- Вы? - удивилась Мелани.
- Избави Бог! - отмахнулся Джек. - Мне и своих проблем хватает. - Он,
несомненно, вспомнил в этот момент об Отисе. - Вот телефон. Сейчас я
назову номер, вы его наберете. Как видите, номер не здешний, но там ждут
вашего звонка. Вы скажете: я от Паннера. Вас поймут. Ваше дело быстро и
точно договориться о передаче формулы. И о гарантиях. Вы ведь понимаете, о
чем я?
Мелани кивнула.
Джек назвал номер.
Это был номер шефа. Один из его нескольких резервных номеров.
Я ухмыльнулся.
С военных моряков можно много чего содрать. Можно линкор с них
стребовать. За такую находку, как катер V-30 с этой черной лужей на дне,
они и линкора не пожалеют. Одно дело, когда люди считают виновником гибели
тысяч и тысяч людей какую-то жуткую доисторическую тварь, другое дело,
когда оказывается, что сама эта тварь, а с нею тысячи и тысячи людей
отравлены красивой длинноногой женщиной - волевой, сильной, все еще
привлекательной. Если о таком раструбить на весь мир, военные моряки не
только линкор отдадут.
Дался мне этот линкор!
Я допил остывший кофе, проверил, как работает записывающее
устройство, - Мелани все еще говорила по телефону.
Наконец она повесила трубку:
- У вас деловые друзья.
Берримен усмехнулся:
- Надеюсь, у вас тоже.
- Мне нужны точные координаты. Через полчаса я вызову в пролив
спецсуда и аквалангистов.
- Сколько времени уйдет у вас на всю операцию?
- Часов семь. Думаю, этого хватит.
Мелани задумалась, потом негромко сказала:
- Бедная тварь...
Джек озадаченно уставился на нее:
- Тварь? Вы имеете в виду глоубстера?
Мелани покачала головой.
- Человека?
Мелани улыбнулась.
- Кого именно?
Мелани молча ткнула пальцем в кресло, в котором совсем недавно сидел
Отис:
- Вы хотели бы уйти с острова?
- Да, - все еще с некоторым недоумением ответил Джек. - Период
штормов я хотел бы провести как можно дальше отсюда. Но я не один, -
сказал он уже суше. - У меня есть друг. Я бы хотел, чтобы он покинул
остров вместе со мной.
- Вы имеете в виду Отиса? - разочарованно протянула Мелани.
- Нет, не Отиса. Я имею в виду Эла Хуттона.
- Тогда считайте вопрос решенным. Условие одно, никаких вещей. Уже
сегодня ночью вы будете на материке. Мы ведь больше не нуждаемся в личных
встречах?
Берримен кивнул.
Мелани холодно улыбнулась Джеку. У нее вновь был вид победительницы:
- Этот Отис... Он нуждается в лечении... Талантливый, в сущности,
человек, но эти пагубные пристрастия... Вы понимаете меня?.. Надеюсь, вы
никогда больше не будете проявлять излишнего интереса к его судьбе?..
Джек кивнул.
Я тоже машинально кивнул.
Я всегда знал, что Джек справится с этой проблемой, правда, я не
думал, что он справится с нею столь изящно.
Подумаешь, Отис. Какой-то там Отис. Какой-то там человек из морга.
Эти дикие прозвища часто определяют всю судьбу отмеченных ими людей.
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
Геннадий ПРАШКЕВИЧ
ЛОВЛЯ ВЕТРА
1
Молчание, Эл, прежде всего молчание. Нарушая
молчание, ты подвергаешь опасности не просто
самого себя, ты подвергаешь большой опасности
наше общее дело.
Альберт Великий, "Таинство Великого деяния"
в устном пересказе доктора Хэссопа.
Чем дальше на запад, тем гласные шире и продолжительней.
Пе-е-ендлтон, Ло-о-онгвью, Бо-о-отхул... Тяни от души, никто не глянет на
тебя, как на идиота, бобровый штат осенен величием и ширью Каскадных гор.
Но Спрингз-6 пришелся мне не по душе. Полупустой вокзальчик, поезда,
летящие мимо, старомодный салун, откровенно старомодный... Я, разумеется,
и не ждал толчеи, царящей на перронах Пенсильвания-стейшн или на бурной
линии Бруклин-Манхэттен в часы пик, все же Спрингз-6 превзошел мои
ожидания. Никто, похоже, не заметил моего появления, всем было наплевать
на меня, и я преспокойно выспался в крошечном пансионате (конечно, на
Бикон-стрит, по-другому аборигены назвать свою главную улицу не могли),
прошелся по лавкам и магазинам (по всем параметрам они уступают самым
мелким филиалам "Мейси", "Стерн" или "Гимбеле", но попробуй сказать это
биверам, бобрам, как называют жителей Спрингз-6) и даже посетил
единственный музей городка, посвященный огнестрельному оружию. Там были
неплохие экземпляры кольтов и винчестеров, но почти в безнадежном
состоянии - зрелище весьма тоскливое. Черт с ним, с этим зрелищем!
Главное, ко мне никто не подошел: ни на узких улочках или в магазинчиках,
в музее или в пансионате - не подошел никто. А если я вдруг и ловил на
себе взгляд, это оказывался взгляд лениво проводящего свое время зеваки.
К вечеру я был на железнодорожном вокзале, вернее, вокзальчике.
Ночной поезд подходил около полуночи. На этом, собственно, моя работа
кончалась. Я войду в вагон, проследую три перегона и выйду на Спрингз-5,
где найду автовокзал, а там машину, оставленную на мое имя Джеком
Беррименом. Вот и все.
Но человек, который должен был подойти ко мне где-то на улочках
Спрингз-6, в музее или в магазинчиках, так и не подошел. В сотый раз я
прогуливался по перрону мимо касс и кассовых автоматов, заглядывал в зал
ожидания.
Народу было немного. Несколько фермеров (из тех, что тянут гласные
особенно долго) с корзинами, несколько пожилых мужчин, непонятно куда
следующих, и компания малайцев - так я почему-то решил. Смуглые,
оливкового оттенка плоские лица, очень темные, поблескивающие, как бы
влажные, глаза, выпяченные толстые губы - кем им еще было быть, как не
малайцами? И волосы - темные, прямые, чуть не до плеч. Они легко и быстро,
по-птичьи, болтали, я расслышал незнакомые слова - кабут или кабус, а еще
- урат; голоса звучали низко, чуть в нос, и вдруг по-птичьи взлетали.
Китайцев и японцев я бы определил, а это точно были малайцы, и я, помню,
удивился их присутствию в Спрингз-6. Что их сюда занесло? Туристы? Но с
ними не было гида. Студенты? Каким ветром их занесло в заброшенный
городишко? Этого я так и не понял: честно, мне было все равно, как они
сюда попали и чем здесь занимаются. Ну да, острова, вулканы, фикусы и
мимозы... Но это где-то там, далеко...
Пронизывающим ветерком тянуло со стороны гор, моросило. Я подошел к
кассе и пальцем постучал по толстому стеклу.
Кассир, еще не старый, но прилично изжеванный жизнью человек (явно из
неудачников), опустив на нос очки, глянул на меня и вопросительно
улыбнулся. Никак не пойму, почему он сидит в этой дыре и не покинет свою
застекленную конуру. Взял бы пару кольтов в музее огнестрельного оружия и
устроил приличную бойню на фоне подожженной бензоколонки. Наверное, он не
делает этого потому, что сам из биверов: настоящий бобер, и лицо у него
бобровское, в усиках, плоской бороде: уверен, будь у него хвост, он тоже
оказался бы плоским, как у бобра.
- Откуда тут коричневые братцы? - спросил я у кассира. - Не отличишь
одного от другого. Тут же не Малайский архипелаг?
- Архипелаг? Они живут на островах?
- Кажется, - я неопределенно пожал плечами. - Тесно им стало, что ли?
Теперь кассир неопределенно пожал узкими плечами:
- Решили посмотреть мир.
- А народу, в общем, немного. Здесь всегда так?
- Ну-у-у... - протянул кассир (все же он был настоящий бивер). - На
самом деле Спрингз-6 не такое уж глухое место.
- Не похоже, чтобы вам грозил наплыв пассажиров.
- Для нас и лишний десяток уже наплыв.
Я понял и молча сунул в окошечко десятидолларовую банкноту. Кассир
принял ее как бы нехотя, но уже не пожимал плечами и всмотрелся в меня
внимательнее.
- Если ищите кого-то не из местных... Прогуливался тут один...
Темно... Разгляди попробуй... И зрение сдает, совсем ни к черту...
- Ну да, - понимающе заметил я, просунув в окошечко еще одну
банкноту. - Возраст есть возраст. Зрение надо беречь.
- Ну, он такой... - кассир глядел на меня с уважением - тертый бобер,
хотя и неудачливый. - Шляпа не первой молодости... Долгополое пальто...
Оно даже мне показалось старомодным... Последний раз я видел такое лет
десять назад на Сильвере Лаксте... Не могу сказать, что Сильвер был моим
приятелем, но нам приходилось встречаться... У него была слабость к старым
вещам... Может быть, экономил... А этот человек, я говорю про вашего
приятеля, еще сутулился. Я сперва подумал, что это какой-нибудь святой
отец, но он закурил... Не знаю, может, святые отцы нынче курят?
- На какой поезд он взял билет?
- У меня он билет не брал.
- Значит, он местный?
- Не думаю. Я тут всех помню.
- Куда же он делся?
- Он мог взять билет в кассовом автомате, - кассир откровенно дивился
моему невежеству. - Если он это сделал, вы найдете своего приятеля в
поезде. Других уже не будет до самого утра.
Я кивнул, отошел в сторону, вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой.
Огонек вспыхнул, но его тут же задуло. Я снова щелкнул, огонек снова
погас. Я усмехнулся.
Это все доктор Хэссоп. Я торчал здесь из-за него. Отправляя меня в
Спрингз-6, шеф заметил: "Считай, Эл, это прогулка. Более легких заданий у
тебя еще просто не было. Погуляешь по городку, потом к тебе подойдут.
Никаких хлопот, Эл".
Это точно. Хлопот не было никаких. Человек, который должен был ко мне
подойти, возможно, заболел, попал под машину, неожиданно запил, а то и не
захотел просто тратить время на ненужную встречу. В конце концов, он мог
незаметно наблюдать за мной, и я ему не понравился. Это доктору Хэссопу
повезло: к нему на улице подошел человек - тощий, испитой, в глубоко
натянутом на лоб берете. Нельзя было сказать, что он благоденствовал, но и
нищим его нельзя было назвать. Подошел, глянул быстро по сторонам и
шепнул: "Хотите купить чудо?" Доктор Хэссоп всю жизнь гонялся за чудесами.
Он неторопливо вынул из кармашка сигару, похлопал себя по карманам в
поисках зажигалки и с достоинством заметил: "Если чудо настоящее..." На
что незнакомец, опять глянув по сторонам (он явно чего-то боялся),
ответил: "Чудо не может быть ненастоящим", - и поддернул левый рукав
достаточно потасканного плаща. Пальцы у неизвестного оказались длинными,
нервными, а безымянный был еще украшен перстнем, скорее всего медным (не
из платины же). В гнезде для камня (сам камень отсутствовал) светилась
яркая крохотная точка. Доктор Хэссоп утверждал: чрезвычайно яркая.
"Прикуривайте..."
Доктор Хэссоп прижал кончик сигары к перстню, раскурил ее, с
удовольствием выдохнул дым, после чего спросил о том, сколько может стоить
необычная зажигалка? Оглянувшись, незнакомец шепнул цифру, которая в тот
момент показалась доктору нереальной. "Надо бы сбавить", хладнокровно
заметил он, и услышал в ответ: "Милорд, я никогда не торгуюсь". Незнакомец
