звеньев.
В этот час подземный гараж был пуст. И адвокат тщетно старался
припомнить, где поставил свою машину. Когда нужно, вы никогда не дождетесь
полисмена! Два изнасилования, одно убийство, и никто не знает, как много
групповых нападений было совершено в этом гараже за последний месяц. Затем
адвокат свернул за угол и увидел армейский патруль: два парня в мундирах и
с автоматами. "Добрый вечер!" - сказал он, почувствовав себя уверенней,
пока не заметил странный серо-зеленый цвет униформы и пластинки на их
плечах, пилотки, так не похожие на фуражки чикагской полиции. Самое
худшее, когда они его окликнули. Он узнал язык - РУССКИЕ! Непроизвольно он
повернул назад и побежал... его плечо пронзило что-то острое. Адвокат
услышал звук выстрелов, но пули просвистели мимо. Он повернулся,
размазывая слезы, но никого не было.
АВГУСТ, 26, 1983 г. ВРЕМЯ: 7.40 ВЕЧЕРА. СЕНАТОР ДОМИНИК ДЕ СОТА
Я смотрел из окна на бассейн, с меня ведрами стекал пот и мучили
ожоги. И не только это терзало меня: где-то совсем недалеко, но безнадежно
отдаленно, покрыто оболочкой времен - моя страна подвергалась вторжению...
и кто-то имевший мое лицо выступал по телевидению, призывая к помощи и
поддержке агрессорам. Я не помнил ни единого случая из истории Соединенных
Штатов со времен Гражданской войны, чтобы хоть один американский сенатор
сделал что-либо подобное. Что подумали обо мне мои коллеги?
И что подумала Найла Боуквист?
Я не знал, что думать о себе. Последние сорок восемь часов были
самыми жуткими в моей жизни. Это было ужасно - узнать, что Кэтхауз
предстал реальностью и существует бесконечное множество миров. Среди них
много с Доминиками Де Сота, неотличимыми от меня. Одним из них я был в
плену. Я одолел женщину, которую любил, и тут же захвачен в плен другой ее
копией... точнее, не совсем копией: у нее изуродованы руки. Я украл
человека и страдал от потрясающе нелепого вторжения в мою страну иной
Америки. И мне было мучительно больно от ожогов, утомительного пути сквозь
безжизненную пустыню и всей моей жизни.
Так или иначе у меня внутри ныло все, а они даже не позволили мне
охладиться в бассейне.
Это не запрещалось - бассейн предназначался для Найлы - других
указаний она не давала. Умывальник, находившийся в углу, не мог заменить
бассейн. Каждые полчаса я брызгал водой на ожоги, и каждую четверть
осторожно накладывал крем. Но толку от этого было слишком мало.
Присутствие моего невольного спутника доктора Лоуренса Дугласа
оказалось бессмысленным. Большую часть дня он лежал - понятно, доктор
прошел через большее. Те же ожоги, такие же бесконечные часы жары и жажды,
долгое блуждание сквозь безжизненную пустыню. Хуже того: Дуглас умудрился
получить не только укус ядовитой змеи и противоядие (этот укол был так же
мучителен, как и укус, но еще и наполнил его безволием, чтобы беспалая
Найла смогла допросить его). Я не участвовал при допросе, но когда доктора
вернули в бунгало, вдобавок к ожогам он имел и синяки.
Я не пытался его будить.
Я не будил Дугласа. Но когда я резко обернулся от умывальника, то
поймал на себе его взгляд. Он тотчас закрыл глаза, но было поздно.
- О дьявол, Дуглас! - утомленно сказал я. - Если хотите спать,
спите... если нет, открывайте глаза. Зачем притворяться?
Доктор упорно держал их закрытыми, но долго так тянуться не могло.
Поднявшись с постели, он поискал туалет, а когда не нашел, помочился в
раковину.
Когда он кончил, я проворчал:
- Хоть бы сполоснули эту штуку!
Он не обернулся, но повернул краны и умылся, затем полакал по-собачьи
из сложенных лодочкой рук. Все при полном безмолвии.
- Если смочите волосы, это немного поможет! - сказал я. - Еще есть
крем от ожогов.
Дуглас медленно выпрямился, потом сполоснул волосы и что-то
пробормотал. Это могло быть словами благодарности, и, когда он повернулся,
я улыбнулся.
Но он не ответил. Я никогда еще не видел человека более безнадежного
и обиженного, в такой глубокой депрессии.
Конечно, мое настроение также нельзя назвать хорошим, не говоря уже о
случившемся, я чувствовал зуд и судороги, что было очень неприятно. Я
ощущал, что нахожусь под непрерывным наблюдением, нельзя же не заметить
заглядывающего в окно охранника. И этот зуд, который нравился мне еще
меньше.
- Я вижу, - произнес я. - У вас плохое настроение!
Он закончил накладывать крем на свое томатное лицо и кисло посмотрел
на меня:
- Вы можете предложить что-нибудь лучше?
- Хорошо, удовлетворите мое любопытство: когда я поднялся к порталу,
где вы работали, и прихватил с собой за компанию...
Дуглас залаял отвратительным смешком.
- Когда вынудили меня силой оружия! - поправил он.
- Верно! Когда мы появились с другой стороны на высоте десяти футов,
вы ведь не предупреждали, что можно грохнуться... - я развивал свою мысль,
чтобы немного свалить вину и на него. - ...Я думал, мы попадем в мое
время. Пока вы спали, я много думал.
Он застонал:
- Де Сота! Раз уж мы здесь, может, нам придется по душе?
- Что вы наделали!
- Хотел сбежать! - резко ответил он.
- Сюда? Но ведь это же не ваше время!
- Эта жуткая примитивная дыра? - прорычал он. - Конечно же, нет!
- Тогда...
- Тогда почему я не пытался вернуться в свое собственное? Потому что
его больше не существует! Я потерял его! И теперь хочу только одного -
исчезнуть!
Он бросился обратно на кровать.
- Но послушайте!.. - разумно начал я.
Дуглас покачал головой и сказал:
- Оставьте меня в покое!
И я на какое-то время отцепился, но не потому, что он просил, а
потому, что на дороге проревел автомобиль и остановился где-то невдалеке.
Я вытянул шею, чтобы посмотреть, но мне не повезло: я только слышал хлопок
двери и дальние голоса - громыхающий мужской и веселый женский. Минуту
спустя я увидел Найлу: она подошла к бассейну и сбросила с себя одежду, не
побеспокоившись взглянуть на наше окно. На краю бассейна она проверила
температуру воды кончиком пальца и изящно скользнула в воду, вытянув
беспалые руки.
И зуд, который я не желал чувствовать, нахлынул вновь, залив кончики
нервов.
Если Найла не обращала на нас никакого внимания, то мы вовсю пялились
на нее. Один из охранников, наполовину спрятавшийся за верандой, усердно
не спускал глаз с ее тела. Даже Дуглас поднялся с постели и присоединился
ко мне.
- Дьявольски соблазнительная шлюха! - прошептал он.
Я мог бы убить его за эти слова!
Разумеется, такое чувство было сплошным сумасшествием. Я твердил это
про себя, но не помогало. И в голове расширялась трещина, в которую я
боялся спускаться: Найла! Каждая Найла... все Найлы: Найла Боуквист - моя
истинная любовь, скрипач-виртуоз... Найла Самбок, девочка-парадесантник...
Найла-Без-Пальцев... Найла Христоф, очевидно, никогда не была замужем
(кому такая нужна?), фанатично проповедовала закон, командовала оравой
головорезов и массажистов с дубинками, ведала засекреченными тюрьмами.
И все они были одной! Чтобы понять это, мне не требовалось отпечатков
пальцев или анализов мочи. Я ощущал в паху нарастающе резкий накал
страстей.
Было так много несоответствий, что я не знал, где они начались.
Первая, сержант, была скверной, вызывала шок - но, по крайней мере, после
начального опознания, она вызвала подобные чувства. Если сержант и не была
скрипачом, она была учительницей музыки, признанной на службу. Моя
собственная возлюбленная, могла бы стать такой же, если бы пути Господни
повели в другую сторону!
Но она - едина!
Одна без больших пальцев... без доброты, без любви! Я мог не узнавать
в ней любимую, но узнавал ее тело! Этим телом когда-то владело мое
собственное...
Я почти разгадал причину моего зуда, потому что слышал о подобных
вещах... не совсем таких, но похожих. Один из моих старых
политиков-собутыльников как-то говорил со мной во время передышки, когда
вы истощены от речей и рукопожатий, томительного ожидания результатов. Он
сказал мне, что застал свою жену во время совокупления с незнакомым
мужчиной. Когда у него пропали всякие сомнения о ее неверности, он очень
мучился и был взбешен... и что-то там еще. Он оказался неслыханно рогат!
Начались беспрерывные скандалы и конфликты, но в душе он продолжал любить
ее. Получилась неизвестная, враждебная любви женщина, которую, как он
считал, знал, с которой спал в одной постели... но страсть между ног
пересилила голос рассудка.
Глядя из окна, я и правда желал Найлу, даже очень-очень плохую.
Хоть одну Найлу из всех!
Гротеск? Безусловно! Я знал, что это преувеличение. И еще - как может
нравиться Найла без больших пальцев? Как заниматься любовью? Например, моя
возлюбленная иногда озорно щиплет мои бесполезные соски, когда я щупаю ее,
нам делается смешно из-за наших физиологических отличий и разницы в
ощущениях. Ко без больших пальцев, она не сможет сделать этого... или
сделает иначе, действительно, как вам это понравится?
Я не мог найти нужных слов.
Резко хлопнули ставни, как только горилла Мо отошел от стены и
перехватил мой взгляд. Он стукнул по решетке лапой: я отскочил, когда в
глаза попали чешуйки ржавчины.
- Рад! - глумился он. - Забудь про это: она не для таких паршивых
арестантов, даже если и относится незаслуженно хорошо!
Он исчез, и я услышал скрип открываемой двери.
- Бог знает почему она считает, что вам это не по душе, - ворчал он,
выгоняя нас наружу. - Ко она приготовила вам такую же жратву - и
предлагает пообедать в своей комнате с кондиционером.
Еда на картонных тарелочках была из мексиканской кухни и почти
холодная... да, в этой части Нью-Мехико нет ничего ниже комнатной
температуры. В комнате, как и было обещано, кондиционер... Мало того,
здесь находились и наши двойники... и нагретых тел было слишком много,
чтобы температура комнаты повысилась.
Я уселся рядом со своим двойником, и мы посмотрели друг на друга.
- Эй, Дом!.. - начал я.
Он подивился.
- Обычно, меня зовут Ники! - сказал он. - Правда ли, что вы видели ее
у себя? Она засадила меня надолго. - Я только открыл рот, чтобы спросить,
кого он имеет в виду, но мой двойник не останавливался. - А вы в самом
деле сенатор?
- С 1978 года. От штата Иллинойс.
- Никогда не говорил с настоящим сенатором! - Он заулыбался. -
Особенно когда он - это я. Как мне вас называть?
- В таких обстоятельствах достаточно называть меня Домом. А вас?
Ники? Это смешно почему-то. Даже когда я был маленьким, мама не называла
меня Ники.
- Моя тоже! Но когда я ездил к адвокату, посоветоваться по работе, он
сказал, что имя Доминик очень похоже на слово доминировать и клиентам это
может не понравиться. Я кредитный маклер!.. - он запнулся, разжевывая
бобы. - Дом? А как же вы сделались сенатором?
Подразумевалось, конечно же, когда я просто никто! Как вы ответите на
подобное? Я не мог сказать: "Потому что я победитель, а ты обыватель!" Это
было бы непростительно и лживо, ведь мы один и тот же человек. Что же
такое произошло в его мире, сделавшее мою нежную скрипачку безжалостной
охотницей на людей, а меня - изумленным простаком?
Шанса узнать это не было: в комнату вошел Мо, волоча картонный ящик,
словно он был очень тяжелым, за ним Найла Христоф. Теперь она была одета в
юбку и скромную блузку с длинными рукавами. Одежда ее откровенно
обтягивала, и я был уверен, что под ней не надето белье.
