шелохнулось. Бабич справился наконец с кобурой... но тут же опустил
пистолет.
- Механизм?.. - почти разочарованно выдохнул он.
Александр Синяев молча кивнул. Членистоногий механизм оставался
недвижным; значит, что-то в нем неисправно. Тогда человек шагнул вперед,
обошел мертвый механизм, открыл багажник, извлек оттуда два тяжелых лучевых
пистолета и протянул один Бабичу.
- Возьмите. А монинскую игрушку можете выбросить.
Потом человек опустил лучемет в свою пустую кобуру и достал из
багажника инструменты.
3. Призвание.
- А теперь так, - сказал Александр Синяев. Могучая клешня механизма
плавно сомкнулась, его суставчатые ноги медленно распрямились, подняв
цилиндрическое тело на высоту второго этажа, согнулись, опять выпрямились.
Казалось, механическое чудовище разминается, делает приседания. Александр
Синяев аккуратно уложил инструменты в багажник и вышел из ниши в просторный
тамбур, вытирая перчатки платком. Механизм втянул манипулятор под корпус и,
как большой дрессированный зверь, последовал за ним волнообразной походкой,
попарно переставляя конечности.
Александр Синяев положил руку на плечо Бабича. Тот, во все глаза
глядевший на механизм, который ожил вопреки всему, вздрогнул от этого
прикосновения. Механизм остановился перед людьми, повернувшись к ним боком и
подставляя спину, обтянутую гладкой зеленой пленкой.
Минуту они молча смотрели в глаза друг другу. Потом Александр Синяев
отнял руку, шагнул к механизму, оперся на его вздыбленный сустав,
оттолкнулся ногой от пола и взлетел, как в седло. Теплая зеленая поверхность
прогнулась по форме тела. Механизм мелко вибрировал, готовый нести
Александра Синяева куда угодно - хоть на край света.
Александр Синяев смотрел на Бабича, мысленно прощаясь с чем-то, так и
не состоявшимся. Встреча с человечеством, внезапно реализованная, оказалась
чересчур кратковременной. Что делать - такова жизнь.
- А я? - сказал наконец Бабич.
- Вы? Теперь я могу только советовать. Возвращайтесь на "Землянику".
- Без вас?
- Без меня. Я объясню, как вернуться к катеру.
- Вы считаете, это будет по-товарищески?
- По-товарищески? - повторил Александр Синяев. - Не знаю. Но иначе
вы рискуете не вернуться совсем. Во всяком случае, Землю вы скорее всего
потеряете. Потеряете навсегда.
Механизм под Александром Синяевым нетерпеливо перебирал длинными
ногами, торопясь вырваться на свободу. Человек ждал. Ему вдруг стало
мучительно от мысли снова остаться наедине со всем, что его ожидало.
"По-товарищески"... Места на спине механизма было достаточно. Александр
Синяев ждал решения Бабича.
Некоторое время тот стоял неподвижно. Два пути, и такие разные.
Отказаться от Земли? Нет, никогда в жизни.
- Прощайте, - сказал Александр Синяев. И вдруг Бабич, перестав
думать, неловко вспрыгнул на спину механизма позади Александра Синяева.
- Нет, - сказал он, - я с вами. Вы меня обманули, я человек, а не
буриданов осел. Перед человеком только одна дорога...
Он замолчал. Механизм под ними пританцовывал от нетерпения.
- Ну что ж, - сказал Александр Синяев, обернувшись через плечо, -
спасибо. - Он посмотрел на лучемет в руке Бабича. - Пока можете спрятать.
В коридорах он вам не понадобится.
- А потом? - спросил Бабич, убирая оружие в кобуру. Пистолет,
выданный Мониным, сиротливо лежал возле стены.
- Я уже говорил. Экипаж покинул корабль, но жизнь осталась. Даже на
древних парусниках жили тараканы, крысы и прочее. Микробы, бактерии... А
здесь есть и оранжереи - но это не заповедник флоры и фауны минувших эпох.
Здешняя жизнь миллиард лет развивалась свободно, без всяких помех. Биосфера
- а здесь внутри целая биосфера - отрезанная от космоса слоем брони,
становится уродливой, хищной, недоброй. Эволюция на больших кораблях делает
такие зигзаги, что встречаться с ее продуктами нежелательно. Обычно это
страшная жизнь. Вы были правы - здесь живут чудовища, Николай.
Медленно разгоняясь, они вынеслись в ночь коридоров. Механизм, выставив
уродливую клешню, набирал скорость, его корпус приподнялся до уровня
сочленений, конечности мелькали все чаще. Но ход его оказался неожиданно
плавным, будто он мчался над ровным асфальтом на воздушной или магнитной
подушке...
Голова механизма испускала слабое сияние, и кое-что было видно в его
неверном и призрачном свете. Вогнутый пол тоннеля был чистым и полированным,
но стены и потолок усеивали пятна мохнатой растительности, свет иногда
отражался в чьих-то кристаллических глазах, путался в сплетениях лап, играл
на изогнутых челюстях... Механизм бежал все быстрее, из-под его ног то и
дело шарахались жуткие черные тени, упругие паутинные сети с треском
лопались под вытянутым во всю длину манипулятором, а мохнатые пятна,
чередуясь на стенах, складывались в гипнотизирующий узор, манивший дальше,
вперед.
Коридор был овальной в сечении трубой, он чуть заметно загибался вниз,
повторяя внешний обвод борта. Что-то пищало, щелкало, шелестело жесткими
крыльями, и черные тени бежали из-под ног механизма. В мохнатых наростах на
стенах сверкали фасеточные глаза: казалось, вся местная живность следит за
гонкой доселе невиданных чудовищ.
Большая темная масса оторвалась от потолка далеко впереди и теперь
медленно падала, блестя фосфорическими глазами, растопырив острые когти,
целясь серповидными жвалами. Механизм, не снижая скорости, толкнул хищника
манипулятором, как бейсбольной битой, потом, высоко подбросив одно из
коленей, нанес ему тяжелый удар суставом. Панцирь нападавшего треснул,
фонтан вязкой жидкости обрушился на шлемы скафандров, но, когда она достигла
пола, механизм был уже далеко от места стычки. Темноту озарили молнии - это
Александр Синяев двумя точными выстрелами снял со стены еще двух таких же
монстров, готовых к прыжку. В следующее мгновение их тела остались далеко
позади. А впереди уже появилось светлое пятно - окончание коридора.
- Внимание! - крикнул Александр Синяев.
Пятно света росло стремительно. Коридор кончился, и механизм
предупредительно встал на дыбы, упершись передней парой конечностей и
распрямив их во всю длину. Его вытянутое туловище изогнулось: передняя
половина поднялась почти вертикально. Если бы не это, люди, ничем не
привязанные к корпусу, наверняка полетели бы через головы; сейчас инерция
сильно прижала их к спине механизма. Потом он медленно сложил передние ноги,
опустив брюхо почти до пола. Александр Синяев спрыгнул с его спины, за ним
Бабич. Они стояли перед матовой стеной, перегородившей тоннель поперек.
- Дальше пойдем пешком. Безопаснее. И, повторяю, не бойтесь. Все, что
может случиться, не стоит нашего страха.
Два человека и механизм шагнули вперед. Матовая стена на миг обрела
прозрачность и тут же совсем исчезла.
Потолок ушел вверх, на недосягаемую высоту, стал голубым небом, по
которому плыли редкие белые облака. Желтое солнце висело низко над темневшим
вдалеке лесом. Вместо звонкого металлического пола под ногами оказалась
мягкая почва, поросшая зеленой травой. В двух десятках шагов высились
плотной группой пузатые пупырчатые растения трехметрового роста. Вокруг было
тихо, стекла скафандров моментально затянуло тончайшей пленкой тумана.
Бабич, ожидавший чего-то другого, расхохотался.
- Это что, огурцы? - сказал он, вытирая шлем рукавом и показывая на
пузатые растения. - Их, что ли, бояться?! Но смотрите...
Ближний к ним "огурец" незаметно деформировался. Один из его пупырчатых
выступов рос пульсирующими толчками, вытягиваясь в зеленое щупальце,
бесшумно ползущее к людям. Щупальце погрузилось в траву; теперь только она
выдавала его перемещение, ленивое и, казалось, вряд ли опасное.
Александр Синяев внимательно смотрел на приближающееся к ним тонкое
зеленое щупальце. Оно уже выбралось на открытое место, но скорости не
прибавило. Ничего похожего он никогда не встречал.
- Все-таки вы, вероятно, боитесь, - сказал Александр Синяев. - Они
здесь больше ни на что не реагируют, только на страх. У них не бывает других
эмоций.
- Боюсь? - повторил Бабич и снял ладонь с рукоятки лучемета. Зеленый
побег наткнулся на одну из присосок механизма, отвернулся почти под прямым
углом, и его конец приближался теперь к башмакам Бабича. - Бояться какой-то
лозы? - Он отодвинул назад правую ногу, которой почти коснулось тонкое
щупальце. - Пусть даже быстрорастущей. Да я... - И он презрительно пнул
зеленый побег.
В следующее мгновение Александр Синяев резко толкнул его в плечо и сам
бросился рядом, ничком на траву. Раздался оглушительный грохот; несколько
секунд они лежали, как под артиллерийским обстрелом. Над их головами визжал
воздух, что-то летало там, глухо вонзалось в землю. Грянуло еще несколько
взрывов, воздух снова наполнился свистом... Когда наконец канонада утихла и
они подняли головы, пузатых растений на месте не оказалось, а все вокруг
усеивали овальные зеленые предметы, видимо, весьма твердые: корпус механизма
был покрыт вмятинами.
- Ого! - изумился Бабич.
- Вот что значит поднять здесь меч, - объяснил Александр Синяев,
показывая на один из твердых зеленых предметов. Это была миниатюрная копия
материнского растения. Пупырышки на одном ее конце вытягивались, шевелились,
нащупывали землю, цеплялись за нее, исчезали между ее влажными комьями.
"Огурец" дернулся, встал вертикально, немного пошатался и начал очень
медленно, но прямо на глазах раздуваться. То же происходило и с остальными
- а их были сотни. - Понимаете? Щупальце работает как детонатор, растение
взрывается, а его потомство использует добычу - нас, например, - вместо
удобрений. Но пошли, пока урожай не созрел.
Они двинулись к неподвижной стене леса. Механизм, прикрывая их спереди,
слегка прихрамывал. В чистом небе над ними плыли курчавые облака. Солнце
поднималось над лесом. Густая трава пружинила под ногами. Лес приближался.
Он напоминал здесь заросли травы, больной гигантизмом. Стебли ее были
толщиной в два обхвата, высотой метров сорок. Вверх от них отходили длинные
узкие листья. И цветы размером с цветочную клумбу.
И какие-то существа, величиной с большую овчарку и тоже мохнатые,
копошились в этих цветах.
Они медленно приближались к зарослям.
- Да это же... насекомые! - воскликнул Бабич.
- Верно, - кивнул Александр Синяев. - Культура Маб расцвела в те
времена, когда во всей вселенной не было ни одного позвоночного. Только
членистоногие.
- Так, значит... они не были людьми?
- Конечно. Просто разумные существа.
Бабич с сомнением глядел на животное, которое возилось в похожем на
ромашку цветке.
- И... кто же они были? Муравьи, термиты? Или, быть может, пчелы?..
- Нет, - сказал Александр Синяев. - Пауки. Очень большие разумные
пауки.
Некоторое время оба молчали. Так, молча, они вошли под тень гигантской
ромашки. Насекомое скрылось из их глаз, но метровый в диаметре стебель
дергался, выдавая движения того, кто пил нектар наверху.
- Это была древняя культура, - сказал Александр Синяев. - Очень
Древняя. Потом настала эра пресмыкающихся - змей и драконов...
- Во всей вселенной?
- Да. Но она быстро завершилась.
- А как же... - начал Бабич, но Александр Синяев прервал его:
- Тихо!
Лес ожил.
Александр Синяев тихо потянул из кобуры пистолет. А сверху, грозно
гудя, на них уже пикировало что-то большое, тигровой окраски, наставив
