Это даст мне некоторое время, чтобы отыскать какое-нибудь дерево.
Мы двинулись вперед. Я осторожно шагал среди собачьих статуй.
Марсианин плыл сзади, точно огромный толстый призрак.
Проход между внутренним и внешним заборами вел к воротам перед домом.
У самых ворот внутренний забор соединялся с внешним и заканчивался. Но еще
до того, как мы достигли этой точки, я нашел подходящее дерево. Оно было
большим и старым и одна его толстая ветка протянулась над забором и висела
у нас над головой.
- Ладно, выключайте свою штуковину.
Темно-красные огни засверкали вдруг ослепительно белым светом.
Я начал карабкаться по плющу. Длинные руки и сильные ладони пришлись
большим подспорьем в моем умении лазать по-обезьяньи. Теперь можно было
совсем не заботиться о сигнализации. Балансируя на внешнем заборе, я
потянулся к ветке. Стоило ей принять на себя мой вес, как она прогнулась
на добрый метр и затрещала. Перебирая руками, я двинулся вдоль ветки и,
покачнувшись, исчез в листве. Потом ноги мои коснулись внутреннего забора.
Найдя удобную развилку, я примостился, чтобы осмотреться.
На лужайке перед домом находилось по крайней мере три человека с
ружьями. Они двигались, словно кого-то разыскивая, но вряд ли ожидали
что-нибудь найти. Вся суматоха для них должна была происходить далеко
снаружи.
Марсианин поднялся в воздух и стал переправляться через забор.
Однако он задел верхнюю проволоку. Тотчас щелкнула голубая искра, и
он обрушился, точно мешок с мукой. Прямо на забор. Вспыхнуло еще несколько
электрических разрядов и в холодном ночном воздухе запахло озоном и
горелым мясом. Я спрыгнул с дерева и бросился к нему. Дотрагиваться до
тела было нельзя - ток убил бы меня.
Так же, как убил его.
Вот этого я меньше всего ждал. Пули его не брали, он мог творить
чудеса, как хотел. Как же могла его убить простая электрическая искра?
Если бы он хоть намекнул на это! Он так удивился, обнаружив, что у нас
есть электричество.
- Я своими действиями вызвал смерть постороннего. Единственное, в чем
я поклялся, это в том, что больше такого не совершу...
Теперь он ничуть не походил на человека. Из мертвой массы, бывшей
некогда антропологом со звезд, торчали всякие блестящие металлические
штуковины. Треск электроразрядов прекратился. Я вытащил одну из
металлических штук из массы, сунул ее в карман и побежал.
Меня тут же заметили. Я зигзагами обежал ограду вокруг теннисного
корта и приблизился к главному входу. По обе стороны от двери были окна в
рост человека. Я взлетел по ступенькам, выбил рукояткой пистолета почти
целиком стекло в одном из окон и, молнией промчавшись вниз, нырнул в
кусты.
Когда все происходит так быстро, разуму приходится восполнять пробелы
между тем, что видишь и тем, чего не видишь. Все трое с ружьями поспешно
ринулись вслед за мной по ступенькам и вбежали в дом через главный вход,
крича во всю глотку.
Я двинулся вдоль боковой стены дома, стараясь найти окно.
Кто-то, должно быть, понял, что я не мог пролезть сквозь битые стекла
и, вероятно, крикнул об этом остальным, так как я услыхал, что погоня
возобновилась. Я взобрался по стене к небольшому выступу перед темным
окном второго этажа. Мне удалось пробраться в окно, не натворив много
шума.
Впервые за эту безумную ночь я почувствовал, что понимаю свои
действия. Это кажется очень странным, потому что я не очень-то представлял
себе планировку дома и не имел ни малейшего представления, где нахожусь.
Однако по крайней мере, я знал правила игры. Переменный фактор -
марсианин, бог из машины - уже не присутствовал на сцене.
А правила были таковы: всякий, кто меня увидит, убьет, если сумеет.
Никаких посторонних, никаких добрых дядь сегодня ночью больше здесь не
предвидится. Так же, как и не будет особых сложностей морального плана.
Мне не будут предлагать сверхъестественной помощи в обмен на мою душу или
что-нибудь еще. Все, что я должен делать - это попытаться остаться в
живых. (А посторонний-то погиб!)
Спальня была пуста, две двери вели в ванную и гардеробную. Из-под
третий двери пробивался желтый свет. Выбора не оставалось - я поднял
гиропистолет и открыл третью дверь.
В мою сторону резко повернулось лицо над краем спинки кресла. Я
показал ему пистолет и обошел кресло, не сводя с него прицела. Больше в
комнате никого не было.
Плохо выбритое лицо, достаточно симметричное, если не считать
огромного носа, принадлежало человеку средних лет.
- Я вас знаю, - сказал он достаточно спокойно, если учесть
обстоятельства.
- Я тоже, - это был Адлер. Именно из-за него я впутался во всю эту
кутерьму, сначала потому, что он сожительствовал с женой Моррисона, а
потом потому, что убил беднягу Морра.
- Ты тот самый сыщик, которого нанял Моррисон, - Адлер усмехнулся. -
И что б тебе не остаться в стороне, тебе же полезней было бы.
- Я не мог себе этого позволить.
- А лучше б позволил. Кофе хочешь?
- Спасибо. Ты понимаешь, что будет, если ты закричишь или что-нибудь
в этом роде?
- Конечно.
Он взял стакан с водой, вылил воду в корзину для бумаг, потом взял
серебряный термос и налил кофе себе в чашку и в стакан. Движения у него
были неторопливые, но четкие. Он не хотел, чтобы я занервничал.
Сам он внешне не проявлял признаков беспокойства. И это само по себе
меня убеждало, что он не сделает никакой глупости. А все же... Такое же
спокойствие я видел на лице дона Доминго и знал его причину. И Адлер, и
Доминго, и все остальные приспешники Синка всецело верили в него. В какую
беду бы они не попали, они всегда верили, что Синк их выручит.
Я подождал, пока Адлер, как ни в чем ни бывало, сделает несколько
глотков кофе, потом сам пригубил из стакана. Кофе был крепкий и в нем
чувствовалась хорошая порция отличного коньяка. Первый же глоток мне
настолько понравился, что я чуть ли не улыбнулся Адлеру.
Адлер улыбнулся в ответ. Глаза его все время были уставлены на меня,
словно он боялся отвести от меня взгляд, опасаясь, что я могу взорваться.
Я попытался представить, как он мог бы подбросить чего-нибудь в кофе, не
выпив этого сам. Не было у него возможности это сделать.
- Ты совершил ошибку, - сказал я, отпивая еще кофе. - Будь мое имя
Рип Хаммер или Майк Хироу, я бы, возможно, все бросил, как только
обнаружил, что ты из окружения Синка. Но когда тебя зовут Брюс
Чисборо-младший, ты не можешь позволить себе выйти из игры.
- А зря. Тогда, возможно, жил бы спокойно, - сказал он почти
рассеянно. Уголки рта его несколько опустились от тщательно скрываемого
изумления. Он все еще ждал, что что-то произойдет.
- Я тебе вот что скажу. Напиши признание вины, и я отсюда уйду,
никого не убив. Разве не славно?
- Вполне. А в чем я должен признаться?
- В убийстве Моррисона.
- А ты уверен, что это сделал я?
- Не очень.
- Тогда я бы хотел тебе сделать небольшой сюрприз. - Адлер поднялся и
медленно прошел к столу, держа руки на весу. - Я тебе напишу это чертово
признание. И знаешь, почему? Потому что тебе никогда им не
воспользоваться. Синк об этом позаботится.
- Если в дверь сейчас кто-нибудь войдет...
- Понимаю, понимаю...
Он начал писать. Я тем временем принялся осматривать штуковину,
которую вытащил из трупа марсианина. Она была сделана из белого блестящего
металла, сложной конфигурации. Прежде мне ничего похожего видеть не
доводилось. Словно пластмассовые внутренности игрушечного пистолета,
наполовину расплавленные, а потом охлажденные, так что все детали
смешались и оплыли. Для чего эта штуковина служит, я понятия не имел. В
любом случае, не мне ею пользоваться. Я различал прорези, в которых
располагались кнопочки или спусковые крючки, но они были слишком малы для
моих пальцев. К ним можно было добраться только булавкой или пинцетом.
Адлер протянул мне лист бумаги, на котором писал. Признание было
коротким и конкретным: мотив, средства, точное время. Большая часть этих
подробностей была мне уже известна.
- Ты не написал, что случилось с телом!
- То же, что и с телом Доминго.
- Доминго?
- Конечно. Когда полицейские явились на то место, где была твоя
квартира, он исчез. Даже следы крови пропали. Чудеса, верно? - Адлер
мерзко ухмыльнулся. Когда я на это не отреагировал, он был озадачен.
- Каким образом? - наконец поинтересовался я.
Адлер недоуменно пожал плечами.
- Ты ведь и сам знаешь, верно? Я потому и не написал об этом. Это бы
могло впутать сюда Синка. Придется тебе удовольствоваться тем, ради чего
ты сюда явился.
- Ладно. А теперь я тебя свяжу и отправлюсь восвояси.
Адлер был ошеломлен. И не мог этого скрыть.
- Сейчас? Сразу?
- Конечно! Ты же убил моего клиента, а не Синк.
Он ухмыльнулся, не веря мне и все еще считая, будто что-то должно
вот-вот произойти.
Я воспользовался полотенцем, чтобы связать ему руки, а носовой платок
применил в качестве кляпа. В ванной и гардеробе нашлось довольно других
вещей, чтобы докончить начатое. Он все никак не мог поверить в
происходящее. Я уже собрался уходить, а он еще ждал какого-то события. Я
оставил его на кровати в темной спальне.
Потом я погасил свет в комнате, где он раньше сидел и подошел к окну.
Лужайка перед домом, залитая ярким светом, кишела людьми и собаками.
Шкура Адлера была у меня в кармане. Адлера, который убил моего
клиента. Стоит ли продолжать гоняться за Синком? Или лучше попытаться
убраться отсюда с этим листком бумаги?
Конечно же, лучше побыстрее убраться.
Я стоял у окна, подняв портьеру. Внизу все было залито светом, но
тени кустов и деревьев зияли чернотой. Я различил контуры забора, с этой
стороны освещенного. Но можно попытаться пробраться к нему с другой
стороны. Или пройти по ближней стороне теннисного корта, потом в несколько
прыжков пересечь полосу света до какой-то страшненького вида статуи...
Дверь вдруг отворилась и я резко повернулся.
Дуло моего пистолета оказалось направлено на мужчину в черных широких
брюках и смокинге. Он не спеша прошел в дверь и прикрыл ее за собой.
Это был Синк. Лестер Данхавен Синклер был мужчина превосходного
сложения, с мускулами атлета. Ни одного лишнего или недостающего
килограмма веса. На мой взгляд, ему было года так тридцать четыре. Один
раз я уже видел его в толпе, но не настолько близко, чтобы заметить то,
что заметил сейчас: его пышные светлые волосы были париком.
- Чисборо, не так ли? - с улыбкой произнес он.
- Да.
- Что вы сделали с моим... заместителем? - он с головы до ног
осмотрел меня. - Насколько я могу судить, он еще с нами.
- В спальне. Связанный.
Я двинулся вдоль стены, чтобы запереть дверь в коридор. Теперь я
понимал, почему люди Синка сделали из него что-то вроде феодального
владыки. Он отвечал таким требованиям. Он излучал уверенность в себе,
абсолютную уверенность. Глядя на него, я почти верил, будто ничто не в
силах ему противостоять.
- Полагаю, у вас хватило ума не притрагиваться к кофе? Жаль, -
произнес Синк, услыхав мой ответ. Он вроде бы высматривал, что за пистолет
у меня в руке, однако не проявлял ни малейшего признака страха. Я силился
убедить себя, что это только блеф, но не мог. Никто в мире не смог бы так
искусно блефовать - какой-нибудь дрогнувший мускул все равно выдал бы
обман. Я начинал опасаться Синка.
- Жаль, - повторил он. - Каждый вечер весь последний год Адлер
