- Доктор, какая неизлечимая болезнь одолела большинство наших сограждан?
- Зависть. Говорят, коммунисты испортили народ. Ерунда! "Красного петуха" барину
запускали и при Василии Темном, и при Иване Грозном, и при Николае Кровавом. В
мировом распределении судеб, в этом глобальном эксперименте, каждой стране дана
роль. Кому-то трудолюбие, кому-то смех, а России - зависть и пьянство. Трудная
судьба. Я всегда замечал: летишь на самолете домой. Над пограничными странами -
чистое небо. Как только пересекли границу - сплошная облачность. Вы можете это
объяснить?
- Сами вы завидуете кому-нибудь?
- Да. Тем, кто может держать лошадь. Некоторым артистам дарят лошадей. Что за
бред! Я ответственный человек. Лошади нужна конюшня, конюх, с ней надо работать.
Я для ящерицы игуаны стенной шкаф выломал, чтобы сделать нормальный террариум. А
для лошади... Но средств нет.
Еще завидую егерям. Уехал бы в тайгу - времени нет. Ни одного дня нельзя
почивать на лаврах. Завидую людям моего возраста, у которых рождаются маленькие
дети.
- У вас же есть дочь.
- Да, ей двадцать лет. И за это время я плотно занимался с ней всего два года.
Всегда был занят. К тому же она в детстве была болезненная, и мои прикосновения,
щетина вызывали у нее на коже аллергию. Так что я не насладился ощущением
нежного, теплого, ползающего ребенка.
- Еще немного - и будете внуков нянчить.
- Ей трудно будет выбрать мужа - ведь папа перед глазами.
- Скажите, чем бы занялся человек вашего масштаба, если б не заботы о хлебе
насущном?
- Я мечтаю стать директором зоопарка. Взял бы туда на воспитание кенгуру,
которого содержит Жванецкий. Еще хорошо бы псарню. Борзых не люблю. Овчарки
очень хорошие собаки и, конечно, бультерьеры. Я на звал бы всех собак именами
знаменитых мафиози. А сам бы стал крестным отцом этой "мафии".
- О чем в последний раз вы беседовали с вашим любимым бультерьером Лаки?
- Я действительно с ним всегда разговариваю. Он мне сказал: "Папаня! Опять ты
уезжаешь!" Стоит мне только подумать, что пора собирать чемодан. Лаки хмурится,
поворачивается ко мне задом и прерывает наши дружеские отношения. Он страшно
обижается, что я его покидаю. Правда, последнее время он помягчел, из
благодарности, что я вылечил ему ухо.
- В одном интервью вы рассказывали, что влили в свою печень такое количество
горючего, что хватило бы долететь до Магадана. И с тех пор не пьете?
- Я за пять лет ни капли спиртного не выпил. Я всю жизнь считал себя крепким
человеком, который может принять большое количество алкоголя без ущерба для
здоровья. Никогда не блевал, не падал в подворотне, даже от очень большого
количества выпивки. Всю жизнь я спорил с психиатрами, что они не правы и нет
такой болезни, как хронический алкоголизм. Всегда боролся не против, а за
пьянство. Есть модная среди распущенных молодых людей точка зрения. Сегодня
бухаю хоть неделю, а завтра захочу - и брошу. Блеф! Я это понял на себе. Когда
наступил момент, и я мог от ста граммов упасть перед телевизором. Заснуть в час
дня, проснуться в час ночи, и дальше всю ночь гулять. Нормальные симптомы
заболевания - перепутывание времени, нарушение памяти. Я начал забывать слова,
мог "Вальс-Бостон" забыть на сцене. Телеоператоры и режиссеры уже отказывались
со мной работать. Чего связываться с Розенбаумом - все равно кривой приедет на
съемку.
Более того, я один раз умер. Сердце остановилось. Это случилось в Австралии,
слава Богу. "Скорая" приехала через три секунды. А мой администратор - фельдшер
сразу начал качать сердце. Спасли.
- Какие ощущения после возвращения с того света?
- Никаких. Я был в счастливом состоянии опьянения. Очнулся - ничего не понимаю,
грудь давит что-то. Оказывается, я в электродах, и вокруг врачи. Через два часа
я уже стоял на сцене.
Потом подумал: красиво как раз умереть в модном для смерти возрасте - в сорок
лет. И половина людей потом скажет: "Ну мы так и знали, что фраерок сбухается".
А половина порыдает, поставят памятник, постоят у могилы и поедут по своим
делам. Это нормально. Все будут говорить: "Ну еще один настоящий парень подох от
водки, нажравшись с горя, в нашей сволочной стране". И я решил жить. Хотя...
Безумно хочется выпить! Ужасно.
- Есть люди, которых бы вы хотели вызвать на дуэль?
- Есть, конечно. Но я не делаю этого потому, что силы не равны. Я-то стреляю
лучше, и рука у меня крепче.
Вот ситуация: я смотрю телевизор, вдруг у меня глаза вылезают на лоб. С экрана
Малинин поет мой романс генерала Чарноты: "Но, господа, как хочется
стреляться..." - песню знает каждая собака, она записана на пластинке еще в 76-м
году (прим. FatMan'а: вероятно, все же имелся ввиду 1988 год и диск "Казачьи
песни" или магнитоальбом "Новые песни (ноябрь 1983 г.)") - и на экране титр:
"стихи и музыка М. Звездинского". Звоню жене Звездинского и говорю: "Вы что там,
с ума сошли?" Проходит время - повтор. Короче, ему объяснили... А Малинин просто
не знал, чья это песня. Но чем думали эти телевизионные редакторы, эти
"профессиональные" люди?
Недавно вижу книжечку "Михаил Шуфутинский. За милых дам". Открываю: в книге
тридцать моих песен, одиннадцать без подписи. Начинаю всех ставить на уши.
Выходные данные книги - левые. Никто ничего не знает. И сам Михаил Захарович не
в курсе. Вы в это верите? Я - нет.
В его последнем альбоме самые лучшие песни "Москвичка" и "Не наточены ножи". Вы
знаете, кто их написал? Олег Митяев. На его пластинке десятилетней давности
"Москвичка" называется "Француженка". А в титрах клипа вы фамилию Митяев не
прочитаете.
Александр Розенбаум - черный ворон российской песни?
Садчиков Михаил
Набрано К.Трефиловой по журналу Алла # 8/1996.
В последние год - два Александр Яковлевич, словно пылкий честолюбивый юноша,
штурмует одну вершину за другой. 9 мая 1995 года исполнилась его заветная мечта:
в день 50-летия Победы он дал на Дворцовой площади сольный концерт, который
собрал около 200000 зрителей - абсолютный рекорд для отечественной эстрады!
Исколесив с концертами всю территорию бывшего СССР (от концертов в столовых на
буровых в Тюменской области до аншлаговых сольников в московской "России" и
питерском "Октябрьском"), он пел и в США, Канаде, Чили, Израиле, Австрии,
Англии, Германии, Италии, Португалии. Дискографию музыканта пополнили CD
"Розовый жемчуг", "Вялотекущая шизофрения", "Горячая десятка" (новые версии
золотых хитов А.Р.), четыре архивных лазера с записями начала 80-х, а также
альбом "Спасибо, Саша Розенбаум!", на котором песни А.Р. исполняет Михаил
Шуфутинский. Режиссер Евгений Гинзбург снял видеофильм "Бессонница" по песням и
стихам Розенбаума. И тем не менее: По ТВ Александра увидишь редко. В "Песне
года" никогда не находилось места для его новых стихов и мелодий. Не встретишь
его в сборных концертах. Словом, живет, творит немного в стороне от эстрадных
коллег. То ли сам устранился, то ли его "подвинули"?
МС: Саша, получается, ты - белая ворона на нашей эстраде. Согласен?
АР: Скорей уж черный ворон.
МС: Тогда кто же все остальные? Выходит, воронье?
АР: Ни в коем случае. Остальные - люди, артисты, которых устраивает то, чем они
занимаются. И дай Бог им здоровья, счастья, успехов в работе и личной жизни.
Меня же просто не устраивает то, чем живет и занимается российская эстрада
сегодня - на 95 процентов не устраивает. Поэтому не хочу иметь ничего общего ни
с этим 95-процентным искусством, ни с 95-процентными артистами, которые его
исповедуют. И потом я - не черный ворон в отношении Кобзона, Лещенко, Винокура,
Пугачевой, Арлазорова, Ротару, Толкуновой, Пресняковых, Маликова, Сюткина. А
ничего общего не хочу иметь с попсой, что лезет из все ТВ-щелей.
МС: Почему твои песни столь редко звучат в исполнении других артистов? Не даешь
или не просят?
АР: Ко мне никто не обращался. Я же не буду бегать и сам предлагать: "Ребята, ну
возьмите у меня песенку!"
МС: Не "возьмите", а купите! Отстали от тусовки, Александр Яковлевич!
АР: А я даром отдаю! Платите только авторские, как положено, а продавать за
наличные - зачем?
МС: Эх, не знают люди своего счастья! Но, называя тебя белой вороной, я, честно
говоря, иное имел ввиду. Ты избрал такой штучный жанр, что для него даже
номинации не находится во всевозможных музыкальных премиях. Называют иногда его
русским шансоном, но и тут Розенбаум не вписывается.
АР: Что значит нет номинации?! Мой "Вальс-бостон" - это какая номинация? При чем
тут шансон?! "Вальс-бостон" знают все.
МС: Да, великая песня! Может быть, лучшая в отечественной эстраде за последние
двадцать лет. Но она не совсем характерна для тебя.
АР: Перестань, Миша, ты же знаешь мой репертуар! Я тут на днях написал строчку:
"Уясните себе с детства, графоманы-лопухи, у поэтов нету текстов, у поэтов есть
стихи". Понимаешь? Вот этим, видно, я отличаюсь, в этом, значит, мой жанр. А
номинаций достаточно. Как ты считаешь, вхожу я в номинацию "поэт-песенник"?
МС: Входишь флагманом!
АР: А поэтами-песенниками у нас любят называть себя текстовики! Которые к поэзии
имеют смутное отношение. Но дело не в терминах и номинациях. Просто я тружусь в
жанре песни!
МС: Как и сотни других авторов и исполнителей! Почему же тебе удалось стать
единственным, неповторимым? Вот и на твоей визитной карточке написано:
"Александр Розенбаум". И все! Поделись секретом, как стать Розенбаумом?
АР: Пожалуйста! Надо иметь собственное мнение, чтобы пронести его через всю
жизнь. Надо иметь жизненные принципы - настоящие. Наверное, полезно иметь
талант, определенный генотип, дар Божий, хотя в отношении себя - не мне тут
судить. Необходимо желание трудиться - постоянно, тяжело, через "не хочу". Вот и
все. Тогда тебя будут уважать, а если повезет, то и любить.
МС: Сегодня, когда понятие "дружба" повсеместно заменяется понятием "деловые,
выгодные отношения", удивляет широкий круг твоих друзей.
АР: Но у меня нет людей, с которыми мне выгодно дружить. Хотя друзей, по
большому счету, у меня раз-два и обчелся. Много хороших приятелей, товарищей.
МС: Возможно их, как и меня, в общении с тобой привлекает не корысть и даже не
пафос контактов со знаменитостью, а возможность посмотреть на мир, на свои и
чужие проблемы глазами Розенбаума, а значит, чуть иначе: С тобой рядом, я
заметил, как-то легче и проще думается, дышится.
АР: Ты знаешь, я не устаю от общения. Мне одинаково интересны и солдат, и
маршал, и безмятежный музыкант, и суперзвезда.
МС: Любая звезда - это лишь верхушка айсберга. У каждого есть своя команда, а,
как говорится, свита правит короля.
АР: У Розенбаума нет свиты. И никогда не было. Меня окружают близкие люди,
которые помогают мне делать мое дело. Они меня не правят и никогда править не
будут. Мной править не может никто.
МС: Но у слова "править" есть еще и значение "поправлять":
АР: Поправлять - это да. Если поправляют, советуют Белла Михайловна Капустина,
Игорь Портков, Раиса Симонова - моя команда! - то я соглашаюсь, но опять же,
если вижу в этом резон.
МС: Саша, с годами ты и внешне, и в манерах, и в творчестве приобретаешь образ
этакого мудреца, хотя многие, наверно, удивятся, узнав, что тебе всего 44 года.
Можно ли утверждать, что былая твоя горячность уходит?
АР: Когда дело касается принципов, - да, наверное, уходит. Дело даже не в
возрасте, а в том, что я устал кричать в пустоту. Устал, чувствуя, что правда
мало кому, на самом деле, нужна.
МС: Если кричать годы напролет, это может даже смешным показаться.
АР: Да уж, скажут: "Вот сумасшедший!" Я не хочу казаться параноиком.
МС: Своим альбомом "Вялотекущая шизофрения" ты поставил диагноз обществу в
целом. А какой диагноз доктор Розенбаум поставит нашей эстраде?
АР: Тот же. Эстрада - часть общества, своего рода зеркальное отражение его.
МС: За последние пять лет многие энергичные, предприимчивые, думающие люди
(среди которых немало твоих приятелей) круто поднялись, стали долларовыми
миллионерами, заправляют большими делами, словом, решительно изменили свою
судьбу. А ты все поешь.
АР: В плане творчества эти годы у меня были не менее удачными, а по финансовым
