На поляну выскакивали крохотные человечки в вязаных колпачках с
бубенчиками на кончиках. Из ночи появились такие же крохотные незнакомцы с
прозрачными крылышками. Донеслась тихая волшебная музыка, сперва едва
слышная, затем все громче и громче. Мрак толкнул Таргитая, указал на
музыкантов, что сели на ветвях вокруг поляны. Жуки, кузнечики, бабочки,
человечки с крылышками стрекоз и бабочек, странные существа из блестящей
паутины...
-- Здорово, -- сказал Таргитай с сожалением. -- Век бы слушал.
Пойдем? Вставать рано, опять не выспимся.
-- Тебе бы только спать, -- сказал Мрак сварливо. -- Выходить надо по
зорьке!
Глава 7
Они уже надевали заплечные мешки, когда в хату вошел, пригибаясь в
низком дверном проеме, местный колдун. Оглядел готовых к дальнему походу
пришельцев, смерил взглядом длину Меча Таргитая, так же взглядом взвесил
секиру Мрака, проворчал гулко, будто сидел в глубоком колодце:
-- Вам не пройти... каменные холмы.
-- Не ты ли остановишь? -- спросил Мрак вызывающе.
Он и Лиска одновременно положили ладони на рукояти секиры и меча. У
них даже лица стали одинаково злыми и подозрительными. Кошка перебежала
дорогу, девка с пустыми ведрами прошла, а теперь еще колдун!
Колдун внимательнее оглядел Жезл Олега. Молодой волхв засунул его в
мешок, как ни уговаривал Мрак повесить за спиной на перевязи, как он носит
секиру, а Таргитай -- Меч. Жезл нелепо торчал из мешка, высунувшись
наполовину, будет задевать ветви, опрокинет навзничь, но волхв -- на то и
волхв! -- ничего не принимает на веру, все проверяет.
-- Есть посильнее меня, -- ответил колдун.
-- Да ну? -- спросил Мрак саркастически. -- Ладно, спасибо. Мы уже
бывали в краях, где кротовьи кучки принимали за горы. Будь здоров, батя!
Он прошел мимо, Таргитай поспешно шагнул следом, бросил на колдуна
извиняющийся взгляд. Мол, не вини оборотня, он внутри где-то глубоко даже
добрый, только по-своему. Олег и Лиска пошли за ними, горбясь под
увесистыми мешками.
Колдун сказал им в спину строгим голосом:
-- Вам не пройти. Но я проведу вас.
Четверо остановились, смотрели выжидающе. Мрак спросил подозрительно:
-- Неужто еще есть на свете дурни, что работают на других задаром? Мы
вроде бы не родня.
-- В моем доме, -- сказал колдун вместо ответа, -- возьмите все, что
понадобится.
Шаркающей походкой он побрел к новенькому срубу колодца. Мрак крикнул
вслед с насмешливым недоумением:
-- Эй, мил человек! Никак помирать собрался?
Колдун лишь сгорбился больше, неверными движениями начал опускать в
колодец деревянную бадейку. Тонкая волосяная веревка разлохматилась. Олег
объяснил торопливым шепотом:
-- Он знает свой час.
-- Скоро перекинется?
-- Да.
Мрак зябко передернул плечами:
-- Не стал бы волхвом только из-за этого... такого...
-- Ну, не все узнают. Некоторые удерживаются. Хоть и трудно утерпеть.
-- А что насчет вещей? Я не понял.
-- Когда колдун умирает, исчезает все, созданное его чарами.
Таргитай сбегал в дом колдуна, вернулся с пустыми руками, но с
вытаращенными глазами: насмотрелся диковин. Олег собрал под крышей пучки
трав, отобрал нужные, а Лиска сшибла стрелами двух гусей, сунула
скривившемуся Таргитаю в мешок.
Когда выступили, колдун торопил, сам настолько забегал вперед, что
Мрак раздраженно посоветовал не торопиться к Ящеру, родне волхвам любой
породы. Колдун смолчал, не повел и бровью, вместо него заворчал Олег.
Таргитай брел, загребая ногами пыль. Было до слез жалко колдуна, еще
совсем не старого, крепкого и сурового, немножко угрюмого, но явно в
глубине где-то там, как и Мрак, доброго.
-- А ежели не пойдет с нами? -- спросил он Олега. -- Уцелеет?
Олег скривился, словно глотнул горького:
-- Умрет, только во сто крат горше.
Мрак укоризненно покачал головой. Дурак и после бани чешется, а что
скажет -- все невпопад.
Дорога постепенно поднималась, лес поредел, истончился, остался
позади. Земля потянулась каменистая, валуны попадались все крупнее.
Равнина вздыбилась буграми, что перешли в холмы. Дорога истончилась,
пугливо огибала каменные массивы.
Олег чувствовал чужое присутствие, бормотал заклятия. Воздух словно
потемнел, в нем ощущалась угроза. За холмами встали крутые горы, кое-где
изгрызенные временем, поросшие травой и кустами. Справа тропинка
обрывалась крутым берегом, внизу грозно шумела горная речка, прыгала по
камням.
Шли молча, только Мрак, погруженный в свои думы, пробурчал
вполголоса:
-- Надо жить, как набежит. Люди мрут, нам дорогу трут.
-- На небо крыл нет, -- ответил Олег негромко, -- а в землю близко. У
богов дней много, да не все наши. С другой стороны -- кабы люд не мер,
земле бы не сносить, верно?
-- Всем там быть, кому раньше, кому позже. Я ни за какие пряники не
стал бы вызнавать свой час. А ты?
Олег подумал, медленно двинул плечами:
-- Не знаю.
Мрак даже отодвинулся, словно с волхва на него уже прыгали блохи
размером с кузнечиков. Лиска тут же вклинилась, спросила:
-- Если на старика что-то нападет, не поможем?
-- Смотря что нападет.
Впереди каменная стена дрогнула, медленно поползла вниз. Донесся
сухой треск, грохот, глухие удары глыб о землю. Земля задрожала, взвилось
облако пыли, скрыло фигуру старого колдуна. Тот не отступил, только
остановился, оперся на посох. По горе сползала целая стена камней, тащила
кусты и деревца. Мрак закричал, срывая голос, попятился, растопырив руки,
не пуская к старому колдуну сердобольного Таргитая.
Грохот утих, в оседающем пыльном облаке постепенно выступили острые
края глыб. Гора выглядела помолодевшей, сбросившей старую кожу, изъеденную
ветрами и грозами.
Мрак забежал вперед, там наклонялся, шарил. Наконец изгои увидели,
как безнадежно махнул рукой. Уже возвращался к друзьям, когда внезапно
земля качнулась, под ногами приподнялось, словно могучая грудь под ними
набрала воздуха, медленно осела. За мощным вздохом послышался такой же
мощный нечеловеческий голос:
-- Жертва... Что ждете?
С горы посыпались мелкие камешки, Мрак отпрыгнул, дико огляделся.
Изгои и Лиска пятились, Олег выставил магический посох. Таргитай
растерянно озирался, Лиска держалась за спиной Олега. Олег судорожно
сглотнул комок в горле, сказал дрожащим, как лист на ветру, голосом:
-- За нами погоня. Могучие маги Востока жаждут лишить нас живота.
Уцелеть бы...
Он умолк на полуслове, словно за горло ухватила мощная рука. В
залитой ярким солнцем каменной стене, изрезанной темными глубокими
трещинами, проступило исполинское нечеловеческое лицо. Неузнаваемо
искаженное, в котором людские черты можно было угадать с большим трудом.
Побледнел даже Мрак, а Таргитай и Лиска попятились. Зубы Лиски
выбивали дрожь. Олег на деревянных ногах, не помня себя от животного
ужаса, приблизился к стене, сложил ладони рупором.
-- Слава тебе, древний бог, имени которого нет в книгах!..
Вместо глаз на каменном бесстрастном лице темнели глубокие ниши.
Мелкие камешки скатывались, подпрыгивали. Облачка пыли взвивались
призрачными столбиками. Олег закашлялся, кое-как одолел постыдное, но
понятное желание попятиться. Широкие продольные плиты губ слегка
качнулись. Густой, словно промерзающий голос донесся будто из глубин:
-- У нас не было имен... Идите, я их вычту...
Плиты застыли, как будто не изменились, но теперь была только
каменная стена, изрезанная глубокими трещинами, вся в нишах. Лишь при
очень большом желании можно было принять бугры за щеки, а затемненные ямы
-- за глаза.
Мрак пропустил через каменный завал, под которым нашел смерть колдун,
своих спутников, медленно пошел следом, то и дело оглядываясь, помахивая
секирой. Он уже слышал цокот подкованных коней, даже различал особый стук
металлических подков коня Агимаса!
Мрак вывел к селу, где купили четырех коней. Не верблюды, конечно,
как он объяснил Таргитаю, но на чужих четырех ногах доберутся быстрее, чем
на своих двоих.
Кони в самом деле оказались простыми рабочими лошадьми. Вскачь
пускались неумело, но все-таки на другой день въехали в разношерстный лес,
куда четверка пешком намеревалась добраться за три дня.
Деревья стояли приземистые, широкие. Солнце бросало яркие блики, в
зеленой листве беззаботно чирикали пташки. Цокоча коготками, пробежала
белка, замерла на ветке, уставилась на всадников любопытными глазами.
Олег обогнал даже Мрака, всматривался в деревья, сворачивал, ускорял
ход, иногда останавливался, вслушивался. Мрак поглядывал с удивлением, но
помалкивал. Когда Таргитай окончательно уверился, что заблудились, Олег
воскликнул внезапно:
-- Там!
Впереди был свет. Блеснуло небо. Темные деревья расступались,
открывая огромную зеленую поляну. Редкий частокол из потемневших кольев
окружал довольно высокую избушку. Выглядывала не только крыша с
покосившейся трубой, но даже край окна.
- А бабка-то красоту любит, - сказал Мрак одобрительно.
На заостренных кольях скалили зубы человечьи головы. По большей части
давно высохшие, даже не головы - черепа, выбеленные ветрами и дождями, но
пара голов показалась Олегу совсем свежими.
- Это для устрашения, - предположил он, вздрогнув, - пугает.
- Глухой ты к красоте человек, Олег, - укорил Мрак с жалостью. - Ты
погляди, как головы-то нанизаны!
Олег изо всех сил стискивал зубы, чтобы не выдать страха. Черепа
гнусно скалят непомерно длинные зубы, пустые глазницы смотрят угрожающе.
Лиска прижалась к нему, и Олег против воли начал улавливать какой-то ритм
в том, как за крупными головами идут помельче, еще мельче, а потом сразу
снова огромные черепа, почти бычьи, с могучими надбровными дугами, лбами,
которые можно закрыть одним пальцем...
- Зато я вижу, - сказал он сдавленным голосом, - что три кола
свободны.
Проход отыскался сбоку, никаких ворот, можно въехать на конях сразу
по двое. Избушка сиротливо стояла посреди огороженного пространства.
Простая, из серых не ошкуренных бревен. Ставни покосились, одна висит на
петле. Труба зловеще чернеет на зеленом фоне. Избушка над землей стояла
как-то непривычно высоко. Таргитай не понял, в чем странность, только
насторожился, но тут ахнула Лиска, а Мрак глухо ругнулся и звучно лапнул
рукоять секиры. Из-под нижнего венца избушки торчали толстые как бревна
птичьи лапы -- в грязно-желтой чешуе, трехпалые. Когтей рассмотреть не
удавалось, вгрузли в землю, но, судя по вмятинам, под такую лапу попадешь
-- искать Мировое Дерево не восхочется.
Олег медленно пустил коня вперед, тот фыркал и пугливо прядал ушами.
Мрак ощутил, что запрядать ушами готов сам. Вчерашний трус прет чересчур
смело, неужто знание в самом деле такая сила?
-- Избушка-избушка, -- позвал Олег слабым, но без дрожи голосом, --
повернись к лесу задом, а ко мне передом!
Избушка стояла как стояла. Олег прокашлялся, сказал громче:
-- Избушка-избушка! Добром прошу: повернись к лесу задом, а ко мне
передом!
Скрипнуло, ноги нехотя переступили. Избушка медленно развернулась.
Ставни заскрипели, посыпалась мелкая пыль. Потревоженная ворона сорвалась
с крыши, тяжело перелетела на дерево. Ветка прогнулась, птица шумно била
по воздуху крыльями, пытаясь удержаться, гнусно каркала, глаза блестели
круглые, злые.
Олег соскочил, повод забросил в седло. Дверь под порывами ветра
грюкала на одной петле, внутри темно. Олег осторожно приблизился,
