Ларри НИВЕН
Дэвид ДЖЕРРОЛЬД
ЛЕТАЮЩИЕ КОЛДУНЫ
КНИГА ПЕРВАЯ
1
Меня разбудил Пилг Крикун. Он дубасил в стенку моего гнезда и
взволнованно кричал:
- Лэнт! Лэнт! Это свершилось! Иди скорее!
Я высунул голову наружу.
- Что у тебя стряслось?
Я втянул голову назад в гнездо и стал одеваться. Безрадостная
новость, как и все новости принесенные Пилгом. Недаром шерсть на мне
встала дыбом. Пилг Крикун имел привычку предсказывать катастрофы за неделю
до их начала.
Два раза в год, в периоды равноденствия, он предрекал любые
несчастья. По мере того, как мы уходили из-под влияния одного Солнца и
попадали под влияние другого, местные чары утрачивали свою стабильность.
Стоило нам приблизиться к соединению - моменту, когда голубое Солнце
должно было пересечь красное - Пилг с нарастающей интенсивностью начинал
предупреждать о катастрофе. Так было всегда. Естественно, должно же было
когда-то случиться что-то. Что-то ужасное. Это ощущалось повсюду. А
впоследствии Пилг, тряся тяжелой головой, стонал:
- Подождите до следующего года! Подождите до следующего года! Будет
еще хуже!
Иногда мы подшучивали над ним, предсказывая конец света, если
"следующий год" Пилга когда-нибудь наступит.
Я сбросил лестницу и спустился вниз.
- Так в чем дело?
- О, я предупреждал тебя, Лэнт. Предупреждал! Может быть теперь ты
будешь мне верить. Я предупреждал тебя, ты не посмеешь сказать, что не
предупреждал. Там на небе я видел знамение. Какое еще доказательство тебе
нужно?
Он имел в виду Луны, которые уже начали сбегаться в одно место, в
определенной части неба. Шуга, волшебник, предсказал, что вскоре мы
окажемся в полной темноте. Возможно даже, сегодня вечером. И Пилг усмотрел
в том еще одно предначертание катастрофы. Пока мы шли, я пытался разузнать
у Пилга, что же все-таки случилось. Река изменила свое течение? Чье-нибудь
гнездо сорвалось с дерева? Или загадочная гибель целого стада? Но Пилг и
сам не знал в точности, что произошло. Его волновало другое. В своих
предостережениях он на этот раз оказался прав!
Похоже какой-то пастух прибежал в деревню в паническом страхе. Он
что-то при этом причал о новом волшебнике. Прежде чем я получил нормальную
информацию от Пилга, мы вышли на деревенскую поляну, где испуганный
пастух, прислонившись к большому дереву, рассказывал о случившемся большой
группе мужчин. Они обступили его, донимая вопросами. Женщины и те оставили
работу, но все же с почтительного расстояния наблюдали со страхом за
пастухом.
- Новый волшебник! - говорил тот, задыхаясь. - Красный волшебник! Я
видел его!
Кто-то передал ему бурдюк. Он шумно пил большими глотками и не
оторвался до тех пор, пока не высосал его до дна. Затем отдышавшись,
продолжал:
- ...около пирамиды ветряного бога. Он бросил красный огонь через
горн.
- Красный огонь... красный огонь, - забормотали деревенские жители. -
Если он бросает красный огонь, значит, он красный волшебник.
И тут я услышал слово "дуэль". Женщины, кажется, тоже услышали его.
Они разинули рты и отпрянули от мужчин. Тогда я протиснулся к центру
толпы.
- А, Лэнт, - сказал один из собравшихся. - Ты слышал? Говорят, здесь
будет дуэль.
- Здесь? - усомнился я. - Ты видел руны, написанные на гнезде Шуги?
- Нет, но...
- Тогда почему же ты решил, что здесь будет дуэль?
- Красный волшебник! - вдруг вмешался пастух. - Красный волшебник!
- Чепуха! Ни один красный волшебник не может иметь той силы, которую
ты описываешь. Что же ты не подождал и не выяснил что-нибудь определенное,
прежде чем распространять глупые лживые слухи, которые пугают женщин и
детей?
- Мы все хорошо знаем Шугу. Как только он обнаружит, что в здешних
местах появился новый волшебник, он...
- Ага! Ты хочешь сказать, что Шуга еще ничего не знает!
Мужчина пришел в замешательство.
Я повысил голос:
- Кто-нибудь сообщил Шуге?
Молчание.
- И ни один не подумал! Ясно. Так вот, мой долг - не дать Шуге
поступить опрометчиво.
С этими словами я прошел мимо мужчин и заторопился к гнезду
волшебника.
Гнездо Шуги вполне отвечало колдовским требованиям. Сморщенная
уродливая тыква, свисающая с дерева-великана далеко за пределами деревни.
Гильдия Советников не подпускала волшебников ближе, опасаясь его
постоянных экспериментов с новыми заклинаниями.
Шугу я застал собирающим свой походный ранец. И по его беспокойным
движениям я понял, что он встревожен. И тут же встревожился сам: я
случайно увидел, что он положил в ранец теринэль, украшенный резьбой по
кости. Последний раз он применял его, когда накладывал заклятие красных
зудящих нарывов на Хэмлита Неудачу, жителя деревушки Неуспех. А еще я
заметил, что он уложил поверх теринэля. И вздрогнув сказал:
- Я уверен, что это противоречит правилам Гильдии.
Какой-то миг мне казалось, что сейчас он заклеймит меня заклятием. Я
сжался от страха и инстинктивно сделал защитный жест, чтобы оградить себя
от заклятия. Здесь мне не мешало бы вспомнить, что защитные амулеты,
которые я носил, изготовил для меня сам Шуга, вероятно, он будет не в
силах преодолеть собственные барьеры по меньшей мере еще несколько дней -
они должны были угаснуть с приходом Голубых рассветов.
- Это ты! - резко заявил он. - Что ты знаешь о магии? Ты - называющий
себя моим другом! Даже из вежливости ты не сообщил мне о появлении нового
колдуна!
- Я сам узнал о его появлении всего несколько минут назад. Возможно,
он прибыл только сегодня.
- Прибыл сегодня? И сразу начал разбрасывать красный огонь? Не
сообщив о себе местным богам? А предварительные местные заклинания,
связанные с приливами и их побочные эффекты? Смешно, Лэнт, ты - глупец! Ты
- идиот из первого круга изучения магии. Почему ты надоедаешь мне?
- Потому что ты - идиот, не признающий дипломатии, - ответил я,
разозлившись. (Я был один из немногих жителей деревни, которые
ощетинившись на Шугу, оставались в живых и могли потом рассказать об
этом).
- Если бы позволил тебе вооружившись, идти в гору всякий раз, когда
ты чувствуешь себя обиженным, ты бы ввязывался в дуэли так же часто, как
встает голубое солнце.
Шуга посмотрел на меня и по выражению его лица, я понял, что мои
замечания достигли цели.
- Я рад, что ты разглядел во мне дипломата, - сказал он, и я позволил
себе расслабиться.
- Наши способности должны взаимно дополнять друг друга, Шуга. Чтобы
наши старания увенчались успехом, надо относиться друг к другу с
уважением. Только таким образом мы сможем защитить нашу деревню.
- Ты и твои проклятые речи, - нахмурился он. - Когда-нибудь я
соберусь и превращу твой язык в кислую дыню. Только ради мира и
спокойствия.
Я игнорировал последнее замечание. Учитывая обстоятельства, Шуга имел
право быть раздражительным. Он сердито затянул ремешки на походном ранце.
Я спросил:
- Ты готов? Я пошлю приказание Орбуру, чтобы он приготовил два
велосипеда.
- Ты как всегда самонадеян, - пробормотал Шуга, но я уже понял, что
он втайне благодарен мне за эту мысль.
Вилвил и Орбур - мои старые друзья, старшие сыновья. Вырезанные ими
велосипеды считаются лучшими в районе.
2
Мы нашли нового волшебника возле пирамиды Макс-Вотца - ветряного
бога. От пирамиды к крутому каньону тянулся широкий и плоский, покрытый
травой холм с небольшим склоном к югу.
Новый волшебник захватил этот холм, разложил на нем свои вещи и
приспособления. Когда мы резко остановили свои велосипеды, он занимался
тем, что обменивался заклинаниями с каким-то незнакомым предметом.
Шуга и я остановились на почтительном расстоянии и наблюдали. Ростом
незнакомец был чуть выше меня и значительно выше Шуги. Его ножа была
светлее нашей и не имела волос, за исключением единственного участка
шерсти на верхнем участке черепа. К тому же у него на носу имелись
странные устройства. Очевидно, это были линзы из кварца в костяной рамке,
через которые незнакомец мог смотреть.
Черты его лица были странными и тревожащими, а кости, казалось, имели
необычные пропорции. Определенно ни одно нормальное существо не могло
обладать таким животом. Его вид вызывал у меня тошнотворное чувство, и я
предложил, то есть предположил, что кто-то из его предков был нечеловеком.
По традиции волшебники носили диковинную одежду, чтобы выделить себя
из общей массы. Костюм незнакомца представлял собой одно сплошное одеяние,
покрывающее большую часть тела. Даже Шуга не отказался бы от такого
фасона: капюшон, отброшенный назад, обшлага, высоко поднятые на рейтузах,
высокие сапоги кожаные, а над сердцем золотой значок - вся одежда была
выткана точно по форме тела, и форма эта была на удивление выпуклой. Тело
охватывал широкий пояс, к которому были прикреплены три-четыре колдовских
приспособления, а рядом были расставлены крупные механизмы. Их
полированный металл отдавал голубовато-белым мерцанием.
В нашей деревне было мало металла - он быстро ржавел, но я, человек
много путешествовавший по миру и знаком с металлами, которые видел в
других землях. Но все же я ни разу не встречал металл так прекрасно
обработанный, как этот.
Механизмы стояли ровно, каждый на трех ногах, даже там, где земля
была неровной. Незнакомец, пока мы наблюдали за ним, напряженно
всматривался в один из механизмов, то смотрел через каньон на священную
пирамиду Макс-Вотца, бога ветров, а затем на свое устройство. Бормоча сам
себе, он пересек поляну, и что-то подрегулировал в приборе. Видимо, это
было длинное и сложное заклинание, хотя ни я, ни Шуга не могли понять, в
чем заключается его смысл.
Иногда ему приходилось обращаться к своему гнезду, большому и
черному, правильной яйцеобразной формы, сидящему на краю пастбища. Вокруг
не было деревьев, достаточно высоких, чтобы подвесить его, и он просто
посадил его, широким концом прямо на землю. Поступил он конечно глупо,
однако скорлупа гнезда выглядела достаточно прочно, чтобы противостоять
мародерствующим хищникам.
Я ни разу не встречал такого гнезда и удивлялся, как это он умудрился
построить его за одну только ночь. Его власть должна быть громадной.
Незнакомец не замечал нас, и беспокойный Шуга вертелся от нетерпения.
Но как раз, когда Шуга едва не прервал его, незнакомец выпрямился и
коснулся своего приспособления. Устройство откликнулось, швырнув через
каньон, прямо на пирамиду Макс-Вотца красный огонь.
Я думал, Шугу охватит смертельная ярость. Прямо сейчас же! Сию же
минуту... Боги погоды достаточно упрямы, чтобы - в лучшем случае - уметь
их хотя бы сдерживать, и Шуга потратил три долгих лунных периода, стараясь
умилостивить Макс-Вотца в предвидении следующего сезона ураганов. И вот
теперь незнакомец разрушил одно из его самых тщательных заклинаний.
Более красный чем рубин, опаляющий глаза, яркий и узкий, прямой,
точно горизонт в океане, который я тоже видел. Этот малиновый огонь
протянулся через каньон и принялся хлестать по храму. Огонь, вытекал снова
и снова, я начал опасаться, что он никогда не прекратиться. И звук от него
шел ужасный. Высокое жужжание, неземной вой, до боли вонзающийся в мою
душу. Сквозь него мы слышали, как равномерно потрескивала и пощелкивала
пирамида.
