Увы, она оказалась несъедобной. Все с отвращением побросали ножи и
вилки. Мясо было горьким, насчет чего первым высказался Некланд:
- Оно заражено! - рявкнул он. - Поросенок был болен. Мы не можем есть
это мясо, если не хотим умереть через неделю.
Пришлось перекусить холодной солониной, сыром и маринованным луком,
на который миссис Грендон в ее нынешнем положении не могла даже смотреть.
Она ушла наверх, вся в слезах от мысли, что ее великолепно приготовленное
кушанье не удалось, и Нэнси побежала следом, чтобы ее утешить.
После обеда, прошедшего в мрачном молчании, Грегори завел разговор с
Грендоном.
- Завтра я собираюсь на несколько дней в Норидж, мистер Грендон. Я
вижу, у вас появились проблемы. Не могу ли я чем-нибудь помочь? Может
быть, найти в городе ветеринара?
Грендон похлопал его по плечу.
- Понимаю, вы хотите сделать как лучше, большое вам за это спасибо,
но вы, похоже, не знаете, что ветеринар стоит кучу денег, и не всегда от
него есть толк. Представьте, что какой-нибудь молодой идиот скажет -
дескать, вся наша скотина отравлена. Нам придется ее забить. Хорошенькое
дельце, а?
- Раз у Грегори Роллса много денег, то он думает, что и у всех
остальных тоже, - усмехнулся Некланд.
Фермер в ярости повернулся к нему.
- Кто тебя за язык тянет, парень? Держи его за зубами, когда люди
говорят о том, что тебя не касается. Почему бы тебе не пойти чистить
коровник, раз ты уже пообедал?
Когда Некланд ушел, Грендон сказал:
- Берт парень неплохой, но очень уж вас не любит. Вы говорите, что у
меня появились проблемы. Но на ферме всегда полно проблем, Грегори, в этот
год одни, в другой - другие. Я никогда еще не видел такого приплода, как в
нынешнем году, и очень рад этому, действительно рад. Несколько поросят
погибло, но это не удержит меня от того, чтобы выгодно продать остальных.
- Но вам их не продать - если на вкус они все такие же, как тот, что
был сегодня на обед.
Грендон хлопнул его по руке.
- Зря вы беспокоитесь. Горький привкус может исчезнуть, когда они
подрастут. А если и нет... их ведь будут покупать до того, как попробуют,
верно? Я небогатый человек, Грегори, и когда мне хоть немного везет, я не
могу упустить свой шанс. Собственно - я вам первому об этом говорю, даже
Берт не знает, - завтра или послезавтра приедут строители и поставят еще
несколько деревянных загонов, возле хижины Грабби, чтобы у молодняка было
больше свободного места.
- Хорошо. Тогда позвольте мне сделать что-нибудь лично для вас,
Джозеф, в благодарность за вашу доброту. Позвольте мне привезти ветеринара
из Нориджа за свой счет, чтобы он просто оценил обстановку, ничего больше.
- Ну почему вы так упрямы, черт бы вас побрал? Я вам говорю - как
говорил и мой отец: если на моей земле появится человек, которого я не
звал, я возьму ружье и всажу в него заряд картечи, точно так же, как я
поступил с двумя бродягами в прошлом году. Надеюсь, вам понятно?
- Полагаю, да.
- Тогда я пойду посмотрю, как там корова. И перестаньте беспокоиться
о том, чего вы не понимаете.
Когда фермер ушел, Грегори долго стоял, глядя в окно и ожидая, когда
спустится Нэнси. Его очень: что же произойдет дальше? Но вид за окном был
вполне мирным. Похоже, Грегори был единственным, кого тревожило
происходящее. Даже проницательный мистер Г.Дж.Уэллс, казалось, воспринимал
его сообщения не вполне серьезно - он, человек, который был рад любой
новости о невероятных событиях, пусть даже не столь невероятных, как в его
недавнем романе "Чудесное посещение". Что бы там ни было, Грегори решил
как можно скорее отправиться в Норидж, к своему дяде - сразу же, как
только поцелует на прощание Нэнси.
Дядя был человеком не столь жестким, как его брат Эдвард, отец
Грегори. Он с интересом рассматривал план фермы, который нарисовал
Грегори, и набросок отпечатавшегося в грязи следа, с интересом выслушал
рассказ о том, что произошло.
И в конце концов сказал:
- Привидения!
Грегори попытался с ним спорить, но тот был тверд:
- Дорогой мой мальчик, боюсь, твоя голова забита чудесами нашего
столетия. Ты, конечно, знаешь о таких творениях инженерной мысли, как
подвесной мост через залив Ферт-оф-Форт и колоссальная башня Эйфеля в
Париже - хотя, если она не рухнет лет через десять, я обещаю съесть свою
шляпу. Никто не сомневается, что все эти вещи представляют собой чудо, но
они стоят на земле. Ты же пытаешься внушить мне, что инженеры нашего или
какого-то другого мира могут построить машину, которая летает от одного
небесного тела к другому. Нет, скажу тебе, ни один инженер не в состоянии
сделать ничего подобного - и я не просто утверждаю это, но могу сослаться
на соответствующий закон. Существует закон, который гласит, что ни один
инженер не может летать в каком-нибудь подобии Эйфелевой башни, снабженной
моторами, с Марса на Землю, или с Солнца на Землю, или откуда-то еще -
закон, который можно прочитать в Библии и который отражен на страницах
"Корнхилла" ["Корнхилл мэгэзин" - ежеквартальный литературный журнал;
издается в Лондоне с 1866 года]. Нет, мой мальчик, твоя голова просто
забита чудесами нашего времени, а вашу ферму посетили всего лишь старые
добрые привидения.
Грегори погулял по городу, заглянул в книжные лавки, купил кое-что...
Он ни на мгновение не сомневался, что его дядя, человек с доброй душой,
который мог подарить соверен на прощанье, оказался далеко не столь умным,
как думалось Грегори. Осознав это, Грегори вдруг понял, что он уже вырос и
что времена переменились.
Но Норидж был приятным городом, и гостить в доме дядюшки тоже было
приятно, так что Грегори провел там неделю, хотя собирался пробыть дня
три.
Поэтому, вновь проезжая по каменистой дороге, ведущей из Коттерсолла
к ферме Грендона, он испытывал угрызения совести. С тех пор, как он был
здесь в последний раз, окружающий пейзаж изменился. Всюду зеленела листва,
и даже пустошь выглядела не столь мрачно. Большое дерево бузины и
вознесшийся ввысь кустарник почти скрывал за собой ферму.
Грегори показалось, будто ферма ферма таинственным образом исчезла,
но вот, пришпорив Дэйзи, он увидел черные очертания мельницы, появившейся
из-за буйно разросшихся деревьев. Луга к югу от фермы покрывала густая
трава. Даже вязы выглядели значительно более развесистыми, чем раньше, их
ветви угрожающе нависали над домом.
Миновав широкий деревянный мост и въехав через открытые ворота во
двор, Грегори заметил в канаве густые заросли крапивы. Повсюду летали
птицы. Однако во всем этом чувствовалось буйство не жизни, а смерти.
Стояла тревожная тишина, как будто на ферме лежало проклятие, исключавшее
любой звук, любую надежду.
Он сообразил, что подобное впечатление связано отчасти с тем, что
Ларди, молодая колли, заменившая Кафф, не выбежала с лаем ему навстречу,
как это бывало обычно. Двор был пуст, даже куры исчезли. Ведя Дэйзи в
конюшню, он заметил в крайнем стойле пегого коня и узнал лошадь доктора
Кроучхорна. Беспокойство Грегори усилилось.
Поскольку места в конюшне уже не было, он отвел свою лошадку к
каменным яслям у пруда, привязал ее там и направился к дому. Парадная
дверь была открыта. Возле крыльца росли огромные одуванчики. Ползучие
растения, до этого не бросавшиеся в глаза, теперь забирались в окна
первого этажа. Какое-то движение в густой траве привлекло его внимание, и
он, взглянув вниз, отдернул ногу. В сорняках сидела громадная жаба, держа
во рту голову все еще извивавшегося ужа. Жаба пристально смотрела на
Грегори, будто пытаясь определить, завидует ли человек ее прожорливости. С
отвращением передернув плечами, Грегори поспешил в дом.
Трое козлят Трикс, уже основательно подросших, бегали в гостиной,
пытались щипать ковер и забирались в массивные кресла, поглядывая на
набитую соломой карикатуру козы, стоящую в стеклянном ящике у окна. Судя
по царившему в комнате разгрому, они резвились здесь уже достаточно долго.
Но больше в комнате никого не было; заглянув на кухню, он обнаружил, что
пусто и там.
Сверху донеслись приглушенные звуки. Грегори никогда раньше не
приглашали наверх, но он не колебался ни мгновения. Толкнув тяжелую дверь,
он начал подниматься по лестнице, огибающей массивную печную трубы, и
почти сразу же кого-то наткнулся.
Это была Нэнси; она стояла в полумраке и плакала. Грегори схватил
девушку за руку и прошептал ее имя, но она вырвалась и убежала. Сверху уже
более отчетливо раздавались шум и плач, хотя в эту минуту он к ним не
прислушивался. Нэнси подбежала к двери на площадке второго этажа,
ворвалась в комнату и захлопнула дверь за собой. Схватившись за ручку,
Грегори услышал, как изнутри задвигается засов.
- Нэнси! - крикнул он. - Не прячьтесь от меня! Что случилось? Что тут
происходит?
Ответа не было. Пока Грегори растерянно дергал за ручку, открылась
соседняя дверь, и на пороге появился доктор Кроучхорн, застегивая на ходу
свой черный чемоданчик. Это был высокий угрюмый человек с глубокими
морщинами на свирепом лице, которое нагоняло столько страха на пациентов,
что большая их часть выполняла все приказы доктора и успешно
выздоравливала. Даже сейчас на его голове красовался цилиндр, который
Кроучхорн практически никогда не снимал, что способствовало известности
доктора в округе.
- Что случилось, доктор Кроучхорн? - спросил Грегори. Врач закрыл за
собой дверь и начал спускаться по лестнице. - Чума или нечто пострашнее?
- Чума, молодой человек? Нет, это куда более чудовищно.
Погруженный в свои мысли, он смотрел на Грегори, будто не видя
молодого человека, пока тот снова не спросил:
- Почему вы здесь, доктор?
- Сегодня ночью у миссис Грендон начались роды, - сказал доктор, все
еще стоя на верхней ступеньке.
Волна облегчения захлестнула Грегори. Он совсем забыл о матери Нэнси!
- Она родила?.. Мальчик?
Доктор медленно кивнул.
- Она родила двух мальчиков, молодой человек. - Он поколебался, потом
что-то дрогнуло в его лице, и он поспешно добавил: - И семь девочек.
Девять детей! И все они... все они живы. Это невероятно. За всю мою жизн
ь...
Он осекся и, придерживая шляпу, поспешил вниз. В голове Грегори
творилось нечто невообразимое. Девять детей! Девять! Как будто миссис
Грендон ничем не отличалась от животных в стойле. Даже рисунок на обоях
казался ему тошнотворным, словно сам дом воплощал собой болезнь. Из
спальни доносились мяукающие звуки, в которых не было ничего
человеческого.
Грегори ошеломленно стоял на лестнице: ему казалось, что крики
младенцев проникают прямо в его мозг. Снаружи послышался стук копыт -
доктор возвращался в Коттерсолл. Из комнаты Нэнси не доносилось ни звука.
Грегори догадывался, что она прячется от него, чтобы избежать позора, и в
конце концов заставил себя спуститься по темной лестнице вниз. Из-под
лестницы выскочила кошка, а за ней дюжина котят. Козлята все еще резвились
в комнате. В камине лежали остывшие угли - огонь не поддерживали с вечера.
- Могу поспорить, ты такого не ожидал!
Грегори резко обернулся. Из кухни вышел Грабби, держа в руке ломоть
хлеба с куском мяса. Он увлеченно жевал, улыбаясь Грегори.
- Вот это мужик, фермер Грендон! - воскликнул он. - Еще ни одному
мужчине в этой стране не удавалось сделать девять детишек за один заход!
- Где фермер?
- Я говорю, еще ни одному мужчине в этой стране...
- Да, я уже слышал. Где фермер?
