Перед глазами промелькнула длинная тонкая спица. Я скосил
глаза и увидел, что спица входит в мою ушную раковину. Внутри что-то
лопнуло, потом еще раз... Руки зрителей задвигались, соединяясь и
разъединяясь, но я не слышал оваций. Девушка вынула окровавленную спицу,
а слух так и не вернулся. Неужели, я оглох навсегда?!
Моя голова широко качнулась и полетела в зал! Я испугался, что в
следующий момент ударюсь о жесткий паркетный пол, но она подобно
бумерангу описала плавный широкий круг и вернулась на сцену. Девушка
подхватила ее и бросила обратно в зрителей, еще дальше. Я увидел под
собой задранные вверх головы. Выражения лиц мне не понравились: в них
было слишком много праздного любопытударюсь о жесткий паркетный пол, но
она подобно бумерангу описала плавный широкий круг и вернулась на сцену.
Девушка подхватила ее и бросила обратно в зрителей, еще дальше. Я увидел
под собой задран
7. Полезные свойства гипер-реальности
Я очнулся утром на широкой кровати под балдахином, одетый в смокинг, и
не сразу сообразил, где нахожусь. Голова была неимоверно тяжелой. Слава
Каальтену, сегодня понедельник, выходной, и не надо работать. Мой взгляд
упал на бар, я протянул, не вставая, руку, зацепил бутылку коньяка и
отхлебнул из горлышка. Стало только хуже. Да, это не поможет... Я смутно
припомнил, что голова у меня болит не с алкогольного похмелья, а с
чего-то похуже.
Мысленно включив ЗМ, я перечитал записи за прошедший день. Полный
вперед! Сплошной бред... Видимо, меня действительно накачали какой-то
гадостью, подмешанной в вино. Но записи меня расстроили и по другим
причинам.
Во-первых, я не помнил, что произошло на самом деле, и имея перед собой
законспирированную версию случившегося, не мог понять, где реальность,
где галлюцинации, а где чистое воображение. Особенно меня смутил эпизод,
в котором я подвергаюсь усечению головы: "колода была пользованой... с
бурыми вкраплениями..." Можно подумать, я всю ночь резался в карты, да
еще и крапленой колодой!
Во-вторых, я не нашел в записях одного важного момента: в моей обычной
памяти запечатлелось, пусть не очень отчетливо, как фокусница на сцене
передает мне важное письмо. Почему я не записал это? Случайно или
намеренно?
О, Боже, надо сейчас же проверить, было ли письмо на самом деле! Я
засунул руку во внутренний карман, и на сердце полегчало: там
действительно нащупывался конверт. Я достал его и рассмотрел. Он был
надписан женским почерком: "Вальту от тети Клиры". В конверте я нашел
засушенный голубой цветочек на хилом стебельке, больше там ничего не
было.
Мне нужна была посуда. Я заказал в номер завтрак. Через пять минут мне
принесли омлет, беельгийские вафли и стакан апельсинового сока. Я свалил
вафли на тарелку с омлетом. Сок некуда было перелить, и его пришлось
отправить в унитаз, потому что в течение следующих десяти минут у меня
должен был быть пустой желудок. На освободившейся тарелке я сжег конверт
с цветком, мелко растолок пепел ложкой, тщательно размешал его в стакане
с теплой водой и тотчас выпил, не дожидаясь, пока пепел осядет на дно.
Затем я лег на спину с закрытыми глазами. Через три минуты передо мной
возникли светящиеся зелеными буквами строки психограммы:
"Дорогой племянник! Дядя Юрг тяжело заболел. Скорая помощь забрала его в
ближайшую больницу, но на следующий день оказалось, что его там нет. Я
спрашивала в других больницах и тоже безрезультатно. Никто не знает, где
он. Меня мучают нехорошие предчувствия. Я обратилась в полицию, и мне
там намекнули, что его похитил доктор М. Начинать официальное
расследование они по каким-то причинам отказываются. У тебя большие
связи. Умоляю, разузнай, где он находится. Я в долгу не останусь. Твоя
любящая тетя".
До меня без труда дошел истинный смысл письма: Главный приказывал мне
активизировать поиск доктора Морта, используя в качестве прикрытия
легенду о том, что мой дядя был им похищен. Таким образом, мне
предстояло играть почти в открытую. Мне уже не нужно было скрывать, что
я разыскиваю Морта, но следовало представить дело так, будто я его ищу
не по заданию сверху, а по личной инициативе. Игра рискованная, но в
потенциале высокорезультативная. Кроме того, появлялась надежда, что в
случае провала операции и моего ареста контрразведкой Главный за меня
заступится, если я, конечно, не проговорюсь, что действовал по его
приказу.
Однако что-то смущало меня в этом письме... Что именно? Я задумался, и
до меня дошло: странным было не само письмо, а способ его передачи.
Зачем передавать психотропной связью письмо, написанное в безобидной
форме послания тети к племяннику? И к тому же вручать его таким
карнавальным образом, на сцене во время представления, используя в
качестве связной иллюзионистку? А пароль? Как можно, с точки зрения
конспирации, передавать привет от исчезнувшего дяди? Что-то здесь не то.
Концы не сходятся с концами...
Как бы то ни было, приказ есть приказ, и не важно, в какой форме он
получен. Я вновь просмотрел запись прошлого вечера в ЗМ. Если мое
знакомство с коллегами Игора не было галлюцинацией, то список
подозреваемых уже составлен: Лана Крой, Руфиэл Браст, Смат Чуз и сам
Игор. Кстати, Игор никогда не поверит в то, что я разыскиваю пропавшего
дядю. Он слишком хорошо знает мое отношение к родственникам. Еще одна
причина, по которой его следует держать в конце списка. Кстати, надо
связаться с Игором и разузнать, чем вчера закончился вечер и как я
оказался в гостинице. Я нашел его номер в справочнике и позвонил ему.
- Так что вчера произошло "на самом деле", как ты любишь выражаться? -
спросил я у него сразу после обмена приветствиями.
- Не хочу тебя огорчать, но ты крупно отличился, - ответил Игор.
- Даже так?
- У нашего Директора есть "милая" привычка подшучивать над людьми. Я,
конечно, не уверен, но думаю, что он подмешал тебе в вино сильный
наркотик, потому что ты вел себя очень странно...
- Это интересно!
- Ты действительно не помнишь, что было?
- Кое-что я помню, - признался я, - но не думаю, что это было "на самом
деле".
- Хорошо, я тебе расскажу про твои эскапады. Ты только сядь, а то
упадешь! Все было более-менее прилично, пока на сцену не вышла
фокусница...
- Так значит, очаровательная волшебница все же была?
- Да, но... Я бы не назвал ее очаровательной. Толстая потрепанная тетка.
И не волшебница: трюки были довольно примитивными. Когда она сказала,
что ей нужен ассистент из зрителей, ты поднялся на сцену.
- Я сам вызвался? - переспросил я, обнаруживая еще одну загадку в
истории с письмом: кто мне его подсунул, если не артистка?
- Ну да. Она дала тебе в руки воздушный шар и проколола его спицей. Шар
от спицы не лопнул, но ты под смех публики прожег его сигаретой...
- Надеюсь, это все? - рассмеялся я.
- Далеко нет. Следующим номером она стала доставать у тебя из-за пазухи
голубей и бросать их в зал. Два голубя вернулись, а третий сел на люстру
и отказывался лететь обратно на сцену, как его не звала факирша. Тогда
ты вызвался помочь ей...
- И как, успешно?
- Послушай и реши сам, успешно или нет. Ты подошел к столу с десертом и
принялся обстреливать голубя пирожными, сгоняя его с люстры. Разумеется,
весь крем из них полетел на вечерние платья дам... Голубь слетел с
люстры, но полетел не на сцену, а в обратную сторону, ты погнался за
ним, прыгая по сервировочным столам.
- И что, догнал? - спросил я смущенно.
- Да, каким-то чудом ты поймал его и стал засовывать в декольте Лане...
- Неужели, твоей начальнице?
- Представь себе, да, - серьезно сказал Игор.
- Скверная история, - резюмировал я. - А как реагировал Директор?
- Он чуть не умер со смеху.
- Тогда не все потяряно! - я облегченно вздохнул.
- Но Лана, кажется, не на шутку рассердилась, - заметил Игор. - Я с
трудом тебя утихомирил и отвез в номер.
- Спасибо, ты настоящий друг! А как мне лучше извиниться перед Ланой?
- Лина приглашала ее сегодня на ужин. Подходи к семи часам. Я не буду
