голова большая. Истина проще моих стоптанных сапог! Таргитай всегда все
видел иначе, за что и били. И выгнали взашей за то же самое. Дураки все
видят иначе. У них в мозгах сдвинуто, потому и дурни. Он не рехнулся от
Меча лишь потому, что и так рехнутый.
Олег с жалостью посмотрел на сгорбившегося под шкурой дудошника. Конь
шел мерным шагом, Таргитай склонялся все ниже, засыпая на ходу. Мрак
покачал головой:
-- Брось! Он не ведает о своем увечье. Оно невидимо.
-- Значит, он не погибнет?
Мрак в затруднении поскреб ногтями волосатую грудь.
-- Мы все погибнем, но когда? Такую выбрали дорогу.
-- Жизнь, а не дорогу выбрали... Со всех сторон норовят грызануть,
ухватить, цапнуть, ударить, ограбить, прибить, вонзить когти. А ежели не
сидишь как пень, шевелишься малость, то и ворона кидается...
Мрак спешил, заставил после короткого отдыха оседлать коней. Едва
рассвело, впереди на светлеющем небе полоска вырастала, превращалась в
далекую стену.
Когда солнце взошло, путешественники начали ерзать в седлах, тревожно
переглядываться. Перед ними были не деревья -- горы: всем селом не
обхватишь такой ствол, разве что на коне объехать. Могучие корни, как
мокрые бревна с содранной корой, вздыбливали зелеными холмами мох,
прорывали, поднимались, устраивая арки со свисающими зелеными холмами --
Мрак проезжал, не пригибаясь к гриве.
Лиска притихла, жалась к Олегу. На загривке Мрака шерсть поднялась
дыбом, широкие ноздри хищно подергивались. Олег покрепче прижимал к груди
мешочек с корешками. Таргитай распахнул глаза во всю ширь, они стали как
два горных озера.
-- Неужто такие деревья еще есть на свете?
-- Это призраки, -- объяснил Мрак хладнокровно. -- Миражи, мы
встречали в пустыне. Ты с разбега головой в ствол! Насквозь проскочишь.
Олег сказал, стараясь держать голос мужественным:
-- У Таргитая голова как валун. Только щепа брызнет из твоих
привидений.
-- А чо жалеть? Все одно Лес чужой.
Лиска поглядывала со страхом. Шуточки и раньше понимала с натугой, а
злое зубоскальство этих лесных людей, похоже, вовсе за чертой.
В Лесу стало сыро, мрачно. Воздух стоял неподвижный и тяжелый как
вода в болоте. Ветер кое-как протискивался между деревьев, колыхал воздух
как волны. Становилось сумрачнее. Лиска побледнела, плечи поднялись. Она
стала похожей на попавшую под дождь птицу. Невры ехали равнодушно. Лиска
заподозрила, что похожие деревья где-то уже видели.
Олег, который всегда чуял опасность за сто верст, даже если ее не
было, сказал встревожено:
-- Ежели деревья с горы...
-- То пчелы с воробья? -- закончил Мрак.
-- Пчелы меня не волнуют, от них мед. Но волки, медведи?
-- У пчел, как у твоей Лиски, не только мед, но и жало.
Кони прядали ушами, всхрапывали, шарахались от гигантских выворотней.
Над головами бесшумно пронеслись гигантские звери -- настолько быстро, что
Лиска не успевала натягивать тетиву. Вместо этого она вспикивала и
прижималась к Олегу так крепко, что волхв едва не падал с седла. Их
опахивала волна воздуха и тепло живых тел. Невры держались в седлах прямые
как свечи, даже повеселели, словно не в страшный Лес вошли, а уже вышли из
него. Старик оглядывался на них с удивлением.
-- Уже близко, -- сказал он наконец. -- Этот Лес вырос из желудей
Прадерева. Раз в тыщу лет...
Из-под земли взметнулись белесые корни. Мертвенно бледные, холодные,
захлестнули Старика за ноги. Мрак с секирой в поднятых руках с бранью
кинулся к ним, но корни разом взметнули старого волхва на высоту
человеческого роста. Он вскрикнул, побагровев, глаза полезли на лоб.
Из земли, распарывая мох и расшвыривая коричневые комья,
выстреливались новые корни, похожие на усики гигантской саранчи, сжали
руки и ноги волхва. Лопнула кожа, передавленная жутким жгутом, кровь
брызнула с напором.
Мрак с руганью рубил корни, Лиска опередила Таргитая и Олега, ее меч
заблистал, как мокрая молния. Из разрезов выступил белый как молоко сок,
взвился дымок. Сверху донесся хриплый вопль:
-- Уходите!.. Их не взять...
-- Нас тоже, -- прохрипел Мрак. Он люто обрушивал страшные удары,
морщился -- секиру отбрасывало с такой силой, что едва удерживал в
немеющих пальцах.
-- Бегите -- вскрикнул тонко Старик. Тугие жгуты сдавливали с такой
силой, что кровь далеко брызгала тонкими струйками. Корни тащили жертву
уже в разные стороны, с синих губ волхва сорвалось: -- Я искупаю...
вину... но вы должны...
Таргитая захлестнуло за ногу, потащило, взрывая мох. Мрак уронил
секиру, ухватил Таргитая за голову. Потянули в разные стороны. Мрак
побагровел, мышцы вздулись, как и корни. Затем корень начал истончаться,
по нему пробежали судороги. Внезапно Мрак упал на спину, не выпуская
Таргитая, а хлыщущий белым соком корень нехотя втянулся в разрыхленную
землю. Из ямки осталось торчать смятое голенище сапога Таргитая.
Мрак вскочил и снова рубил хлыщущие по воздуху корни. Таргитай с
трудом сел, негнущимися пальцами щупал шею. Вроде бы вытянулась, как у
гордого красавца лебедя.
Наверху отвратительно треснуло, захрустело. Сверху полилась теплая
кровь. Лиска с визгом шарахнулась в сторону. Кровь потоками хлестала на
землю, окровавленные корни покачивались. Красные жгуты все еще стискивали
две смятые половинки человеческого тела. К ним метнулись другие корни,
тянули и рвали в стороны.
Олег вскрикнул:
-- Уходим!.. Ему не помочь... а такое одним человеком не нажрется!
Мрак ухватил Таргитая -- тот застонал от обиды и боли -- снова за
шею, потащил, вспахивая им толстый слой мха. Таргитай вырвался, чудом
успел ударить Мечом.
Олег и Лиска медленно отступали, не отрывая взглядов от залитых
кровью корней. Белесые волоски уже впились в красную выжатую плоть, быстро
розовели, разбухали как пиявки. Волна красного сока пошла по кронам,
опустилась к земле, начала всасываться вглубь.
Уже на опушке Мрак обернулся:
-- Что он искупал?.. Что он такое искупал?
По их следу земля вспучивалась, корни выстреливались белые, как не
знающие солнца черви или белые муравьи. Земля трескалась по всему полю.
Наверх поднялся лес шевелящихся щупалец.
Таргитай ковылял последним, прижимая к груди сапог, в другой руке
волочил за собой Меч. Оранжевое лезвие вспарывало мох с треском. Тот сразу
смыкался, словно зеленый студень. Мрак предостерегающе крикнул, белесый
корень хищно ухватил Таргитая за лодыжку.
Мрак и Олег сразу мощно дернули Таргитая за голову. Лиска судорожно
принялась сечь мечом скользкое дерево. Несчастный Таргитай взвыл дурным
голосом, снова раздираемый надвое.
Раненое щупальце разочарованно ушло в землю, оставив в норке другой
сапог -- пожмаканный, залитый землей, с лопнувшей подошвой. Таргитай
распластался на лохмотьях толстого мха, завыл от боли и жалости к себе.
Мрак торопливо срубил длинную лесину, деловито поддел издали сапог, бросил
Таргитаю.
-- На, голопятое. И отползай, а то и штаны снимут.
-- Лучше умру, -- простонал Таргитай.
-- Лиска, отвернись, -- посоветовал Мрак.
Лиска молча ухватила Таргитая за уши, потащила. Таргитай взвыл:
-- Опять!
-- Не опять, а снова, -- поправила она строго.
Мрак сказал предостерегающе:
-- Не повреди! Ему без головы нельзя. Он ею поет.
Олег добавил, тяжело дыша, с одобрением:
-- Неплохо поет! Голова с пустотами, там эхо как в пещере.
Глава 10
Они не успели отдышаться, когда Олег вздохнул так, что деревья
качнуло, сказал плачущим голосом:
-- Дальше идти через долину чугайника!
-- Чугайстыря? -- переспросил Мрак.
-- Нет, чугайника!
Лиска и Таргитай смотрели с недоумением, а Мрак сказал хмуро:
-- Ну и хрен с ним. Меня даже чугайстырь не остановил, а тут какой-то
чугайник. Исчезники сотни раз пытались сбить с пути, зайчиками прыгали, но
вот я здесь, а не в подземном мире!
Олег сказал слабым голосом:
-- Да, в наших землях это мерзкая тварь, что в личине человека
сбивает с дороги, заводит в болото, трясину... Но здесь его края! Он здесь
совсем-совсем иной.
Вдали услышали хриплый рев, треск, тяжелые удары. Показалась широкая
проплешина, зеленый мох был безжалостно содран, из темной земли торчали
толстые, склизкие корни. В середке взрыхленного круга зияла яма, словно
оттуда выдрали с корнями старое дерево.
Олег судорожно вздохнул, а Лиска бросила на его темное лицо быстрый
взгляд, потащила из перевязи свой узкий меч. Волхв вздохнул снова, пустил
коня вперед. С другой стороны выдвинулся Мрак, воинственную Лиску
оттеснили назад к Таргитаю.
Деревья расступились, открылось широкое поле, окруженное великанским
лесом. По краям сидели и лежали огромные волосатые зверолюди. Вместо
одежды только длинная свалявшаяся шерсть, ноги короткие, зато руки длиннее
ног. В середине вспаханного поля дрались двое гигантов. Старый, с седеющей
шерстью, дико ревел и теснил молодого самца. Тот отступал, обиженно
взревывал. Шерсть висела клочьями, справа по вбитой в плечи голове текла
кровь, заливала глаза.
Самки всех возрастов, дети и подростки наблюдали с вялым интересом.
Кто-то рылся в земле, выдирал корни, совал в зубастые пасти детишкам. Лишь
двое молодых самцов всматривались в схватку с жадным трусливым вниманием.
Мрак заметил, как под волосатой шкурой перекатываются горы мышц -- оба
повторяли каждое движение противника седого гиганта.
-- Такой через свои земли не пустит, -- сказал Мрак оценивающе. --
Слушай, волхв, я не большой охотник отступать, но с этим дядей что-то
неохота схлестываться. Давай объедем?
Олег покачал головой:
-- Идти велено здесь.
Мрак взорвался:
-- Да плевал я на твои поганые звезды! У меня они выстраиваются так,
как я хочу!
Олег удивился:
-- При чем тут звезды? Справа -- болото, слева -- топь. Ежели летать
умеешь... и коней в клюве понесешь...
Пристыженный Мрак слез с коня, привязал к дереву -- некрепко, чтобы в
случае их гибели не околел на привязи. Остальные спешились, разобрали
оружие. Лиску хотели оставить с конями, она разъярилась от оскорбления --
еще не свыклась с угрюмым юмором Мрака.
Самки предостерегающе заворчали: каждая крупнее Мрака почти вдвое,
зубы -- как у коней. Мрак грозно цыкнул -- притихнуть не притихли, но
потеряли к ним интерес, продолжали запускать длинные, толстые, как корни,
пальцы в землю, выхватывали белесых червей, кротов, корни с клубнями --
бросали в пасти, словно всю жизнь голодали.
Держа оружие наготове, невры пошли между самками. Седой гигант,
хозяин стада, почти вытеснил молодого на край поля, вытянул огромные руки
и страшно оскалил зубы, пытаясь ухватить и разгрызть как мышь. Молодой
противник явно решил приберечь шкуру для будущей схватки: это для вожака
наступает вечер, а у него еще раннее утро -- дернул наутек.
Старый вожак торжествующе взревел, замолотил кулаками в грудь, но тут
же повернулся к неврам. Он все еще был в ярости, глаза горели красным,
зубы блестели в чудовищной пасти.
Таргитай жалобно вздохнул:
-- Что за жизнь, шагу нельзя без драки!
-- Да, -- сказал Мрак, -- в твоих песнях иначе... Придется сочинять
такие, как тот Странник! Лязг мечей, свет пожаров, кровь из ран...
-- Не могу, -- ответил Таргитай.
Вожак взревел, пошел на чужаков. Был он на две головы выше Мрака,
втрое шире в плечах, массивный, грузный, а длинной густой шерсти
позавидовал бы горный медведь.
-- Спрячь стрелы, -- напряженно сказал Мрак Лиске, -- в шерсти
увязнет. Такого быка даже меч не возьмет.
