обнаружил ничего.
Пурпурный зашагал по склону прямо вниз к воде. Ни комочка грязи не
прилипало к его необычным сапогам, в отличие от нас с Шугой. Мы были в
грязи по бедра. Несколько грязевых вонючек напали на волшебника, когда он
вошел в воду. Пурпурный не обратил на них внимания. А твари, казалось, не
могли вцепиться ему в ноги. Он остановился под выпуклостью гнезда, и мы
ожидали, что он сейчас разразится криками ярости.
Но как ни в чем не бывало, Пурпурный начал коротким инструментом
осторожно соскабливать кусочки заклинания Шуги и складывать их в
прозрачные мешочки. Его безумное говорящее устройство продолжало
передавать его ворчание:
- Очаровательно... сила этих желез секреции, контролирующая функции
тела, такова, что я ни с чем подобным раньше не сталкивался. Интересно,
возможно ли этот эффект воспроизвести искусственно?
Дважды он принюхивался к тому, что соскребал и дважды ронял слово,
которое говорящее устройства не могло перевести. Когда он кончил, то
окунул руки в воду, чтобы смыть их, ненароком обидев Филфо-Мара, обычно
доброго речного бога.
Пурпурный вернулся к овальной двери своего гнезда. Оно шло вровень с
выпуклой стенкой, но было обведено оранжевой краской, чтобы сделать ее
заметной. Он надавил на квадратную выпуклость, дверь скользнула в сторону,
и он исчез внутри гнезда.
Мы ждали. Останется ли он в своем гнезде и будет жить посреди нашей
реки?
Внезапно летающее гнездо зажужжало и поднялось футов на двадцать в
воздух. Я завопил вместе со всеми - бессильный крик ярости. Гнездо в одно
мгновение превратилось из черного в серебряное, должно быть стало
невероятно скользким, так как все частицы грязи, кровавые ошметки, остатки
заклинаний Шуги начали стекать с его поверхности вниз, и комком грязи
шлепнулись обратно в реку.
Гнездо вновь стало черным. Оно горизонтально полетело над землей и
мягко приземлилось - на несколько ярдов западнее места, на котором стояло
час назад. Только теперь оно возвышалось на краю участка истоптанной
грязи, на которой бараны и грязевые существа сражались, чтобы его
уничтожить.
Я увидел, как Шуга сел там же, где стоял. Я испугался за свою
деревню, за нормальное психическое состояние Шуги и свое собственное. Если
уж Шуга не сумел нас защитить от сумасшедшего волшебника, значит все мы
обречены.
Жители деревни сердито заворчали, когда из своего гнезда вновь
появился Пурпурный. Он нахмурился и спросил:
- Интересно, что вас так разозлило?
И в этот момент кто-то метнул в него копье.
Я не в силах был обвинить парня. Дикие слова, никакие звуки не могли
лучше ответить волшебнику.
Юнец, озлобленный до потери рассудка, швырнул свое костяное копье в
спину чужаку - без благословения!
Оно тяжело ударило Пурпурного и отскочило, не вонзившись. Пурпурный
опрокинулся, но не как человек, а на манер статуи. У меня создалось
странное впечатление, что на какое-то неуловимое мгновение Пурпурный стал
твердым как камень.
Но это мгновение прошло. Волшебник тут же вскочил на ноги. Копье,
разумеется, не причинило ему никакого вреда. Никто не должен нападать на
волшебников с неблагословленным копьем. Теперь мальчишке предстояло
предстать перед Гильдией Советников. Если, разумеется, деревня доживет до
того времени.
10
Светила поднялись одновременно, голубое Солнце вырисовывалось внутри
огромного, с лохматыми краями малинового диска.
Я проснулся в полдень. Эвакуация уже шла своим чередом. Мои жены и
дети успели упаковать уже почти все, хотя боязнь потревожить мой сон
сковывала их. Но, хотя под моим присмотром и при соответствующей
дисциплине, упаковка пошла быстрее, мы оказались чуть ли не последней
семьей, покидающей деревню.
Диск красного Солнца уже низко повис над горами, когда я отстал от
процессии своих жен, задержавшись возле гнезда Шуги.
Шуга выглядел усталым, но, удивительно, глаза его были живыми и
веселыми, а пальцы двигались будто сами по себе, завязывая на кожаном
ремешке магические узлы. Я достаточно хорошо знал его, чтобы не приставать
с разговорами, когда он был весь сосредоточен на дуэли.
Хотя никакого официального заявления Пурпурный и не делал, но это
была уже дуэль. Возможно, Пурпурный надеялся, что если дуэль до сих пор и
не объявлена, то Шуга так и будет мирно посиживать и позволять ему вести
похожие на дуэль действия.
Но я-то хорошо знал Шугу. Яростный жар, горящий в его глазах,
подтверждал то, о чем я и остальные жители деревни уже догадывались. Шуга
не успокоится, пока в деревне, без сомнения, не будет только одного
волшебника.
Я поспешил за женами. С таким грузом нам придется идти даже ночью. Я
даже снял путы с женщин, чтобы они смогли двигаться побыстрее - не стоило
недооценивать серьезность положения.
К тому времени, когда над головой повисли Луны, мы добрались до цели.
Большинство семей разместилось на террасах, вытянувшихся вдоль длинного
покатого склона, нависающего над рекой и рощей домашних деревьев, на
которых находилась наша деревня.
Лагерь предоставлял собой беспорядочное сборище навесов и палаток,
дымных костров и кричащих женщин, толчею мужчин и мальчишек. Навозные жуки
уже деловито копошились под ногами: прежде чем успели выбрать место,
многие из моих отпрысков уже растворились в темноте и суматохе.
Хотя ночь давно настала, спали немногие. Феерический лунный свет
создавал сумрак ни красный и не голубой, а прозрачно-серый - странное
полуреальное время, ожидание следующего шага дуэли. Лагерь наполняло почти
что радостное оживление.
Откуда-то из-за стойбища холостяков доносилась перебранка игроков в
кости и отдельные победоносные крики, когда кому-то из играющих удавалось
выиграть кон. Чтобы удовлетворить низшие классы, многого не требуется.
11
А утром нас поджидал неприятный сюрприз.
Мы с Хинком стояли на краю лагеря, глядя со склона вниз на деревню, и
обсуждали предстоящую дуэль, когда услышали неясный далекий хлопок - точно
Элкин откашлялся.
- Погляди, - сказал Хинк. - Шуга уже начал.
- Нет, - покачал я головой, - думаю, он только разогревается. Похоже
на подготовительное заклинание, или что-то в этом духе, попытка привлечь
внимание богов.
- Достаточно энергичное привлечение внимания, - ответил Хинк.
Я кивнул.
- Дуэль будет неистовая. Я думаю, не пора ли нам двигаться дальше?
- Если мы еще не выбрались из опасной зоны, уважаемый Лэнт, то у нас
уже не осталось времени, чтобы уйти, - проговорил Хинк. - Даже бегом, даже
под угрозой смерти. И даже если ты и прав, нам не уговорить остальных. Они
слишком устали.
Он, конечно, был прав, но прежде чем я успел ответить, нас отвлекла
толпа женщин, истерически несущихся по лагерю со всей скоростью, которую
позволяли им спутанные ноги. Они выкрикивали имя Пурпурного.
Я перехватил их и ударом кулака призвал к порядку свою третью жену.
- Что с вами случилось? - потребовал я ответа.
- Сумасшедший волшебник! - заголосила она. - Он надумал заговорить с
женщинами!
- Сумасшедший волшебник здесь?!
Она испуганно закивала.
- Он перенес свое гнездо к источнику, в котором мы моемся... и
пробовал с нами говорить. Он хотел знать, почему мы ушли.
Может ли мужчина так не уважать себя? Заговорить с женщинами! Даже от
ненормального волшебника такого трудно было ожидать. Я пробился сквозь
нервозно кружащуюся толпу женщин, мужчин, расспрашивающих своих жен,
отпрысков, требующих внимания. Пока я добирался до ручья, некоторые из
мужчин разузнали в чем дело и присоединились ко мне. Они тревожно
перешептывались. Пилг громко причитал:
- Не убежать нам! Дуэль следует за нами. Увы! Увы!
Все осталось так, как и говорили женщины. Пурпурный перенес свое
гнездо на новое место, как раз за лагерем, возле источника, который
женщины выбрали себе для умывания. Огромное черное яйцо стояло закрытым,
волшебника нигде не было видно.
Мужчины (кроме меня и Хинка) выжидали ровно столько, чтобы убедиться,
что женщины говорили правду. Затем они развернулись и умчались в лагерь.
Хинк и я обменялись безмолвными взглядами. Почему Пурпурный
последовал за нами? Может быть он бежит от дуэли? Я никогда ни о чем
похожем раньше не слышал. Что ему понадобилось от жителей деревни?
Я осторожно обошел гнездо. Оно было таким же, как и в ту страшную
ночь, когда я впервые увидел его. Я подкрался поближе. На земле остались
неглубокие отпечатки от странных сапог Пурпурного. Но где же он сам?
Неожиданно раздался все тот же громыхающий голос:
- Лэнт! Как раз ты-то мне и нужен!
Для Хинка это было уже слишком. Он повернулся и умчался вниз по
склону, вслед за остальными. Я очень хотел присоединиться к остальным, но
и очень хотел выяснить, что же замышляет волшебник.
Дверь гнезда скользнула в сторону и показался Пурпурный. Чудная, с
брюшком фигура казалась неспокойной, на голом лице - пугающая усмешка...
Он направлялся ко мне, словно я был его старым другом. Говорящее
устройство плыло следом.
- Лэнт, - сказал он, подойдя ближе. - Может быть ты мне сможешь
объяснить, почему вы перенесли деревню? То место было намного приятнее.
Я с любопытством поглядел на него. Может ли быть, чтобы он не знал о
дуэли? Можно ли быть таким наивным? Ну что же, так даже лучше - его
неведение пойдет на пользу Шуге. Я определенно не должен ничего объяснять
ему. Какое дело обыкновенному смертному до дел волшебников. Не хочу я ни
во что впутываться. Поэтому я только кивнул:
- Да, то место было лучше.
- Тогда почему же вы там не остались?
- Мы надеемся вскоре вернуться, - ответил я. - После соединения.
Я указал на Солнце, где одно наложилось на другое. Голубоватая точка
Оуэлса пристроилась у нижнего края малинового диска Вирна.
- О, да, - согласился Пурпурный, - очень впечатляюще.
Он обернулся и восхищенно уставился на землю позади себя.
- И к тому же это делает такими красивыми тени!
- Очень красивыми... - я замолчал, не закончив фразы. Тени были
черными и голубыми, каждая с кровавой каймой: постоянное напоминание о
времени ужаса, нависшего над ними. Или человек этот бесстрашный... или
глупый. Я промолчал.
- Очень красиво, - повторил Пурпурный. - Прямо-таки изумительно.
Ладно, я останусь здесь с тобой и твоими людьми. Если я могу чем-то вам
помочь...
Все внутри меня сжалось и умерло.
- Ты... ты собираешься остаться здесь?
- Да, думаю, что так. И вернусь в деревню, когда вы все вернетесь. А
пока воспользуюсь случаем потратить денек-другой на исследование горных
районов.
- О! - произнес я.
Тут он, казалось, потерял ко мне всякий интерес, повернулся и
направился к своему гнезду. Я подождал, чтобы посмотреть, как он
заставляет дверь сдвигаться в сторону.
Меня это озадачило с тех пор, как я впервые увидел его, проделывающим
этот фокус. Это была серия ударов по стенке гнезда. Он выстукивал их в
быстром и четком ритме.
Я предполагал, что серия ударов является своего рода заклинанием для
того, чтобы дверь открылась, но все происходило для меня слишком быстро,
чтобы запомнить последовательность.
Пурпурный вошел внутрь, дверь закрылась, и он исчез.
Я угнетенно поспешил обратно в лагерь, точнее в то, что еще осталось
от лагеря.
Жители покидали свои самодельные домики, готовясь спасаться бегством.
Мужчины поспешно паковали походные ранцы, женщины сзывали малышей. В толпе
