пауза. Степан переводил обеспокоенный взгляд с одного на другого невра, не
понимая, почему вдруг напряглись, подобрались, потемнели.
-- Двести,-- повторил он неуверенным голосом.-- А что? В Колупаевке,
это деревня за оврагами, было больше тыщи...
Мрак выпрямился, со стуком бросил ложку на стол. Олег быстро опустил
ладошку на его огромный кулак:
-- Погоди! А вдруг не врет?.. Где охотой прокормится один, то с
одомашненным зверьем, как у степняков, можно кормить уже сто человек. Для
пастбищ надо меньше земли, смекаешь? А если засеять зерном или пустить под
огороды, то прокормится тысяча, а то и больше... Мрак, они расплодятся
здорово!
-- Поляне?
-- Поляне. Если степняки не вырубят начисто.
Мрак покачал головой, снова взял ложку.
-- Лучше охота,-- буркнул он.-- Хоть бедно, зато нет резни... Ладно,
нам возврата в Лес нет. Расскажи, Степан, о степняках. Нам жить здеся.
Степан горько усмехнулся, задержал ложку возле рта.
-- Есть полянское правило: когда я ем -- я глух и нем. Еще: когда я
кушаю, я никого не слушаю. Но с другой стороны, крепкая большая семья
только за обедом и собирается. Когда еще поговорить?.. Степняки землю не
пашут, городов не строят. Сегодня стоят в одном месте, завтра в другом.
Если где находят наше село, то сжигают, людей режут как скот, а молодых
уводят в полон.
-- Что есть полон?
-- И этого не ведаете? В самом деле, дикие люди... Не серчай. В
полоне цепляют на шею обруч, велят работать. Заместо еды -- побои. Девок
наших тащат на поругание. Но работать заставляют тоже.
Мрак спросил глухим от ярости голосом:
-- И вы терпите?
-- Мы мирные... Землю пашем, хлебушек растим. В Лес не ходим, хворост
с опаской собираем, и то на опушке. Там в Лесу за каждым деревом либо
лютый зверь, либо что похуже... А степняки неодолимы. Кони махонькие,
юркие. Даже не подкованы, чтобы шибче бегали. Мы пробовали оборону
держать, да где там... Налетят невесть откуда, мечут запаленные стрелы на
крыши, хватают, рубят... Пока наши уцелевшие богатыри на своих богатырских
коней сядут, степняков и след простыл. То нелюди, разумеешь? Им нужна
победа в драке, а не сама драка!
Мрак хмуро оскалил зубы. Олег опустил глаза. Таргитай наклонился над
миской, не в силах смотреть на Степана. Заврался полянин, явно заврался.
Такого просто не могло быть на земле.
-- Не верите? -- спросил Степан горько. -- Вижу, не верите. Клянусь
всеми богами. Им нужна победа любой ценой. Любой, понимаете? У них не
бывает воскресных кулачных боев, не сходятся стенка на стенку, улица на
улицу, деревня на деревню... Ни по светлым праздникам, ни на масленицу, ни
на Купалу. Они не знают боев ради удали! Им нужна только победа, будь они
прокляты...
-- Только победа? -- переспросил Мрак. Он перестал хлебать борщ,
отодвинул пустую миску. Рядом с Мраком ерзал Олег, отводил глаза, тоже не
верил.
-- Да поверьте же! -- вскрикнул Степан. Голос его задрожал, повязка
на голове начала темнеть, проступила свежая кровь.-- Мы мирные, но при
первых же набегах мы сели на коней, взяли секиры, выехали навстречь.
Степняки испужались, кинулись наутек. Ну, нам все понятно, ведь мы
покрепче, каждый из нас троих степняков стоит, хоть мы и мирные
земледельцы... Придержали коней, негоже бить в спину. Глядь, они снова
скачут на нас! Добро, думаем, померимся удалью... Ударили на них, но
степняки в последний момент опять повернули наутек. Так трижды, пока наши
не осерчали вконец. Дерись, мол, или удирай совсем! Погнались за ними,
вот-вот догоним, секиры повесили за спины, негоже бить убегающих. Но в
руки взяли плетки, надо же проучить?.. Вдруг откуда ни возьмись степняки!
Закидали стрелами, ударили в спину, накинули арканы. Мы и пикнуть не
успели, как всех повязали. Кто не погиб, конечно. Ты не поверишь, но нас
били в спину, били лежащих, били раненых, разоруженных... Сам видел, как у
моего кума из руки выскользнула секира, так степняк тут же разрубил ему
голову!
Мрак громыхнул кулаком по столу, едва не проломив крышку:
-- Не может такого быть!
-- Сам бы не поверил. На моих глазах было, клянусь Родом. Я лежал
рядом, конем придавленный, весь в крови, потому меня и не тронули. Не дал
подобрать секиру, убил разоруженного. Еще и ухмыльнулся, злодей!
-- Не может того быть, -- повторил Мрак, но в его голосе не было
убежденности. На него скорбно смотрели Снежана и Зарина, в их глазах
блестели слезы.
Степан повернулся снова к Мраку, протянул к нему через стол жилистые
руки:
-- Мы разные! У нас боги разные, они нам дали разные заповеди. Мы
ценим добрый удар, молодецкую схватку. Нам не так важна победа, нам важнее
доброе имя, честь, слава!.. А для них победа -- все. Ради победы на любую
гнусность решатся, в любой грязи изваляются, любую низость сотворят, даже
на подлый удар ниже пояса пойдут...
Он покачнулся, медленно сполз на пол. Мрак перегнулся через стол, но
перехватить не успел. Женщины с плачем принялись разматывать набухшие от
крови тряпицы.
Два дня невры помогали уцелевшим подниматься на ноги. В землянку
сносили домашние колбасы, которые так понравились Таргитаю, Олег больше
интересовался перцем, огородными травами, пытаясь приспособить для
волхвования.
Мрак заново перерыл пепелище, побывал в погребах, подвалах,
переворошил засеки. К концу третьего дня в углу землянки скопилась куча
все еще непонятного неврам железа. Два ножа, выщербленная секира, груда
странных железяк -- Степан назвал их подковами,-- пригоршня ржавой мелочи,
именуемой гвоздями.
-- Секиру можно наточить, -- сказал Степан задумчиво, -- хотя лезвие
маловато... А вот остальное железо пока ни к чему. Коня нет, подковывать
кого? Тебя разве? Да и гвоздями что сколачивать... Была бы кузня в
порядке, отковал бы добрую секиру...
Олег насторожился, спросил быстро:
-- Кузня?.. Отковать? Ты не волхв, случаем?
Степан устало отмахнулся:
-- Нет. То в старое время кузнецы были чародеями. Тогда их звали
ковалями. А теперь умеют все.
-- Даже ты?
-- А что хитрого? Был подмастерьем, мехи качал. Два года молотом
стучал. Приходилось и первого замещать... Если хочешь, помоги поднять
кузню, а я за службу... да и за все-все...
-- За что это "все-все"?
-- Да не появись вы трое... словом, такую секиру скую из этого
железа... какой ты, лесной человек, в жисть не видывал!
Мрак отстранил волхва, бросил сурово:
-- По секирам я -- главный волхв. Пойдем, помогу сам.
Кузня, на удивление Мрака, сохранилась почти в целости. Сгорела
крыша, стены, но наковальня стояла на месте. В пепле Степан отыскал два
тяжелых валуна из этого странного камня, вытесал и вставил в дыры
новенькие ручки, расклинил, бросил в воду, чтобы разбухли. Иначе соскочит,
убьет мастера.
-- Что собака из кузни сопрет? -- сказал Степан.-- А железа у
степняков и своего хватает. Они умеют ковать и топоры, и акинаки, и
клевцы... Не знаешь, что это? Чистейшие души живут в Лесу, как погляжу.
Помогали и Таргитай с Олегом, но наскоками. Каждый шарил в
развалинах, искал свое. Таргитай отыскал три свирели, две уже раздавленные
сапогами Мрака, Олег наконец-то наткнулся на остатки жилища местного
волхва...
Весь день Степан с Мраком готовили мехи, таскали дрова, железо. Потом
Степан разжег огонь, велел Мраку дергать за деревянные ручки, что торчали
из мешка, сшитого из воловьей шкуры.
Мрак подергал, воздух подул в печь, пламя заревело. Железная мелочь
начала нагреваться, краснеть. Когда стала цвета поспевающей малины, Степан
выхватил длинными железными клещами, бросил на плоскую наковальню, ударил
тяжелым молотком.
Не веря глазам, Мрак наблюдал за послушным железом, которое только
что было тверже камня. А Степан деловито сковал подковы и гвозди вместе,
снова бросил на горящие угли, разогрел, вытащил, сплющил снова. Когда
получился толстый прут, Степан свернул его винтом, снова расплющил, затем
только начал бить осторожно, с оттяжкой, делая один край тонким, острым.
Мрак посматривал на Степана с растущим уважением. Мужичонка худой,
заморенный, руки и шея тонкие, а какие чудеса творит. Не зря в старое
время ковалей за чародеев почитали. Да и сейчас, наверное, не всякий
сумеет такому обучиться. А Степан, бесхитростная душа, не таит секреты,
выкладывает. Мол, огонь не гаснет, даже не уменьшится, если от него
зажгутся другие огни!
Потом Степан проделал дыру для деревянной рукояти, швырнул
раскаленный обух в бочку с водой. Страшно зашипело, взвилось облако пара.
Мрак отпрянул в испуге.
-- Пусть закалится,-- пояснил Степан.-- Остынет, будет добрая секира.
Мрак жадно ходил возле бочки, как кот вокруг кувшина с молоком.
Наконец вытащил, обжигаясь, перебросил с ладони на ладонь тяжелый, но уже
оформленный брусок железа. На обухе Степан загнул крюк, а лезвие оттянул
по краям. Если насадить на длинную рукоять, то можно рубить сплеча, можно
пырнуть как копьем, можно зацепить крюком...
Едва Степан насадил оружие на рукоять, Мрак почти силой выдернул из
рук полянина теперь уже свою секиру. По телу пробежала непонятная дрожь --
странно-ликующая. В мышцы словно бы влилась неведомая мощь, а вместо крови
заструился кипящий отвар волхвов. Сердце бухало часто, ликующе.
Он стиснул рукоять, медленно поднял секиру. Неведомая сила распирала
грудь. Едва удержался, чтобы не подпрыгнуть как дурной Таргитай, не сечь
чародейским оружием во все стороны. Даже сожалеюще поискал глазами: ни
упырей, ни леших, а бера развалил бы пополам с одного замаха!
Еще два дня растаскивали развалины, убирали обгорелые бревна. Мрак
насобирал железных наконечников для стрел, два длинных для копий,
сломанный у рукояти кривой меч. У крайнего дома отыскал под обрушившейся
печью длинную и тяжелую полосу железа, остро заточенную с двух сторон.
Степан сказал, что это меч, пообещал сделать резную рукоять, меч
будет как новый. Такой не стыдно вручить самому лучшему воину. Даже вожаку
полян.
Мрак подержал меч, потрогал острый край, но отнес в кузню. С дальнего
конца сгоревшего села донесся вопль. Мрак насторожился, положил ладонь на
рукоять своей новой, остро заточенной секиры. Теперь он чувствовал себя
почти богом.
Между развалин спешил растрепанный Олег. Вымазавшийся в копоти, он
обеими руками прижимал к груди что-то завернутое в тряпку.
Мрак бросил зло:
-- Чего орешь, будто режут? Где Тарх?
-- Тарх? -- удивился Олег.-- С Зариной вестимо, где еще? На дуде
играет, цветочки, то да се, ты ж знаешь... Мрак, лучше глянь, что я
отыскал!
В тряпках была книга, как это назвал Олег. Листы ее были в переплете
из тонких металлических пластинок. Страниц сотни, все в каракулях, с
непонятными значками, странными рисунками. Мрак метнул огненный взгляд на
волхва. Олег заторопился, заговорил, глотая слова:
-- Мрак, ты только послушай!.. Мрак, мы с полянами -- одного корня!..
Оказывается, поляне -- это потомки невров-изгоев. Одичавшие, правда. Я
только первую страницу одолел, дальше трудно, много непонятного. Это книга
ихнего главного волхва. Он задохнулся в дыму!.. Я взял книгу, корешки...
Мрак, это богатство!
Мрак свирепо сплюнул ему под ноги. Богатство! Богатство -- это
железо. Такой секирой любое дерево срубит в два-три взмаха, а если стрелу
пустить с железным наконечником, то страшно подумать, как далеко полетит и
как страшно ударит!
-- Придешь в кузню, -- велел он. -- Я попробую сам отковать еще одну
