своей мести, - добавил он чуть грустно.
Женщина молча обняла финикийца, поцеловала в губы. Одно это - уже
преступление перед саисской нравственностью.
- Пусть золото даст вам то, что вы искали, - сказал Астарт.
Финикиец и египтянин крепко, по-мужски обнялись.
21. СКАРАБЕЙ
Нетерпение гнало Астарта в Бубастис. Он ликовал. Скоро его близкие
будут свободны! В порыве счастья он решил выкупить всех заключенных
Бубастиса и даже всего Иму-Хента.
Финикиец спустился с плато и направился к деревушке рыбаков и
пахарей, чтобы купить лодку: только Нилом можно было в короткий срок
добраться до столицы Иму-Хента. Единственная улица деревушки начиналась
среди илистых полей и кончалась в аккуратно размежеванных пашнях.
Увидев двух мужчин, Астарт направился к ним.
Египтянин с одутловатым лицом и пивным брюшком благоговейно следил за
переползающим через деревенскую улицу навозным жуком. Скарабей
сосредоточенно катил задними ногами шарик навоза. Второй крестьянин,
высокий старик с впалой грудью и неестественно торчащими, как крылья,
худыми лопатками, опирался на увесистую клюку и с возмущением говорил о
каком-то горшечнике, задолжавшем ему полсосуда зерна.
О горе! Астарт, занятый своими мыслями, не заметил жука и раздавил
его вместе с навозным шариком. Оба египтянина онемели. Раздавить
священного скарабея?
Астарт не успел и слова сказать в свое оправдание, как земля вдруг
встала дыбом. Он упал, сраженный ударом тяжелой клюки. Мех раскрылся,
сокровища Джосера вывалились на утрамбованный ногами и повозками ил.
Астарт очнулся от злобных пинков. Вся деревня собралась у
раздавленного жука. Финикиец шарил вокруг себя руками, не обращая внимания
на плевки и удары.
- Где мой мех! - закричал он и попытался подняться.
- Ему мех дороже!
- В воду неверного!
- Смерть!
- Смерть!
Астарта бросили в Нил, и он чудом не угодил в пасть крокодилу.
Выбравшись на берег, он забился в самую гущу зарослей.
На мелководье плескалась рыбешка. Ветер пустыни пел на разные голоса
в тростниках, редкие тканые облака набегали на солнце, и по колышущемуся
морю зарослей скользили быстрые тени.
Из деревни вышла процессия во главе с деревенским жрецом, который нес
на шесте деревянное изображение бога Анубиса в виде человека с головой
шакала. Плакальщицы рвали на себе волосы, раздирали ногтями щеки и громко
безутешно рыдали. Несколько пар быков тянули салазки с деревянным гробом,
следом вышагивали жрецы низших разрядов с кадильницами. Шествие замыкали
ближайшие друзья умершего - собиратели навоза, поставщики кизяка. Верующие
провожали в последний путь священного скарабея, загубленного нечестивцем
фенеху.
Астарт бесновался среди трехгранных стеблей папируса.
- Боги Египта! - шептал он в ярости. - Пусть им поклоняется полсвета,
пусть их чтят даже в Финикии! Я посдираю с них противные мерзкие шкуры! Я
вцеплюсь им в глотку у самых алтарей!..
22. ОБЛОМКИ МЕЛЬКАРТА
Проведя бессонную ночь на берегу Нила, измученный Астарт с рассветом
выбрал лодку получше и, столкнув ее в воду, поднял парус.
Солнце застало его далеко от деревни, далеко от сокровищ Джосера,
которые бессмысленно было выручать. И хотя он был вымотан до предела и
голоден, он почувствовал себя вдруг титаном, могучим существом, способным
на чудо. Он понял, что никакие преграды не в силах смять его разум.
Наверное, и пророки становятся пророками, когда на них находит подобное.
Безумие? Нет! Астарт давно сознавал свою непохожесть: он шел
наперекор судьбе и стал кормчим. Наконец, он убил Верховного жреца Тира -
не вызов ли это небесам? Но небо молчит... Он видел позор живого фараона и
совершил надругательство над мертвым, одним из тех, кого почитают
Осирисом. Но небо молчит, хотя египетский Осирис - это Ваал хананеев!..
Небо! Почему молчишь? Где твои молнии и громы? Он вырвал ногу Осирису,
Ваалу, Мелькарту! Он оскорбил тебя, Повелитель Жизни, но по-прежнему жив?
Отчего такая милость? Или боги бессильны перед людьми? Или их вообще
нет?.. Может, и вправду запуганный ум все беды валит на богов, на пустое
небо, на Царство Мертвых, набитое разложившимися мумиями, но не душами?
Как трудно это понять. Как трудно решиться! О Мелькарт! Если ты не
явишь свой грозный лик или громовой голос, свершиться страшному!..
Небо равнодушно молчало. Редкие пушистые облака скользили в синеве, и
солнце купалось в прозрачных водах великой реки.
Как когда-то Астарт поднял меч на Верховного жреца, готовый к ужасным
карам, поднял меч назло всему смыслу жизни, так и сейчас он снял с себя
талисман - деревянную фигурку Мелькарта в виде полубыка-полудельфина,
которую всегда носил на груди. И вновь поднял меч для страшного испытания
судьбы... Сильный удар рассек статуэтку надвое. Лезвие увязло в
выдолбленном днище лодки. Небо безмолвствовало.
- Как я был глуп!
Обломки бога взметнулись, отброшенные кормовой волной.
- Нет богов! Я сам бог! - И в небо умчался торжествующий хохот.
23. В ЛОГОВЕ СЕБЕКА
От богохульников и чужеземцев, которые бродили по всему Египту, храм
бога Себека охраняли особые стражи у ворот и на стенах. Астарт с
неприязнью смотрел, как здоровенные сытые мужчины с мечами, висящими почти
под мышкой, бросали в воду куски сдобных булок. Многочисленные факелы и
курильницы благовоний отражались бликами на бритых черепах. Охрана тоже
входила в какой-то низший разряд жрецов, ибо лысые головы и леопардовые
шкуры - атрибуты маслопомазанных.
Астарт расхаживал вокруг стен, скрытый тьмой, высматривал лазейку, и
в душе его боролись сомнение и бунтарство. Сомнения орали в тысячи
оглушающих глоток: а вдруг боги есть? Не может все человечество ошибаться,
а Астарт быть правым?! Но чувства не так-то просто перекричать. "Ты не
одинок, - словно кто-то шептал ему на ухо, - есть безбожники на свете,
например те, которые бьют крокодилов на Элефантине. А тот старик, которого
паломники забросали камнями у гробницы Санхуниафона?" И вообще среди
людей, с которыми сталкивался финикиец в своих скитаниях, бытовало
множество легенд о смельчаках, отважившихся на борьбу с богами и жрецами.
Ведь не все же в них вымысел? После таких умозаключений Астарту казалось,
что никто не сможет поколебать его в безбожии.
Астарту не стоило особого труда проникнуть за стены храма, смешавшись
с толпой пилигримов, выпущенных на ночь. Но к нему начали подозрительно
принюхиваться: стойкий запах мускуса не смогли победить даже ветры Города
Мертвых и купание в Ниле. Поэтому финикиец поспешил укрыться в первой
попавшейся келье. Астарт улегся на кошму и тут же вскочил: на ней
буквально кишели паразиты. Астарт выбежал из кельи и, немного побродив в
густой тени храмовых построек, взобрался на какую-то плоскую крышу. Он лег
на спину и отыскал созвездие Нога Быка. Эта цепочка звезд, повисшая на
неподвижной звезде Эсхмун, словно на серебряном гвозде, - испытанный друг
кормчих. Тоска сжала сердце финикийца.
На стене замаячил факел часового. Прогудела сигнальная труба.
Звякнуло семейство колоколов, и все затихло. Жрецы и богомольцы набирались
сил для новых молитв и трапез.
Астарт спрыгнул с крыши и, стараясь не заблудиться в лабиринте
построек, добрался до Священного пруда посреди храмовой площади.
Сонно возились объевшиеся чудовища. Голубой огонек в бронзовой
курильнице источал приятный аромат мирры. Где-то среди крокодилов,
откармливаемых здесь, находился самый огромный, в котором спряталась душа
бога воды. Астарт мечтал содрать его драгоценную шкуру, чтобы продать
потом ее грекам.
"Не заметили бы со стен". Астарт зачерпнул пригоршню воды и затушил
фимиам. Затем поболтал лезвием маджайского меча в воде и поспешно отдернул
руку: пара глаз пристально следила за ним, и свет звезд отражался в них
кровавыми каплями.
Взошла луна, Астарт заторопился. На мордах рептилий он разглядел
целые гроздья сережек, колец и других украшений. "Позор вам, жрецы, если
они окажутся медными". Астарт рубанул первого исполина по затылочному
бугру.
Собранные в одну связку украшения крокодила весили довольно много.
Финикиец продолжал охоту. На одном из животных можно было различить
диадему, призывно блестевшую в лунном свете. Но чудовище колыхалось
посреди бассейна и не изъявляло желания подставить морду под меч.
Второй удар принес еще одну связку колец и браслетов. Оказывается, и
лапы зверей были унизаны десятками браслетов. "Вот бы и на хвост
понавесили!"
К рассвету все сподвижники бога мокли брюхами кверху. Только сам бог
с диадемой на длиннющей, как бревно, морде продолжал покачивать во
взмученной воде, среди смрада, испускаемого дохлыми рептилиями.
Астарт спустился в бассейн, рука сорвалась с гладкого камня, и он
окунулся с головой. Когда вынырнул, бог воды медленно приближался. Бог так
наелся, что потерял азарт и стремительность нападающего хищника. Финикиец
поспешно полез на мраморный бордюр, но вновь сорвался и ушел под воду. Он
отчаянным рывком вырвался на поверхность и разглядел неясный частокол
зубов. Астарт почти машинально выкинул вперед руку с мечом. Пасть было
замкнулась. Астарт почувствовал, как лезвие с треском пронзило верхнюю
челюсть чудовища. Массивная ручка уперлась в раскрытую нижнюю. Пахнуло
кислятиной и запахом разложившегося мяса. "Если все боги так воняют, так
какое зловоние на небесах?" - задирал судьбу финикиец.
Астарт не выпускал меча, зная, что крокодил беспомощен, как цыпленок
на вертеле. Свободной рукой содрал с него диадему. Чудовище оглушительно
ударило хвостом по воде и потащило богохульника в глубину. Астарт,
раздирая кожу о нижний ряд острых, похожих на обломки стекла зубов,
освободил из пасти руку и вылез из бассейна. На стенах встревоженно
кричали часовые.
Финикиец торопливо собрал добычу и, прижав увесистую связку к животу,
чтобы не бренчало, что есть сил помчался к воротам.
Облокотясь на гигантский засов, дремал жрец-привратник. Финикиец
обрушил на его гладкий череп всю коллекцию крокодильих украшений, погрузив
стража в еще более глубокий сон. И хотя секунда решала дело, Астарт не
смог побороть искушения, заглянул в помещение сторожей и прихватил с собой
корзину вкусной сдобы, предназначенной для крокодилов.
Вскоре он уже поднимал парус одной из храмовых лодок. Охранника,
спавшего в лодке у причала, Астарт прихватил с собой на всякий случай и
высадил его утром на пустынном островке.
Когда мечущиеся огни храма остались далеко позади, Астарт рассадил о
борт рану на руке, чтобы с кровью вынесло всю заразу. Он знал, как опасны
зубы крокодила. Затем отсасывал кровь, пока в голове не зашумело, и туго
затянул рану сравнительно чистой поддевкой из дорогой льняной ткани,
которую жрецы надевали под леопардовые шкуры.
Солнце ласкало спящего финикийца среди разбросанных по днищу золотых
безделушек и жертвенной снеди. Астарт видел во сне Ларит...
25. ТРОПОЙ АВАНТЮРИСТОВ
Астарт причалил к одной из многочисленных гаваней Саиса, когда в
садах уже убрали обильные урожаи тамариндов, фиников, олив. Многие деревья
отцвели во второй раз. Земля покрылась яркой сочной зеленью. Зимняя
свежесть несла радость и нищему и номарху - люди заметно повеселели. На
улицах допоздна слышалась оживленная речь. Предприимчивые торговцы
собирали на полях фиалки и нарциссы и бойко торговали тощими букетиками на
