стальными глазами - Дэвид Нортон, и позднее часто встречал его в лунной
столице. А вот с "белоглазым" довелось снова встретиться только теперь.
Значит, Бакулин Мстислав...
- Леонид Михайлов.
Этот полная противоположность Бакулину. Леонид производил впечатление
человека "себе на уме" - спокойного, внимательного, но явно склонного к
ироническому миросозерцанию. Волосы темные. Черты лица правильные,
приятные.
- И последний, - сказал Аверьян. - Аб Накаяма.
Типично азиатское лицо. Широкие скулы, узкие глаза с цепкими зрачками
снайпера, брови вразлет. Ничего особенного. Если не считать чрезмерно
длинных для профессионала десантника глянцево-черных волос.
- Ну вот... портретная галерея погибших на Обероне. - Аверьян
подергал себя за вихор на макушке.
- Пятеро, - возразил Андрей. - Шестым, как мне помнится, должен быть
командир группы десантников "Лунной радуги" Юс Элдер.
- Кстати, Юс был ближайшим другом Мефа Аганна.
Андрей поймал на себе взгляд Копаева. Спросил:
- Ну и что?
Копаев опустил глаза.
- Аганн упоминал про Элдера в разговорах с тобой?
- Нет. - Андрей насторожился.
- Ты, кажется, недоумевал по поводу того, что за последние десять лет
у Аганна был один-единственный приятель - Андрей Тобольский...
- А ты, кажется, знаешь, в чем тут дело?
- Знаю. Взгляни сам.
Андрей заглянул на фотоблинкстер, увидел свой портрет, перевел взгляд
на Копаева.
- Нет, ты посмотри внимательнее.
Андрей посмотрел внимательнее. Нахмурился.
- Что теперь скажешь?
- Это не я, - сказал Андрей. - Похож на меня... Очень. Но это не я.
- Верно. Не ты. Юс Элдер. Погибший на Обероне друг Мефа Аганна.
Аверьян закрыл фотоблинкстер. Несколько секунд Андрей следил, как
загорелые пальцы Копаева застегивают замки портфеля. Опомнившись,
проговорил:
- Погоди, Аверьян... почему же раньше...
- ...Никто не обратил внимания на ваше с Элдером необычайное
сходство? - Копаев надел свитер, одернул рукава. - Очень просто. Портрет
Элдера сделан лет двенадцать назад - в то время, когда командиру
десантников было сорок. И чтобы твое сходство с Элдером в конце концов
стало бросаться в глаза, тебе надо было.... э-э... несколько возмужать. В
последние годы ты это сделал. Но, с другой стороны, ведь я количество
глаз, способных отметить твое возмужалое сходство с давно погибшим
десантником, сильно уменьшилось. Иных уж нет, а те далече... В отставке,
скажем. Ну и потом, у кого повернется язык заявить тебе прямо: так, мол, и
так, уж очень вы, Андрей Васильевич, похожи на некоего мертвеца. Это не
комплимент. Верно?
Андрей смотрел в пространство мимо Копаева. В голове была каша.
Вопросы, которые он намерен был задать Аверьяну, улетучились все до
единого. Он напрочь забыл их. Все до одного. Как будто после знакомства с
внешностью Элдера, все остальное сместилось куда-то. Соскользнуло. Куда-то
в иные плоскости ощущений.
За последнее время многое в его жизни стало смещаться, соскальзывать.
Прямо сплошной гололед для привыкшего к твердому шагу. И главное - в
отношениях с Валентиной. Казалось бы, ничего сверхособенного не произошло:
ну не было у нее настроения свидеться, я все тут. Но ведь сразу же
соскользнуло что-то куда-то, резко сместилось. Дальше - Валаев... Ярослав
уступил под нажимом МУКБОПа - казалось бы, чего особенного? Но ведь
наползла на старую дружбу тень, что-то едва уловимо сместилось... Теперь -
история с Мефом Аганном. Тобольский не нужен был Мефу сам по себе.
Тобольский был нужен Мефу в образе Элдера. Н-да... Жена. Друг. Приятель..
Андрей ощутил, что сидеть ему неудобно: словно колючка впилась в
бедро. Он нащупал колкий предмет. Это была пластмассовая "горошина" -
неровно окатанная частичка пляжной насыпки.
- Принц на горошине, - прокомментировал Аверьян. - Кстати, в принцах
ты ходишь последний рейс. На днях коллегия УОКСа должна утвердить тебя
капитаном "люстровика" - дело решенное. Андрей Тобольский, капитан
Дальнего Внеземелья... Звучит.
"Звучит, - подумал Андрей. - Жена, друг, приятель. Друг, приятель,
жена..."
Он бросил "горошину" за спину, поднялся, приказал автомату убрать
светофильтры. Подошел к штативу с одеждой.
- О чем это я хотел спросить?.. Да! А что я, собственно, должен
делать на борту "Анарды"?
Копаев, щурясь от хлынувшего сверху солнечного света:
- Смотря по тому, в русле чьих интересов...
- Ваших, естественно. Вашего ведомства.
- В этом русле - ничего.
- То есть как это - ничего?..
- То есть ничего в абсолютном смысле этого слова. - Копаев пожал
плечами. - С одной стороны, ты на борту "кашалота" официальный гость -
технический эксперт. С другой - приятель Аганна. Вот я занимайся
потихоньку своими делами, общайся с приятелем. Торопиться некуда, время
есть. Две неделя. "Байкал" без тебя не уйдет.
- Ни малейших сомнений.
- Вернешься назад - не забудь поделиться со мной впечатлениями.
- И это все?
- Да. В общем и целом...
Просунув голову сквозь ворот свитера, Андрей посмотрел на Копаева.
- А в частности?
- В частности... - Аверьян уставился на золотую эмблему пилота,
словно впервые видел ее. - В частности, я полагаю, Аганн будет рад общению
с тобой. Но если ты вдруг заметишь, что по какой-то.. пусть даже
необъяснимой причине твое общество начинает его тяготить - сразу уйди.
Немедленно. Оставь своего приятеля в покое. Хотя бы на время.
- Я не способен поступать иначе.
- Ну, знаешь... разные бывают обстоятельства.
Копаев сидел неподвижно, и вид у него был усталый я как будто бы
виноватый Андрей, не отрывая взгляда от представителя МУКБОПа, натянул
ботинки.
- Связь "Байкала" с "Анардой" - раз в сутки, - усталым голосом
продолжал Аверьян. - Если за сутки на борту танкера ты ничего такого...
гм... необычного не заметишь, сеанс связи будешь заканчивать фразой:
"Привет нашим парням - всей корабельной команде". В противном случае -
условная фраза в конце: "Общий привет". Ну а если тебе там, на танкере,
почему-либо станет совсем уж невмоготу, дашь мне понять об этом словами:
"Скучаю, очень скучаю". Запомнил? И если все-таки "заскучаешь"...
- Ты прилетишь и подменишь меня?
Скрипнул диван, Копаев поднялся.
- Ладно, - сказал Андрей, - попробую разобраться самостоятельно.
- Итак, до связи?
Андрей пожал протянутую руку, отодвинул легкую бамбуковую дверь.
- Да, вот еще что!.. - произнес Копаев вдогонку.
- Ну? - Андрей спиной почуял неладное.
- Только пойми меня правильно и... воздержись от бесполезных вопросов
- все равно не сумею ответить. Так вот, я тебя не обманываю, когда говорю,
что из танкере, кроме Аганна, нет никого. Это правда.
- Я верю, - бросил через плечо Андрей.
- Но если однажды тебе случится видеть на борту "Анарды"... ну, в
общем, не Мефа Аганна, то.. знаешь, не придавай этому слишком большого
значения. Пройди мимо и постарайся сделать вид, что ничего особенного не
заметил.
Андрей обернулся. Копаев смотрел сквозь жалюзи на сверкающую под
солнцем воду. Обтянутая черным свитером спина, серебром по черному
"Байкал", руки в карманах. Андрей с такой силой задвинул за собой дверь,
что решетчатая стенка отозвалась гулом.
В нескольких метрах от павильона он замедлил шаг. Остановился. Волна
бешенства схлынула. Посмотрел под ноги, нагнулся и подобрал пластмассовую
"горошину". Возможно, та самая, которую он бросил за спину, когда сидел на
диване. Покатал неровный комочек в ладони. А собственно, почему за все
человечество голова должна болеть у одного Копаева? Почему все то, чем
встревожен функционер МУКБОПа, в той же мере не должно тревожить любого и
каждого члена мирового сообщества человеков? Скажем - Андрея Тобольского?
С какой это стати Тобольский считал себя вправе пребывать в состоянии
иждивенческих настроений? Принц на горошине...
Он покосился на закрытую дверь. Подошел, откатил. И прямо с порога
неподвижной черной спине с серебряной надписью:
- Люди слишком заняты, Аверьян. Своими делами, собой. Извини, я не
был исключением.
- Ну... а теперь?
- Теперь возникла потенция смотреть на это по-другому. В общем,
земляк, ты за меня не очень волнуйся.
Спина, блеснув серебром, шевельнулась, руки медленно выползли из
карманов.
- Спасибо, Андрей.
- Ну вот и ладно.
Времени было в обрез. Попрощаться с Валаевым и на причал. Интересно,
кто пилотирует люггер? Хорошо бы - Яан Сипп. Феноменально молчаливый
парень. Шли бы на Япет с гарантией, что никаких вопросов.
5. ПАССАЖ В ЧЕТЫРЕ РУКИ
Толчок в спину был неожиданный, сильный: взмахнув руками, Андрей
ударился грудью о штангу захвата, чувствительно "достал" носом стекло
гермошлема, выронил сварочный пистолет. Успел заметить метнувшийся в
сторону ярко-зеленый отблеск. Что за черт!.. В ошеломлении он постоял,
ничего не видя во мраке. Наконец спохватился, включил наплечные фары и
обернулся - настолько быстро и резко, насколько это можно было сделать в
скафандре с прилипшими к палубе геккорингами подошв. Свет фар, лизнув по
пути ступоход "Казаранга", канул в прямоугольную пропасть. Ничего
подозрительного сзади не было. Сзади вообще ничего не было, кроме
распахнутого в Пространство горизонтально-щелевого выхода из
вакуум-створа. Черный, как африканская ночь, прямоугольный кусок
Внеземелья с невзрачным созвездием Девы. Самая яркая точка созвездия -
голубовато-белая Спика, звезда навигаторов...
Андрей подвигался, высвечивая вдоль и поперек помещение вакуум-створа
- изрядно помятое металлопокрытие палубы, обшарпанные стены, трубопроводы
пневмокоммуникаций, телескопические штанги двух манипуляторов захвата,
округлый корпус драккара с высокой кормой. Ступоходы драккара сложены на
паучий манер - коленными шарнирами кверху. Нет, что за чушь в самом деле -
пинок в спину и отблеск!. Странный отблеск - словно бы перед носом
шевельнули зеркальную дверь с зелеными катафотами.
Он выключил фары и наклонился немного вперед, копируя прежнюю позу
ради эксперимента. Подождал. В темноте догорал остывающий шов на штанге
захвата. Эксперимент не удался: темнота и спокойствие. Ни ударов в спину,
ни отблесков... "Ну хорошо, - подумал Андрей, - отблеск мне просто
привиделся. Обмануться глазами - куда ни шло. Но обмануться спиной!.."
- Как дела, шкип? - спросил шлемофон голосом Аганна.
Андрей, продолжая осмысливать ситуацию, ответил:
- Порядок. Великолепный вид за созвездие Девы. Попутно провел
визуальное наблюдение Спики.
- Случилось что-нибудь? - настаивал Меф.
- В темноте всегда опасаешься, как бы чего-нибудь не случилось.
- Светильники пробовал?
- Ты мог бы припомнить, когда они светили у тебя в последний раз?
Шлемофон промолчал. Андрей представил себе, как Аганн стоит там, у
пульта, вытирает свои веснушчатые руки.
- Давай воспользуемся фарами "Казаранга", - предложил Меф. - Все
равно мне надо выводить его перед тобой на рысистые испытания.
Андрей осветил "Казаранга". Н-да... Конек-горбунок. С грацией машины
Уатта. Или паровоза Черепанова. Шевельнулось слабое подозрение... Он
осмотрел носовую часть лыжеобразно загнутого кверху днища, круглые копыта
ступоходов с щетиной геккорингов я втянутыми в пазы крючьями когтей,
глянцево-серый пузырь керамлитового блистера кабины. Задержал взгляд на
отверстии шлюза с торчащим из него кончиком щупальца втянутого в корпус
