- Да, я два года варился в этой каше, ни хрена не понимая, но работая на
них. Они уже давно почти всюду пробрались, везде их щупальца. Я даже не
знаю, сколько их - Синдикат настоящий, основной, и Синдикат левый, Новый
Порядок, Строители Храма, Восьмое Небо, Черное...
- Что - черное? - встрепенулся Иван.
- Нет, я ничего не говорил, это слухи. Их не так уж и много, но они все
время делят мир. Наверху эти горлапаны из правительства, парламентов,
выборные всякие, министры хреновы и прочая мишура, марионетки на ниточках,
а внизу, в темноте они - подлинные хозяева мира. Они все время что-то
делят, Ваня. Они не поделили Параданг, а потом поделили, а я им помог,
понимаешь?
- С трудом, - Иван слыхал, что где-то вдет какая-то закулисная возня,
грязная, подлая, гнусная. Но ему некогда было заниматься всякой ерундой, у
него всегда было настоящее дело, по крайней мере, он сам так всегда считал.
- Как тебе удалось уйти из Штаба?
- Это они меня вытащили. У них везде свои люди. Синдикат сводил счеты с
Восьмым Небом, понимаешь. И они решили, что крутой парень Гуг Хлодрик им не
помешает. Грязь, Ваня, гнусь, мерзость. Сколько планет мы с тобой
геизировали, вспомнишь?
- Двадцать девять - ответил Иван, - это с тобой. Но ты и без меня
работал. А я - без тебя.
- Двадцать девять миров, Ваня!- Гуг схватился за голову. - Семнадцать
населенных. Ты знаешь, что теперь на четырех из них?
Иван скрестил руки на груди.
- Что на них может быть? Базы. Дома отдыха. Охотничьи зоны. Заводишки и
комбинатики... много чего.
- Вот ты и дурак, самый настоящий, Ваня! Розовый ты карась-идеалист, а не
десантник-смертник. На четырех планетах сейчас каторги похлеще гиргейской.
Только парятся на них не зэки с Земли, а местная, туземная братия. Черный
Шар забетонировали полностью, выхода наверх местным нет, они горбятся на
подземных фабриках, гнут спину на Синдикат.
- Врешь!
- Нет, Ваня, не вру. Синдикат взял Черный Шар в аренду на девятьсот
девяносто девять лет, вместе со всем, что там есть, вместе с сорока семью
миллиардами туземцев. На Шаре сутки - тридцать два часа, а рабочий день -
двадцать шесть. Из этих бедолаг выжимают все, они лепят процессоры с утра
до ночи и с ночи до утра, они даже не знают, что они делают, для чего, их
просто выдрессировали, обучили... - и все с нашей легкой руки, Ваня!
- Неправда!
В голове у Ивана помутилось от слов Гуга, он не хотел верить, не хотел!
Великая Россия контролирует населенные миры, она бы никогда не допустила..,
- Это рабство. Настоящее рабство. Но бывает хуже, Ваня, Илонян и
огазейцев продают с их геизированных планет по всей Вселенной, всем, кто
хочет получить дармовые рабочие руки или наложниц. И Сообщество знает об
этом, несчастные проходят по статье "псевдоразумные тягловые животные",
понял?! А мы-то с тобой старались, несли свет бедным аборигенам,
пребывающим во мраке и сырости родных планетенок!
- Ложь!
В мозгу у Ивана вдруг пронеслось полузабытое: "Человеку нечего делать в
Пространстве, его дом - Земля, на Земле и искать он себе должен применение,
ищущий чуждого несет зло всем..." Отец Алексий умер, а вот голос его жил,
звучал в ушах. Иван покачал головой. Не время, сейчас не время погружаться
во все эти дрязги.
Он встал, подошел ближе к черному, пустому и безжизненному аквариуму.
Провел рукой по холодному стеклу.
- Гуг, - спросил он неожиданно, - а твой Цай хорошо знает дорогу наверх?
- Если он не знает, значит, никто не знает, - философически изрек Гуг.
Два красных глаза мигнули ив глубин, вперились в раскрытую душу, обожгли.
Иван вздрогнул, прильнул к стеклу - ничего за ним не было. Пустота холод,
мрак.
- Мне надо поговорить с тобой, давай выйдем.
Мулатка вскочила на ноги. Вспыхнула.
- Я и сама могу уйти. Прощайте, грубые и глупые мужланы!
- Ой-ей-ей! - пропел тонюсенько Гуг.
- Простите меня, - бросил Иван вдогонку красавице Ливе, ускользавшей в
дверцу,- но дело есть дело.- Он был сух и скуп. Не до деликатностей.
Ближайшие три-че" тыре часа решат все.
- Гуг!
- Чего?
- Узнаешь? - Иван держал у горла серенькое гладенькое яичко.
- И не надоело тебе играться? - рассердился Гуг.
- Надо проверить!
Иван нажимал все сильнее и на глазах терял свою стройность, жирел,
расплывался, рос. Он превращался в Туга-Игунфельда Хлодрика Буйного - в его
абсолютную копию, а точнее, в него самого, раздвоенного сказочным образом.
- Погляди на меня!
- Грех смеяться над старыми больными людьми! - Гуг подошел и ударил
здоровой ногой по протезу своего двойника.
Иван чуть не упал.
- Ну и шутки у тебя!
- Привыкай! Я ведь привык. А вообще, Ваня, зря ты меня не прибил, - Гуг
смотрел на самого себя с презрением и враждой.
- Успеется еще. Я оставлю за собой это право, согласен?
- Согласен. Прибьешь, когда все до конца поймешь!
Гуг повернулся к нему спиной, уперся ручищами в резную столешницу
массивного деревянного письменного стола, совсем неуместного на глубине
восемьдесят километров.
- Обязательно прибью.
Иван быстро вытащил из-под мышки возвратник, накинул его на предплечье
Гуга Хлодрика, с силой сдавил контактные пластины. Прежде, чем раздался
полуслышный щелчок, Иван сказал:
- Привет Бронксу!
Гуг обернулся разинул рот... и пропал.
В эту минуту, с разинутым ртом и выпученными глазами он уже стоял на
борту Дубль-Бига-4, в приемной камере, обшитой мягкой оленьей кожей
вперемешку с пластинами угазавра с планеты У.
* * *
Лива не выдержала и получаса. Когда она вошла, Иван, он же Гуг Хлодрик
Буйный, главарь гиргейской освобожденной банды, сидел в мягком черном
кресле, забросив голову на спинку.
- А где это фраер, где твой карась? - спросила мулатка томно на немецком.
- Сбежал?
- Я его отпустил, Ливочка, - произнес Иван, гуговым голосом, - он нам
только помехой будет, все испортит, да забудь ты про него.
- А то, что ты лепил давеча - неужто правда?
- Туфта, Ливочка, туфта. Психа из себя давил, понимаешь? Ну ты иди,
ладненько? Чертовски устал, буду спать тут, на диванчике, иди, лапушка.
- Фу-у! Как был ты мужланом, так и остался им. И за что таких любят!
Ивану не пришлось спать в эту ночь. В теле Гуга Хлодрика он почувствовал
себя неважно - погрузневшим, постаревшим, необычайно могучим, но вместе с
тем неповоротливым. Досаждала искусственная нога - будь прокляты
звероноиды, отгрызшие живую Гугову ногу! Причина его бессоницы была,
конечно, иной. Иван напряженно продумывал все ходы - шансов на успех
прорыва не было. Сейчас они находились самое меньшее в трех кольцах
блокады. Как только они начнут дергаться, их обложат еще сильнее - обложат,
а потом начнут сжимать кольца. Щадить не будут, каторжников-смертников не
щадят. Могут и заложниками пожертвовать... Кстати, о заложниках.
Иван-Гуг подошел к черной панели. Постучал.
Карлик Цай тоже не спал.
На порожке отпрыск инопланетной императорской фамилии замер и пристально
установился на Ивана-Гуга - даже белесые бельма вдруг прояснились,
высветились. Неужели догадался? - подумал Иван. Любое недоразумение сейчас
могло испортить все дело. Нет! Карлик прошел к столу, выложил на него лист
белого объемного пластикона.
И языком жестов показал - прослушивают.
Иван-Гуг подошел ближе. И подумал - их наверняка не только прослушивают,
но и просматривают, уровневая камера не могла не находиться под
видеоконтролем.
"Видеосистемы уничтожены, - языком жестов, безмолвно сказал Цай ван Дау,
- я все проверил!"
Пластиконовая объемная карта напомнила Ивану чтото, но что именно он так
и не вспомнил, не смог. Это была даже не карта, а скорее схема -
переплетения лабиринтов, камеры, ходы, тахты, стволы: заполненные ядовитой
водой были окрашены в голубой цвет, жилые, с воздуходувами - в розовый,
последних было меньше, намного меньше. Но было еще семь извивистых черных
ниточек, уходивших за пределы карты. Иван сразу понял, что это такое.
"Да! - подтвердил карлик Цай, он будто мысли читал,-это те самые ходы и
тупики Синдиката. О них охрана не знает, их, попросту говоря, нет. Мы с
Гугом решили идти вот этим!" - Он ткнул корявым пальцем в черную ниточку,
спиралью спускавшуюся вниз, в глубины планеты.
Иван внутренне содрогнулся, но не показал вида - "Мы с Гугом"! Значит, он
раскусил его? Но это невозможно! Неужели он телепат, нежели он способен
проникать даже сквозь психозащитные барьеры?! Но почему он так спокоен?
"Я понял сразу, что вы не Гуг, - безмолвно сказал Цай ван Дау, - я не
читаю мыслей, но я это умею определять, мы все умеем это делать... вы
отправили Гуга к себе. Он вас не простит никогда, плохо вам придется, если
вы выберетесь отсюда и встретитесь с Буйным! Но это все неважно сейчас.
Дело сделано, надо приступать к другому. Не беспокойтесь, я никому не
скажу. Даже эта киска, Ливочка, ни за что не догадается".
"Хорошо! - ответил Иван. - Оставим эту тему. Почему мы должны уходить
вниз? Мы сами себя зароем в проклятой Гиргее!".
Карлик скривил губы - желтый клык выступил наружу, придавая лицу хищное
выражение. Цай ван Дау смотрел на Гуга-Ивана с явным сомнением в его
умственных способностях.
"Пробиваться наверх глупо - восемьдесят километров, сто семьдесят два
охранных яруса, десятки тысяч вооруженных андроидов, дублирующие системы
многоканального подавления, поверхностная защита, орбитальные фильтры... я
вам называю только главное, в промежутках понапихано столько всякой
всячины, что черт ноту сломит!".
"Но вниз идти еще глупее, что мы будем делать на стокилометровой глубине,
на двухсоткилометровой? Я не собираюсь вечно сидеть в засекреченном
тупике!"- Иван умело вел разговор на пальцах, хотя последний раз
практиковался лет восемь назад - навыки, заложенные в Школе, из памяти не
выветривались, их забивали намертво.
"Нам не дано вечной жизни, - глубокомысленно заметил карлик Цай. И тут же
перешел на деловую нотку: - В двух пазухах на разных глубинах Синдикат
установил Д-статоры...".
У Ивана сердце забилось учащенно. Они спасены! Д-статоры - это то, что
нужно! Если заряда хватит, он перебросит всех за пределы Гиргеи. Но тут же
ледяной змейкой скользнуло сомнение.
"С какой стати Синдикату заботиться о гиблых людишках? Каждый статор
стоит безумных денег! Зачем Синдикату беглые каторжане?".
"Синдикату нужен ридориум!".
Иван оторопел.
"Они что, решили прибрать к своим рукам всю планету?".
"Не будем отвлекаться. Глядите. И запоминайте!".
Ивану не надо был указывать - планы, карты и прочее подобное с первого
взгляда отпечатывалось в его мозгу, он был поисковиком и если бы не мог
держать в своей голове нужные сведения, уже сто раз бы погиб. Была б карта
верной!
- Я хотел взглянуть на заложников, - сказал он вслух, пускай наблюдатели
знают, что их не боятся, что беглые уверены в своих силах.
- Пойдемте, - карлик Цай учтиво вывернул уродливую руку.
Они пролезли в узкий лаз через две многослойные переборки, очутились в
темном коридоре с мигающими, пульсационными датчиками и рядом овальных
гермолюков. В коридоре явно попахивало метаном. Стены поблескивали от
наледи - глубина, холод, об этом не следовало забывать.
Лифт спустил их на шестнадцать этажей вниз, вывалил прямо на общую
площадку.
- Рабочая зона, тут не стоит задерживаться.
Мимо них прошел человек в огромном скафандре с силовыми установками,
шаромагнитной гидравликой - трехметровый гигант. Виброкайло висело за
спиной в титановом чехле. Ребристые следы оставались в наледи. В руках у
гиганта был плазменный резак.
- Кого меняешь? - спросил карлик Цай.
- Джила Бешенного, чтоб он околел на стреме! - прозвучал скрежещущий
голос, усиленный динамиками скафа.
- Ты, гляди, без эмоций! - зло проговорил Цай ван Дау. - Иди!
Гигант отвернулся, тяжелые шаги гулом прокатились по металлическому полу.
Иван покачал головой - все эти посты, дежурства никого не спасут, этих
несчастных сожгут, не вынимая их из скафандров. Их не трогают только из-за
