росло в его среде острое недовольство своим положением. Таким образом, рост
торгово-промышленного оборота в стране ухудшил и обострил крепостные
отношения и возбуждал в помещиках опасения за будущее. В то же время попытки
усовершенствования и усложнения помещичьего хозяйства не содействовали
увеличению материального благополучия самих помещиков. Водворение новых форм
хозяйства далеко не всегда удавалось; помещичьи фабрики обычно не
выдерживали конкуренции с купеческими, более богатыми и технически
совершенными. Подневольный барщинный труд оказывался непригодным для
улучшенных способов производства: один из ученых хозяев того времени
(Вилькинс) справедливо заметил, что барщиной обычно называлось "то, что
медленно, нерадиво, без всякой охоты делается". Поэтому среди крепостных
владельцев к середине XIX в. выросло разочарование в успехе их земельного и
фабричного хозяйства и сознание того, что они попали в кризис. Недовольны
положением дел были даже те помещики, которые в черноземной полосе вели
барщинным трудом примитивное полевое хозяйство. Плотное крепостное население
черноземного района, не уходившее в отхожие промыслы и не имевшее кустарных,
умножилось настолько, что не все могло быть использовано на пашне; некуда
было девать рабочие руки и надо было даром кормить лишние рты. Это
естественно порождало мысль о необходимости коренных хозяйственных перемен и
даже о преимуществах наемного труда. Затрудненность хозяйственной обстановки
помещиков усложнялась их долгами. По разным причинам к середине XIX столетия
более половины помещичьих имений оказались заложенными в правительственной
"сохранной казне"; по некоторым подсчетам, "в среднем, задолженность
помещиков составляла более 69 рублей с души крепостных", что составляло
более 2/3 их средней стоимости. Столь огромная задолженность была вызвана
как тяжестями военного времени начала XIX в., так и хозяйственными неудачами
и неумением жить сообразно со своими доходами. Сознание хозяйственного
кризиса угнетало помещиков; настроение недовольной крепостной массы их
пугало; недостаток денежных средств приводил к мысли о несовершенствах и
устарелости крепостного порядка. Даже и те помещики, которые не были
захвачены высокой освободительной идеей, думали, что близок конец старого
порядка, и не сомневались в том, что нужна его реформа; они только боялись,
что реформа окончательно их разорит.
Ход крестьянской реформы. Так сложилась реальная обстановка в ту
минуту, когда в 1856 г. необходимость реформы была провозглашена с высоты
престола и Александр пригласил дворян "обдумать", как бы привести в
исполнение его намерение покончить с крепостным правом. После слов его
московскому дворянству начались работы по крестьянскому делу в Министерстве
внутренних дел и обращение в обществе и в правящих сферах различных частных
записок о способах ликвидации крепостного строя. В этих записках хорошо
отразилось настроение (в пользу освобождения крестьян с земельными наделами)
передовой части дворянства. И так как со стороны губернских дворянских
обществ формальных заявлений не поступало и дворянство до поры до времени не
рисковало выступать с сословным почином в крестьянском деле, то частным
запискам и личным влияниям суждено было сыграть большую роль в великой
реформе. Из многих записок особое значение имели записки К. Д. Кавелина, Ю.
Ф. Самарина, кн. В. А. Черкасского, а также записка великой княгини Елены
Павловны (вдовы великого князя Михаила Павловича) "Предварительные мысли об
устройстве отношений между помещиками и их крестьянами", составленная с
помощью Н. А. Милютина и К. Д. Кавелина для устройства свободного быта
крестьян в имениях великой княгини. Обладавшая большим умом, благородная и
просвещенная великая княгиня была горячей и сознательной сторонницей
освобождения крестьян с землей. Она поддерживала эту идею, как могла и где
могла, собирала вокруг себя ее сторонников и сумела повлиять на самого
государя в этом именно смысле. С другой стороны, в том же направлении
действовал брат императора, великий князь Константин Николаевич, горячо
желавший реформы и всячески ей содействовавший. Личное влияние на государя
этих близких к нему людей было, конечно, существенно важно [* См. об этих
лицах прекрасные статьи гг. Бахрушина и Любавского в сборнике "Освобождение
крестьян. Деятели реформы" (М., 1911) А. Ф. Кони в 5-м томе издания "Великая
реформа" (М., 1911).]. Оно поддерживало в нем неслабеющий интерес к
крестьянскому делу и внимание к частным проектам, к которым государь вначале
относился с некоторой осторожной сдержанностью и даже с подозрением. Но еще
большее воздействие на настроение государя в пользу освобождения крестьян с
землей оказал близкий к Александру начальник военно-учебных заведений Я. И.
Ростовцев. По официальному поручению Александра приняв участие в работах по
крестьянскому делу, Ростовцев понемногу входил в разумение всех
обстоятельств дела, сделался сторонником крестьянских интересов, уверился в
необходимости освобождения с землей -- ив ряде интимных писем к государю
развил свои взгляды и желания. Письма Ростовцева, встреченные Александром
вполне доверчиво, окончательно укрепили его взгляды на дело и поддержали
решимость довести реформу до определенного результата.
Так, ранее, чем началась официальная работа над крестьянским делом, это
дело стало предметом частных проектов и негласных влияний. Под такими
воздействиями со стороны наладилась, наконец, и официальная работа, сказался
почин и со стороны дворянских обществ. В начале 1857 г. стал действовать
"секретный" комитет, учрежденный для обсуждения мер по устройству быта
крестьян. Комитет предположил совершить освобождение крестьян постепенно,
без крутых и резких переворотов. Но это не соответствовало намерениям
Александра Николаевича, который желал скорого и определенного решения
крестьянского вопроса. Поэтому, когда в комитет поступило заявление дворян
литовских губерний (Виленской, Ковенской и Гродненской) о желании их
освободить своих крестьян без земли, то государь приказал ускорить
обсуждение этого дела. Мнения по данному делу в комитете разделились: часть
членов комитета (во главе с великим князем Константином Николаевичем)
высказалась за то, чтобы разрешить освобождение с землей, а не без земли, и
притом сделать это гласно -- так, чтобы все узнали о намерении правительства
немедля приступить к преобразованию крестьянского быта. Александр одобрил
это мнение, и рескрипт его, данный (в ноябре 1857) виленскому
генерал-губернатору Назимову, возвестил всему государству о том, что реформа
началась. Литовским дворянам было указано образовать по губерниям дворянские
губернские комитеты для обсуждения условий освобождения крестьян и
составления проекта "положений" об устройстве крестьянского быта.
Правительство ожидало, что, узнав об учреждении губернских комитетов в
литовских губерниях, дворянские общества прочих губерний сами поймут
необходимость приступить к обсуждению условий крестьянской реформы и станут
ходатайствовать об устройстве у себя таких же губернских комитетов по
крестьянскому делу. Действительно, из разных губерний стали поступать адресы
дворянства с выражением готовности приняться за улучшение быта крестьян, и
государь разрешил открытие в губерниях губернских комитетов, составленных из
местных дворян. Для руководства занятиями этих комитетов была дана общая для
всех их программа. Для объединения же всех мер по крестьянскому делу
"секретный" комитет был преобразован в главный комитет под председательством
самого Александра (1858).
Так началось официальное обсуждение крестьянской реформы. Когда
губернские комитеты изготовили свои проекты положений об улучшении быта
крестьян, они должны были представить их на рассмотрение главного комитета и
прислать в Петербург своих депутатов для совместного обсуждения дела в
главном комитете. Так как проекты губернских комитетов во многом различались
между собой, то для их рассмотрения и согласования была образована при
главном комитете особая редакционная комиссия под председательством Я. И.
Ростовцева (1859). Комиссия эта по ходу дела была разделена на четыре
отделения или четыре редакционные комиссии. В состав их вошли как чиновники
разных министерств, так и дворяне по приглашению Ростовцева. Кроме того,
дворянские депутаты из губернии дважды вызывались в Петербург для занятий в
редакционных комиссиях. С их участием комиссии обсудили все основания
крестьянской реформы и составили проект положения об освобождении крестьян.
Проект этот был очень благожелателен для крестьян благодаря стараниям
прогрессивных членов комиссий, Н. А. Милютина, князя Черкасского, Ю. Ф.
Самарина и других. В самый разгар работ комиссий их председатель Я. И.
Ростовцев скончался и на его место был назначен граф Панин. Ростовцев был
горячим сторонником освобождения крестьян;
Панина же считали "крепостником". Тем не менее работы редакционных
комиссий продолжались и при Панине в том же духе, как при Ростовцеве. В
конце 1860 г. комиссии окончили свое дело и были закрыты. Составленные ими
законопроекты были переданы в главный комитет.
Главный комитет под председательством великого князя Константина
Николаевича рассмотрел выработанный комиссиями проект положения об
освобождении крестьян и придал ему окончательную форму. После этого в начале
1861 г. проект был внесен в Государственный совет и по желанию государя
немедленно рассмотрен. Александр лично открыл занятия Государственного
совета по крестьянскому делу и в замечательной по твердости и силе речи
указал Совету, что уничтожение крепостного права "есть его прямая воля". В
исполнение этой воли Совет рассмотрел и одобрил проект закона об
освобождении крестьян. В годовщину своего вступления на престол, 19 февраля
1861 г., император Александр подписал знаменитый манифест об отмене
крепостного права и утвердил "Положения о крестьянах, вышедших из крепостной
зависимости". Великое дело было совершено: 5 марта "воля" была обнародована
и принята народом спокойно, без всяких общественных потрясений.
По новому закону, крепостное право помещиков на крестьян было отменено
навсегда, и крестьяне признаны свободными безо всякого выкупа в пользу
помещиков. Государственная власть не видела в этом никакого нарушения прав
помещиков. В своей речи Государственному совету император Александр указывал
на то, что крепостное право в России имело государственный характер: "Право
это установлено самодержавною властью, и только самодержавная власть может
уничтожить его". В то же время земля, на которой жили и работали крестьяне,
была признана собственностью помещиков. Крестьяне освобождались с тем, что
помещики предоставят им в пользование их усадебную оседлость и некоторое
количество полевой земли и других угодий (полевой надел). Но крестьяне за
усадьбу и полевые наделы должны были отбывать в пользу помещиков повинности
деньгами или работой. По закону крестьяне получили право выкупить у
помещиков свои усадьбы и, сверх того, могли по соглашению со своими
помещиками приобрести у них в собственность полевые наделы. Пока крестьяне
пользовались наделами, не выкупив их, они находились в зависимости от
помещиков и назывались временнообязанными крестьянами. Когда же выкуп был
произведен, то крестьяне получали полную самостоятельность и становились
