Рев оборотня перемежался ударами: иногда звонкими, иногда -- хрястом,
от которого мороз продирал Олега, а Таргитай морщился, щупал, как
талисман, дудочку. Кони прядали ушами, но не оглядывались -- насмотрелись.
Мрак и Лиска догнали их нескоро, долго ехали бок о бок, перемывали
подробности безобразной драки, похохатывали. У них начало появляться нечто
общее. Олег косился угрюмо. Для него в облике Лиски проступило что-то
неприятное, даже звериное. Молодая девушка не должна так легко хвататься
за оружие!
Жилья за весь день не встретили. Таргитай начал ныть, что придется
спать аки псам, прямо на земле. У хорошего хозяина даже псы имеют конуры,
это Мраку все нипочем, он волк, волчара, а им с волхвом надобны мягкие
постели. Одному для волхования и прочего, а другому -- для
песнескладывания.
-- Размечтался, -- сказал Мрак грубо. -- Для чего прочего?
-- Ну, -- замялся Таргитай, он бросал быстрые осторожные взгляды на
рыжую, у которой чересчур близко быстрый меч. -- Для кудесничества,
акудничества, бормотания, гагаканья, плясок...
-- Плясок? В постели?
-- Ну, ты же знаешь этих волхвов! Прибитые какие-то.
-- Эт верно. Как и дудошники. Только мы с конем нормальные люди, а у
вас и кони улиточные.
Миршавенький конек с унылой мордой бежал под ним легкой грунью.
Остальные кони едва поспевали рысью. Когда же Мрак пускал своего в рысь,
за ним едва поспевали галопом. Лишь однажды конь Мрака пошел полным
скоком, не самым лихим, остальные держались вровень с дюжину саженей,
затем, в хрипе и пене, отстали. Когда виднелись сзади не крупнее ворон,
восхищенный Мрак остановил своего двужильного. Тот не засапался, оставался
сухим, даже сонный вид не стряхнул. Чем больше бабу бьешь, вспомнил Мрак,
тем борщ вкуснее. А чем дольше бьешь конюшника, тем лучше даст коня.
Солнце садилось, заночевали в поле. Место выбрали у ручья, по берегам
рос густой кустарник, в сторонке темнела роща. Таргитай и Олег едва
слезли, заморились. Расседлывали Мрак и Лиска, поили, стреноживали,
подвязывали торбы с овсом к мордам. Костер тоже разводили вдвоем: у
Таргитая едва хватило сил влезть в ручей, где замутил воду, не дав другим
напиться. Когда поужинали, Мрак спросил насмешливо:
-- Кто первым сторожит?
-- Ты, -- ответил Таргитай торопливо и льстиво добавил: -- Ты ведь
самый сильный и выносливый! Ну прямо лось. Только без рогов, правда. Хотя
с рогами тебе было бы неплохо... Я имею в виду, драться неплохо. Ты же
любишь драться!
Мрак пожал плечами:
-- Могу и я. Но сторожим по-дурному, будто мы все волхвы или
дудошники. Ежели нечисть полезет, все одно будим Олега: он с ними
вась-вась. На их языке гутарит, почти что родня. Ежели драка, все одно
вставать мне. Ежели зверье попрет стадом или стаей, то лучше сторожить
Лиске. От ее визга разбежится все на свете.
Лиска поинтересовалась тихим голоском, в котором было озеро яда:
-- А твоему Таргитаю когда?
-- Бабы нападут, тогда. Все равно заснет, его разбудят, а потом он их
усех.
Олег вгляделся в быстро темнеющие сумерки:
-- Лес странноватый... Чую магию. Раз так, то не спать мне.
Мрак понимающе оглянулся на Лиску:
-- Ты прав, с ними рази заснешь.
От костра раздалось мерное похрапывание. Таргитай спал, свернувшись в
калачик и подтянув колени к подбородку. Пухлое лицо стало совсем детским.
Олег боролся со сном, чертил прутиком знаки, шептал заклятия -- в
ведовстве нужно упражняться усерднее, чем в умении бить людей по голове.
Мрак лежал на спине, задумчиво глядел на звездное небо. Волхвы уверяют,
что небесная твердь прибита серебряными гвоздями, а с виду совсем как
ночная степь, где такие же скитальцы разводят костры. Сколько их! На
зверей охотятся или же тоже ищут Великую Правду для всех?
-- Один человек, -- произнес он медленно. -- Пеший. Идет в нашу
сторону.
Лиска воткнула иглу в мешок, в ее пальцах оказалась рукоять меча.
Олег с непонимающим видом вскинул голову, лишь Таргитай посапывал сладко.
В золотистых волосах прыгали красные искры.
-- А кто он, такой отважный? -- спросил Олег.
Мрак насмешливо искривил губы:
-- По шагам могу сказать много, но не имя. Вот если бы я был
волхвом...
Олег виновато опустил голову. Из сумерек выступил, раздвинув кусты,
высокий мужчина в белой полотняной рубахе, распахнутой до середины груди.
Грудные пластины мышц были широки, словно незнакомец носил латы. Голова
незнакомца поблескивала проседью, но глаза смотрели живо, а вся мужская
стать дышала силой и умелой тратой этой силы.
Заметив невров и маленькую женщину, он замедлил шаг, но в открытом
лице не было и тени страха. Глаза настороженно ощупывали путников. Сразу,
как заметил Мрак, пробежал взглядом по их оружию, оценил даже ширину плеч
спящего Таргитая и то, что невр спит на голой земле. Глаза незнакомца
слегка расширились, из-под дудошника торчала рукоять Меча, по которой
сонно бродили багровые искры, -- Таргитай всегда накрывал страшное оружие
своим телом во сне, -- но шаг не замедлил, хотя у самого на веревочном
поясе висел лишь большой охотничий нож.
-- Доброго здравия, -- сказал он мощным мужественным голосом, слегка
хриповатым, словно накричался в разгар битвы. -- Можно погреться у вашего
огня?
-- Огонь не гаснет, когда от него зажигаются другие, -- ответил Мрак.
Он раскинул руки. -- А ежели погреешься ты, лишь разгорится шибче. Мир
тесен, Странник! Если боги не супротив, то послушаем твоих песен еще.
Странник присел по ту сторону костра. Его глаза быстро обшарили
улыбающиеся лица Мрака и Олега, задержались на недоумевающем личике Лиски.
Он сдержанно улыбнулся:
-- Встречались, говоришь? Верно, я живу песнями.
-- Хорошими песнями, -- сказал Мрак с чувством.
Глаза Странника со сдержанным одобрением скользнули по его могучей
фигуре. Белеют старые шрамы, свежие едва-едва затянулись розовой кожей.
Черные волосы почти отросли, странно одинаковой длины по всему телу: на
груди, голове, руках. Только брови не оказались укороченными.
-- Воины? -- спросил он.
Мрак отмахнулся:
-- Какие из нас воины! Горе!
Он вытащил из углей бок козы. Путник кивнул, принял обеими руками.
Зубы у него были белые, крепкие. Ел с удовольствием, как ест
изголодавшийся человек, который умеет себя сдерживать. Мрак скалил зубы:
угощать приятнее, чем угощаться самому. Этот певец нравится той сдержанной
мужской красотой, что сводит с ума женщин и не раздражает мужчин. А
глубокий шрам поперек брови говорит о том, что бывал на коне и под конем,
умеет постоять за себя и за других.
-- Если не воины, -- спросил Странник с некоторым сомнением и
оглянулся на Олега, который смотрел на него во все глаза, -- то кто вы?..
По делу или от дела?
-- Скорее по дурости, -- ответил Мрак нехотя. -- Когда повстречали
тебя первый раз, то просто спасали шкуры. А потом, то ли песен твоих
наслушались, то ли еще чего, но решили найти кагана и разнести вдрызг его
каганячье царство. Он него, дескать, все зло и все беды. Дурням везет, ты
же знаешь... Нам удалось то и другое. Только решили напиться от радости, а
проклятые маги сотворили новое царство, еще пакостнее! Оказывается, все
зло идет от них, а мы лупили их слуг, которые им хвосты заносят на
поворотах.
-- Вы решили вернуться в Лес?
Мрак медленно двинул массивными глыбами плеч.
-- Да нет пока... Дурость заразна. На этот раз решили добраться до
магов.
Странник громко захохотал. Белые зубы блеснули, как молнии.
-- Наконец-то!.. Я давно жаждал, чтобы началась великая битва героев
против колдунов и магов. Будет положено начало великой войне, даже
величайшей из войн между мужеством и хитростью, силой и коварством!.. Это
будет красивая и героическая война!
Мрак, несколько сбитый с толку странной речью, пробормотал:
-- Ну, мы не герои. Нам нет интереса ни с кем воевать... Правда, вот
уже третий день едем, а никто на нас не кинулся. Скучно.
Олег кашлянул, напомнил:
-- Мрак, только вчера за нами гнались три десятка врагов. Половину из
них мы перебили. И еще чудовище, что вылезло из преисподней!
Лиска добавила горячо:
-- А позавчера за нами гналось четыре десятка!
Странник с удовольствием смотрел на ее раскрасневшееся лицо с
россыпью веснушек, поинтересовался:
-- Тоже половину перебили?
-- Да нет, -- отмахнулась она небрежно, -- всех. Это у Мрака уже в
голове все путается. Много меж ушей его били. Но мы вовсе не стремимся
воевать с колдунами и магами.
-- Почему?
-- Да что за радость? -- сердито спросил Мрак. -- Нам нужно найти тех
магов, от которых идет все зло на белом свете, и посворачивать им головы.
Только и всего. А потом будем жить-поживать, как мечтает Таргитай, добра
наживать. Без драк, как уверяет волхв Олег, хотя, по чести говоря, я не
представляю, как можно жить без драк.
Внимательные глаза Странника с интересом скользнули по распростертой
фигуре дудошника. Таргитай спал, не обращая внимания на острые камешки и
сучья, что впивались в его тело. Олег и Лиска сидели рядышком, у волхва в
руках был бронзовый посох.
-- Без драк, -- повторил Странник со странной насмешкой в голосе. --
Этого жаждет юный маг, который орудует магическим Жезлом как боевой
булавой? Жить-поживать жаждет певец, который уже мог бы остаться в
довольстве в любом из сел или городов? А Меч ему по руке! Спит с ним, не с
женщиной. Хотя женщины его наверняка...
-- Как в воду глядишь, -- подтвердил Мрак с любовной насмешкой. --
Бабы на него вешаются.
-- Но он выбрал не женщин, а Меч. Ну-ну! И вы говорите о покое?
Представляю, что натворите, когда в самом деле возжелаете приключений!
Странник звучно захохотал, снова показав ровные белые зубы. В ночи в
темном небе блеснуло, прокатилось громыхание. Мрак насторожился. Всякий
раз блещет молния, когда сверкают зубы странствующего певца, а вслед за
грохочущим смехом глухо рокочет эхо в невидимых тучах.
-- Не знаю, -- ответил Мрак уже настороженно, -- мы не любим
приключений.
-- Но не избегаете?
-- Избегаем, -- заверил Мрак. Подумал, добавил со вздохом: -- Но
ежели три дня едем без драк, то опять же чего-то недостает.
Странник захохотал, Мрак тут же прислушался. В левой половине неба
слабо блеснуло, негромко прокатились небесные камни. Олег едва заметно
наклонил голову, встретившись взглядом с Мраком. Он тоже заметил странное
совпадение.
-- Спой нам, -- попросил Мрак. -- Ты нам прямо жизни перевернул! Шли
уже обратно, но это ты заставил воротиться, пойти на кагана!
Из заплечного мешка появилась вытертая доска со струнами. Толстые
пальцы, с виду более привычные к рукояти меча, бережно потрогали,
подкрутили колышки, натягивая струны. Когда запел, сперва совсем тихо,
затем сильнее и сильнее, Лиска встрепенулась, прижала к груди кулачки.
Олег смотрел настороженно, но невольно ушел с головой в песню -- простую,
бесхитростную, полную щема и печальной гордости за людей, где в жестоком и
несправедливом мире живут настоящие сильные люди, которые хранят верность
слову, дружбе, долгу, а отвага и честь для них дороже, чем горы золота и
драгоценных камней, которым пыль странствий ценнее, чем роскошные дворцы с
тысячами раболепных слуг и гаремами для подлых утех...
Мрак незаметно потолкал Таргитая ногой, тот заворчал, не просыпаясь,
перевернулся на другой бок, натянул на голову край шкуры. Олег покачал
головой -- пусть спит. Мрак повернулся к странствующему певцу.
