Послушница. Именно поэтому. Отличники быстро уходят из
школы. А отстающие торчат здесь, пока все не усвоят. С тобой
учителю еще придется пуд соли съесть.
Мокадаса с группой послушников выходит из храма.
Мокадаса (садится вместе с послушниками под навесом, на
котором изображен небесный свод со звездами). Сегодня я вам
поведаю нечто о моли. (Обращаясь к послушнику.) Видишь моль?
Вон там высоко, у самой стены. Ее можно различить только
потому, что она летает. Если допустить, что этот навес - небо,
то можно подумать, что это птица под сводом небесным.
Послушник. Моль, наверно, так и полагает, и только нам
известно, что это не так. Но ей неизвестно, что мы это знаем.
Она вообще не ведает о нашем существовании. Она знает о
существовании нашей одежды, которая составляет ее пищу.
Мокадаса. Да, приблизительно так. Но перейдем к делу.
Можешь ли ты этой моли что-нибудь объяснить, неважно что, но
так, чтобы она тебя поняла, а ты был бы уверен, что она это
уразумела?
Послушник. Я не уверен, что смогу. А ты, Учитель?
Мокадаса. Могу. И кто угодно может. (Привстав и всплеснув
руками, убивает моль и показывает на ладони то, что от нее
осталось.) Думаешь, моль не поняла, что я хотел ей сказать?
Послушник. Но таким образом ты можешь доказать свое
существование и свече, которую гасишь двумя пальцами.
Мокадаса. Естественно, если только свеча способна умереть.
Но представь себе, что существует Некто, знающий о нас ровно
столько, сколько мы знаем о моли. Некто, для кого наше небо -
не более чем этот навес. Кто не может к нам приблизиться и дать
знать о своем существовании иначе, как только убивая нас.
Некто, чьей одеждой мы питаемся, кто несет в своем теле нашу
смерть - единственное средство общения с нами. Убивая нас, этот
Неведомый дает о себе знать. Когда кто-то из нас умирает, это
значит, что Неведомый хотел нам передать нечто важное. Любая
смерть есть, в сущности, слово. Все наши смерти, вместе взятые,
составляют великое неразгаданное послание... Но вернемся к
свече, о которой ты упомянул.
Все послушники одновременно открывают небольшие глиняные
сосуды, которые держат в руках, и становятся видны огоньки
горящих свечей. Мокадаса торжественно преподносит послушнику
огромный хазарский сосуд, стоявший на полу. Послушник с
восторгом разглядывает сосуд.
Послушник. Теперь я знаю, где хранить свои вещи.
(Начинает, подобно фокуснику, доставать из сумки свои вещи и,
показав их присутствующим, опускает по одной в сосуд.) Вот яйцо
- знак прожитого дня... Колокольчик - призыв переменить душу...
Красный плащ - знак смерти... Золотое овечье руно - знак
путешествия к звездам... Две шапочки, синяя и желтая, - знак
тела, в котором нет души...
Мокадаса. Прекрасно. А теперь достань свои вещи из сосуда.
Послушник переворачивает кувшин, но из него .ничего не
выпадает. Он начинает шарить рукой внутри кувшина, но ничего не
находит.
Послушник. Он проглотил мои вещи. Учитель, объясни, что
означает такой сосуд?
Мокадаса. Прислушайтесь. (Поднимает камешек и опускает его
в кувшин. Считает до двадцати. Слышится плеск, точно камень
упал в воду.) Я мог бы тебе объяснить, что означает твой сосуд,
но подумай, стоит ли это делать.
Послушник. Что ты имел в виду, Учитель? Разве знание может
быть во вред?
Мокадаса. Конечно. Разве легко, например, узнать сразу три
вещи?
Послушница. Как это, сразу три?
Мокадаса. У тебя есть любовник, и ты вдруг узнаешь, что он
тебе изменяет. Это значит - узнать одну вещь. Иметь любовника и
открыть, что он тебе изменяет с твоей сестрой, - значит, узнать
две вещи. А вот иметь любовника и открыть, что он тебе изменяет
с твоим братом, - значит, узнать сразу три вещи.
Послушник. А что же все-таки с моим сосудом?
Мокадаса. Как только я тебе скажу, что такое твой сосуд,
он утратит свою ценность. Ибо не успею я это произнести, он уже
не будет всем прочим, чем и не является, но представляется
сейчас.
Послушник. Да, это так. Мокадаса. Значит, ты согласен.
Берет палку и вдребезги разбивает кувшин. Вспыхивает
красное пламя, но не возникает ни одной из положенных в кувшин
вещей послушника.
Послушник. О Учитель, ради чего ты нанес такой ущерб?
Мокадаса. Об ущербе мы говорили бы, если бы я тебе
поведал, для чего служит сосуд, а потом разбил его. А сейчас,
поскольку ты не знаешь его предназначения, ущерба никакого нет,
и сосуд тебе и впредь будет служить, словно не разбивался.
Все уходят, кроме послушника и послушницы. Они остаются у
осколков кувшина. Послушник подавлен и задумчив.
Послушница. Для чего он служил? И может ли служить
по-прежнему?
Послушник. Скажи мне, по крайней мере, что я потерял,
когда не смог сообразить ответа на твой вопрос "Зачем мы
здесь?".
Послушница. А вот что. (Показывает ему позолоченный ключ.)
Послушник. Что это?
Послушница. Ключ от моей опочивальни. (Неожиданно швыряет
ключ через ограду, он падает в сад.) Пойдем, душа моя, дверь не
заперта.
СОЛЬ С ОЛЕНЬЕГО РОГА
Действующие лица:
София - хозяйка
Душа - молодая красивая девушка, гостья Софии
Тело - Петкутин в расцвете мужской красоты, гость Софии
Место действия - дворец Софии где-нибудь не на Земле.
Накрытый со всевозможной роскошью стол. Сквозь стеклянную
двустворчатую дверь справа виден сад, полный созревших яблок.
Зрителю должно быть ясно с первого взгляда, что главный герой
этой пьесы - Тело - Петкутин. При этом Душу ни в коем случае не
должна играть актриса, исполняющая роль Калины. В столовую
дворца Софии входят Душа и Тело. София встречает их.
Душа. Вот каков дом, построенный Мудрейшей. Прекрасный
дом, госпожа София.
София. Позвольте вас познакомить друг с другом. Милая
Душа, это - ваше Тело. Его зовут Петкутин. (Обращаясь к
Петкутину.) Милый юноша, это - ваша Душа. Можете с ней
ссориться или миловаться, как пожелаете. Но имейте в виду,
никому не дано быть мудрым и красивым все семь дней в неделю...
Садитесь и чувствуйте себя как дома.
Усаживаются за стол.
Тело. Приятного аппетита.
Душа (с улыбкой). Что это мы вкушаем?
София. Приятно слышать ваш вопрос. Лучший комплимент моему
повару. Этот суп готовится в глиняном сосуде, сделанном в форме
тамбурина. Пока суп варился, сосуд встряхивали над огнем, и ни
одна крупинка не осела на дно.
Тело. Поэтому он такой вкусный.
София (принимается за давно продуманную игру: вместо
разговора, читает надписи на ручках вилок и ножей или на
донышках тарелок.) "Ангел мой ненаглядный, неужели ты меня
навсегда оставил?"
Гости не понимают ее уловок. Тело смущается, а Душа
начинает ревновать.
Тело. Что это за соус?
София. Этот соус у меня подается горячим и почти
совершенно сухим. Он приправлен солью с оленьего рога... Хочу
обратить ваше внимание на одну деталь. За моим столом принято,
как только гости вкусят соли с оленьего рога, вести разговор
совершенно особым, заранее продуманным образом. Кто отгадает,
как надо вести беседу за этим столом, не рад будет, что
догадался. А кто не отгадает, все равно не обрадуется. Ну-ка,
попробуйте.
Душа (она ревнует и потому стремится вести разговор в
нужном ей направлении. Тело Петкутина ей нравится, а в Софии
она видит соперницу. Обращаясь к Телу). Неужели ты меня не
помнишь? Разве ты меня не любил?
Тело. Да. Но я не могу тебя вспомнить.
Душа. Я - твоя мать, но только в пятнадцать лет, за пять
лет до твоего рождения.
София. Моя гостья не шутит. Ведь всякая душа - мать своего
тела. И она, как все матери, ревнует вас, мальчик мой.
Тело. Все, что касается моей матери, моей души, теперь
понятно. Однако я хотел бы узнать и о своем отце. Каждый вечер,
вдохнув первую капельку темноты, я секунд на десять превращаюсь
в своего отца. Дано ли мне узнать, кем я становлюсь на десять
секунд ежевечерне? Так кем же будет мой отец?
София. Вы хотите знать, дитя мое, чья теперь очередь быть
вашим отцом? Для начала я скажу, кто вам отцом не будет. Так
вот, идеал многих женщин - красавец офицер, чья доблесть в том,
чтобы на полном скаку помочиться прямо с коня, вашим отцом не
станет. Хотя это было бы совсем недурно. На этот раз вас
сделает некто с густой волнистой шевелюрой. Его история не
дольше одного хлопка бича. Он будет хромоног, звать его будут
Аврам Бранкович. Он осужден проехать сотни верст на верблюдах и
на лошадях, стремясь к неизбежной ошибке. Не пугайтесь, вы не
станете этой ошибкой, но лишь полустанком на пути к ней...
(Читает надпись на ложке.) "Потому я вам советую утехи ради
прийти в мою комнату и провести со мной ночь".
Тело (подхватывая игру, переворачивает свою вилку и читает
реплику на ее обратной стороне). "Как, накануне Страстной
Пятницы?!.."
София и Тело хохочут. Ничего не понимающая Душа сердито
молчит.
София. Мой гость наконец угадал, как принято разговаривать
у меня за столом. И он об этом пожалеет, как я говорила. А вы,
дорогая гостья?
Тело (читает следующую реплику, обращаясь к Душе
укоризненным тоном). "Неужели вы меня оставите на произвол
судьбы, не дожидаясь наступления яркой темноты?"
Душа (Телу, рассерженно). Знаешь, дитя мое, после беседы с
тобой хочется хорошенько умыться... Изумительная у вас рыба,
госпожа София.
София. В эту рыбу была зашита открытая бутылка красного
вина, которое постепенно испарилось и пропитало ее... Ну что ж,
Душа моя, вы так и не отгадали загадку. И, как уже было
сказано, вы об этом пожалеете. Ну-ка, читайте.
Душа (с удивлением читает реплику на лезвии ножа). "Я
полагаю, любовь моя, что это был бы низкий, нехороший
поступок".
Тело (словно бы в ответ, читает с лезвия своего ножа). "Я
ждал вас, ибо был уверен, что вы недолго будете бороться с
предрассудками, а с угрызениями совести и того меньше".
Все трое хохочут.
София (вставая из-за стола). У меня за столом не беседуют,
но читают надписи на вилках, ложках, ножах или на донышках
тарелок. Теперь вы оба можете идти, и оба пожалеете о том, что
были здесь. Ваше дело - не вкушать мою трапезу, а караулить
яблоки. Прочь из моего дома! Тебя, Душа моя, я прогоняю за то,
что не отгадала мою загадку. А тебя, красавчик, за то, что
угадал мою тайну.
Гости уходят в смущении. Затемнение. Затем рассвет. Душа и
Тело в саду, полунагие.
Тело. Мы оказались между смертью и жизнью, между адом и
раем.
Душа. Второй день мы стережем сад, а во рту маковой
росинки не было. Набери мне яблок.
Тело. Разве ты не замечаешь? Я ведь ослеп и не смогу
нарвать яблок. Это и есть наказание, о котором говорила госпожа
София.
Душа. Да, теперь я знаю. Знаю, почему госпожа София нас
поставила стеречь свои яблоки.
Тело. А разве ты не можешь нарвать яблок?
Душа. "После беседы с тобой, дитя мое, хочется хорошенько
умыться!.." Как ты полагаешь, с какой радости я бы стала здесь
стеречь с тобой яблоки? Ведь я наказана не менее жестоко. Если
ты потерял зрение, то я утратила способность передвигаться.
Такова наша судьба, судьба души и тела.
Тело. "Ангел мой ненаглядный, неужели ты меня навсегда
оставил?.." Знаешь что? Я голоден как волк. Ну-ка, садись мне
на плечи и смотри за двоих, а я буду передвигаться за двоих.
Рви яблоки!
Душа взбирается на плечи Тела, рвет яблоки и дает Телу.
