Так что можешь забыть о повестках и допросах: никто тобой
больше не заинтересуется. Никому теперь ты не нужен.
- М-да... - пробормотал я, несколько ошеломленный. - А я
подумал, ты пришел выяснить какие-то мелкие подробности, детали.
В более располагающей, так сказать, обстановке. Значит,
дело закрыто?
- Взгляни на это, - предложил Мишка.
Я аккуратно положил недокуренную сигарету на край пепельницы
фильтром вверх и раскрыл поданую папку.
Внутри были вырезки из самых разных газет - целая кипа.
Я быстро просмотрел их, удивился: никогда бы не подумал, что
Мишка увлекается коллекционированием вырезок подобного рода.
Заголовки статей устрашали; тексты, по всей видимости, устрашали
в еще большей степени. В глаза мне бросилось, что абзацы
некоторых статей обведены красным карандашом, а на полях имелись
пометки в виде вопросительных и восклицательных знаков.
Я закрыл папку.
- И какой же я должен сделать вывод из прочитанного? - я
затянулся почти потухшей сигаретой, раскуривая ее.
Мишка долго, почти целую минуту, с непонятным выражением
на лице молча меня разглядывал.
- Зря все это... - пробормотал он.
- Зря? - переспросил я.
Он вздохнул.
- Значит, так, - сказал он, протягивая руку к папке; я ее,
не колебаясь, отдал. - Вывод ты должен был сделать, но лучше,
конечно, если я все расскажу тебе сам... - он полистал вырезки. - Вот
смотри. Россия. Геннадий Михасевич. 47-го года рождения.
В период с 1971-го по 1984 убил 36 женщин. Комплекс сексуаль-ной неполноценности. Виктор Стороженко, Смоленск. Убил 20
женщин. Андрей Чикатило, 36-го года рождения, Новочеркасск.
Известная история. С 1982-го по 1990-й годы убил свыше пятидесяти
женщин и детей. Оба случая - то же самое, сексуальная
неудовлетворенность. Как продолжение списка: Василий Кулик,
врач "скорой помощи", Иркутск, на счету - четырнадцать изнасилованных
и убитых детей; Николай Джумагалиев, Алма-Ата,
семь зверских убийств, людоедство; Николай Фефилов, рабочий,
Сведловск, "сезонный" убийца, за несколько лет расправился
с пятью девушками. Все это, конечно, было в наших оперативных
сводках, но, ты понимаешь, сюда эти документы я принести не
могу. Будем довольствоваться газетами. В общем, тенденция
такова: женщины, дети, старики - убийства, убийства, убийства.
И страшные уже тем, что совершены они по определению ненормальными
людьми.
- Ты видишь связь? - усомнился я.
- Подожди, - отмахнулся Мишка. - Это только начало. Скоро
ты поймешь, что я имею в виду... Соединенные Штаты. Известный
случай с моряком Ричардом Спеком. За одну ночь он убил восьмерых
девушек-студенток. Причина в лишней Y-хромосоме. Следствие - психопатология.
Роберт Смит, последователь дела Спека. В одно прекрасное
утро застрелил из револьвера 32-го калибра несколько женщин
в женском училище "Роз Мари" и спокойно сдался полиции.
"Да, убийца - я, - сказал он при этом. - Теперь обо мне узнает
вся Америка." Дин Аллен Коррл, электрик из Хьюстона, убил на
сексуальной почве сорок подростков...
Далее. Марк Дэвид Чапман застрелил Леннона, Роберт Бардо - актрису
Ребекку Шеффер. Причина - инфантильно-инфернальный
комплекс самоутверждения.
Теперь, извини, статистика иного рода... Цифр тут по
поводу у меня предостаточно, но я приведу, ты понимаешь, наиболее
характерные. Такие, к примеру, цифры. В Советском
Союзе - была такая страна, если ты помнишь - в 1989-м году
из 21467-ми убийств 11904 совершены людьми, находившимися в
состоянии алкогольного опьянения. Это, считай, пятьдесят
процентов. И поверь мне, в обновленной России удельный вес
убийств "по пьянке" ничуть не меньше. Пойдем дальше. От 20ти
до 25-ти процентов американских подростков-убийц при совершении
преступления находятся "на взводе" под воздействием
алкоголя или наркотиков типа ПСП и крэка... Здесь тоже тенденция
ясна.
Обо всем об этом можно много говорить, каждый случай
вполне можно было бы положить в основу для написания толстого
романа, но не это суть тема нашего сегодняшнего разговора.
Ты уже начинаешь понимать?
- Давай сделаю предположение, - отозвался я. - Ты утверждаешь,
что Смирнов был психопат, сексуальный маньяк, да еще
и в состоянии сильного алкогольного опьянения, так? Но тогда
ты ошибаешься: перегаром от него не несло - точно помню, а насчет
психопата... Ты что - не доверяешь собственному чутью?
Да и зачем, будь он и психопат, устраивать стрельбу именно в
зале ожидания пулковского аэропорта?
- Вот-вот, - Мишка поднял палец, - я хотел, чтобы ты сам
пришел к данному выводу. Не укладывается Эдик в схему среднестатического
сексуального маньяка, фанатика с комплексом
самоутверждения и тэдэ. Не укладывается и в схему напившегося
до бесчувствия и решившего пострелять развлечения ради
сотрудника органов. И не может уложиться. И факты то подтверждают.
За месяц до известных тебе событий он прошел самое
тщательное медицинское обследование. Это было одно из условий
игры, и медики поработали основательно, без халтуры.
Был Эдик здоров, как бык, предрасположенности к психическим
заболеваниям не имел: никаких лишних Y-хромосом и в подобном
же духе. А на этой неделе, уже после известных тебе
событий, была проведена экспертиза на предмет наличия у него
в крови алкоголя или наркотиков. Результат - отрицательный.
Факты, факты - упрямая вещь.
- От чего он умер? - быстро спросил я.
- Не волнуйся, - с печалью в голосе отвечал Мишка, - твоей
вины здесь нет. Когда ты свалил его, он был уже мертв.
Он умер в тот самый момент, когда в пистолете кончились патроны.
Просто остановилось сердце. И это та причина, если не
считать самого пистолета, заставляющая по-иному взглянуть на
дело Смирнова.
- А что с пистолетом?
- С виду обыкновеннейший Стечкин: 9 миллиметров, 20 патронов.
Не хватает только клейм, и ствол короче на три миллиметра,
ты понимаешь, - Мишка помолчал, потом снова зашуршал
вырезками. - Но вернемся к нашим баранам. Видишь ли, Боря, среди
случаев массовых убийств попадаются порой довольно-таки
странные. Объяснения причин этих убийств более чем невнятны,
и уже одно это ставит их особняком. Попросту говоря, у этих
случаев вообще нет никакого объяснения, и вот о них я хочу
рассказать тебе более подробно...
Глава третья
Его звали Лоуэлл Ли Эндрюз, ему было семнадцать лет, и
среди родных он считался вежливым тихоней, добродушным набожным
увальнем. Он учился на втором курсе биологического
факультета Канзасского университета, ни в чем не испытывал
недостатка, и все в его жизни было хорошо до того ноябрьского
вечера пятьдесят восьмого года, когда Лоуэлл Ли дочитал
до конца роман Достоевского "Братья Карамазовы", аккуратно,
не спеша побрился, надел любимый костюм, взял полуавтоматическую
винтовку двадцать второго калибра, подарок отца, и револьвер
марки "рюгер" и спустился в гостиную. Там смотрели
телевизор его домочадцы: сам отец, мать и сестра.
Первым выстрелом из винтовки он убил сестру, следующие
три пули получила мать и еще две - отец. Родителей он все-таки
убил не сразу. Мать еще пыталась подползти к нему, что-то
сказать. Тогда Лоуэлл Ли трижды выстрелил в нее. Отца, со стонами
уползающего прочь, он настиг на пороге кухни и выпустил
в него семнадцать пуль из револьвера.
Считается, что целью Лоуэлла Ли было наследство - двести
тысяч долларов, в которые оценивались земли, принадлежащие
его отцу. Но все же этот мотив представляется хотя и возможным,
но второстепенным, ибо Лоуэлл Ли должен был понимать,
что такое убийство нельзя совершить, не оставив следов. Эндрюз,
конечно, был арестован, судим и приговорен к смертной казни.
Благодаря аппеляциям, он получил отсрочку, но в конце концов
был повешен 30 ноября шестьдесят второго года.
- Это уже ближе, - заметил Мишка, откладывая статью и
вынимая из папки новую. - Гораздо ближе.
Чарльз Джозеф Уайтмен, двадцатипятилетний студент архитектурного
факультета университета города Остин (штат Техас),
веселый голубоглазый блондин. Когда-то он служил в морской
пехоте, был превосходным снайпером. Но в университете у него
как-то не было возможности продемонстрировать свои навыки,
что, видимо, его задевало. Впрочем, не у каждого человека
есть такая возможность. Большинство с этим смиряются. Но не
захотел смириться Уайтмен. Однажды вечером 14-го августа
шестьдесят шестого года Чарльз Джозеф, уложив оружие (винтовки,
пистолеты, нож), сел за пишущую машинку. Он отпечатал
свое последнее послание: "Тем, кого это касается. Я не
знаю, что толкнуло меня, чтобы написать эту записку. Но я
хочу сказать вам, что этот мир не стоит того, чтобы в нем
жить..." Затем он написал, что ненавидит своего отца, преуспевающего
бизнесмена, разведенного с его матерью, но очень
любит свою жену и именно поэтому намерен убить ее, когда она
вернется с работы, - "мне не хочется, чтобы она испытывала затруднения,
которые могут вызвать мои действия..."
В это время к Уайтмену заглянули его приятели-студенты,
и письмо осталось неоконченным. Но свое намерение Уайтмен выполнил.
Распрощавшись с друзьями, он сел в свой автомобиль,
заехал за женой на ее работу и, привезя домой, без лишних
эмоций убил ножом. Тело жены он положил на кровать, накрыл
простыней и направился в дом к матери. Мать он убил точным
выстрелом из пистолета.
Возле трупа Уайтмен оставил записку: "Я только что убил
свою мать. Если есть рай, она уже направляется туда. Если рая
нет, она все же избавилась от своих бед и забот. Я люблю свою
мать всем сердцем". На двери он приклеил еще одну записку:
"Мама нездорова, и она не сможет пойти на работу".
Вернувшись домой, Уайтмен сделал короткую приписку к неоконченному
письму: "Три часа после полуночи. Жена и мать мертвы".
Затем он ненадолго прилег. Неизвестно, спал он или нет,
но в 7.15 утра Уайтмен уже брал напрокат в одном магазине
маленькую багажную тележку, а немного погодя купил в кредит
в оружейном магазине двенадцатизарядную винтовку. Мешок с
оружием, припасы и тележку он положил в машину и поехал в
университет. На входе его приняли за рабочего-ремонтника,
что позволило Уайтмену свободно пройти в здание. На скоростном
лифте он поднялся на двадцать седьмой, последний этаж
университета. Оттуда он по лесенке втащил тележку с мешком
на смотровую площадку.
В это время здесь наслаждалась видом на город служащая
университета Эдна Тоупелли. Уайтмен хладнокровно застрелил
ее и затем принялся готовить свою позицию по всем правилам
снайперского искусства. Оборудовал огневые точки и пункт
питания. Судя по всему, он считал, что его пребывание на крыше
университета - это всерьез и надолго.
Смотровая площадка на крыше университета частенько привлекала
к себе посетителей. Нынешнее утро не стало исключением.
Едва Уайтмен обустроился, как семья из пяти человек - муж,
жена, двое их сыновей и сестра жены - поднялась по лестнице
на площадку. Первым шагнул пятнадцатилетний сын. Он и получил
первую пулю. Оба сына были убиты, жена и сестра тяжело
ранены, уцелел только шедший последним муж - убитые и раненые
свалились на него сверху с лестницы.
Прогнав таким решительным образом посетителей, Уайтмен
принялся выбирать "цели" в городе и обстреливать их. Любой
человек, попавший в окуляр оптического прицела, становился
для него мишенью. С профессиональной точностью он поражал
людей в голову или в грудь. Напуганные люди метались в поисках
укрытия, не понимая, что происходит. А Уайтмен продолжал
хладнокровно нажимать на курок, лишь изредка останавливаясь,
чтобы заменить обойму.
Всего Уайтмен поразил насмерть пятнадцать человек и ранил
тридцати трех.
Когда было обнаружено место расположения убийцы, полицейские
под прикрытием дымовой завесы бросились на штурм. На двадцать
седьмом этаже они встретили рыдающего над телами родственников,
сходящего с ума от горя отца семейства. Полицейские вышибли
забаррикадированную дверь и открыли огонь. В результате
штурма снайпер был убит.
- Еще ближе, - резюмировал Мишка. - Или вот случай. Более
