- Как ты долго... Он, наверно, очень помешал вам... - заговорила она,
обращаясь сразу к нам обоим.
Ее оживленный тон решительно никак не вязался с моим беспокойством о
жене, и тут я, честно говоря, махнул на все рукой, предоставив событиям
идти своим чередом. Это была женщина явно от мира сего.
Женщина-нейтрализатор, которая против кислоты оборачивалась щелочью, а
против щелочи - кислотой и любое человеческое чувство превращала в
инертный газ. Видимо, не стоило опасаться, что я забуду о нелепых
настояниях моего гостя ни в чем ей не перечить.
Впрочем, как только меня провели в гостиную... Если бы меня спросили,
почему я не повернулся и не ушел, я мог бы только ответить, что уходить
было не из-за чего... Лишь одно странное обстоятельство насторожило меня.
Предложив мне дзабутон[* Квадратная подушка для сиденья. - Прим.
перев.], женщина повернула в мою сторону вентилятор, включила его и
сказала мужу:
- Все в порядке, можешь пойти принять душ.
Тогда мой гость украдкой приложил палец к губам и подмигнул мне с видом
сообщника. И снова я ощутил во рту противный вкус пластмассового печенья.
Но женщина, проводив его взглядом, тихонько засмеялась.
- У него, наверное, самый настоящий бактериальный психоз, - проговорила
она. - Вернется домой и не успокоится, пока не вымоет рук.
Хозяин и гость поменялись местами. В этой гостиной до предела
заполненной ветром и светом, не было места магии опасностей и
неожиданностей, здесь было царство бумажных кукол. Куклами, наверное,
развлекалась женщина. Только ей могли быть дороги эти наивные и аляповато
раскрашенные бумажные игрушки, которые висели, лежали и танцевали по всей
комнате. И мне стало казаться, что вот теперь вся магия развеялась, как
дым, и мой гость сделался таким же странно унылым и ни на что не годным,
как маленький бумажный человечек, и несчастная женщина держит этих скучных
бумажных человечков вместо золотых рыбок.
- Может быть, прохладительного?.. - приподнимаясь с места, заговорила
женщина, но я перебил ее:
- Это ничего, что он был у меня так долго. Не имеет значения. А вот не
надоела ли вам моя жена? Как-никак, минут сорок или пятьдесят...
- Ах, она у вас такая милая... - Женщина расцвела улыбкой и хлопнула в
ладоши. - Вы ведь тоже ужасно добрый, сэнсэй, вы так подходите друг к
другу.
- Значит, она все-таки посетила вас?
- Вы на меня сердитесь, сэнсэй? Вы, конечно, думаете обо мне
нехорошо... Сказала, что приду за ним через тридцать минут...
- И солгали. Никогда бы не подумал, что вы занимаетесь такими
глупостями. И вообще, может быть, вы мне скажете, с какой целью вы подняли
весь этот тарарам?
- Вот ваша супруга очень хорошо это поняла. Что ж, женские заботы у
всех одинаковы. Видите ли, на моего мужа положиться совершенно невозможно,
но ведь не собака же он, не могу же я его оставить. И вдобавок, раз уж мы
вместе живем, я все-таки женщина и я его люблю...
- Говорите, пожалуйста, конкретно. С какой целью вы меня обманули?
- Потому что мне его жалко.
- Жалко?
- Ему так нужен товарищ! Все равно кто. Ему необходим собеседник.
- Ладно, пусть будет товарищ.
- Но если бы вы не стали с ним разговаривать, сэнсэй, вы бы не
сделались его собеседником...
Через полуоткрытую дверь послышался шум воды, льющейся из душа. У этой
женщины блузка была какого-то странного романтического покроя, она
царапала мои нервы, как бормашина - десну.
- А почему этим должен заниматься именно я?
- Об этом я особенно не задумывалась. Просто сегодня утром он услыхал
сообщение о ракете и страшно разволновался. По-моему, он испугался, что
все его мечтания пойдут прахом. А он же человек, ему захотелось поговорить
с кем-нибудь. Ему необходим был товарищ, все равно кто. Ребенок, например,
если ему не с кем играть, начинает плакать.
- И моя супруга со всем этим согласилась?
- Да, мы с ней чуть не расплакались вместе.
- Экий вздор! Вы уж совсем зарапортовались...
- Ну, насчет того, чтобы вместе расплакаться, я, может быть, немного
преувеличила.
- И куда она ушла?
- Этого она мне не сказала... Она только сказала, что пойдет немного
прогуляться, пока мой муж у вас, чтобы дать бедняге возможность
выговориться...
- Глупости! Уж свою-то жену я хорошо знаю. Не такая она лицемерка,
чтобы жалеть голодного пса больше, чем голодного человека.
- Так уж и пса... Впрочем, в сердце своем женщина всегда остается
женщиной.
- Вы ничего не понимаете, сударыня, - проговорил я.
Нарастающий гнев перекатывался у меня во рту, как таблетка от кашля.
- Да, ничего не понимаете... Не знаю, такой ли он жалкий человек, ваш
супруг, каким вы его считаете, но он странный человек. Если хотите знать,
он в высшей степени самоуверен и упрям. Он - превосходный софист, а это,
согласитесь, как-то не вяжется с поврежденным умом.
- Но ведь он так одинок...
- Сударыня, вы знаете, что такое топология?
- Кажется, было такое лекарство из водяных жуков...
- Безнадежно. Топология есть фазовая геометрия. и ваш супруг
разбирается даже в этой области. Жалеть такого человека просто смешно. Как
это нелепо с вашей стороны, сударыня, - испытывать жалость к такому
мощному мозгу.
- Да ведь он серьезно верит, будто он марсианин.
- Ну и прекрасно! Конечно, если у вас есть основания недвусмысленно
утверждать, что это не так... Только не надо голословных утверждений...
Честно говоря, если поразмыслить, будет трудновато решить, то ли ваш
супруг - землянин, заболевший марсианской болезнью, то ли вы - марсианка,
заболевшая земной болезнью...
- В диагнозе из лечебницы черным по белому написано, что мой муж болен.
- Ну и что же? В лечебнице вашего супруга принимают за землянина,
поэтому там и решили, что он сумасшедший. Своего рода предубеждение.
- Да человек же он...
- Согласен, "совсем как человек"... Но ведь доказательств, что он не
марсианин, тоже нет!
- Глупости это...
Ее круглые, как у рыбы, глаза с узкими зрачками широко распахнулись,
как бы умоляя о спасении, и по контрасту все остальное, вместе с ее
простодушным бесстыдством, мигом увяло и начало съеживаться. Монотонно
шумела вода из душа. С гудящей от страшного напряжения головой я ринулся в
поток садистского упоения.
- Нельзя же обо всем в мире судить по внешнему виду. Если бы вы
древнему человеку сказали, что кит - не рыба, он бы посмотрел на вас, как
на сумасшедшую.
- Как же так, сэнсэй... У вас получается, что и я, может быть,
марсианка...
- Вполне возможно. Или у вас, сударыня, есть весомые доказательства,
что это не так? Вряд ли. А коль скоро доказательств нет, возможность
всегда остается.
- Как странно. Но тогда вы тоже не можете утверждать, что вы не
марсианин, заболевший земной болезнью.
- Естественно. Фактически у меня нет никаких доказательств, что я не
марсианин.
- Довольно... Вас просто слушать страшно.
- Вы слишком нетерпимы, сударыня... А еще супруга марсианина!
И вдруг она выпрямилась, сцепила руки перед грудью и завопила, как
кошка. От неожиданности я решил было, что она ударилась в истерику, но тут
вопль перешел в торжествующий хохот, и до меня, наконец, дошло: ни кому
другому, а именно мне следовало бы хорошенько переварить сказанные мной же
слова о том, что нельзя судить по внешнему виду.
- Как это славно... встретить такое... такое понимание, сэнсэй... -
проговорила она пронзительным, прерывающимся от смеха голосом.
Затем, взглянув куда-то позади меня, она сказала: - Все прошло, как по
маслу. Значит, какие-то шансы у нас есть.
И голос за моей спиной отозвался:
- Еще бы. Я не мог промахнуться.
Я с изумлением обернулся. Мой гость, которому надлежало быть в ванной и
принимать душ, восседал позади меня на чем-то вроде потрепанного
брезентового чемодана, опершись спиной о стену и положив руки на колени.
Впрочем, душ шумел по-прежнему. Я рефлекторно отодвинулся к двери, откуда
мог видеть их обоих сразу, приподнялся и проговорил:
- В чем дело? Что это вы себе позволяете?
Мужчина только засмеялся, сузив глаза, и не ответил. Женщина обратилась
к нему томным голосом:
- Разговор на пленку ты записал?
- Да уж не упустил.
- Ощущение пока пять к пяти?
- Теперь уже, пожалуй, семь к трем.
- Полный успех! И времени как раз хватило.
- Да, уложились точно.
Теперь, когда я оказался зажатым между двумя помешанными, на уме у меня
было только одно: как бы отсюда удрать.
- Ну-с, - произнес я, - разрешите мне теперь откланяться. У меня еще
много дела, и я очень занят... С минуты на минуту должен появиться
посыльный... И вообще не годится оставлять квартиру пустой.
- Все это не имеет уже никакого значения. Вы марсианин, сэнсэй! -
весело, словно подбадривая теннисистов, вскричала женщина.
- И он больше не сэнсэй, - тихо добавил мужчина. - Он наш несчастный
товарищ.
- Вы марсианин, погребенный в мире сновидений, заболевший "земной
болезнью"...
- Вы считаете себя жалким автором радиопередач, на самом же деле под
этой личиной скрывается посланец Марса...
- Вам столько рассказано, неужели вы все еще ничего не можете вспомнить?
- Вероятно, инстинкт самосохранения. Ну, ладно. Придется доставить его
обратно в таком состоянии.
Я вскочил, изо всех сил оттолкнувшись от пола. В то же мгновение из
руки мужчины вылетел нож, и женщина точным движением поймала его.
Я попятился, а мужчина выдернул из-под себя предмет, похожий на
потрепанный чемодан, поднял его над головой и ринулся ко мне. У меня не
было ни секунды, чтобы увернуться, я весь сжался, ожидая столкновения, и в
следующий момент он с размаху нахлобучил на меня этот предмет. Больше я не
мог двинуть ни рукой, ни ногой. Это была смирительная рубаха.
- Безобразие! - закричал я. От волнения я не мог найти подходящих слов
для выражения протеста и только громоздил в ярости одну банальность на
другую. - Это безобразие! Безобразие! Ну разве это не безобразие!.. Ведь я
бы и так, наверное, подписал соглашение... А такими насилиями вы только
себе хуже делаете...
- Это очень скверно, - бодрым голосом сказала женщина. - Если у вас
где-нибудь зачешется, вы сразу скажите, не стесняйтесь. Я почешу вам.
- Придется немного потерпеть, пока мы не войдем во временной туннель...
- озабоченно проговорил мужчина. - Да ведь и мы немало натерпелись, пока
не нашли вас. Между прочим, вы уже девятый. До вас нам удалось напасть на
след еще восьмерых. Трое из них потерпели аварию в момент прибытия, они
взорвались. Мы наводили справки в управлении пожарной охраны, там это
зарегистрировано как взрывы и пожары по неизвестным причинам. Остальные
пятеро все вместе угодили в сумасшедший дом. Вероятно, слишком
поторопились объявить, что они - марсиане... Пытались вступить в
непосредственные переговоры с правительством, ломились к членам
парламента, даже речи, кажется, произносили на улицах... А в сумасшедшем
доме все они, как один, сошли с ума... Тогда их сочли выздоровевшими и
выписали. И они исчезли, затерялись, как песчинки, разбросанные по
пустыне. Изо дня в день мы рыскали по разным местам, как настоящие
охотничьи собаки.
- Видишь человека, думай, что марсианин...
- Затем, через два года и восемь месяцев мы, наконец, напали на ваш
след.
- Мы специально поселились над вами...
- Мы ходили за вами по пятам, мы расспрашивали...
- Но теперь наш труд вознагражден, наконец-то.
Стоя столбом в смирительной рубахе, с пересохшей глоткой, я просипел:
- Хорошо, я понял. Я согласен стать вашим представителем. Я подпишу и
выплачу залог. Если нужно, я готов сделать это хоть сейчас.
- Ну что вы, а еще марсианин...
- Я человек!
- Да, "совсем как человек".
- Время подгоняет, - произнес мужчина, взглянув на часы, и стал
торопить женщину. Они взялись за лямки, свисавшие по сторонам моей рубахи.
- Пошли.
- Куда вы меня ведете?
Даже если бы я знал, сопротивление было бы бесполезно. Лямки
натянулись, я беспомощно повис в наклонном положении, и они потащили меня.
