Так он ехал, то освещенный солнцем, то снова попадая в тень
очередного облака, и наконец, преодолев очередной подъем, увидел и услышал
стремительно несущийся поток. Словно пытаясь оправдать свое название.
Бешеная яростно билась в берега, ревела и клокотала. Она не была такой
спокойной и безмятежной, как ниже по течению, где она спускалась в долину.
Здесь она была гораздо уже, но скромные размеры с избытком восполнялись
силой ее неистовства. Бешеная то с ревом уходила в расщелины каменистого
склона, то каскадами низвергалась с узких каменных ступеней. Над рекой
возвышался еще один высокий и узкий каменный мост. Вокруг моста в воздух
взмывали миллионы крошечных брызг, в том месте, где стремительное течение
разбивалось о контрфорсы моста, о его береговые устои. Сразу за мостом
вверх вздымались крутые бока Скалы-Замка, окаймленные у подножия крутыми
лесистыми складками. Остроконечная скала виднелась над вершинами деревьев
сразу за рекой.
"Прекрасный наблюдательный пункт, - подумал Кевин, - ...если только
кто-то или что-то станет наблюдать за дорогой". Слегка нахмурясь, Кевин
слез с коня и принялся приводить в порядок сбрую и надевать конское
снаряжение. Огромное животное сразу заволновалось, слегка возбужденное
знакомыми приготовлениями - надеванием нагрудного щитка, кольчуги и прочих
доспехов. Конь раздувал ноздри, фыркал, выгибал шею и сверкал глазами
из-под налобника.
- Что, конь, чувствуешь, что придется поработать? - спросил Кевин.
Он надел набедренники и наголенники, укрепил поверх кольчуги
нагрудник и наспинную пластину, укрепил наплечики, затем надел шлем и
латную рукавицу на правую руку. Старый кривой нож он пристегнул к правому
бедру. Взобравшись в седло, Кевин снял с его передней луки небольшой
ромбический щит и проверил, легко ли вытаскивается меч из ножен на спине.
- Медленно, - приказал он. Это была рабочая команда, и боевой конь
взял с места четкой рысью. Гром его копыт по каменной кладке моста
перекрывал глухой рев воды.
Кевин всегда чувствовал себя в доспехах немного глупо; воображая себя
со стороны, он представлял нелепую, неуклюжую и тяжелую конструкцию,
полуслепую, лязгающую железом, едва способную совершить несколько
нескладных движений. Однако с самого начала ему крепко-накрепко вбили в
голову, что человек в доспехах обладает в первые минуты неоспоримым
преимуществом... вопреки его постоянным возражениям и протестам, которые
он, бывало, высказывал, в то время как Раскер кидал в него камни в учебном
бою.
- Как тебе этот камешек, парень? - булыжник размером в кулак врезался
Кевину между наплечниками. - Будь это стрела, ты бы уже кашлял кровью
где-нибудь на обочине!
- Они замедляют мои движения! - протестовал Кевин.
- Замедляют, да? - еще один камень отскочил от брони на плече. - Мне
кажется, что неожиданный удар клинка замедлил бы твои движения куда
сильнее. Не хочешь ли проверить, насколько мне удастся замедлить твои
движения при помощи еще дюжины камней?
Кевин слегка вздрогнул, вспомнив, как несколько дней он пытался
скрывать сильную хромоту, появившуюся в результате удара по бедру
деревянным мечом в учебной схватке с Раскером "трое против одного".
- Может быть, паренек, доспехи долгое время будут тебе не нужны. Но я
скажу тебе нечто настолько очевидное, настолько реальное, что можешь
вешать это на свой шлем: когда они тебе понадобятся, у тебя не будет
времени надевать их.
Но Кевин все равно продолжал чувствовать себя неуклюжим, как бы на
пяти ногах.
Дорога продолжала подниматься вверх, следуя извилистому ущелью,
пересекающему склон горы. Склон этот был испещрен промоинами и ручейками,
которые кое-где все еще просачивались между камнями струйками воды,
стекающими с вершин гор. Все чаще из густых вершин деревьев высовывался
невысокий утес или острая скала. Кевин завернул за угол одного из этих
утесов и остановился. На дороге перед ним сидели волки. Он насчитал их
ровно десять штук.
Разумеется, волки нигде не были в диковинку. На протяжении всей своей
жизни Кевин наслушался немало историй о серых разбойниках. Однажды в
Северо-восточном королевстве целая стая этих созданий преследовала Кевина,
но он никогда не слышал о том, чтобы волки расселись прямо на дороге при
свете дня, словно деревенские лодыри, которые лениво ждут, чтобы
что-нибудь произошло. Тем временем волки, которые сидели или лежали,
встали на ноги. Теперь все они смотрели на Кевина.
- Медленно, - тихо приказал Кевин.
Теперь конь двигался вперед медленным шагом, сильно выгибая шею и
прижимая голову к груди, чтобы защитить горло. Кевин ощущал, как на спине
животного вздуваются и опадают сильные мускулы.
Волки и не думали уступать дорогу. Они опустили головы низко к земле
и смотрели сверкающими желтыми глазами; двое волков переместились к тому
краю дороги, которая обрывалась вниз с холма.
Кевин тронул коня носком ноги, давая сигнал приготовиться. Конь
заржал, его копыта выбивали из земли ритмичные, грозные звуки. Когда до
волков оставалось около двадцати шагов, Кевин скомандовал в галоп и
выхватил меч.
Словно действуя по заранее обдуманному плану, волки распределились по
сторонам и бросились, кто на ноги коня, кто высоко подпрыгнул, пытаясь
вцепиться во всадника. Взметнулся и опустился меч, сначала справа, затем
слева. Кевин не промахнулся. Одновременно он ощутил, как конь лягается и
брыкается на ходу. Послушался болезненный визг. Два волка набросились на
коня сзади, норовя перекусить сухожилия задних ног. Конь снова взбрыкнул,
и Кевин услышал сухой хруст.
Управляя конем то при помощи носка ноги, то при помощи поводьев,
Кевин поднял животное на дыбы, и конь стал бить передними ногами. Попав
под удар огромного копыта, еще один волк погиб на лету, не успев
взвизгнуть. Тем временем Кевин взмахнул мечом и чуть не полностью отсек
голову волка, который прыгнул на него. Мертвое тело обрушилось на Кевина,
заливая его кровью. Тогда он дал коню команду пяткой ноги, чтобы конь
защищался от волков в полную силу, не управляемый более всадником. Сам
Кевин принялся рубить мечом тех тварей, что оказывались в пределах его
досягаемости. Вскоре трое волков - все, кто уцелел, избегнув удара
копытами или меча - развернулись, чтобы снова перекрыть дорогу в горы.
Кевин подобрал повод и снова атаковал. Еще один волк упал и покатился по
земле, второго конь вышиб с дороги ударом копыта, и он, жестоко
искалеченный, свалился с дороги вниз, на растущие под обрывом деревья.
Последний оставшийся зверь некоторое время глядел на них своими
удивленными желтыми глазами, а затем юркнул в придорожный кустарник и
исчез.
Кевин осадил коня и, нахмурясь, вглядывался в то место, где серой
тенью растворился последний из волков, пытаясь восстановить в памяти то,
что он видел. В последний миг ему показалось, что на волке был надет
ошейник, полускрытый густой шерстью на загривке. Неужели это так?
Нет, этого быть не могло.
Кевин спешился и осмотрел коня. На его задних ногах он обнаружил
несколько ран, но кровь почти не текла, и он смазал эти места мазью. Затем
он очистил меч от крови и налипшей шерсти, глядя на неподвижных зверей на
дороге. Никогда раньше, даже в самых неправдоподобных рассказах ему не
приходилось слышать о таком поведении волков. Возможно, что в самую лютую
стужу, в середине зимы, в месяц Яннинг, который еще называют месяц Волчьей
Луны, они могли отважиться на подобное дерзкое нападение. Но не в это
время года! Волки словно дожидались его, уверенные и не боящиеся. Это
нападение было обдуманным.
Чертовски странно!
Некоторое время Кевин размышлял и о том, не содрать ли с убитых
волков шкуры, так как из волчьего меха можно было пошить очень теплую
зимнюю одежду, но затем он отвернулся: свежевать волков у него не было
настроения.
- Добро пожаловать в ваш собственный ад, вы сами сделали выбор! -
пробормотал Кевин. Это была старая академическая прибаутка, которую они
говорили друг другу, одержав победу в соревновании или в бою. - Пусть
лежат мертвые и всеми проклятые.
Снова усевшись в седле, Кевин направил коня дальше по уходящей в горы
дороге. Мысль о нападении волков продолжала его беспокоить, но он
чувствовал себя очень хорошо - это было прекрасно, снова чувствовать, как
в жилах пульсирует кровь, хотя не все его удары были точны. К тому же в
поступи коня он ощущал какую-то излишнюю нервозность.
- Снова остаемся в живых? - он наклонился вперед и потрепал коня по
тугой шее. - Проклятье!
И он запел:
Герой столкнулся с четырьмя,
таких мерзавцев мало,
Оружие в чужой крови на солнце не сверкало.
- Так это все?! Хочу еще,
вас четверых мне мало!
Он бросился на них, рубя налево и направо.
И вот запели над рекой войны колокола:
Взметнулся меч, летит нога и следом - голова.
Он их рубил, он их топтал, покуда сил хватало,
И улыбался: "Здесь был враг, и вот его не стало".
Интересно, кто же сказал, что немного смерти придает жизни остроту?
Конечно, это снова старый оружейник из академии.
Кевин согнул свою правую руку: в мускулах ощущалась небольшая тяжесть
даже после этого непродолжительного напряжения. В схватке со стаей волков
он оказался не столь смертоносен, каким должен был быть. Кевин попытался
припомнить, когда в последний раз он упражнялся с мечом, но не смог. В
любом случае прошло довольно много времени... Кевин вытащил оружие из
ножен и проделал несколько конных артикулов. Затем, заметив нависшую над
дорогой ветку, Кевин наметил на ней отдельный листок и попытался поразить
его мечом. Он промахнулся и рубанул второй раз, слева. Лист закачался, но
он снова не попал.
- Зато напугал, - сказал Кевин коню. - Видишь, как он дрожит?
Никогда раньше Кевину не приходилось видеть такого края. Это была
страна головокружительных высот и глубоких ущелий. Казалось, сама земля
накренилась и уперлась одним краем в небо. Все окружающее казалось слишком
просторным и пугающе большим для людей и других небольших существ, словно
скалы были не скалы, а троны богов или гигантов.
Зеленая листва уступила место темным хвойным деревьям, затем -
карликовым вечнозеленым кустарникам, стелющимся по самой земле. Вскоре
исчезли и они, и Кевин вступил в царство камней и обломков скал, между
которыми лишь изредка попадались скрюченные и чахлые деревца, мрачно
цепляющиеся корнями за бесплодную почву склонов. Дорога принялась петлять
по крутому склону, подчас чуть не поворачивая в обратном направлении,
следуя нешироким уступам на скале. Свет внезапно стал тусклым. Глянув
вверх, Кевин увидел, как над гребнем горы собираются тучи, изодранные в
лохмотья острыми вершинами. Весь Вейл, испещренный тенями набежавших
облаков, лежал далеко внизу, как на ладони.
- То, что нам надо, лошадка, - сказал Кевин, - дождь.
Словно в ответ на его слова, высоко вверху загремел гром, усиленный и
повторенный многократным эхом. По мере того как дорога, петляя и кружа,
взбиралась все выше, облака соединились в непроницаемый низкий покров и
над дорогой сгустились сумерки. Упали первые капли дождя. Кевин вытащил из
седельной сумки свой дорожный плащ с капюшоном и набросил его на плечи.
Налетел резкий порыв ветра, и Кевин снова запел.
Уолтер поехал в опасный поход
