тяжелыми ударами древнего зверобога!
-- Руби! -- услышал Мрак сзади задорный голос Гонты.-- Наш ихнего
бьет в хвост и гриву!
-- Бей! -- вторил звонкий голос Медеи.-- За нашу свободу!
Вдруг мимо Мрака жутко свистнуло. Еще и еще. Всадники, что неслись на
него с поднятыми топорами, исчезали из седел, будто вышибал гигантский
кулак.
Сзади несся Гонта. Он скалил зубы, руки двигались с такой быстротой,
что изумленный Мрак видел только смазанное движение. А стрелы неслись
веером, одна догоняла другую, топорщила ей перо.
Отшвырнул тулу, начал опустошать другую, а двое разбойников уже
протягивали с обеих сторон запасные колчаны, полные не то исполинских
стрел, не то дротиков. Мрак погрозил кулаком:
-- Шуткуешь? Мне тоже без боя соромно.
Разбойники врубились в ряды людей Горного Волка с победными криками.
И хотя до победы было далеко, те дрогнули. Их бог отступает шаг за шагом,
его плечи вздрагивают от ударов. Сам Горный Волк бросился в бешенстве на
левый край, где поляницы с жутким визгом теснили его людей. В его руках
был огромный меч, которым вращал с огромной быстротой.
Одна женщина была рассечена пополам, но трое других, будто долго
готовились заранее, разом метнули в него боевые палицы. Оглушенный Горный
Волк зашатался, выронил меч. Еще одна пронеслась мимо и с такой силой
обрушила палицу на его шелом, что от звона у Мрака заломило уши, и он
увидел воочию, что значит слово "ошеломить". Горный Волк рухнул как
подкошенный. Десятки копыт пронеслись по нему, втаптывая в пыль и грязь.
Отступление людей Волка превратилось в бегство. Разбойники ликующе
догоняли и рубили в спины, секли головы и, не останавливаясь для грабежа,
гнали и гнали остальных, ибо тех все еще больше, нельзя дать опомниться...
Затем до поздней ночи, а потом и при лунном свете обирали трупы, то и
дело ссорились из-за богатой добычи. Все рыскали с окровавленными ножами,
приходилось заодно добивать раненых. Да и проще сразу обрубать пальцы с
кольцами и перстнями, а потом на досуге снимать.
Трупы людей и убитых коней лежали вповалку. Кровь стояла темными
дурно пахнущими лужами. Иная успела загустеть, свернуться комками, под
конскими копытами уже не хлюпала, а жирно чавкала как в болоте.
Утром Мрак повел объединенный отряд Гонты и Медеи к родовому кремлю
Горного Волка. В весях грабить не давал, потому самые недовольные
умышленно приотстали, в покидаемых весях насиловали женщин, жгли хаты. Он
тут же воротился, застал их в самом разгуле и преспокойно велел перевешать
друг друга. Те схватились было за топоры, но увидели, что со всех сторон
окружены остриями копий. Вместе с поляницами стояли и бывшие соратники.
Еще дважды захватывал грабителей и заставлял казнить друг друга. Кто
отказывался, того сажал на кол. Через три дня у него уже было стройное
послушное войско, готовое броситься хоть на самого Ящера.
На четвертый день перевалили горную гряду, впереди распахнулась
зеленая долина. Ховрах заорал радостно:
-- Вон хата Горного Волка!
В самой середине сочной зелени расположилась крепость. Стена была из
камня, а внутри просторного двора высились строения, большей частью
деревянные.
Когда они втроем: Мрак, Ховрах и Гонта, подъехали к воротам крепости,
к удивлению им отворили сразу. Мрак кивнул на главный терем, а хмурые
стражи лишь проводили недобрыми взглядами.
-- Что-то здесь не так,-- сказал Гонта. Он посмотрел на Мрака: --
Поедем, аль подождем своих?
Мрак ехал молча, и Гонта вынуждено пустил коня через двор к терему.
Это был огромный сарай, а не терем -- мрачный и огромный, высотой в три
поверха, с надстройками и башенками на крыше. От стен веяло недоброй
мощью, ибо сложены из толстых дубовых кряжей, такого и лесу уже не
осталось, окна похожи на бойницы, да и на тех крепкие ставни.
Пристройки для челяди и стражей, конюшни и даже кузница примыкали к
хозяйскому дому с обоих сторон, чтобы можно отовсюду обороняться, не
выбегая во двор. Из кузницы шел дымок, доносилось мерное буханье двух
молотов. В левой части поднимался колодезный журавль, в правой на цепи
сидел тощий лохматый медведь.
Навстречу высыпала челядь, по виду больше похожая на разбойников. Да
и по ухваткам это были разбойники. Впрочем, иными и не могли быть люди,
живущие вблизи кордонов. Каждый держал в правой топор или палицу, левой с
трудом сдерживал за ошейник огромного пса. А те гарчали, злобно рвались на
пришельцев, готовые разорвать в клочья.
Мрак властно вскинул ладонь:
-- Всем стоять!
Челядины остановились, а Гонта уже держал в руках лук. Он побледнел,
собак боялся больше, чем людей. Один из челядинцев спросил угрюмо:
-- Мы завсегда гостям рады. Но коли приехали с худом...
-- С добром,-- заверил Мрак.-- Но только теперь эти земли уже не
земли Горного Волка. И здесь останутся наши отряды. Если из вас кто с этим
не согласен -- может убираться. Неволить не станем.
Сам стольный град страны Куявии расположился на семи горах, дабы
зреть друга и недруга загодя. На высоких стенах день и ночь самые зоркие
напряженно вглядывались вдаль. Они-то ранним утром и забили сполох, когда
со стороны Артании начало разрастаться огромное пыльное облако.
Вскоре примчались, загоняя коней, дозорные с застав богатырских.
Принесли весть о приближении огромного войска. В Куяве на городские стены
высыпали все воеводы и знатные люди, а Рогдай сразу выдвинул отборную
дружину на защиту городских ворот.
Вскоре в облаке пыли заблистали металические искры, донесся стук
боевых колесниц и тяжелый конский топот, от которого задрожала земля.
-- Артаны? -- спрашивали встревоженные бояре.-- Неужто все-таки
решились напасть?
Рогдай рявкнул сердито:
-- Цыц, дурни! У Боевых Топоров только одна колесница. На ней волхвов
возят. Это поляницы!
И тут же дозорные подняли крик:
-- Поляницы! Поляницы всем войском!
А с дальней угловой башни донесся другой вопль:
-- Гонта!.. Гонта и его отряды!
По лестнице сбежал во двор полуодетый Додон. Его подхватили под руки,
помогли пересечь двор и встащили на стену. Додон запыхался, утирал потное
лицо. Растолстевший, весь в складках розового жира, это уже не тот
человек, подумал Рогдай невесело, которого когда-то обучал владеть мечом и
перепрыгивать с коня на другого коня на полном скаку.
Рогдай осматривал дорогу к городу, приложив ко лбу ладонь козырьком.
Лицо было суровое, седые кустистые брови сдвинулись на переносице. Глаза
смотрели зорко, и Додон невольно позавидовал, что старый воевода, который
его младенцем на коня сажал, на стену все еще взбегает как мальчишка,
брюхо не распустил, голос как у молодого быка.
-- Что делать будем? -- спросил он растерянно.-- Как артанцы сумели
пройти кордон незамеченными?
-- Да какие артанцы,-- отмахнулся Рогдай.-- Это свои.
-- Свои? -- вскрикнул Додон жалким голосом.-- Рогдай, лучше уж
артанцы, чем свои. Сам знаешь, что у нас за свои. Что Горный Волк, что
Руд, что Медея или Урюп... Только ты один верен по-настоящему. Да и то, я
же знаю, верен не мне, а Куявии. Что будем делать, Рогдай?
-- Что делать... что делать,-- повторил Рогдай медленно. Всмотрелся
еще, щуря глаза так, что превратились в щелочки, сказал громче.-- Ворота
распахивать пошире... Да как бы еще не пришлось и ковры стелить.
-- Ошалел?
-- Наши дурни не разглядели, что впереди войска едет Мрак. На своем
черном как он сам коне.
Додон ахнул, всплеснул руками:
-- Мрак!.. А поляницы чего?
-- Узнаем.
Рогдай так же споро побежал по дощатым ступенькам вниз во двор, на
ходу отдавал приказы. Бойцы бросились к воротам. Там заартачились, боялись
поляниц, но Рогдай гаркнул, что самое страшное, если поляницы ворвутся в
город, так это по праву победителей изнасилуют всех мужиков, и стражи
ворот кинулись, сшибая друг друга с ног, снимать запоры.
Мрак видел как ворота начали отворяться. Там стояли в блеске доспехов
старый Рогдай, за его спиной толпились знатные бояре. Мелькнуло красное
корзно Додона, но сам царь куда-то скрылся.
-- Чуть погодите,-- сказал он Медее и Гонте.-- А то у них там
поджилки трясутся.
Конь весело понес к раскрытым воротам. Мрак покосился на высокую
башню, прозванную Девичьей. Окошко с цветными стеклами распахнуто. В
глубине видна девичья фигурка с золотой косой, перекинутой на грудь.
Что-то говорит, обращаясь в сторону и вниз. Явно отбрыкивается от Кузи.
Он вздрогнул, потому что конь остановился, едва не оттеснив Рогдая в
толпу бояр.
-- Исполать,-- сказал Мрак зычно.-- Не пугайтесь, это союзники.
Правда, союзникам тоже платить надобно. Где светлый царь?
Рогдай повел дланью. По мраморным ступеням величаво шествовал,
спускаясь во двор, Додон. Уже облаченный в красное корзно с золотым
шитьем, золотой гривной на шее и в красных сапогах. За ним так же важно
шествовала Светлана, крепко держа за тонкую ручку Кузю. Кузя, завидев
Мрака, сразу с радостным писком начала рваться к нему.
Мрак соскочил на землю, поклонился царю:
-- Исполать и доброго здоровья!
-- Что с Волком? -- вскрикнул Додон.-- И что это за... войско?
-- Это те, кто пролил свою кровь, защищая твое царство. Что скажешь
им?
Додон со страхом смотрел мимо Мрака на грозные лица поляниц. В их
руках длинные узкие дротики выглядели опаснее, чем мечи его бойцов. Кони
под ними были такими же дикими как их седоки. А в колесницах неподвижно
сидели женщины-стрелки.
-- Я приглашаю всех на пир,-- сказал он осипшим голосом.-- А
воительницу Медею и этого... вожака Гонту, в свою палату. Там соберутся
лутшие люди.
Во взгляде его было, что этих гостей не назвал бы даже худшими.
Полдня резали волов, баранов и телят, выкапывали из земли бочки с
медом и пивом. Потом все уселись за трапезу: старшие в покоях, а младшая
дружина да молодежь -- во дворе у костров. В покоях больше степенных
бесед, у костров -- веселья и задорных воплей, там раньше других запоют,
пойдут в пляс, а девок будут сажать на колени.
Во дворе и в нижних палатах пировали по-настоящему. Вино лилось
ручьями, на столы подавали зажаренными целиком быков и кабанов, печеных
туров, без счета оленей, свиней, всякую птицу.
Но в верхней палате, где собралась знать, ели мало, пили еще меньше,
дабы сохранить ясность ума, Бояре морщились, выражали недовольство, по ту
сторону стола сидел не только Мрак, неизвестно откуда взявшийся, но и
возмутительница Медея, самозванная царица, и -- хуже всего! -- вор и
разбойник Гонта.
Додон искательно поглядывал то на Голика, то на Рогдая. Оба перед
пришельцами глаз не опускали, но и не задирались зазря. Спокойно и
неспешно вели разговор о делах в царстве и за его кордонами. На подхвате
суетился Ковань, но до серьезных дел его не допускали.
Медея с удовольствием ела и пила, но когда разговор коснулся земель
Волка, сказала с ледяной уверенностью:
-- Сейчас там стоят мои дружины. И Волка туда не пустят. Или ты
хочешь, чтобы пустили?
-- Нет-нет,-- сказал Додон поспешно, даже не успев понять, что попал
в ловушку.-- Но ты уверена насчет Волка...
Медея покачала головой:
-- Никто не знает, где он сейчас. Его еще в начале боя втоптали в
землю, вбили по уши. Я знала, что ему нет равных, и, чтобы не терять
людей, велела забросать палицами, камнями. Потом по нему пронеслась моя
конница. После боя хотели отыскать, чтобы набить чучело... но так и не
нашли.
-- Может быть,-- спросил Додон полным надежды голосом,-- его так
