поличным. Но, к счастью, никто не появился, и Моури без помех проскользнул
внутрь, осторожно закрыв за собой дверь.
Он сразу же быстро осмотрел квартиру - в ней не оказалось ни спящих,
ни пьяных. Все четыре комнаты были пусты; майор Саллана отсутствовал.
Вернувшись в первую комнату, Моури внимательно оглядел ее и заметил
лежащий на шкафчике пистолет. Пистолет оказался заряженным, и Моури
засунул его в карман.
Затем он вскрыл громоздкий секретер и начал рыться в ящиках, действуя
со скоростью и сноровкой профессионального взломщика, - этому его научили
в школе.
Когда Моури выдвинул четвертый по счету ящик и увидел его содержимое,
волосы у него на голове зашевелились. В квартире майора он рассчитывал
найти объяснение столь подобострастного поведения полицейского и агентов
Кайтемпи. Несомненно, для этого была причина - и теперь она находилась у
него перед глазами.
Да, ради этого стоило пойти на риск! В ящике лежала толстая пачка
официальных бланков с надписью вдоль верхнего края: ДИРАК КАЙМИНА ТЕМПИТИ
ЛЕШАН РАДИН.
В переводе это означало: "Сирианская Секретная Полиция - Сектор
Радин". Не удивительно, что эти головорезы готовы были лизать пятки
толстому майору! Свинорылый оказался большой шишкой в Кайтемпи, выше по
рангу, чем армейский бригадный генерал, а может быть, и командующий
космическим флотом! Да, тут было чем поживиться!
Это открытие заставило Моури поторопиться. Из кучи вещей, сложенных в
дальней комнате, он вытащил небольшой чемоданчик, вскрыл его и вышвырнул
на пол хранившуюся там одежду. Затем запихнул в него все бланки из ящика.
Чуть позже он обнаружил небольшую машинку, которая при нажатии на ручку
оттискивала на бумаге буквы "ДКТ", увенчанные крылатым мечом. Машинка тоже
отправилась в чемоданчик.
Покончив с секретером, Моури занялся шкафчиком для бумаг; ноздри у
него раздувались, как у почуявшей след гончей. Он выдвинул верхний ящичек
- и вдруг уши его уловили какой-то слабый звук. Он замер, внимательно
прислушиваясь. Это был скрежет ключа в замочной скважине. Похоже, с
первого оборот замок не сработал: скрежет раздался опять.
Моури прижался к стене рядом с дверью, так, чтобы, открывшись, она
заслонила его. Ключ снова заскрежетал, замок щелкнул, и Свинорылый
ввалился в квартиру.
Толстый майор сделал несколько шагов, прежде чем до него дошло, что
случилось. Он остановился как вкопанный и недоуменно воззрился на
взломанный секретер. В это время дверь за его спиной захлопнулась и,
обернувшись, Свинорнлый оказался лицом к лицу с грабителем.
- Добрый вечер, - холодно приветствовал его Моури.
- Ты? - Свиное Рило уставился на него с видом оскорбленного
достоинства. - Что ты здесь делаешь? Что все это значит?
- Я - просто вор. И это значит, что вас ограбили.
- Да знаешь ли ты, мерзавец, что я...
В таких случаях, - прервал его Моури, - обязательно кто-то становится
жертвой. На зтот раз ваша очередь. Не вижу причины, почему вам должно
постоянно везти, - философски заметил он.
Свинорылый шагнул вперед.
- Сидеть! - резко приказал Моури, вскинув пистолет.
Но майор не сел, хотя и остановился. Он твердо стоял на ковре, его
маленькие глазки злобно сверлили гостя, лицо потемнело. Наконец он сказал,
сдерживая ярость
- Брось пистолет!
- Это вы мне? - переспросии Моури.
- Ты сильно рискуешь, - заявил Сынорылий с непробиваемым апломбом
человека, долгие годы внушавшего ужас окружающим. - Стоит тебе узнать кто
Я такой..
- Я это знаю, - не дал ему закончить Моури. - Ты - жирная крыса из
Кайтемпи. Профессиональный мучитель, платный палач, бесстыжий соко,
готовый пытать и убивать за деньги и из садистского удовольствия. В кресло
- живо!
И все же Свинорылый не подчинился. Хотя принято считать, что все
задиры - трусы, майор, видимо, был исключением. Как многие люди подобного
сорта, он обладал своеобразной жесткой отвагой. Глаза его сверкнули
ненавистью; он сделал неуклюжий, но быстрый шаг в сторону и сунул руку в
карман.
И все же глаза, которые так часто и с таким спокойствием наблюдали за
агонией жертвы, на этот раз выдали его. Пистолет Моури коротко рявкнул -
тр-р-р-рат, негромко, но весьма эффективно. Несколько секунд Свинарылый,
пошатываясь, оставался на ногах: на его лице застыло выражение крайнего
изумления. Наконец колени толстяка подломились и он грохнулся на пол.
Комната содрогнулась.
Осторожио приоткрыв входную дверь, Моури выглянул в коридор и
прислушался. Все было тихо. Ни шагов, ни криков, никто не бежал за
помощью, не спешил узнать, что случилось. Если до соседних квартир и
долетел приглушенный звук выстрела, там, видимо, приняли его за шум
уличного транспорта.
Убедившись, что оснований для беспокойства нет, Моури закрыл дверь,
склонился над трупом и внимательно осмотрел его. Свинорылый был мертвее
мертвого - короткая очередь из автоматического пистолета оставила семь
дырок в его тучном теле.
Моури разочарованно вздохнул. Не каждый день в его руки попадался
крупный чин Кайтемпи! Он предпочел бы каким-нибудь способом вытрясти из
этого типа ответы на некоторые важные вопросы. Правда, неизвестно, удалось
бы это ему или нет, но стоило, по крайней мере, попытатся. Он многое хотел
знать. Например, имена несчастных, которых сейчас обрабатывала Кайчампи,
их физическое состояние и места заключения. Коренные жители планеты,
спасенные из петли, были бы лучшими помощниками для "осы".
Но труп не может поделиться информацией, и Моури оставалось только,
сожалеть об упущенных возможностях.
В целом же он был вполне доволен. Во-первых, ему удалось убрать
одного из палачей Кайтемпи - и, следовательно, оказать немалую услугу не
только Земле, но и самим сирианам. Во-вторых, дерзкое убийство идеально
вписывалось в его план действий; трудно придумать лучшее подтверждение
содержавшихся в листовках угроз, чем окровавленный труп. Такое
свидетельство существования оппозиции трудно оставить без внимания.
Он обыскал труп и нашел сокровище, о котором мечтал с той самой
минуты, когда агенты в поезде подобострастно замерли перед Свинорылым.
Яркая карточка, запрессованная в прозрачный пластик. На ней имелись знаки,
печати и подписи, удостоверяющие, что предъявитель сего - майор Секретной
полиции. Однако имя и приметы владельца не указывались; вместо них стоял
длинный кодовый номер. Повидимому, в Кайтемпи не слишком доверяли даже
друг другу, и Моури мог теперь воспользоваться этим.
Он снова занялся шкафчиком для бумаг. Большинство документов не
представляло интереса - их содержание было известно земной разведке. Но
зато Моури обнаружил три папки с делами осужденных, имена которых также
были закодированы. Очевидно, Свинорылый взял их из местного управления,
чтобы изучить на досуге.
Моури быстро просмотрел несколько страниц. Насколько он мог судить,
эта безымянная троица оказалась в немилости из-за своих непомерных
политических амбиций. Осужденные были потенциальными соперниками лиц,
находившихся у власти. В документах ничего не говорилось об их казни, и
Моури решил, что они еще живы - иначе Свинорылый не стал бы тратить время
на изучение этих бумаг. Во всяком случае, их исчезновение может доставить
неприятности властям.
Он сунул папки в чемоданчик. Затем быстро осмотрел квартиру еще раз,
боясь пропустить что-нибудь важное, обыскал одежду, висевшую в спальне и
прихожей, но не обнаружил ничего интересного. Наконец он занялся
уничтожением улик, которые могли бы навести Кайтемпи на его след.
Он положил пистолет в карман, взял чемоданчик и остановился на
пороге, бросив взгляд на мертвое тело.
- Долгих лет!
Свиное Рыло не удостоил его ответом.
Майор в полном молчании возлежал на полу. Его пухлая рука судорожно
сжимала листок бумаги с надписью: "Казнен Партией Свободы. Сириуса".
ГЛАВА 4
Удача не покидала Моури: он успел на вокзал как раз к отправлению
поезда в Пертейн. Это было весьма кстати, так как вокзальная полиция от
нечего делать могла прицепиться к засидевшемуся в зале ожидания пассажиру.
Конечно, ничего не стоило предъявить документы или, в крайнем случае,
воспользоваться похищенным удостоверением Салланы; но в его положении
лучше было не привлекать к себе лишнего внимания.
Подошел поезд, и Моури проскользнул в вагон; ни один из полицейских,
что шатались по перрону, не обратил на него внимания. Вскоре состав
тронулся и с громыханием покатил в ночь. В такой поздний час большинство
мест в вагоне пустовало. Моури на всякий случай устроился подальше от
соседей. Среди них всегда найдется какой-нибудь тип с острым глазом и
хорошей памятью. Джеймс поудобнее устроился в кресле, глаза его слипались.
После трудного дня Моури был не прочь вздремнуть, надеясь, в случае
проверки, на надежность своих документов, удостоверение Кайтемпи или
пистолет.
Одно было ясно - если труп обнаружат в течение трех-четырех часов, в
местном курятнике начнется изрядный переполох; тогда, скорее всего, поезд
остановят и всех пассажиров тщательно обыщут. У Кайтемпи нет описания
Моури, но стоит заглянуть в его чемоданчик - и все станет ясно даже самому
тупоголовому агенту.
Моури беспокойно дремал под гипнотический перестук колес. Каждый раз,
когда хлопала дверь или дребезжало окно, он просыпался, сжимаясь как
пружина. В голове у него вертелась мысль о том, что вот-вот срочная
радиограмма догонит поезд:
"Остановить и обыскать всех пассажиров поезда 11.20 из Радина!"
Однако проверок не было. Состав замедлил ход и, лязгая колесами на
стыках, подкатил к перрону столичного вокзала. Сонные пассажиры, в скудном
голубоватом свете люминесцентных ламп похожие на трупы, столпились у
выхода. Моури помедлил, чтобы оказаться в самом конце. Он неторопливо
тащился по проходу среди нескольких кривоногих бездельников, пытаясь
разглядеть, не поджидает ли его на вокзале батальон ухмыляющихся
полицейских.
Если его действительно ждет засада, остается только два варианта
действия. Во-первых, можно бросить чемодан с драгоценной добычей, первым
открыть стрельбу и попытаться исчезнуть в поднявшейся суматохе. В случае
успеха он отделается легкими ранениями.
Второй вариант не многим лучше - подойти к самому свирепму
верзиле-полицейскому и, сунув кейс ему в руки, сказать с видом простака:
"Простите, офицер, но один из пассажиров бросил этот чемодан прямо мне под
ноги. С чего это он вдруг?" Если сразу поднимется шум, есть шанс добраться
до ближайшего угла, а там броситься бежать со всех ног.
Моури успел взмокнуть от напряжения, пока дошел до конца перрона и
убедился, что страхи его были напрасны. Ему впервые пришлось убить
человека, и за этот грех он расплачивался страхом, представляя полчища
мчавшихся по его следам агентов Кайтемпи, - в то время как охота даже не
началась. На перроне у барьера стояли двое полицейских, не проявляя ни
малейшего интереса к потоку пассажиров; они зевали от скуки, лениво
перебрасываясь фразами. Их взгляды равнодушно скользнули по лицу
проходящего мимо Моури.
Но радоваться было рано. На вокзале его чемодан не привлекает
внимания, но когда он появится с ним на улице ночного города, полиция
вполне может заинтересоваться, куда и зачем направляется прохожий с
чемоданом в столь поздний час.
Конечно, можно взять такси, но это тоже небезопасно. Водители имеют
хорошую память и любят поговорить. А на допросе в Кайтемпи даже самый
