на биваке. Вс° это ознаменовано твоей печатью, т. е. умом в чудесной живостью. О Взгляде можно бы нам поспорить на досуге, признаюсь, что ни с кем мне так не хочется спорить, как с тобою да с Вяземским - вы одни можете разгорячить меня. Покаместь жалуюсь тебе об одном: как можно в статье о русской словесности забыть Радищева? кого же мы будем помнить? Это умолчание не простительно ни тебе, ни Гречу - а от тебя его не ожидал. Еще слово: зачем хвалить холодного однообразного Осипова, а обижать Майкова. Елисей истинно смешон. Ничего не знаю забавнее обращения поэта к порткам:
Я мню и о тебе, исподняя одежда,
Что и тебе спастись худа была надежда!
А любовница Елисея, которая сожигает его штаны в печи,
Когда для пирогов она у ней топилась;
И тем подобною Дидоне учинилась.
А разговор Зевеса с Меркурием, а герой, который упал в песок
И весь седалища в нем образ напечатал.
И сказывали те, что ходят в тот кабак,
Что виден и поднесь в песке сей самый знак -
вс° это уморительно. Тебе кажется более нравится благовещение, однако ж Елисей смешнее, следств. полезнее для здоровья.
В рассуждении 1824 года, постараюсь прислать тебе своя бессарабские бредни; но не льзя ли вновь осадить цензуру и, со второго приступа, овладеть моей Анфологией? Разбойников я сжег - и по делом. Один отрывок уцелел в руках Николая Раевского, если отечественные звуки: харчевня, кнут, острог - не испугают <н>еж<н>ых (10) ушей читательниц Пол.<ярной> Зв.<езды>, то напечатай его. Впроччем чего бояться читательниц? их нет и не будет на русской земле, да и жалеть не о чем.
Я уверен, что те, которые приписывают новую сатиру Арк.<адию> Родзянке, ошибаются. Он человек благородных правил и не станет воскрешать времена слова и дела. Донос на человека сосланного есть последняя степень бешенства и подлости, да и стихи, сами по себе, недостойны певца сократической любви.
Дельвиг мне с год уже ничего не пишет. (11) Попеняйте ему и обнимите его за меня; он вас, т. е. тебя, обнимет за меня - прощай, до свиданья.
А. П.
13 июня.
54. M. Е. Крупенский - Пушкину.
Октябрь 1820 г. - июнь 1823 г. Кишинев.
Monsieur Pouskin, ayez la complaisance de passer dans l'instant chez moi.
55. Неизвестному.
Октябрь 1820 г. - июнь 1823 г. Кишинев.
Voilа, mon colonel, une lettre de Kroupensky que je viens de recevoir. Ayez la bontй de m'attendre.
Pouchkine.
56. Неизвестной.
Июнь - июль 1823 г. Кишинев - Одесса.
(Черновое)
[Ce n'est pas pour vous braver que je vous йcris, mais j'ai eu la faiblesse de vous avouer une passion ridicule et je veux m'en expliquer franchement -] (12) Ne feignez rien, ce serait indigne de vous - la coquetterie serait une cruautй frivole et surtout bien inutile - votre colиre, je n'y croirai pas plus - en quoi puis-je vous offenser; je vous aime avec tant d'йlan de tendresse, si peu de privautй - votre orgueil mкme ne peut en кtre blessй.
Si j'avais des espйrances, cela ne serait pas la veille de votre dйpart que j'aurais attendu pour me dйclarer. attribuez mon aveu qu'а une exaltation dont je n'йtais plus le maоtre, qui allait jusqu'а la dйfaillance. Je ne demande rien, je ne sais moi-mкme ce que je veux - cependant je vous
57. П. А. Вяземскому.
19 августа 1823 г. Одесса.
Мне скучно, милый Асмодей, я болен, писать хочется - да сам не свой. Мне до тебя дело есть: Гнедич хочет купить у меня второе издание Русл.<ана> и К.<авказского> Пле.<нника> - но timeo danaos т. е. боюсь, чтоб он со мной не поступил, как прежде. Я обещал ему предисловие - но от прозы меня тошнит. Перепишись с ним - возьми на себя это 2 издание и освяти его своею прозой, единственною в нашем прозаическом отечестве. Не хвали меня, но побрани Русь и русскую публику - стань за немцев и англичан - уничтожь этих маркизов классической поэзии... Еще одна просьба: есть-ли возьмешься за издание - не лукавь со мною, возьми с меня, что оно будет стоить - не дари меня - я для того только до сих пор и не хотел иметь с тобою дела, милый мой аристократ. Отвечай мне по extra-почте!
Я брату должен письмо. Что он за человек? говорят, что он славный малой и московский франт - правда ли?
Прощай, моя прелесть - вперед буду писать тебе толковее. А Орлов?
19 авг.
Адрес: Князю Петру Андреевичу
Вяземскому.
58. Л. С. Пушкину.
25 августа 1823 г. Одесса.
Мне хочется, душа моя, написать тебе целый роман - три последние месяца моей жизни. Вот в чем дело: здоровье мое давно требовало морских ванн, я насилу уломал Инзова, чтоб он отпустил меня в Одессу - я (13) оставил мою Молдавию и явился в Европу - ресторация и италианская опера напомнили мне старину и ей богу обновили мне душу. Между тем приезжает Воронцов, принимает меня очень ласково, объявляют мне, что я перехожу под его начальство, что остаюсь в Одессе - кажется и хорошо - да новая печаль мне сжала грудь - мне стало жаль моих покинутых цепей. Приехал в Кишенев на несколько дней, провел их неизъяснимо элегически - и, выехав оттуда навсегда, - о Кишеневе я вздохнул. Теперь я опять в Одессе и вс° еще не могу привыкнуть к европейскому образу жизни - впроччем я нигде не бываю, кроме в театре. Здесь Туманский. Он добрый малой, да иногда врет - напр. он пишет в П.<етер>Б.<ург> письмо, где говорит между проччим обо мне: Пушкин открыл мне немедленно свое сердце и porte-feuille - любовь и пр...- фраза, достойная В. Козлова; дело в том, что я прочел ему отрывки из Бахчисарайского фонтана (новой моей поэмы), сказав, что я не желал бы ее напечатать, потому что многие места относятся к одной женщине, в которую я был очень долго и очень глупо влюблен, и что роль Петрарки мне не по нутру. Туманский принял это за сердечную доверенность и посвящает меня в Шаликовы - помогите! - Здесь еще Раич. Знаешь ли ты его? Будет Родзянка-предатель - жду его с нетерпением. Пиши же мне в Одессу - да поговорим о деле.
Изъясни отцу моему, что я без его денег жить не могу. Жить пером мне невозможно при нынешней цензуре; ремеслу же столярному я не обучался; в учителя не могу идти; хоть я знаю закон божий и 4 первые правила - но служу и не по своей воле - и в отставку идти невозможно. - Вс° и все меня обманывают - на кого же, кажется, надеяться, если не на ближних и родных. На хлебах у Воронцова я не стану жить - не хочу и полно - крайность может довести до крайности - мне больно видеть равнодушие отца моего к моему состоянию - хоть письмы его очень любезны. Это напоминает мне П.<етер> Бург - когда, больной, в осеннюю грязь или в трескучие морозы я брал извощика от Аничк.<ова> моста, он вечно бранился за 80 коп. (которых верно б ни ты, ни я не пожалели для слуги). Прощай, душа моя - у меня хандра - и это письмо не развеселило меня.
Одесса
25 августа.
Так и быть я Вяземскому пришлю Фонтан - выпустив любовный бред - а жаль!
59. Ф. Ф. Вигель - Пушкину.
8 октября 1823 г. Кишинев.
Посылаю вам, любезнейший Александр Сергеевич, письмо Тургенева, более вам, (14) чем мне, принадлежащее. Я сбирался писать с Шварцом, но скоро ли мне безграмотному, хотя и Арзамасцу, решиться писать к Поэту? того и гляди, что проврешься. Прочитав Тургенева послание, вы увидите, (15) что вы по прежнему чадо избранное Арзамаса, сердитесь, браните ваших восприемников, они всегда осуждены вас любить. - Скажите, мой милый безбожник, как вы могли несколько лет выжить в Кишеневе? хотя за ваше неверие и должны вы были от бога быть наказаны, но не так много. Что касается до меня, я скажу тоже: хотя мои грехи или лучше сказать мой грех велик, но не столько, чтобы судьба определила мне местопребыванием помойную эту яму. - Письмо сие доставит вам г. Рено, который торопит меня кончить его, ибо торопится в Одессу, и я очень желание сие понимаю. - Напишите ко мне несколько строчек, вы тем большое мне сделаете удовольствие, а естьли [письмо] в них возвестите [сюда] намерение сюда приехать, то сделаете меня счастливым. Обнимаю вас
весь ваш
Вигель.
Кишенев
8 октября
1823.
Попросите от меня Никиту взять у портного платье и уверить, что денег у меня теперь нет, а непременно скоро заплачу. С отъезжающими пришлите его ко мне.
Шварцу кланяйтесь; на днях большую эпистолу к нему пошлю.
60. П. А. Вяземскому.
14 октября 1823 г. Одесса.
По твоему совету, милый Асмодей, я дал знать Гнедичу, что поручаю тебе издание Русл.<ана> и Плен.<ника>, следственно дело сделано. Не помню, просил ли я тебя о вступлении, предисловии и т. под., но сердечно благодарю тебя за обещание. Твоя проза обеспечит судьбу моих стихов. О каких переменах говорил тебе Раич? я никогда не мог поправить раз мною написанное. В Руслане должно только прибавить эпилог и несколько стихов к 6-той песне, слишком поздно доставленные мною Жуковскому. Руслан напечатан исправно, ошибок нет, кроме свежий сон в самом конце. Не помню, как было в рукописи, но свежий сон тут смысла не имеет. К.<авказский> Пленник иное дело.
Остановлял он долго взор - должно: вперял он неподвижный взор. Живи - и путник оживает - Живи - и пленник оживает. Пещеры темная прохлада - влажная. И вдруг на домы дождь и град - долы. В чужой аул ценою злата - за много злата (впроччем как хочешь).
Не много радостных ей дней
Судьба на долю ниспослала.
Зарезала меня цензура! я не властен сказать, я не должен сказать, я не смею сказать ей дней в конце стиха. Ночей, ночей - ради Христа, ночей Судьба на долю ей послала. То ли дело. Ночей, ибо днем она с ним не видалась - смотри поэму. И чем же ночь неблагопристойнее дня? которые из 24 часов имянно противны духу нашей цензуры? Бируков добрый малой, уговори его или я слягу.
На смертном поле свой бивак
У меня прежде было У стен Парижа. Не лучше ли, как думаешь! верил я надежде И уповательным мечтам. Это что? Упоительным мечтам. Твоя от твоих: помнишь свое прелестное послание Давыдову? Да вот еще два замечания, в роде Антикритики. 1) Под влажной буркой. Бурка не промокает и влажна только сверху, следственно можно спать под нею, когда нечем иным накрыться - а сушить нет надобности. 2) На берегу заветных вод. Кубань граница. На ней карантин и строго запрещается казакам переезжать об он пол. Изъясни это потолковее забавникам Вес.<тника> Евр.<опы>. Теперь замечание типографическое: Вс° понял он..... несколько точек, в роде Шаликова и - а la ligne прощальным взором и пр. Теперь я согласен в том, что это место писано слишком в обрез, да силы нет ни поправить, ни прибавить. Sur ce - обнимаю тебя с надеждой и благодарностию.
Письмо твое я получил через Фурнье и отвечал по почте. Дружба твоя с Шаховским радует миролюбивую мою душу. Он право добрый малой, изрядный автор и отличный сводник. Вот тебе новость в том же роде. Здесь Стурдза монархической; я с ним не только приятель, но кой о чем и мыслим одинаково, не лукавя друг перед другом. Читал ли ты его последнюю brochure о Греции? Гр.<аф> Ланжерон уверяет меня qu'il y a trop de bon Dieu. Здесь Северин, но я с ним поссорился и не кланяюсь. Вигель здесь был и поехал в Содом-Кишенев, где, думаю, будет виц-губернатором. У нас скучно и холодно. Я мерзну под небом полуденным.
А. П.
14 окт.
Од.
Замечания твои на счет моих разбойников несправедливы; как сюжет, c'est un tour de force, это не похвала, напротив; но, как слог, я ничего лучше не написал. Бахчи-сарайской фонтан, между нами, дрянь, но эпиграф его прелесть. К стати об эпиграфах - знаешь ли эпиграф К.<авказского> Пле.<нника>?
Под бурей рока твердый камень,
В волненьях страсти - легкой лист. -
Понимаешь, почему не оставил его. Но за твои 4 стиха я бы отдал 3 четверти своей поэмы. Addio.
61. A. H. Раевскому (?).
15-22 октября 1823 г. Одесса.
(Черновое)
Je rйponds а votre P. S. comme а ce qui intйresse surtout votre vanitй. M. S. n'est pas encore de retour а Odessa, je n'ai donc pas encore pu faire usage de votre lettre, en 2 lieu comme ma passion a baissй de beaucoup et qu'en attendant je suis amoureux ailleurs - j'ai rйflйchi. Et comme Lara Hansky assis sur mon canapй, j'ai dйcidй de ne plus me mкler de cette affaire-lа. C'est-а-dire que je ne montrerai pas votre йpоtre а M-de S. en ne lui cachant que ce que jettait sur vous l'intйrкt d'un caractиre Melmothique, comme j'en avais d'abord eu l'intention - et voici ce que je me suis proposй - votre lettre ne sera que citйe avec les restrictions convenables; en revanche j'y ai prйparй tout au long une belle rйponse dans laquelle je me donne sur vous tout autant d'avantages que vous en avez pris sur moi dans votre lettre, j'y commence par vous dire: je ne suis pas votre dupe, aimable Job lovelace, je vois votre vanitй et votre faible а travers l'affectation de votre cynisme etc., le reste dans le mкme genre. Croyez que зa fasse de l'effet - mais comme je vous toujours pour mon maоtre en fait de morale, je vous demande pour tout cela votre permission et surtout vos conseils, - mais dйpкchez-vous, car on arrive. J'ai eu de vos nouvelles, on m'a dit qu'Atala Hansky vous avait rendu fat et ennuyeux - votre derniиre lettre n'est pas ennuyeuse. Je souhaite que la mienne puisse un moment vous distraire dans vos douleurs. M-r votre oncle qui est un cochon comme vous savez a йtй ici, a brouillй tout le monde et s'est brouillй avec tout le monde. Je lui prйpare une fameuse lettre en sous-accord • 2, mais cette fois-ci il aura du g. J.-f. afin qu'il soit du secret comme tout le monde.
