они у Шеббса? Этот человек, укрывшийся старомодным долгополым пальто, был
слишком нетороплив, слишком уж заторможен. Он непонимающе глядел на меня,
с трудом выплывая из своих далеких снов. Его, кажется, нисколько не
волновала моя перекошенная физиономия.
- Кажется, я на очереди...
Шеббс медлительно, но так просто и определенно кивнул мне, что у меня
сжалось сердце. Этот человек в долгополом пальто знал что-то важное, мне
не известное. Это позволяло ему не нервничать и не торопиться. Он был
вовсе не прост, и смотрел на меня не равнодушно, как мне прежде казалось,
просто он чуть-чуть, почти незаметно косил, что делало его взгляд
рассеянным.
Кто он? Шеббс? Или человек, который мог подойти ко мне в Спрингз-6?
- Пауль, - расслышал я. Это сказал один из пришедших малайцев. -
Пойди к Роджеру. Он зовет тебя.
Я облегченно вздохнул. Мне не нравился Пауль, он мог запросто
застрелить меня в переходе между вагонами. Этого мне не нужно. Я хотел
жить, хотел вытащить из вагона человека в долгополом пальто, кем бы он ни
был. Это была моя добыча.
Еще лучше, подумал я, разговорить этого человека прямо здесь, в
вагоне, не дать ему затеряться, когда дело дойдет до драки. А если
получится так, что я буду ранен или убит, надо сделать все, чтобы он попал
в руки Джека Берримена...
Нужен ключ.
Если этот нелепый человек явится к Берримену и передаст что-то от
меня, Джек должен догадаться, кто перед ним, и выжать из него нужную
информацию.
Я судорожно искал ключ, торопился.
В конце концов, алхимики, описывая Великое деяние, сами никогда не
ограничивались просто словами. Зачем великую тайну делать достоянием всех?
Золото - король, серебро - королева, сурьма - волк, почему бы и нет? Тогда
картинки Василия Валентина сразу наполняются смыслом. Ведь ни Бог, ни
Природа никогда не работают на человека. Петуха ест лисица, лисицу сжигает
огонь, но и сам огонь может быть пожран восставшей из пепла лисицей...
Ключ! Ключ! Разве Джек Берримен не поймет моего послания? Кажется, я
нашел.
Выбора у меня все равно не было. Малайцы негромко переговаривались в
нескольких шагах от меня. Я слышал: "кагат, кабур..." У меня было очень
мало времени. Я хотел успеть.
- Баркли... - шепнул я, наклоняясь к соседу. - Это район не очень
известный, но найти его нетрудно, даже в таком городе, как Нью-Йорк...
Вилла "Туун"... Тоже легко запоминается, правда?..
Мой сосед молча, не торопясь, кивнул.
- Если меня уведут, - шепнул я, - найдите виллу "Туун"... Там будет
Джек, он встретит вас как друга... Так и зовите его - Джек... Скажите, что
видели меня... Скажите, я нашел...
- Нашли? - непонимающе повторил мой сосед. - Что нашли?
По-моему, растерянность я разыграл убедительно. Я нес вроде бы
чепуху, но за чепухой этой что-то стояло.
- Джек, - повторил он, запоминая. - Это ваш брат?
Я кивнул, тоже растерянно. Еще никогда ложь не приносила мне такого
удовлетворения.
- "Туун"... Вилла "Туун"... Вас примут как своего... Боюсь, сам я не
смогу вас там увидеть...
- Не торопитесь, - медлительно произнес мой сосед. - Вас пугает этот
маленький малаец Пауль. Забудьте о нем, он скоро умрет...
Я ошарашенно воззрился на Шеббса (если это был он). Я даже не посмел
оспорить его заявления. Да и не успел. Коричневые братцы быстро и ловко
подняли меня на ноги. Мы шли по проходу мимо спящих заложников, и я не
имел времени даже обернуться. Разминая руки, я собирал силы. В хорошей
драке - я знал толк в этих делах - легче уцелеть, чем в томительном,
бессмысленном ожидании.
Меня ввели в вагон, приспособленный малайцами под их штаб. Окна этого
вагона тоже были заклеены газетами. Несколько малайцев, среди них Роджер,
сидели на корточках вокруг поставленного на пол полевого телефона, явно
переданного в поезд солдатами.
- Сейчас он встанет у окна, снимет с окна газету, - сказал Роджер в
телефонную трубку, - и подтвердит все, что мы уж заявили вам.
- Подойди к окну! - крикнул мне Пауль. Он стоял в углу, и я не сразу
его увидел.
- Я подойду, а они всадят в меня разрывную пулю.
- Они предупреждены и не будут стрелять, - вмешался Роджер, не
оставляя телефонной трубки. - Только делай все не торопясь, осторожно.
Не торопясь, как мне и было сказано, я подошел к окну и, шурша,
содрал с него газетный лист.
Утренний свет был неярок, я увидел красные осенние деревья и далекую
линию гор - голубую, размытую туманом, фигурки солдат, перебегающие за
деревьями.
- Опусти стекло.
Я опустил стекло. К счастью, раму не заело, мне не пришлось ее
дергать. Я знал, что все автоматы и снаружи и внутри вагона направлены
сейчас на меня.
Я жадно вдыхал влажный утренний воздух. Я предпочел бы сейчас лежать
где-нибудь в траве за самым толстым деревом.
- Крикни им, что мы настроены очень серьезно, - негромко приказал
Роджер, - что заложников у нас много. И если нам не дадут того, что мы
требуем, мы, через каждые три часа, одного за другим будем расстреливать
заложников.
Я крикнул. Меня услышали.
Резкий мужской голос, усиленный мегафоном, подтвердил: они меня
слышат.
- Нас, заложников, много, - крикнул я. - Они угрожают нас
расстрелять, если вы не выполните их требований. Троих они уже
расстреляли. Они угрожают расстреливать нас друг за другом через каждые
три часа.
- Да, да, - из-за спины спокойно подсказал Роджер. - Так и говори:
через каждые три часа.
- Они настроены очень серьезно, - крикнул я и, обернувшись, сказал
Роджеру: - Это бессмысленно. Если смерть трех человек не заставила власти
пойти вам навстречу, почему бы им не пожертвовать и остальными?
Малайцы быстро и негромко заговорили. Я не понимал их птичьего языка.
Я стоял у открытого окна, вдыхал влажный утренний воздух и не без
удовлетворения думал, что если меня все-таки и шлепнут, этот странный
человек в долгополом пальто не сможет не разыскать Джека Берримена. Виллу
"Туун" мы держали как раз для таких экстренных случаев. Если этот Шеббс,
или кто он там, придет к Джеку и от моего имени скажет: я нашел, Джек его
не отпустит...
- Убедите их, пусть они не торопятся, - услышал я голос, усиленный
мегафоном. - Нижний перевал завалило, его сейчас расчищают. Автобус и все
прочее будет здесь часа через три. Постарайтесь их убедить.
Я повторил услышанное малайцам. Впрочем, они и сами все слышали. Они
недоверчиво покачали головами.
- Крикни им, чтобы они поторопились, - сказал мне Роджер. - Мы не
хотим ждать. Нам плевать на ваши перевалы. В конце концов, нас устроит и
армейский вертолет, разумеется, с пулеметами. Крикни им, что через каждые
три часа мы будем расстреливать очередного заложника, а потом взорвем
поезд и себя. Мы устроим такую бойню, что вас и через много лет будут
презирать за нее.
Он неудачно привстал, на мгновение попав в створ открытого окна, и
пуля тотчас разнесла в щепы подлокотник кресла. Роджер улыбнулся.
- Автобус скоро придет, - сказал я ему как можно спокойнее. - Все
условия будут выполнены. Надо лишь подождать.
7
Будь внимателен к заказчикам, Эл, это вовсе
не третье дело. Если заказчик не уверен в успехе,
он будет мешать тебе: "Ну, магистр, когда нас
постигнет неудача?" Если заказчик уверен в успехе,
любое разочарование ослепит его.
Альберт Великий, "Таинство Великого деяния"
в устном пересказе доктора Хэссопа
...белые зубы, свежее дыхание - весьма уместная реклама для общества,
четвертые сутки находящегося в запертом заминированном вагоне.
Малаец Йооп, похожий на крохотную обезьяну в берете, сидел в углу и
негромко молился. Слова молитвы он произносил по-малайски, щебетал
негромко, никто ему не мешал. Зато Пауль нервно и злобно скалился, не
вступая, впрочем, в пререкания, - люди были слишком измучены. Фермеры,
вытащив из-под сиденья плетеную корзину, экономно раздавали заложникам
последние сохранившиеся у них яблоки.
Триммер, коротышка с бульдожьей челюстью, вдруг сжал виски ладонями.
"Что пользы человеку от всех трудов его?.."
Мне послышалось?
"Всему свой час, и время всякому делу..."
Нет, мне не послышалось. Триммер цитировал "Книгу Екклесиаста".
"Время родиться и время умирать..." Сказано точно... На какое-то
время я отключился, провалившись в тяжелый сон. К сожалению, и во сне,
объятый тревогой, я брел по какой-то лесной поляне... Еще там был ручей,
он был перегорожен плотинами, но в бревенчатых хатках, торчащих над водой,
сидели, кажется, не бобры...
Я не успел понять, кто же там сидел в этих хатках, - меня разбудили
выстрелы.
Мой медлительный сосед смиренно сидел под взрывным устройством,
крепко к нему привязанный. Долгополым пальто он укрывал колени. Наверное,
он мерз. Быстро осмотрев вагон, я отметил отсутствие старика, еще пару
часов назад развлекавшего заложников бесконечными рассказами о бобровом
штате. Старик, радуясь, твердил про какую-то реку Брейн (не знаю, где
такая течет), о бобровых плотинах. Растягивая гласные, он утверждал, что
форель ловится там большая, и показывал при этом руками.
- Его увели?
- Да, - кивнул мой сосед. - Вы спали.
- Зачем они это делают?
- Вероятно, их требования не удовлетворяются.
Он мог и не объяснять мне этого, но объяснил. Я счел это хорошим
знаком. Он постоянно сбивал меня с толку. Он был Шеббсом, я же видел
фотографии и имел о нем представление. Но вдруг что-то менялось, и он
переставал быть Шеббсом. Это мне не нравилось. Когда он переставал быть
Шеббсом, он становился еще, медлительнее и, как мне казалось, видел меня
насквозь. Я лгал ему, и он видел, что я лгу. Я говорил правду, и он
понимал, что я говорю правду. Неприятная особенность. Он здорово походил
на Шеббса, проведшего полжизни в Ливенуорте, и в то же время он явно не
мог быть им. Его глаза не походили на глаза хронического уголовника.
Я усмехнулся, слишком хорошо зная, что глаза человека вовсе не всегда
отражают его душу. Дело тренировки, не более.
Наверное, при случае я мог залезть в карманы этого человека. Странно,
что мне это как-то не пришло в голову. Впрочем, что толку видеть очередное
лиловое удостоверение личности, что оно мне может дать?
Я не понимал его. Он меня раздражал.
- Что вы думаете обо всем этом?
Я спрашивал негромко, чтобы никому не мешать. Он отвечал так же
негромко:
- Наверное, то же, что и вы.
- Вам жаль этих людей?
Он медленно поднял на меня свои непроницаемые глаза. Он действительно
видел меня насквозь:
- Зачем вам это?
Я пожал плечами:
- Надо же что-то делать...
Он не ответил, будто заранее знал, что я скажу ему. Конечно, это было
совсем не так, просто сдавали нервы, но я все равно чувствовал, что он
заглядывает мне в душу.
Нет, это был не Шеббс...
- Почему вы сказали, что Пауль скоро умрет?
Я не мог, не хотел выводить его на разговор о пожирающих друг друга
змеях - красной и зеленой. Они так и красовались на светлой коже
испоганенного кресла. Я не мог спросить: не вы ли это сделали? - просто не
мог. Интуитивно я чувствовал, что это даже опасно.
Ответ моего соседа был прост:
- Потому, что Пауль действительно скоро умрет.
- Вы ясновидец?
- Нисколько.
- Почему же вы так говорите?
