остаются хотя бы песни, и глаза мальчишек горят шалым огнем, не замечая
грязи на заплеванном полу... а плевать на пол будут так или иначе.
- Мы должны сделать это, - неожиданно для себя самого произнес я, и
слова зависли в сгустившейся тишине, покачиваясь и растворяясь в нас.
"Ну вот, Сарт, снова лезешь в вершители судеб мира. Или даже миров...
Не надоело?"
Надоело. Ну и что?
- Да, - кивнул Махиша.
- Да, - эхом отозвалась Лайна.
- Да, - шепнул Трайгрин.
- Да, - прогудел Эйнар.
- Да, - звонко и твердо произнес Грольн.
- Да, - устало бросил Таргил.
- Ну... да! Да! Да!.. - истерически выкрикнула Варна.
Решение было принято.
37
...Я сомневался, впустит ли нас теперь Дом, но едва мы ступили за
порог, как сомнения отпали сами собой. В Доме играла музыка, и бархатные
ковры сами раскатывались нам под ноги, повсюду горели цветные
ароматические свечи в золоченых канделябрах, воздух был напоен их
благоуханием, сливавшимся с ароматами изысканных вин, алыми и янтарными
струями бивших из мраморных фонтанов по краям лестницы, по которой мы
поднимались.
Даже мысли мои текли ленивыми и длинными нитями, пропитавшись
окружающей роскошью.
Я не удержался и поспешно сделал несколько глотков из одной чаши,
увитой каменным плющом. "Королевская лоза"! Розовое десертное... И вот эту
сказку мы должны уничтожить?!
Я глянул на своих спутников, невольно задержав взгляд на Лайне.
Мерещится мне, что ли? Или... или действительно к ней стала возвращаться
прежняя грация движений, и морщин на лице стало меньше? Неужели Дом в
состоянии вернуть ей утраченное, вернуть молодость и красоту?!
Тут я заметил, как изменилась походка Трайгрина - еще недавно он едва
волочил ноги, а теперь вышагивал гордо и уверенно, как и подобает
Предстоятелю Эрлика, Зеницы Мрака. Да и Махиша... Один Таргил шел, словно
придавленный к полу невидимым грузом. Ну да, он-то сам покинул Дом, причем
давно, и полностью порвал с Ним. Конечно, вольно ему болтать об
уничтожении!.. А вот задумывался ли он о том, что Дом-на-Перекрестке дарит
нам жизнь, и силы, и ничего не требует взамен, возвращая мне Лайну; и...
Варна как-то незаметно начала смещаться в сторону, и я понял, что она
собирается незаметно нырнуть в боковой коридор. Зачем? Ясно, зачем - здесь
она имеет все, а в случае гибели Дома...
- Стой! - Таргил схватил Варну за руку и грубо рванул к себе.
- Все стойте! Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете - что Дом
неповторим, что это наше общее детище, что глупо и опасно уничтожать
Его... Ведь верно?!
Молчание подтверждало правоту Таргила.
- Неужели вы не понимаете, что это - ловушка Дома?! Он хочет вернуть
вас, хочет снова сделать вас своими Предстоятелями, а вернее - своим ртом,
руками, щупальцами... Очнитесь! Рано или поздно нам придется совершить
задуманное, но как бы не оказалось слишком поздно! Идемте в неизменную
комнату - там Дом не властен над нами!..
Первым пошевелился Махиша. Он мотнул своей тяжелой головой, словно
стряхивая наваждение, молча кивнул и шагнул вперед, вслед за Таргилом.
И словно розовая пелена спала с глаз! Нет, помпезное великолепие Дома
осталось, но оно уже не производило прежнего впечатления. Резче выступила
аляповатость, угодливость обстановки, и даже "Королевская лоза" показалась
приторно-сладкой.
Мы двинулись сквозь Дом.
Вокруг замелькали ажурные арки, гранитные колонны, старинные гобелены
и зеркала в резных рамах, залы, комнаты, коридоры - и наконец, хотя мне
уже начало казаться, что конца этому не будет, мы остановились пред
неизменно потертой дверью моей комнаты.
Кстати, выломанный замок подлец Эйнар так и не починил!
Впрочем, ирония не позволила мне забыть, что именно здесь был убит и
похоронен Авэк ал-Джубб Эльри, создатель "Раги о Предстоящих".
И мы вошли.
Вошли, и каждый нашел себе место.
Некоторое время все смотрели в пол и молчали. А потом заговорил
Таргил.
- Пора. Все мы, Предстоятели, согласились на это добровольно. Я прав?
Тишина была ему ответом. Они знали. Они были согласны. А я не знал.
Ничего я не знал, и с каждым мгновением увязал в происходящем все больше и
больше, а само происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Небо,
великое небо, как же мы будем уничтожать этот проклятый Дом?! По кирпичику
разбирать, что ли?..
И, словно в ответ на этот немой вопрос, прозвучали слова Таргила:
- А теперь я буду говорить для Мифотворцев. И в первую очередь - для
тебя, Сарт. Потому что пять тоненьких ручейков никогда не сделают того, на
что способна одна бурная река, но река эта разольется в одном человеке.
Сарт-Мифотворец, согласен ли ты?
- Я? Но почему - я?!.
- Есть много причин... Ты не был посвящен в Предстоятели, и в равной
степени способен принять Дар любого из нас; ты единственный, кто выбрал в
Доме-на-Перекрестке эту комнату, которая никогда не меняется; ты творишь
мифы с легкостью и уверенной силой; ты... Но главное - не это. Преемник
Предстоятеля должен помочь уйти опустевшему Предстоящему, уйти навсегда, и
никто, кроме тебя...
- Нет! Я не хочу! Я...
- Ты должен!
Глаза Таргила надвинулись на меня, заполняя все окружающее
пространство, и я увидел себя словно со стороны. Четыре фигуры Предстоящих
застыли по четырем углам комнаты, и Таргил почему-то стоял позади и
справа, и я не понимал, как я могу видеть его глаза - хотя нет, не так, Я
ВИДЕЛ ЕГО ГЛАЗАМИ - а у ног моих сидели Грольн Льняной Голос и Эйнар Бич
Божий, и Роа с Ужасом тоже были здесь, рядом со своими хозяевами... а в
голове моей все звучал и звучал голос Таргила, Предстоятеля
Хаалана-Сокровенного:
- Мы умрем, Сарт, как и подобает Предстоящим в час передачи Дара, мы
наполним тебя, и ты станешь равен Дому, Дому-на-Перекрестке - вспомни же
нас, какими мы были, в час последней битвы! И первым будет Трайгрин,
Предстоятель Зеницы Мрака - ибо он властен над Смертью, и Дар его поможет
тебе принять жизни остальных.
Я не хотел, я отчаянно не хотел этого, я ненавидел Таргила, и Дом, и
судьбу этого проклятого мира, которую я почему-то должен решать, и себя
ненавидел, и...
- Готов ли ты, Сарт-Мифотворец?!
И вдруг я понял, что другого пути все равно нет. И мое желание или
нежелание ничего не меняет. Я только ощутил, что внутри меня внезапно
стало пусто. Мысли, чувства, гнев и боль - все они исчезли, и осталась
лишь пустота, Великая Пустота, готовая вобрать в себя все, что мне
предстояло получить.
И еще я понял, что я готов.
Но сказать об этом Таргилу я не успел - мир вокруг меня закружился в
бешеном хороводе и померк.
ПРОЛОГ. ПРЕДСТОЯТЕЛЬ ПЕРЕКРЕСТКОВ
...Я вольно выбрал мир наш строгий...
(Н.Гумилев)
...Я стоял на бесконечной равнине, сплошь усыпанной чем-то белым,
хрустящим, источающим жар и более всего похожим на раскаленный снег;
словно сама преисподняя, Провал Вихрей, которым клянутся испуганные боги,
вывернулся наизнанку и раскинулся гигантским ковром. Горы на горизонте -
на четырех туманных горизонтах - громоздились друг на друга сумрачными
изломами балюстрад, и на их недремлющих пиках вместо неба покоилась -
крыша.
Крыша Дома; и далеко внизу, подо мной, вздрагивала в чутком сне
черепаха Аар-Кудулу, на панцире которой держался этот шаткий мир. А у ног
моих сидели хрупкий юноша с пятиструнным леем в руках и суровый воин в
горящих пластинчатых латах.
Я не произнес их имен, я боялся бросать слова на ветер, на стылый
пронизывающий ветер; но я знал, что именно так оно и должно быть, и что
так оно - есть. И две взволнованные птицы носились под самой крышей,
оглашая призрачную равнину резкими криками.
А передо мной уже стоял Трайгрин, Предстоятель Зеницы Мрака. Я плохо
видел его самого, потому что не мог оторваться от завораживающей черноты
его глаз, и земля содрогнулась еще раз, когда я проник вглубь этого
беспощадного и печального взгляда, проник и увидел Стоящего за Трайгрином.
Эрлик, Коронованный Мертвец, Владыка Обрыва, Исторгатель Душ,
Разрушающий Начала; венценосный убийца в алом плаще - и я смотрел сквозь
Трайгрина в зыбкое лицо Эрлика до тех пор, пока не понял, что это - мое
лицо.
А вслед за пониманием пришла власть. И багряный жезл с волосяной
удавкой на конце, которым я коснулся Трайгрина, и старый Предстоятель
вздрогнул, когда плоть сошла с его костей - и лишь горсть праха запорошила
мне глаза.
Я зажмурился, и сотни, тысячи, мириады смертей вошли в меня; мирная
кончина в кругу опечаленной семьи, случайная гибель под ревущим оползнем в
предгорьях Муаз-Тая, мучительный уход в пыточных подвалах замка Ирр-Хоум,
славный конец в горниле боя при осаде Адьярая, и тьма, спокойная
всепоглощающая тьма, лелеющая в своих агатовых глубинах семя, залог отдыха
или нового пути.
Я открыл глаза и почувствовал на своем плече невесомую руку Эрлика,
Зеницы Мрака, молчащего за моей спиной; и я нашел в себе силы взглянуть на
юг, откуда ко мне шла нагая Варна, Предстоящая Сиаллы-Лучницы.
Благоуханные лепестки горной лоренны дождем осыпались на ее плечи и
обугливались под моим взглядом, взглядом Сарта - Предстоящего Эрлика, но
Варна шла, и глубинный огонь моего измененного сознания не мог причинить
ей никакого вреда, потому что рука об руку с Варной-Предстоящей двигалась
ослепительная Сиалла, и не было Предстоящей смерти вне ее воли и желания.
Мы стояли друг напротив друга. Я напротив Варны. Эрлик-из-Бездны
напротив Сиаллы-Страстной. И пришли воля и желание.
Страсть затопила меня, острое животное влечение и тихая нежность,
буйная похоть и гордая любовь; и бесконечно длился последний танец Клейрис
в полутемном зале Фольнарка, когда я порывисто шагнул вперед и сжал в
объятиях точеное тело Варны-Предстоящей, предчувствуя неизбежное и
неспособный остановиться.
И лишь увядший тюльпан качнулся в моих ладонях; сгоревший цветок,
напоминающий залитый кровью пергамент, теряющее гибкость создание; и я
наложил цветочную стрелу на лук с витой рукоятью. Бывший стебель - все,
что осталось от блистательной Варны - ударил в крышу Дома и разлетелся
радужными осколками; но твердь над моей головой дрогнула и отозвалась.
Смерть и любовь слились во мне в один пылающий сплав, Сиалла-Лучница
замерла подле Эрлика, Зеницы Мрака, и я закричал, видя как крыша Дома
становится ниже - или это я сам становился выше?! - но ответный крик с
востока заставил испуганные горы сгорбиться и вжать головы вершин в плечи
перевалов.
Они шли вровень с горами. Буйвол Махиша, облаченный в пурпур и
золото, и яростный Инар, Властелин Молний, с огненным бичом в деснице,
щелкающим и разбрасывающим искры. Потом Махиша остановился, а Громовержец
даже не замедлил шага - и я увидел, что равнину заполнили призраки,
мечущиеся в багровых отсветах.
Где-то далеко, словно в иной реальности, встал в воинском приветствии
Бич Божий, но я не мог даже повернуть голову и посмотреть на него. Ярость
царила над равниной, сплетая миражи в бесчисленных поединках; ярость
бушевала во мне, неукротимый гнев и боевое безумие берсерка, неистовство
решающей схватки и темное бешенство, ввергающее мозг в экстаз
безрассудства.
Я вскинул руки над кипящим миром, и пламенные копья впились в крышу
Дома, рождая гул и зигзаги трещин, и одно из них краем зацепило Махишу,
