- ...Старухе она досталась даром, - продолжал грек. - Теперь за нее
дадут любую цену. Ты не представляешь, финикиец, сколько дадут за нее!..
Девушку купил богатый лекарь. Старуха тут же содрала с нее все
украшения и платье. Лекарь посадил рабыню в повозку, запряженную мулами, и
поспешил увезти - подальше от завистливых глаз.
Грек пристально посмотрел Эреду в глаза.
- Но ты нищ, финикиец! Ты не купил моего снадобья, не купил даже сыра
и кикеона, напитка богов. Как же ты думаешь выкупить свою Агарь? - И не
давая ему раскрыть рта, истошно завопил: Эй, люди! Правоверные египтяне,
подданные величества царя Верхнего и Нижнего Египта, Повелителя Азии,
полубога, который будет богом после своей смерти!.. Этот фенеху нашел свою
девушку. Он искал ее по всей земле, прошел страны варваров и дикарей,
победил многих огнедышащих чудищ, покорил мечом и хитростью страну, в
которой живут одноногие и однорукие люди с головами, которые они прячут
под мышками. О люди! Ему нечем заплатить за свою Агарь, ждущую его в доме
Ноферхонх. - И склонившись к старухе, спросил: - Сколько просишь? - и тут
же продолжал пронзительным голосом, словно всю жизнь был глашатаем: -
Всего полста дебенов за красавицу Агарь, соберем великому воину Эреду,
защищавшему Египет под Магиддо, Кархемышем и Харраном, эти жалкие полста
дебенов. Ну кто чем может, поделись! Кто больше, кто больше?
И грек, распаленный собственными словами, вытащил из потайного
кармашка в матерчатом поясе слиток серебра, бросил его на помост. Его
примеру последовал наемник неопределенной национальности, который из рук
цирюльника перешел в руки массажиста, а затем к прорицателю и толкователю
снов. Он подошел к помосту и, ни слова не говоря, положил брусок серебра
достоинством в один ките, с таким благоговением, словно это был по меньшей
мере эвбейский талант. Потом кто-то положил гроздь винограда, пригорошню
маслин, замусоленный папирус, перевязанный шнурком (оказался перечень
снадобий от болезней живота). Больше даров не было. Толпа поредела и
вскоре совсем рассосалась. Работорговцы посмеивались: чужеземцев в Египте
недолюбливали, хотя без них не могли обойтись.
- Ладно! - закричал грек, топнув в сердцах, - из всех щелей помоста
поднялась пыль. - Пусть боги Эллады покарают меня за расточительство и
глупость, непростительную для эллина, но я дам этому дурню полста дебенов!
Растроганный Эред обнял грека.
- Ты настоящий муж, эллин. Я верну тебе эти проклятые дебены, чего бы
мне это ни стоило. Клянусь Мелькартом!
В доме Ноферхонх было тихо и прохладно, свежеполитй земляной пол был
застал чистыми циновками из пальмовых листьев. На подставках и в нишах -
статуэтки, бюсты, барельефы из фаянса, зеленого шифера, драгоценного
дерева, пряно и тонко пахнущего. Несколько фигурок богов, украшавших
домашний алтарь, были из электрума, сплава золота и серебра. Перед алтарем
стоял бронзовый жертвенник для сжигания кусочков пищи - дар богам,
оберегающим дом, очаг и семейное счастье. Это новшество - жертвенник для
сжигания - пришло из Ханаана. Ему следовали люди утонченные, элитствующие,
подверженные иностранному влиянию и новым веяниям жизни.
Старуха успела хлебнуть пива и была навеселе. Припадая на одну ногу,
стуча клюкой, таскалась из комнаты в комнату, кричала на рабов и
домочадцев. Появившись неожиданно перед гостями, - они, сгорая от
нетерпения, ерзали на циновках, - зашептала что-то, вытаращив глаза.
- Что? Что она говорит? - вцепился в грека Эред.
- Говорит: идет красавица, о боги...
Привели рабыню-сабинянку, разодетую, как дочь фараона. Старуха сама
была взволнована не меньше мужчин. Увидев, что Эред помрачнел и опустил
голову, она рассердилась:
- Кого тебе еще надо, глупый фенеху?!
Купец толкнул его в бок.
- Не она?
Эред поднял на старуху печальные глаза.
- Зачем ты меня обманула? Она совсем не похожа на Агарь.
- Хи! - с силой выдохнула старуха. Грек едва поспевал переводить ее
слова. - Я привожу в свой дом людей вроде тебя, фенеху, ищущих неизвестно
чего. Взглянув на эту сабинянку, они забывают обо всем на свете, словно у
них отшибло память. Они ползают у меня в ногах, умоляют отдать ее им...
- Ну да, - добавил от себя грек, - она вытягивает из них все, делает
нищими... - И продолжал другим тоном: - И ты забудешь свою Агарь, только
приглядись к ней, к этой красотке.
Эред воскликнул, чуть не плача:
- О боги! Почему люди издеваются над моей бедой!..
Вне себя, он схватил старуху за шею.
- Пусти, фенеху, - сказала она сердито и крикнула греку, чтобы
перевел.
Эред оттолкнул ее. Старуха поднялась с циновки. И только когда
отыскала свою клюку, заговорила, вглядываясь в лицо Эреда. В ее голосе
промелькнуло что-то похожее на печаль.
- Она сказала, умерла Агарь, хотя ее сделали красивой, - произнес,
страдая, грек. - Умерла, не болея никакими болезнями, умерла оттого, что в
сердце ее был ты...
Эред долго молчал.
- Я тебе не верю. Где Агарь? Почему я должен тебе верить?!
Старуха сердито заговорила, стуча клюкой о пол.
- Она клянется зеленокожим Осирисом, царем мертвых, что язык ее
никогда не был так правдив, как сегодня. Девушка умерла. Ее завернули в
кошму и зарыли в пустыне.
- Я хочу видеть, где ее зарыли! - воскликнул Эред. - Я разрою могилу,
я увижу ее... И горе тебе, старуха, если ты меня обманула!
- Ладно, - проворчала старая Ноферхонх, - я пойду с тобой,
несчастливец. О боги, как вы над ним надсмеялись - найти песчинку в
кишащем человеческом муравейнике и снова потерять...
...До своей циновки на постоялом дворе Эред добрался поздно ночью и
долго лежал, вглядываясь в небо, полное крупных горящих звезд. Он не
чувствовал полчищ блох, облепивших его тело, не слышал нудного звона
москитов... Вдруг он поднялся и пошел искать хозяина двора, натыкаясь на
тела спящих.
- Где можно найти караван, идущий на Левкос-Лимен, - спросил он
перетрусившего, потерявшего всякий сон хозяина.
- Поезжай в Танис... о боги, что это тебе взбрело среди ночи?.. -
заговорил тот, придя немного в себя. - Оттуда следуют большие караваны на
Левкос-Лимен и ближние колонии сабеев. Можно еще через Копт, но та дорога
опасная, малолюдная. Поезжай в Танис, человек.
34. СВЕРХЧЕЛОВЕК ИЗ КИТИЯ
За день до отплытия прибыл последний перед началом навигации караван
из Таиса. Изумленный и обрадованный несказано Астарт обнял Эреда.
- Это чудо! Эред! Ну до чего же здорово, что ты здесь!
Его друг сильно похудел, оброс рыжими тонкими волосами, похожими на
лохмы, остающиеся на коре деревьев после половодья.
- Нет больше Агари, Астарт, - первое, что произнес Эред.
Они постарались больше не говорить о прошлом. Эред спросил об Ахтое.
Неподалеку от друзей два раба обмывали в колоде высоченного
мускулистого жреца, прибывшего с караваном.
- Пойдем к морю, ты тоже грязью богат.
- Ты знаешь, кто это? - зашептал Эред. - Ораз из Кития! На Крите он
первый среди жрецов Мелькарта.
Чернокожий раб неловко плеснул водой в лицо Ораза и тут же свалился
от сокрушительного удара кулаком. Затем такой же удар обрушился на голову
второго раба.
- Оба лежат! - громко сказал жрец, выбравшись из колоды.
Увидев Астарта, жрец жестом приказал ему приблизиться. Астарт
отвернулся, приведя жреца в бешенство. Тот шагнул к Астарту и с силой
рванул его за плечо, оставив в кулаке клок материи.
- Или ты тоже равен царям и люди целуют следы твоих сандалий?
Астарт насмешливо посмотрел на него и ничего не ответил.
- Это же Ораз... - пробормотал Эред, - из Кития... В этот момент на
постоялом дворе появилась процессия кормчих и их жен во главе с
Альбатросом - пришли приветствовать великого жреца. Ораз забыл на время об
Астарте, пошел навстречу адмиралу, не обращая внимания на свою наготу.
Жрец представлял собой великолепный экземпляр человеческого тела,
развитого многолетними упражнениями в греческих гимнасиях. Властное лицо с
греческим профилем и финикийскими глазами. Под тонкой, почти белой, кожей
играли крутые мышцы. Крутолобый внушительный череп, выбритый до
зеркального блеска, уверенные движения, царственная осанка, громовой голос
- все говорило за то, что это была личность необыкновенная, близкая к
богам, многие на Крите его считали полубогом. В Левкосе-Лимене его
появление в любом квартале, доме, на корабле действовало на людей
гипнотически: даже заведомые морские волки с зачерствевшими в
многочисленных грехах сердцами испытывали трепет и порывались целовать
край его одежды...
Ораз облачился с помощью слуги в расшитую золотом лиловую тунику.
Альбатрос в витиеватых выражениях сообщил о великой радости по случаю
благополучного прибытия жреца и пригласил его к себе в дом. Равный царям
приготовился ответить не менее пышно, но неожиданно замер с широко
раскрытыми глазами.
- Боги! Ваал всемогущий! Египтянка - жена хананея! Куда я попал?!
Альбатрос растерялся. Он искал, что сказать, но не находил.
- Это моя жена, - тихо произнес Агенор.
Меред, как и ее муж, выглядела невозмутимой, только румянец ярче
обычного проступил на персиковых щеках. Она была прекрасна в египетском
одеянии из полупрозрачного виссона. Голубые жемчужины мерцали в ее темных
волосах, взбитых наподобие львиной гривы.
- Жена! - Ораз насмешливо разглядывал женщину, заложив руки за спину.
- Дочь ила, загрязнившая род сынов моря!
Агенора и Меред здесь не столько уважали, сколько побаивались из-за
их высокого происхождения. Жрец заставил взглянуть на них по-новому.
Астарт мучительно ждал, что скажет кормчий.
- Адой Саргад, - сказал Агенор обычным голосом, - мы не привыкли к
критским манерам, поэтому разреши нам удалиться.
Агенор хлопнул в ладоши. Рабы внесли роскошный паланкин, опустили его
почти до земли. Меред скрылась за занавесками. Рабы тренированным
семенящим шагом бережно понесли паланкин.
Кормчий пошел рядом, положив руку на меч.
- Потерять лицо хананея из-за египтянки! - бросил жрец, не обращаясь
ни к кому.
- Жрец! - громко произнес Астарт. - Ты недостоин и дыхания людей,
которых ты обидел.
- Мальчишка! - вскричал Альбатрос, потрясая кулаками. - Вон отсюда.
Вон из Левкоса-Лимена!
- Я пойду, но вначале обрежу ему уши!..
- Он спятил! - зашептались в толпе.
- Солнце нагрело голову.
- Нищий!
Кормчие разумно помалкивали.
- Успокойся, адмирал, - сказал Ораз, жестом приказав рабу принести
меч, - от этого молодца на полет стрелы несет богохулием. Небо его не
потерпит.
- Ты хочешь драться с ним? Одумайся, святой человек, я же его
прогнал...
- Он уйдет без головы. - Жрец рассмеялся.
Постоялый двор превратился в арену. Кормчие с женами взошли на
террасу. Слуги бросились убирать из-под ног тюфяки и циновки, на которых
постояльцы спали ночью. Простой люд взгромоздился на глинобитные стены и
крыши. Хозяин двора взвыл, что ему продавят крышу, но начался поединок.
Астарту захотелось и на самом деле обрезать уши "равному царям". У него
даже руки задрожали от нетерпения.
Эред подбежал к Астарту, схватил его за руку, сжал в волнении так,
что у того в глазах помутилось.
- Всеми богами заклинаю, Астарт! У меня нет больше никого - только
ты... Он тебя убьет! Я знаю! Я предчувствую, - на глазах гиганта появились
слезы. Он умолял: - Астарт! Ему помощник - небо... Он полубог, он...
- Уйди, Эред! - Астарт с силой вырвал руку из его железных пальцев. -
