нам и не хватало. Клара права - пошли, но ухо держать востро и без дела за
железо не хвататься! Тебя, Сильвия, это тоже касается.
Девчонка-волшебница, взорвавшая таинственную скрину в закрытом мире,
скромно потупилась. Её страшная рана отчего-то заживала необычайно быстро,
Сильвия сама вышла из комы, не дождавшись помощи от целителей Долины.
Клара сперва собиралась устроить ей хорошую взбучку, но затем, передумав,
махнула рукой. Сильвия только хлопала ресницами и невинным голоском
утверждала, что хотела лишь помочь своим спасителям, сделав за них грязную
работу и приняв этот грех на себя. Она кротко выслушала яростную тираду
Клары о гибнущем мире и о том, что её, Сильвию, как чародейку ждет Суд
магов Долины; а выслушав, ответила, что с радостью предаст себя в руки
справедливого суда и безмолвно склонится перед любым приговором - потому
что хотя бы так, но она отблагодарит тех, кто её спас, и дальнейшее уже не
имеет никакого значения. Всю дорогу назад они с Кицумом держались тише
воды, ниже травы, самоотверженно ухаживая за оправлявшейся от раны Тави и
беспрекословно подчиняясь Кларе. Правда, истинного раскаяния в Сильвии
волшебница всё равно не чувствовала.
Боевые маги старались не вспоминать о заключённой сделке. Клара не
призналась бы даже душевной подруге Аглае Стевенхорст, что одно только имя
того, с кем чародейка заключила договор на забытой Тропе Межреальности,
заставляет Клару трепетать. Мощь, пусть даже и поверженная, всё равно
остаётся Мощью, тем более опасной, что пытается отомстить, не
останавливаясь ни перед чем, даже перед собственной гибелью. А излишне
говорить, что истинная гибель такой Силы заставит тысячи миров содрогаться
в огненных корчах агонии.
Клара не могла сказать даже себе, решится ли она признаться в
содеянном Архимагу Игнациусу. Отчего-то волшебница не сомневалась, что
старый чародей её решения не одобрит. Архимаг вообще всегда советовал
своим подопечным держаться подальше от Богов. А уж от Павших - тем более.
Не скрываясь, маленький отряд вышел к заставе. Стражник даже не
вздумал просыпаться. Раина скорчила зловещую гримасу и потянулась к мечу
горе-вояки, так что Кларе даже пришлось ухватить воительницу за рукав.
- Оставь его, - вполголоса буркнула волшебница. - Нам всем сейчас
предстоит идти к Архимагу... и, скажу, я предпочла бы встретиться с
тысячей козлоногих, нежели чем заводить этот разговор.
Эгмонт философски пожал плечами,
- Дело сделано - что о нём жалеть? Мы приняли на себя обязательство -
его надо выполнять, и Игнациус только подтвердит это.
Мелвилл кивнул, согласилась и Эвис; Тави вообще молчала, не вполне
понимая, о чём идёт речь; Сильвия и Кицум с деланно-покорным видом
склонили головы; одна только Клара задумчиво хмыкнула. Так получилась, что
Игнациуса она знала чуть ближе... и понимала, что суровый волшебник
зачастую может поступить совершенно по-иному, чем все от него ожидают.
Тави, Сильвия, Кицум во все глаза смотрели на открывающуюся перед ними
панораму Долины. Мельком взглянула, не удержавшись, и Клара - здесь всё
оставалось по-прежнему. Мягкий солнечный свет, лёгкие облачка на небе,
прохладный ветерок, отгоняющий жару; вдали блестит голубизна Круглого
озера;
уютные особняки магов увиты всегдашним плющом, покрытым голубыми,
розовыми, жёлтыми цветами - в соответствии с пристрастиями хозяина;
гоблины-дворники уже подмели мощённые цветным мрамором улицы, и путники
шли словно по великолепному дворцу, где крышей служит само голубое небо.
Они пришли в Долину, когда здесь еще царило раннее утро. Солнце
только-только поднялось над чёрными острыми пиками окрестных гор; короткая
и тёплая ночь Долины миновала, начинался длинный, нежаркий и приятный во
всех отношениях день.
Разумеется, для тех, кто постоянно жил в Долине.
Тави как открыла рот, так и не закрывала его всё то время, пока
маленький отряд шёл к дому Архимага. По дороге им не встретилось ни одной
живой души - погодники, целители, мастера урожаев, строители и члены иных
мирных Гильдий Долины любили понежиться в постелях.
Двери в дом Игнациуса были распахнуты настежь. А сам Архимаг сидел
возле крыльца на своей любимой деревянной скамейке и задумчиво покуривал
трубку, выпуская сизые колечки дыма.
Вся компания невольно остановилась перед оградой. Клара внезапно
ощутила, что краснеет, - нельзя было всё-таки являться к пожилому,
почтенному Учителю вот так, прямо с дороги, немытой и неубранной, в
грязной, порванной одежде, со спутанными волосами...
- Ну, что встали? - ворчливо произнёс Архимаг, не поднимая головы. -
Входите, бродяги перехожие, рассказывайте, что натворили...
Четверо магов переглянулись, точно нашкодившие школьники,
- Так и знал - натворили, - вздохнул чародей. - Ну, раз уж пришли,
выкладывайте. Тянуть - только хуже будет. Входите в дом, рассаживайтесь...
можете умыться, кстати.
Разумеется, Архимаг не был бы Архимагом, если б ранних гостей не ждал
на столе праздничный завтрак.
- Говорите, - сказал Игнациус, отставляя в сторону блестящий
серебряный кофейник. - Да и спутников ваших представьте, кстати, а то что
они жмутся за столом, как неродные...
Эвис, Мелвилл и Эгмонт разом повернулись к Кларе. Игнациус усмехнулся:
- Вижу, всё вижу... Мол, Клархен, давай, тебя старик больше любит,
может, нам потом не так сильно влетит. Говори, Клара. Вижу ведь, что вы
влипли.
- Учитель... - Клара прочистила горло. - Учитель, по дороге из Мельина
мы каким-то образом сбились с дороги. Нас привело к одному из закрытых
миров, в место, где не было магии. Нам пришлось устраивать друг другу
кровопускания... Там мы нашли Кицума и Сильвию - Сильвия была волшебницей
в мире Мельина.
- Моё почтение, мадемуазель. - Архимаг церемонно поклонился юной
чародейке. Неожиданно Сильвия, во все глаза глядевшая на него, порывисто
вскочила с места, упала перед магом на одно колено и ловко поцеловала его
сухую, морщинистую руку.
- Что с вами, сударыня? - Перепуганный Игнациус поспешно отдёрнул
руку.
Но было уже поздно. Сильвия упала и на второе колено, глаза её
вспыхнули настоящим фанатичным огнём.
- О, Великий... я, ничтожная, молю тебя о великой чести... позволь мне
мыть посуду и подметать полы в твоём доме, позволь выпалывать сорняки в
огороде, позволь чистить отхожее место, лишь бы быть рядом с тобой!..
- Что вы такое говорите, мадемуазель? - ещё больше перепугался
Архимаг. - Во-первых, у меня в доме такого не требуется, во-вторых...
- Сильвия! - негромко, но с угрозой сказала Клара.
Девчонка не обратила на неё никакого внимания.
- О, Великий Учитель... я целую прах меж стоп твоих... - Она и в самом
деле простёрлась ниц, припав губами к полу у подножия Трона Черепов.
- Во-первых, мадемуазель Сильвия, здесь нет никакого праха. - Игнациус
недовольно поморщился. - Поверьте, пол в моём доме тщательно подметается и
моется. Во-вторых, чтобы стать моей ученицей, нужно совсем, совсем иное,
нежели патетические слова и жесты. Встаньте, мадемуазель, прошу вас, и
если вы и впрямь... - Чародей нахмурил кустистые брови, пристально
всматриваясь в замершую Сильвию. - Если вы и впрямь небесталанны, как
хотите мне показать, то вы сами догадаетесь, что нужно сделать для того,
чтобы попасть ко мне в учение. А теперь успокойтесь, пожалуйста, и сядьте.
У меня потом к вам будет несколько вопросов. Вас, насколько я понимаю,
ждёт дознание и суд. Так что о каком ученичестве вообще может идти речь?
Сядьте, мадемуазель, и не мешайте нам.
Сияющая Сильвия повиновалась без звука. Казалось, она и думать забыла
о предстоящем суде, который, знала Клара, за такие дела вполне может
приговорить юную волшебницу к смерти.
- Рассказывай дальше, Клара. - В голосе Игнациуса слышалось лёгкое
раздражение.
Клара Хюммель вздохнула и продолжила своё повествование. Несколько раз
Игнациус прерывал её, уточняя детали, попросил взглянуть на сохранённый
Сильвией Чёрный Меч, долго смотрел на него, поцокивая языком и покачивая
головой. Когда рассказ дошёл до таинственной скрины и её уничтожения
Сильвией, Игнациус только тяжело вздохнул. Клара трепетала, точно
школьница, которой вот-вот скажут, что выпускное испытание она провалила -
и притом без права переэкзаменовки.
Наконец повествование добралось и до заключённой сделки.
- Учитель, мы... - Клара опустила голову. - Мы не могли... У нас не
получалось... не выходило... Мы не могли допустить гибели целого мира,
гибели из-за нашей неосторожности. Поэтому мы согласились на сделку...
- Великая Четвёрка, ну с кем ещё? - простонал Архимаг, хватаясь за
голову. - Я так и знал! Так и знал! Нет, Клархен, тебя положительно нельзя
отпускать одну на дальние прогулки!.. Ну, так кто тебя нанял на сей раз?
Клара молча протянула Игнациусу подписанный незнакомцем пергамент.
Архимаг Игнациус Коппер мельком взглянул на витиеватый росчерк
напротив алой гильдийской печати... и переменился в лице, по щекам
разлилась смертельная бледность. Сухие пальцы чародея задрожали, пергамент
выпал из них, сам собой свернувшись в трубочку. Игнациус откинулся на
спинку своего знаменитого кресла, рванул ворот мягкой рубашки - его словно
сдавило приступом удушья. Пергамент откатился обратно к Кларе.
- Учитель! - Маги, все как один, ринулись к нему; но проворнее всех
неожиданно оказалась Сильвия, с ловкостью молодой рыси перемахнувшая прямо
через стол. Клара только мельком успела ощутить, как девчонка метнула
прямо в мага туго свитый из её собственной жизненной силы шар, заставляя
разжаться цепкие когти подступившей беды.
- А-ах... - Игнациус глубоко вздохнул. - Благодарю вас, мадемуазель...
Вы успели вовремя... Ах, Клара, Клара! Что же ты наделала!..
- У нас не было другого выхода, Учитель! - Чародейка сжала зубы.
- Думаешь, я этого не понимаю? - Игнациус опустил голову, подпёр её
ладонью, так что Клара совершенно не видела его лица. - Ну что ж...
"Обещания надо выполнять", - закончила про себя Клара.
- Этот пергамент - порви, сожги, а пепел развей по ветру, - решительно
сказал Игнациус. - Желательно где-нибудь около Дна Миров. О данном
обещании - забудь. Сиди в Долине и не высовывай отсюда носа. Вас, мальчики
и девочки, это, кстати, тоже касается. - Чародей обвёл всех присутствующих
тяжёлым, выразительным взглядом.
Клара остолбенела. Если б Игнациус приказал ей немедленно раздеться и
заняться при всех с ним любовью, она и то удивилась бы меньше. Потому что
никогда, никогда, никогда за всю историю Гильдии боевых магов ни один из
её членов не отказывался отданного слова - да притом ещё и скреплённого
алым сургучом с оттиснутым драконом, обвивающим меч. Герб Гильдии знали во
множестве миров. Знали короли и принцы, законные правители и
бунтовщики-ренегаты, знали благородные борцы за справедливость и алчные
властолюбивцы, знали волшебники, колдуны, ведьмы, чародеи, знали Боги
отдельных миров, знали... И все знали, что Слово Гильдии нерушимо. Маг
может погибнуть, исполняя обещанное, он может убедиться, что поставленная
нанимателем задача неисполнима и, приведя веские доказательства, вернув
аванс (за вычетом некоей суммы "за беспокойство"), отказаться от
дальнейшего - но никогда и нигде маг Гильдии, получив от кого-то помощь в
обмен на обещание оказать услугу, не отказывался столь открыто и столь
цинично от данного слова.
Это означало бесчестье - для боевого мага хуже смерти. Это означало
всеобщее презрение, остракизм, бойкот. Позорное изгнание не только из
