прикосновение приятно нам обоим. И мы мгновенно забыли о раздорах наших
Придатков, о минувшем побоище, обо всем на свете; мы полностью ушли в
Беседу, как не раз бывало раньше, в Кабире, в тихом мирном Кабире, где я
не знал, что Придатки - это люди, что Блистающие - это оружие, а у Чэна
были на месте обе руки, и тень Шулмы не делала день - темным, а ночь -
опасной, и будущее было ясным и прямым, как мой собственный клинок,
играющий солнечными бликами...
Я Беседовал с Волчьей Метлой и думал о том, что все будет хорошо.
Даже если все плохо - все обязательно будет хорошо. А иначе надо до
половины уйти в землю и попросить Чэна посильнее пнуть ногой рукоять.
А ведь не пнет - сколько ни проси... вот поэтому все непременно будет
хорошо.
...Я в очередной раз легким движением прошелся между полированными
зубцами Волчьей Метлы - и мы застыли, не шевелясь.
Не сразу я понял, что Чэн и Чин тоже стоят, обнявшись, и целуются.
Похоже, им тоже было неплохо...
- И жили они долго и счастливо, и родилась у них Волкорогая Метелка,
- проворчал Дзюттэ из-за плеча Чин, поскольку Чэн продолжал сжимать его в
левой руке.
Мы нехотя расплели объятья и, словно очнувшись, огляделись по
сторонам. Оказывается, за это время многое успело произойти. Двое
батинитов и Эмрах под началом держащегося за бок и охающего Коса
перегоняли лошадей с поклажей за холм - устраивать лагерь у валуна, где
воздух до сих пор пах кровью, было бы верхом глупости. Семейство
Метательных ножей вновь радовалось жизни, хотя радость эта изрядно
отдавала горем потерь: во вьюке какого-то шулмуса обнаружились захваченные
в плен Блистающие, и среди них - два ножа Бао-Гунь, извлеченные шулмусами
из тел воинов, убитых Ниру еще в скалах близ деревни Сунь-Цзя.
Фариза что-то усердно объясняла пленным ориджитам, во все глаза
глядевшим на нас с Метлой и на Чэна с Чин; Диких Лезвий в груде явно
прибавилось, как, впрочем, и шулмусов у валуна - тех уже оказалось более
трех десятков, причем половина была серьезно ранена. Матушка Ци и Диомед,
которому Чэн был обязан "Джиром о...", закончили хлопотать подле наших
раненых и теперь оказывали посильную помощь пленникам; Асахиро и почему-то
Коблан занимались несколькими хромающими лошадьми.
Я подумал, что пора брать руководство на себя - то бишь не мешать
всем делать то, что они считают нужным - а Чэн отметил, что Фариза слишком
уж долго беседует с ориджитами, бледными и сильно испуганными.
- Что ты им объясняешь? - поинтересовался Чэн-Я у Фаризы.
После удара булавой - к счастью, пришедшемуся вскользь и только
оглушившему Фаризу - та плохо слышала и вопрос пришлось повторить.
- Да вот, спрашивают, что это между вами сейчас вышло, - хитро
усмехнулась Фариза. - Пришлось объяснить... а то они решили, морды
немытые, что вы добычу не поделили или там рабов...
- И что ты им сказала, гроза степей?
- Сказала, что свадьба у вас скоро... вот, мол, и привыкаете к
семейной жизни. Кажется, на них это произвело большое впечатление...
"Ну да, они же не знают, что такое Беседа! Для них это - бой, бой
насмерть..."
- Впечатление - это хорошо, - задумчиво проговорил Дзюттэ, выслушав
содержание разговора в моем изложении. - Впечатление надо создавать и
всячески поддерживать... первейшая заповедь любого шута.
И он многозначительно умолк.
Вот тут-то до Меня-Чэна дошло, что на самом деле хотел сказать
Обломок.
И мы сделали все необходимое, чтобы это дошло и до всех остальных. А
они, эти остальные, оказались на редкость понятливыми - хоть Блистающие,
хоть люди - и немедленно принялись за дело.
Для начала мы перебрались за холм сами - кстати, там обнаружилась
рощица чахлых и горбатых деревьев, что было и впрямь кстати - и перегнали
туда же шулмусов, перевезя тяжелораненых и Дикие Лезвия на полотнищах
шатров, растянутых между безотказными лошадками. А дальше мы взялись за
дело. Мы ставили шатры, перевязывали раны, готовили еду...
Но как!
Я-Чэн видел - как, потому что сам непосредственно в представлении
участия не принимал, расположившись на пригорке и со стороны наблюдая за
происходящим.
...за тем, как Матушка Ци и Чин старательно перевязывают шулмусов
заново, а могучий Гвениль в руках Фальгрима с устрашающим свистом отсекает
лишние полосы ткани перед самым носом белых, как молоко, ориджитов - и
Фальгрим с каждым ударом корчит такие рожи, будто и впрямь собрался
поотрубать несчастным головы, а заодно и все не полюбившиеся ему части их
тел.
...за тем, как Волчья Метла вместе с освободившейся Чин увлеченно
подхватывают на зубцы веревки для шатров, спутавшиеся в один узел, и
изящным броском переправляют Косу, чей Сай со всех трех рогов распутывает
это безобразие, визжа от усердия.
...за тем, как Бронзовый Жнец играючи полосует подвешенные перед ним
ленты сушеного мяса, и те совершенно одинаковыми ломтиками сыплются в
подставленный казан.
И Блистающие, и Придатки постепенно входили во вкус. Словно из ничего
на ровном месте менее чем за час встал лагерь, выросли шатры, в котлах
закипела "шурпа по фамильному рецепту семьи Анкоров Вэйских", и кто-то уже
успел соорудить примитивную коновязь, в которую тут же со свистом
вонзились на равных расстояниях друг от друга все девять ножей Бао-Гунь -
Ниру метала их лежа, будучи раненной в обе ноги, но ножи легли точно туда,
куда и должны были лечь.
Эмрах здоровой рукой, незаметно шипя от боли, набросил на ножи
свернутую в кольца упряжь и поводья нескольких лошадей.
- Дожили! - проворчал крайний слева нож. - Чтоб на меня - и этакую
пакость вешали...
- Терпи! - наставительно оборвал его другой нож, видимо, старший в
семействе. - Раз Высший Дан Гьен приказал - значит, он знает, что
делает...
Я очень надеялся, что так оно и есть, но до конца в этом уверен не
был.
Время от времени возникали споры и ссоры. Возникали они одинаково и
заканчивались одним и тем же. К примеру, Шипастому Молчуну почудилось, что
Но-дачи не совсем идеально срезал верхушку стойки, о чем Гердан со
свойственной ему тяжеловесной прямотой так и заявил. Но-дачи, естественно,
оскорбился, в долгу не остался, и некоторое время оба грозно звенели друг
о друга, высекая искры - а потом, как ни в чем не бывало, расхохотались,
улеглись на плечи Коблана и Асахиро, и отправились, мирно разговаривая, к
груде припасов, которую предстояло разобрать.
Тусклые с батинитами подняли на ноги дюжину шулмусов покрепче и
отправились с ними к месту сражения. Вернувшись часа через полтора, они
рассказали, что заставили шулмусов копать могилу обломками их же
собственного оружия - дескать, пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов.
Я на миг представил Чэна, роющего могилу трупом меня, и содрогнулся от
изощренной фантазии поклонников Сокровенной Тайны.
Неподалеку была вырыта еще одна могила - для погибших батинитов и
Тусклой сабли Талвар, захороненных вместе. Я немного обиделся, что нас не
позвали проститься, но решил не вмешиваться в таинства и ритуалы истины
Батин.
Впрочем, хоронить убитых - наших и ориджитов - пришлось бы так или
иначе, и уж лучше так, чем иначе. Тем более что Дикие Лезвия не видели
скорбной участи своих погибших собратьев, а шулмусы-люди расценили
возможность захоронить покойных соплеменников, как честь, оказанную
победителями побежденным, о чем и не замедлили по возвращению рассказать
детям Ориджа, остававшимся в лагере.
Все это рассказала Чэну-Мне полуоглохшая, но вездесущая Фариза,
отыскавшая наконец свою драгоценную Кунду - ту Эмрах в конце боя
просто-напросто вышвырнул за пределы свалки, чем и спас от глупой смерти
под копытами и ногами.
А Заррахид подтвердил, что Дикие Лезвия внимательно следят за нашим
поведением и и все время возбужденно переговариваются между собой. О чем
они говорили - этого Заррахид не знал, но это и не было важно. Главное -
они разговаривали. Значит, они способны Беседовать. Значит, рано или
поздно...
Во всяком случае, мне хотелось так думать.
- Отдых, - сам себе сказал Чэн-Я, и Кос, сунув Заррахида в ножны,
помчался с пригорка сообщать всем: хватит! Отдыхаем!..
Это было мое первое распоряжение.
...Диомед неторопливо кормил костер с руки, лежащий у него на коленях
Махайра нежился в ласковых отсветах и громко рассказывал о том, как он,
Волчья Метла, Шипастый Молчун и эспадон Гвениль были тенью ускользающего
Мэйланьского Единорога.
Оказывается, мои друзья-преследователи задержались у Шешеза
Абу-Салима и покинули Кабир почти на день позже нас. По дороге они
останавливались в тех же караван-сараях, знакомились со слухами и
сплетнями, и двигались дальше, не нагоняя нас, но и не слишком отставая.
Ничего особенного в пути с ними не происходило (как, впрочем, и с
нами, если не считать возникшего между нами общения) и опять же через день
после нас вся эта погоня благополучно прибыла в Мэйлань.
Где и приглядывали за нами в меру возможностей, стараясь не
появляться на виду...
- Да уж, приглядели, спасибо за заботу, - не вытерпел Обломок. -
Грозный Бхимабхата Швета, что огнем в ночи пылает, съел Семи Небес ворота
и "драконовкой" закушал... Благодетели!
Гердан и Гвениль недоуменно переглянулись. Ну да, конечно - ведь ни
они, ни Волчья Метла, ни даже Махайра о "Джире о Чэне и так далее" ничего
не знают! Это ведь чисто человеческая выдумка - Диомед наболтал кучу
глупостей сказителю, старый дурак насочинял с три короба, Чэн слушал, я
узнал от Чэна, Обломок и прочие - от меня...
Этого мне только сейчас не хватало! Снова начинать объяснять, что
Придатки - не Придатки, Блистающие - не Блистающие, и что вот рука
аль-Мутанабби, вот Чэн, а вот я... а потом вот Чэн-Я или Я-Чэн...
Небось, всю историю эмирата пересказывать придется!
Обойдутся... как-нибудь в другой раз, благо времени у нас навалом.
Тем более что к словам Обломка никто особого интереса не проявил, сочтя их
очередной выходкой Дзюттэ.
А если чего-то и не поняли - так кто ж признается, что он глупей
шута?!
Я покосился на Волчью Метлу и с радостью отметил, что на меня она,
похоже, больше не злится. У Чэна с Чин дела обстояли несколько сложнее, но
тоже налаживались. На всякий случай я прислушался к разговору людей -
правда, опасаясь испортить себе умиротворенное и расслабленное настроение.
Придатки - они не такие отходчивые, как мы... их Творец спросонья
ковал.
- Ну вы и начудили в Мэйлане! - ухмылялся Кос, поминутно хватаясь за
перевязанный бок.
Ему было больно смеяться, но не смеяться он не мог.
- Это надо же - ворота утащили, "драконовку" выпили, книгу родовую
уволокли, один джир чего стоит!.. Да, кстати, ничего, что я вот так
запросто, без церемоний? Андхака с Амбаришей не обидятся?
- Какие церемонии, Кос, - отзывалась Чин. - Наши церемонии в
Кабирском переулке остались...
- А "драконовку", положим, и не всю вовсе выпили, - смущенно гудел
кузнец, дергая себя за бороду. - Кое-что с собой прихватили... - и он
глянул в сторону небольшого бурдюка, который после боя все время таскал с
собой, никому не доверяя.
- Ну а здесь, здесь-то вы как оказались?!
- Как, как... - перебил собравшегося было отвечать кузнеца Диомед. -
Вы ведь исчезли! Мы ночь пробегали - и во дворец...
Я успокоился за людей и стал слушать Махайру, за которым, надо
признаться, порядком соскучился.
- ...и во дворец! А там у спиц Мэйлань-го как раз заседание Совета
