в руках. Легкими прикосновениями таких дубинок они загоняли лю-
дей в большие черные фургоны с красными крестами.
Санитарная полиция была создана специально для борьбы с
цефалофагом, и в ее задачу входило выполнение секретного указа
президента о выборочной проверке граждан на предмет парзитоно-
сительства. Так как желающих проходить такую проверку найти бы-
ло трудно, то санполицейские обычно устраивали облавы в местах,
где в силу несчастного случая, либо каких-то других причин вы-
являлся хотя бы один больной. Из практики было известно, что
больные имеют тенденцию собираться вместе, причем в довольно
большие группы.
- Скорее к черному ходу! - крикнула Юлия и потянула Сер-
гея за рукав.
Они проскочили какой-то длинный кривой коридор, потом кух-
ню, потом еще один коридор. Юлия открыла маленькую дверь, и они
наконец оказались во дворе, но тут их ждали все те же люди в
черной форме и черные фургоны.
Сергея сунули в самый ближний, битком набитый фургон, и он
потерял Юлию из виду. Его вплотную притиснули к одной из "лоша-
док", девушка попала в машину прямо из зала, как была, голая,
только в суматохе потеряла где-то свой великолепный хвост.
- Дерьмо! - сказала она, дыхнув Сергею в лицо, и он понял,
что девушка пьяна.
- Что? - переспросил он.
- Все! - ответила она, - Все дерьмо. И машина эта - дерь-
мо, и санитары - дерьмо, и ты - дерьмо, и я...
Она неожиданно замолчала и, положив ему голову на плечо
заплакала, промочив всю рубашку.
* * *
- Павел Петрович, проснитесь, - услышал он мягкий женский
голос - Вам пора делать укол!
Он с трудом открыл глаза и увидел что на него смотрит со-
вершенно незнакомая девушка, в белом халате и в белой шапочке.
Лицо девушки было как-то странно деформировано, губы шевели-
лись, а слова доходили до сознания Павла Петровича с запоздани-
ем, не в такт с губами. Он вспомнил, что девушку зовут Таня,
она медсестра и пришла делать ему укол.
Таня помогла больному повернуться на бок, задрала больнич-
ную рубашку и, протерев ягодицу спиртом, резким профессиональ-
ным движением вогнала иглу в мышечную ткань. Затем она мягко
ввела лекарство, выдернула иглу, еще раз протерла спиртом место
укола и принялась собирать инструменты. Собрав инструменты,
девушка неожиданно высоко задрала юбку и стала подтягивать кол-
готки. Сквозь колготки были видны узенькие прозрачные трусики.
Она стояла, задрав юбку, буквально в двух метрах от Павла Петро-
вича, делала свои дела и спокойно смотрела на него, как на нео-
душевленный предмет, который не способен говорить, самостоя-
тельно передвигаться, есть и отправлять естественные надобнос-
ти. Приведя в порядок свой туалет, Таня вышла, а Павел Петро-
вич остался лежать, глядя в белый больничный потолок.
* * *
Юлия ошиблась, сказав, что Пахан умер. Приехавшей через
несколько минут бригаде скорой помощи удалось спасти главаря
пресненской мафии, но левая сторона его тела осталась парализо-
вана.
Павла Петровича поместили в одну из лучших клиник Москвы,
городскую больницу Сергия Радонежского, в отделение сосудистой
хирургии, которым руководил профессор Поспелов. Больному назна-
чили курс интенсивной терапии, и буквально на второй день он
уже мог с помощью медсестры садиться на постели, принимать
твердую пищу и общаться с окружающими при помощи карандаша и
блокнота - разговаривать он не мог, очевидно, оказался задет ре-
чевой центр.
Едва придя в себя, Павел Петрович потребовал, чтобы к нему
привели Сергея и Юлию, а когда узнал о побеге, так разозлился,
что врачи стали опасаться второго удара. Он приказал во что бы
то ни стало найти беглецов и привести к нему. Особенно ему хо-
телось увидеть Юлию. Ему казалось, что именно в этой девушке
заключен секрет его столь неожиданной болезни и, самое главное,
секрет маячившей где то уже здесь, совсем рядом, смерти.
И вот шестерки Пахана понеслись по городу и очень легко
проследили путь беглецов до самой "Бешеной лошадки". Им даже
удалось найти официанта, который принимал заказ у Сергея и
Юлии, (по счастливой случайности ему удалось избежать черного
фургона. В момент облавы, благодаря полученному заказу, он ока-
зался на кухне и спрятался в варочном котле). Сопоставив время
появления странной пары и время облавы на заведение, преследо-
ватели без труда определили где искать пропавших свидетелей. Но
на этом дело застопорилось, так как иметь дело с санитарной по-
лицией никто не хотел.
"...К тому времени организованная преступность уже
не боялась ни милицию, ни федеральную службу безопасности,
ни ФСК, ни какие-либо другие секретные службы. И только
мрачное длинное здание на Каширке, обнесенное высоким бе-
тонным забором и двумя рядами колючей проволоки, да витав-
шая над ним тень профессора Сербского, главного санитарно-
го врача Москвы, все еще навевали на преступные души какой
-то странный, почти мистический ужас. И в самом деле, кто
с полной уверенностью мог бы сказать о себе, что у него
нет червяков в голове?..."
Спецклиника санитарной полиции на Каширке тщательно охра-
нялась, пожалуй, даже лучше чем "Белый дом", и проникнуть туда
был только один способ - стать ее пациентом.
Глава шестая
КЛИНИКА СЕРБСКОГО
Санитар Струпьев сидел в приемном покое в кресле дежур-
ного врача и, положив ноги на стол, скучал. Был выходной, весь
персонал больницы отдыхал после тяжелой трудовой недели, и даже
дежурный врач куда-то запропастился, оставив за себя Струпьева
и приказав ему строго-настрого никуда из приемного покоя не
уходить. Никуда уходить Струпьев вовсе и не собирался, но си-
деть просто так и ничего не делать, было очень скучно Телеви-
зора в приемном покое не было, по радио передавали какую-то бе-
либерду, и от нечего делать он принялся плевать, нет, не в пото-
лок, а на пол, стараясь попасть в жирную зеленую муху, ползав-
шую вокруг большой хлебной крошки.
И тут неожиданно дверь открылась, и в комнату вошла де-
вушка, молодая, лет 16 - 17, не больше. В первый момент у
Струпьева даже мелькнула мысль: а не снять ли ноги со стола? Но
потом он передумал - много чести.
- Здравствуйте! - сказала девушка.
- Здравствуй! - ответил санитар, спокойно разглядывая де-
вушку. Девушка была симпатичная и, пожалуй, даже очень, хотя и
"резаная". "Шлюха!" - подумал он, разглядывая стройные ножки
почти полностью открытые благодаря короткой гофрированной юбке.
Для Струпьева все особи женского рода подразделялись на две
категории: шлюхи и уродины. Первых он презирал, а вторые его
просто не интересовали.
- Видите ли в чем дело, - начала девушка, явно волнуясь и
не зная с чего начать, - я приехала из Камышина поступать в
медицинский институт и вот, так вышло, короче, я не поступи-
ла...
Девушка замолчала и посмотрела на Струпьева, ожидая что он
хоть что-нибудь скажет, но тот молчал.
- И тогда, я подумала, может быть вам нужны санитарки или
еще кто-нибудь... - продолжила она после некоторого молчания.
Все это было более чем странно! Почему она явилась сюда в
приемный покой, а не в отдел кадров, впрочем, какой отдел кад-
ров в воскресенье? Но ведь можно было подождать до понедельни-
ка!
- Вы, наверное, думаете, что я совсем ничего не соображаю,
пришла устраиваться на работу в приемный покой, а не в отдел
кадров. Но дело в том, что я не могла ждать до понедельника, из
общежития меня выселили, и мне негде ночевать...
"Да она еще и телепатка!" - подумал Струпьев, а вслух про-
изнес:
- Раздевайся!
Девушка подняла руку к верхней пуговице и застыла в нере-
шительности, глядя на Струпьева круглыми от удивления глазами.
- Ты же собираешься у нас работать, так?
- Так, - ответила она.
- Значит ты должна пройти медосмотр! Раздевайся, я тебя
осмотрю!
- Понятно! - сказала она и начала расстегивать кофточку.
Она сняла с себя все и осталась в маленьких розовых трусиках.
- Трусики снимать? - спросила она, подняв на него глаза.
- Да, - ответил он.
Она сняла трусики и положила их на стул, рядом с остальной
одеждой. Теперь она стояла перед ним совершенно голая, не зная
что делать дальше, и ждала, что он скажет ей что-нибудь, но он
ничего не говорил, а продолжал молча разглядывать девушку, явно
наслаждаясь ее замешательством.
- Я разделась, - сказала она, не выдержав наконец игры в
молчанку.
- Я вижу, - ответил он, и снова надолго замолчал. Она уже
подумала, что это молчание никогда не кончится, и ей так и при-
дется все время стоять голой посреди комнаты, когда он наконец
заговорил.
- Подойди сюда! - сказал он. Она обошла стол и останови-
лась возле его кресла.
- Ближе, - сказал он. Девушка сделала еще один шаг.
Струпьев поднял руку и положил ей на грудь. Грудь была теплая и
упругая. Он сжал ее, и увидел как сосок начал быстро, буквально
на глазах, увеличиваться в размерах. Тогда он захватил его дву-
мя пальцами и стал поворачивать. По лицу девушки было видно,
что ей больно, но она терпела.
- Как тебя зовут? - спросил Струпьев, продолжая медленно
поворачивать сосок.
- Лена, - ответила девушка, с трудом пересиливая боль.
- Что ты чувствуешь, Лена?
- Мне больно! - ответила девушка.
- Так почему же ты молчишь?
- Не знаю!
- Нагнись! - приказал он, отпустив наконец ее грудь. Она
послушалась. - Ниже! Еще! - она нагнулась еще ниже и Струпьев
положил руку ей на спину.
- Теперь расстегни мне брюки, - сказал он, но когда девуш-
ка протянула руку остановил, - Не так, зубами.
Она медленно повернула голову и встретилась с его взгля-
дом. На нее смотрели пустые и какие-то белесые, словно у дохлой
рыбы глаза, и еще она почувствовала запах, сладковато-тошнот-
ворный запах разлагающегося трупа. Этот казавшийся живым че-
ловек был мертв и даже начал уже смердеть. И тут вдруг эти
мертвые глаза неожиданно округлились, в них мелькнуло что-то
живое, похожее на испуг, медленно переходящий в ужас.
- Что здесь происходит? - услышала девушка голос и, повер-
нув голову, увидела, что в дверях стоит высокий худой человек с
длинными седыми волосами, зачесанными назад, в белом халате и в
очках.
Санитар вскочил, грубо оттолкнув девушку, и машинально поп-
равляя халат забормотал:
- Да вот, Юрий Петрович, пришла в институт, говорит не
поступила, говорит хочу работать... это все она, Вы не подумай-
те... наглая такая, так и лезет...
- Я вижу! - перебил его бормотание Юрий Петрович, - Где
дежурный врач?
- Он вышел, на минуточку, скоро должен подойти...
- А вы кто?
- Санитар Струпьев!
"Струпьев" - подумала девушка, - какая фантастическая,
точнее фантастически отвратительная фамилия".
- Струпьев, идите и немедленно приведите сюда дежурного
врача! - сказал Юрий Петрович и не успел он закончить фразу,
как санитар пулей вылетел из кабинета.
- Так, значит, ты провалилась в институт?! - обратился Юрий
Петрович к девушке.
- Не прошла по конкурсу, - уточнила Лена. Она стояла пе-
ред ним голая и не знала куда девать руки. Она не знала с кем
она разговаривает, но догадалась что это большой начальник.
- А кем бы ты хотела у нас работать? - спросил он, внима-
тельно разглядывая ее фигуру.
- Не знаю, может быть санитаркой, - ответила Лена.
- Ты знаешь, у меня недавно уволилась секретарша, - сказал
Юрий Петрович и ласково положил ей руку на плечо. - Ты хотела
бы быть моей секретаршей?
Лена смущенно улыбнулась и пожала плечами.
