было уже поздно. Не обращая внимания на град ее ударов по
моей голове, я раздвинул пальцами губки ее цветка и с
размаху воткнул в венчик свой член. Она сразу обмякла и
опустила руки мне на плечи. Ее глаза закрылись, она стала
шумно и порывисто дышать, едва двигая телом. Постепенно она
стала как бы оживать. Движения ее тела становились все
сильнее и размашистей. Она совала мне в рот соски своих
грудей и, шепча слова любви, щекотала мне пальцами ложбинку
между ягодицами. Мы долго и осторожно упивались сладостью
совокупления, часто останавливаясь, чтобы отдохнуть, и,
наконец, когда было уже не в мочь, не было сил сдерживать
рвущееся наружу удовольствие, забылись в обьятиях друг друга
в экстазе плотского забытья. Вдруг мои руки, сжимавшие тело
партнерши, перекрестились в пустоте, и я плюхнулся на диван,
изливая на шелковое покрывало поток спермы. Но глядя на
часы, я понял в чем дело. Скрипя зубами от ярости и обиды,
я перелез на диван, где была постель, и сразу уснул.
- Друзья, давайте выпьем, - предложил он после минутной
паузы, - выпьем в ее честь. Зверь женщина. Хороша, - он
подал нам карту, где она была изображена.
Дик с любопытством взглянул в надменное лицо красавицы
и задумчиво сказал:
- Вот бы мне ее. Я бы знал, что с ней делать.
Мы с Рэмом рассмеялись.
- Пока мы не окажемся лицом к лицу с понравившейся нам
женщиной, мы все так говорим. В жизни бывает не так, как мы
намечаем. Ну,что, времени еще много, продолжим рассказ...
- Давай, - выпалили мы с диком одновременно.
И он заговорил снова.
Глава 5
Промчавшись с бешенной скоростью почти полторы тысячи
километров, на следующий день вечером поезд подошел к пер-
рону городского вокзала в Кельне. Я весь день проспал и
все-равно чувствовал себя разбитым и усталым. Едва поезд
остановился, ко мне в купе влетел тесть.
- Рэм, оставь свои вещи здесь, их возьмет мой секре-
тарь, и скорей едем со мной.
Я побежал вслед за ним и от ошеломления необыкновенной
встречей опомнился только в машине.
- Что случилось?
- Позавчера ночью скоропостижно скончалась наша девоч-
ка.
Это известие поразило меня, как гром, но я, к своему
стыду и ужасу, не почувствовал горечи утраты. Больше того,
у меня даже мелькнула мысль, что она очень своевременно
умерла. Через несколько минут мы приехали домой. Все здание
было увито цветами и траурными лентами. Большие зеркала в
вестибюле прикрыты черным крепом. Даже на лестнице были
постланы черные ковры. Элиза лежала в гостинной на столе.
Гроб и покрывало были устланы черным бархатом так, что сре-
ди них я не сразу рассмотрел восковое лицо моей жены. Ко
мне подошел наш домашний врач Конрад Фог. Он осторожно взял
меня под руки и отвел в сторону.
- Ничего нельзя было сделать, у нее паралич дыхательных
мышц. За день до этого случая она неловко вышла из машины и
ударилась затылком об угол дверцы. Весь день у нее болела
голова. К вечеру, правда, ей стало лучше, а на следующий
день она сказала мне, что совершенно здорова... И вот ночью
умерла в постели, очевидно, даже не проснувшись... Он скор-
бно помолчал.
- Рэм, сейчас едем в крематорий, больше нельзя держать
тело дома. Машины у под'езда, ты садись в первую. Эльзу пе-
ренесут туда.
- Хорошо.
Пришли рабочие переносить гроб и тесть убежал к ним. В
это время из соседнего зала вышли все пришедшие проводить
мою жену. Среди скорбных фигур я сразу заметил молодую кра-
савицу Мари со своим рыхлым стариком-мужем. Она была на го-
лову выше его и, не видя мужа перед глазами, частенько за-
бывала о его присутствии, переговариваясь с ухажерами
взглядом через голову. Совсем недавно это был предмет моих
мечтаний, и несколько раз я пытался с ней подружиться, но
безуспешно, она была занята тяжелым флиртом с американским
полковником из штаба оккупационных войск. Теперь она, слег-
ка улыбаясь, искала мои глаза пристальным требовательным
взглядом, но для меня она была уже не интересна. Я осматри-
вал гостей и сквозь маску деланной скорби то там, то здесь
замечал явные признаки скуки. Кое-кто, переговариваясь, ти-
хо смеялся, прикрывая рот рукой. Кто-то шепотом рассказывал
новый анекдот, на него зашикали. Только старики, чувствуя
своим дряхлым телом дыхание смерти, неотрывно следили за
гробом с явным удивлением, что в нем еще не они. Но вот
гроб освободили от цветов и шесть дюжих молодцов опустили
его в могилу. Я вышел последним. У двери меня ждала Мари,
предусмотрительно отправив вперед мужа.
- Рэм, здравствуй, сочувствую твоему горю.
- Спасибо, - холодно ответил я, пытаясь отвязаться от
нее. Мы были уже у выхода и она, чувствуя, что сопровождать
дальше меня неудобно, скороговоркой шепнула:
- Завтра вечером у меня банкет, будут все свои, прихо-
ди.
Я ничего не ответил. Из крематория вернулись поздно.
Тесть, убитый горем, не хотел в эту ночь оставаться один и
попросил меня побыть с ним. Время подходило к двеннадцати,
я, скрепя сердце, согласился. Мы сидели в его комнате, и он
все время говорил о дочке, расхваливая ее многочисленные
добродетели. Я,не слыша его, с ужасом следил за стрелками
своих часов. В кабинете старика часов не было. Они своим
стуком напоминали ему об уходящей жизни. Без трех минут
двеннадцать я вышел из кабинета, предупредив, что сейчас же
вернусь. Войдя в свою комнату, я заперся на ключ и, не за-
жигая света, уселся к столу. Через несколько минут раздался
тонкий мелодичный звон, и я увидел в полумраке женскую фи-
гуру. Она потопталась на месте и тихо спросила:
- Здесь есть кто-нибудь?
Я ничего не ответил. Я хоть и хотел, чтобы она пришла,
но боялся за ее несвоевременное появление. Она осторожно
пошла к двери, вытянув вперед одну руку.
- Как темно... - прошептала она. У двери она останови-
лась и стала шарить по стене, отыскивая выключатель.
- Не надо зажигать свет, - тихо сказал я.
- Ой, кто здесь? - испуганно вскрикнула она, повернув-
шись ко мне.
- Это я.
- Почему здесь так темно? Вы здесь живете?
- Да, а темно потому, что я хочу побыть в темноте.
- Но ведь страшно.
- Нисколько. Бояться нечего.
- Я хочу вас видеть.
- Идите ко мне.
Она подошла. Я увидел голые плечи, отливающие лунной
белизной, и золотоголовую головку с большими испуганными
глазами. Я обнял ее за талию и посадил на колени. Она попы-
талась протестовать.
- Послушай меня, - остановил я ее безуспешное барах-
танье. Она затихла.
- У меня умерла жена и я должен сейчас идти к безутеш-
ному тестю, он ждет меня в своем кабинете. Вы подождите ме-
ня здесь. Я скоро вернусь.
- А я буду здесь совсем одна, в темноте?
- Ну что же. Это всего несколько минут.
- Я все равно боюсь.
- Ну, я зажгу свет.
Она подумала.
- Ну, хорошо, я подожду.
Если через полчаса вы не вернетесь, я приду к вам.
- Ни в коем случае, - зашептал я, поднимаясь со стула,
- ждите меня здесь. Я опустил шторы на окнах и зажег свет -
настольную лампу. Теперь я мог получше рассмотреть ее. На
ней была сиреневая блузка широким декольте открывающая шею
и грудь, и черные трусы. Красивые золотистые волосы обрам-
ляли строгое нежное лицо с ярко-красными пухлыми губами.
Большие карие глаза смотрели на меня с удивлением и стра-
хом. Увидев, что она босиком, я дал ей свои ночные туфли.
- Ждите, я скоро приду.
Она согласно кивнула головой, удивленно озираясь. Ста-
рик уже нервничал, когда я вошел, глянул на меня с укором и
подозрением.
- Извините, я плохо себя чувствую с дороги, - попытался
об'яснить я.
Он молча кивнул и, глядя на огонь, погрузился в свои
мысли. Я нарочно зевал, изображая неодолимую сонливость.
Наконец старик вздохнул и тихо сказал: - извини, Рэм, я не
должен был так тебя утомлять с дороги. Иди спать, а завтра
не ходи на завод. Я справлюсь один. Пришли ко мне Макса, я
почему-то боюсь одиночества. Откланявшись, я вышел. По те-
лефону вызвал телохранителя тестя Макса и побежал к себе.
Полчаса уже прошли, я боялся, что девчонка наделает ка-
ких-нибудь глупостей. Она спокойно сидела за моим столом и
рассматривала наш семейный альбом. Я облегченно вздохнул и
подошел к ней. Увлекшись, она не заметила, когда я вошел, и
испуганно вздрогнула.
- Вы уже вернулись? Как я испугалась! - она захлопнула
альбом и посмотрела мне в глаза.
- Вы устали?
- Немножко.
Ее красивые оголенные плечи возбуждали во мне желание
впиться в них зубами и почувствовать на зубах нежную бар-
хатную мякоть. Я погладил ее рукой по оголенной груди, пы-
таясь просунуть руку под блузку. Но она движением тела от-
странилась от меня.
- Не надо.
Но в меня уже вселился бес плотского вожделения, я не
мог удержать своих порывов. Вскочив со стула, я стал за ее
спиной и обхватил ее за плечи. Стал исступленно целовать ее
спину и шею под золотом шелковистых волос. Она вся сжалась
и рукой загородилась от меня.
- Зачем вы так? Не надо.
- Надо, - задыхаясь ответил я и с еще большей страстью
стал целовать ее, постепенно захватив ее пухлые мягкие гру-
ди в свои руки. Сопротивления ее ослабли и она, тяжело ды-
ша, откинула голову назад. Я приник к губам ее полуоткрыто-
го рта, и она обхватила мою голову своими руками, постепен-
но я проник под ткань ее блузки и, сгорая от наслаждения,
взял в руки ее нежные груди.
- Подожди, я сниму блузку, - сказала она, схватив мои
руки,- ты ее порвешь. Она быстро разделась догола и потащи-
ла меня на кровать.
- Давай ляжем, я слабею, у меня дрожат ноги.
Я не заставил себя долго упрашивать и, сняв костюм, лег
рядом с ней. Нащи руки стали лобзать тела. Наши губы сли-
лись в долгом страстном поцелуе. Она прижалась ко мне
грудью и, обняв за талию, стала гладить ягодицы. Я ласкал
ее бедра и гладкую атласную спину, чувствуя, как она мелко
вздрагивает каждым мускулом под моими пальцами. С каждым
мгновением росло ее возбуждение и любовное исступление. Она
забросила свою ногу на мои бедра, и терлась животом о го-
ловку моего члена, уткнув его себе в пупок. Потом она вста-
ла возле меня на колени, стала гладить мое тело руками, с
жадным вожделением глядя на остолбеневший от страсти приап.
Я просунул свою руку ей между ног и стал нежно мять ее по-
ловые губки.
- Ох, - тихо вздохнула она и легла на спину,- давай его
сюда. При этом она сжала обе свои груди так, что между ними
образовалась узкая ложбинка. Я понял ее и быстро перелез ей
на грудь. Мой член она втиснула между своими полными грудя-
