...Завершающий аккорд прокатился по залу и замер. Мгновение стояла
полная тишина, потом раздались аплодисменты. Не слишком бурные, но и не
презрительно вялые. Зрители честно отрабатывали свой долг перед
музыкантами - ведь они, зрители, ходили сюда не аплодировать, а слушать
музыку, к тому же сполна оплатив билеты.
Йон аккуратно захлопнул крышку рояля, откинулся на спинку стула и
закрыл глаза. Несколько секунд он отдыхал, полностью отключившись от
внешнего мира; потом до него донесся шум зала, запоздалые хлопки, стук
кресел, обрывки фраз, шарканье ног - публика устремилась к выходу. Йон
устало поднялся со стула и отправился переодеваться.
В раздевалке уже сидел дирижер, он же руководитель оркестра, он же
концертмейстер, он же последняя инстанция всех споров - Малькольм Кейт.
- Вы сегодня неплохо играли, Орфи, - не оборачиваясь, бросил он.
- Спасибо. - Йон скинул фрак и взялся за пуговицы рубашки.
- Не за что. Все равно эту вещь придется снять с репертуара максимум
через неделю. Иначе мы потеряем зрителя. Да, кстати, я прочел то, что вы
передали мне на прошлой неделе...
Кейт помахал в воздухе тоненькой пачкой исписанных нотных листов.
- Интересно. Даже весьма интересно. Но - не для нас. Мы ведь
симфонический оркестр, а это ближе к року. К симфо-року, но тем не
менее... Здесь нужны другие инструменты, да и стиль непривычен для
публики. Но замечу еще раз, сама по себе вещь любопытна. Дерзайте, Орфи...
- Кто-то должен быть первым, - в голосе Йона пробилась робкая,
умоляющая нотка. - Кто-то, рискнувший отойти от стандарта... В конце
концов: рок, джаз или симфо - это всего лишь условности...
- Безусловно. Но я не любитель авантюр. Для публики эти условности
крепче железобетона, и я не собираюсь расшибать о них голову.
- Но ведь вы сами сказали...
- Сказал. И повторю - вещь сама по себе интересна. Попробуйте
наладить контакты с какой-нибудь рок-группой. Хотя и сомневаюсь, что ваша
манера впишется в ритмы "волосатиков"... Но, Орфи, - этот фрак будет
висеть в костюмерной на тот случай, если вы надумаете вернуться.
- Спасибо, Кейт. - Йон рассеянно перелистал ноты и сунул их в
портфель. - Я попробую...
С неба сыпал мелкий нудный дождь. В мокрой мостовой отражались огни
реклам и автомобилей. Где-то играла музыка. Прохожих, несмотря на слякоть,
было много - ночная жизнь города только начиналась.
"Пожалуй, Кейт был прав, - думал Йон, пока ноги несли его сквозь
сырость и толчею, - надо ввести партию бас-гитары, вместо рояля пустить
электроорган, но оставить лазейку и для акустических клавиш, чуть сдвинуть
темп... Правда, тогда исчезают темы виолончели и флейты. Хотя, собственно,
почему исчезают? Флейту можно и оставить..."
Йон стал перебирать в уме известных ему исполнителей. Но все они
чем-то не устраивали его. Одни - слишком жесткой манерой, другие -
шокирующим, орущим вокалом, третьи принципиально играли вещи только
собственного сочинения, четвертые...
Четвертые были слишком знамениты, чтобы их устроил он сам.
Йон неожиданно вспомнил, что у него есть знакомый гитарист, Чарльз
Берком, который после распада группы остался не у дел. У Чарли наверняка
сохранились нужные знакомства. Собрать настоящих ребят, наскрести денег...
инструменты, аппаратура, реклама, аренда зала... На первое время его
сбережений должно хватить, а потом... Не бесплатно же они будут играть, в
самом деле!..
- Хотите что-нибудь приобрести, сэр?
Йон обнаружил, что он стоит у самого дорогого в Лондоне магазина
аудиоаппаратуры, принадлежащего концерну "Дионис". В дверях магазина
торчал один из продавцов, вышедший покурить перед закрытием, а за его
спиной высились стеллажи, сверкающие никелем, металлизированной
пластмассой, огоньками индикаторов и сенсоров, и везде, всюду - эмблема
концерна: улыбающийся курчавый юноша в пятнистой шкуре. Дионис. Техника,
достойная богов. Эвоэ, Дионис...
Проигрыватели, способные сами подобрать пластинку в тон настроению
владельца; эквалайзеры, варьирующие звучание любой записи в любом
регистре, учитывая индивидуальные вкусы каждого слушателя;
самонастраивающиеся инструменты, улавливающие состояние исполнителя и
реализующие его скрытые желания; колонки, оценивающие акустику зала с
точностью до...
Йон подумал, что следующее поколение "Диониса" будет способно вообще
исключить человека из процесса творчества, или оставить его, как некий
эмоциональный блок, приставку - не оставляя даже возможности
самостоятельного выбора пластинки на полке...
- Хотите сделать покупку, сэр? - лениво повторил продавец, гася
сигарету.
- Хочу, - Йон шутовски поклонился, разводя руками, - но не могу. Пока
не могу.
Придя домой, он первым делом позвонил Чарльзу Беркому. Засыпая, Орфи
видел сверкающие стеллажи и улыбающегося юношу в пятнистой шкуре.
Когда Йон вошел в кафе, Чарли уже ждал его, сидя за угловым столиком
в обществе длинноволосых парней лет двадцати трех - двадцати пяти от роду.
- Привет, Орфи! - заорал Чарли на весь кабачок. - Давай сюда! Это
Бенни Байт, ударник, я тебе о нем говорил вчера, а это Ник Флетчер,
басист. Ребята, это наш шеф, Йон Орфи. Клавишник.
Бенни и Ник смущенно поднялись, пожимая руку Йону. Парни явно
чувствовали себя не в своей тарелке, что никак не вязалось с привычным
обликом рок-музыкантов, каких Йон видел на концертах. Байт даже не пил,
что служило поводом для неисчерпаемых шуточек Беркома.
- Вокалист прийти не смог, но я с ним уже договорился, - деловито
заявил Чарльз.
- Какой вокалист? - оторопело спросил Орфи.
- Наш. Чистый инструментал сейчас не в моде. Это знаменитости пусть
играют, что хотят, а мы пока зависим от сборов, которых еще нет.
- Хорошо. Хотя я полагал, что мы будем в основном играть
инструментальные вещи.
- И непременно твоего сочинения.
Йон покраснел, и Берком добродушно расхохотался.
- Ладно, Орфи, не тушуйся! Клавишник ты классный, и пишешь, вроде,
грамотно, ничего не скажешь. Дадим пару забойных шлягеров, для раскачки, а
там и тебя протащим. Глядишь, и пойдет... Кстати, вокалист на флейте
играет. Консу заканчивал, да не заладилось у него.
Парни тихо переглядывались и в разговор не вмешивались.
- Инструменты у ребят есть, у меня тоже, - продолжал меж тем Чарли. -
У тебя органчик вроде был?
- Был. Стоит дома. Но, я думаю, рояль тоже понадобится.
- Это не проблема. Зал я уже снял, в Саутгемптоне...
- Сколько?
- Ерунда. Пятьдесят фунтов в неделю.
У Йона екнуло сердце, но он постарался не подать виду.
- И что остается? - спросил он, откашлявшись.
- Остается аппаратура, малый синт и кое-какие мелочи. Тысяч в пять
уложимся.
Орфи облегченно вздохнул. Такие деньги у него были. Даже кое-что
должно было остаться.
- Отлично. Значит, завтра с утра. Скажем, часов в десять.
Чарли повернулся к молчащим музыкантам.
- Слыхали, что шеф сказал? Завтра к десяти на старом месте с
инструментами. И не опаздывать!..
Бенни и Ник синхронно кивнули, неловко попрощались с Йоном и
направились к выходу. Орфи заметил, как Бенни зацепился за стул и, достав
из кармана очки в дешевой круглой оправе, нацепил их на свой длинный нос.
- Слушай, Чарли, - спросил Йон, - а почему ты назвал меня шефом?
- Для солидности. Я сказал ребятам, что ты нас финансируешь. Может,
они решили, что ты миллионер?
- Ясно, - обреченно протянул Орфи.
Зал был пустой и холодный. Половина ламп под потолком не горела,
сквозь какие-то щели просачивался холодный ветер, крутя по замызганному
полу пыль, конфетные бумажки и окурки. Правда, сцена имела вполне
приличный вид.
Ребята уже устанавливали аппаратуру. Оторвавшись на несколько минут
от этого занятия, они помогли Йону вкатить на сцену его видавший виды
маленький электроорган. В углу, уткнувшись в газету, сидел унылый парень
неопределенного возраста в потертой кожаной куртке с многочисленными
"молниями", таких же вытертых джинсах и широкополой шляпе, надвинутой на
лоб. Парня звали Дэвид Тьюз, и он был вокалист. Рядом лежал футляр для
флейты, обшарпанный и заношенный, как и его хозяин.
Вокалист вяло поздоровался с Орфи и снова спрятался в свою газету.
Настройка заняла около двух часов, после чего Йон раздал музыкантам
ноты и уселся за электроорган. Рояль действительно стоял у самой стены, но
Орфи решил отложить его на потом. Рядом со "Стейнвеем" поблескивал
кнопками новенький синт, купленный Беркомом накануне.
- И это все? - осведомился Чарли, пробежав глазами ноты. - Тут игры
на двадцать минут! И вокала нет.
- А ты что, хочешь сразу целую программу?
- Конечно! Я тут прихватил кое-что из недавних своих... Со словами,
кстати!
- Ладно. Но начнем все же с меня. Сам говорил, что я шеф, терпи
теперь... А через пару дней я еще принесу, есть замысел... Начали!
Йон уселся поудобнее и взял пробный аккорд. Инструмент звучал хорошо.
Орфи заиграл вступление.
Через несколько тактов к нему присоединился ударник. Незаметно,
исподволь в мелодию вплелась гитара - все-таки Чарли был мастером своего
дела. Басист немного запоздал, но быстро сумел подстроиться.
Вокалист оторвался от своей газеты и с интересом слушал. Потом
расчехлил флейту, собрал ее... К счастью, ему не нужно было никуда
подключаться.
...Когда затих последний вибрирующий звук, все некоторое время
молчали. Чарли отложил гитару, подошел к Йону и задумчиво ткнул одним
пальцем в клавишу. Подумал - и ткнул еще раз.
- Это настоящая вещь, - заявил он. - Я не знаю, поймут ли ее, но это
- музыка.
Они репетировали около двух месяцев. С каждым разом Йон становился
все требовательнее, доводя своих коллег до бешенства, заставляя
проигрывать куски снова и снова, изнуряя всех и не щадя самого себя.
Наконец музыка перестала рассыпаться на части, подобно карточному домику.
Изредка Йон садился за рояль; но с каждым разом все реже и реже.
Акустический инструмент с трудом монтировался в электронное звучание -
впрочем, Тьюз неизменно таскал с собой флейту и вставлял ее робкое
придыхание во все паузы, несмотря на молчаливое неодобрение Чарли. Звук у
Тьюза был шершавый, чуть надтреснутый, но на редкость выразительный.
Теперь можно было выходить на публику.
За неделю до концерта они собственными силами привели зал в
относительный порядок, за что практичный Чарли выторговал у хозяина
уменьшение арендной платы до сорока трех фунтов в неделю. Затем все тот же
вездесущий Чарли договорился со знакомым художником насчет афиш, и через
день реклама их группы замелькала на стенах Саутгемптона и даже кое-где в
Сити. Правда, у Альберт-Холла афишу повесить не удалось, потому что к
Чарли с грозным видом направился полицейский, и тому пришлось уносить ноги
от греха подальше.
Накануне концерта Йон почти не спал. В девять часов он подскочил, как
ужаленный, и побежал в зал, хотя премьера была назначена на пять часов
вечера. Там он долго бродил между кресел, нервно курил - впервые за многие
годы - потом уселся в первый ряд и сам не заметил, как заснул...
Они сидели в небольшой комнатке за сценой и ждали, пока соберется
публика. До начала выступления оставалось пятнадцать минут, а зал был
заполнен едва ли наполовину.
- Ничего, соберутся, - успокаивал всех Чарли. - А в крайнем случае,
для первого раза и пол-зала неплохо. Главное, чтобы им понравился концерт.
