Горилла Грегори, рядом склонился над тарелкой бородатый и лохматый мужчина
в одежде не менее странной, чем у Эннансины (что-то подсказывало Элу, что
это и есть Ульфнон). Сразу за ним, подперев голову руками, сидел тощий
"приятель". Были здесь и незнакомые, но Эл без труда догадался, что это
хозяин фермы Дуглас с женой и детьми.
Глава семьи - светловолосый краснолицый здоровяк с толстой шеей,
грубоватыми чертами, но добрыми спокойными глазами, восседал во главе
стола. Возле него сидела женщина, выглядевшая старше всех, немного
осунувшаяся, но в недавнем прошлом довольно красивая. Некоторые черты ее
лица свидетельствовали о родстве с индейцами или выходцами из азиатских
стран. Двое подростков, старшему из которых можно было дать не больше
шестнадцати, поразительно напоминали отца. Зато совсем маленькая девочка,
скуластая чернушка, была похожа на мать. Она даже унаследовала ее
серьезный и усталый взгляд.
Не было только Селены.
Эл сразу отметил, что когда они с Гертрудой сядут, останется два
свободных стула.
- А где Изабелла? - поинтересовалась Чанита.
"Изабелла? Конечно же, как я мог забыть... Дочка Ремблера", -
вспомнил Эл.
- Она спит, - нахмурилась Труди. - Она опять гуляла ночью... С ней
просто нет сладу, надо будет поговорить с бабушкой...
- Не надо, - буркнул вдруг старший подросток.
- Что такое?
- Мы гуляли вместе. А что, нельзя? - вызывающе вскинул он голову.
Черты лица Гертруды разгладились. Похоже, его ответ позволил ей
вздохнуть с облегчением.
- Друзья, мы будем есть или разговаривать? - спросил Дуглас, и все
замолчали.
Эл тоже. Впрочем, он молчал и до этого. Да и можно ли разговаривать,
когда рот набит вкусной едой...
24
В эту ночь Джейкобс спать не ложился.
Пожалуй, это был первый случай, когда он остался на ночное дежурство
добровольно, но никогда прежде ночь не сулила ему ни шансов на успех, ни
возможности отыграться за допущенную оплошность. Большинство сотрудников,
вызванных вечером в ночной клуб, вернулись отсыпаться в свои квартиры, но
Джейкобс остался на посту. Он просто чуял, что что-то должно произойти, но
ночь уже сходила на нет, а новостей не было.
Какой-то грузчик спьяну начал избивать свою жену - соседи сообщили в
полицию...
Какие-то подростки разбили витрину...
Все сигналы были на удивление скучны и заурядны. Просто не верилось,
что в такую особую ночь, когда начали происходить едва ли не чудеса, люди
могут заниматься такими пустяками.
Ночь уходила. Джейкобс ждал.
Первый звонок, по-настоящему заинтересовавший его, поступил почти под
утро. На первый взгляд, не произошло ничего особенного - просто из окна
высотного дома (была только одна такая улица на всем участке) выпал
человек. Или был выброшен - иначе зачем ему было прихватывать с собой на
тот свет и стекло? Джейкобс уже подумал было, что это происшествие - не
для него, как вдруг компьютер выдал ему, что покойник принадлежал к банде
Большого Рудольфа. А одно имя не выпадает дважды за ночь случайно. Если
вечером Рудольф собирался затеять разборку, а утром один из его людей
отправился полетать без самолета - это уже о многом говорит...
Не успел красавчик Джейкобс выехать на место происшествия, как
подоспело известие во сто крат более интересное.
Звонок был из соседнего участка, на территории которого, по
официальным данным, снимал дом Рудольф Грюнштайн. Сообщение касалось
совсем, казалось бы, постороннего дела - бешеной собаки. Таковая, видите
ли, решила атаковать дом Большого Рудольфа, насмерть загрызла троих громил
и напугала четвертого так, что его пришлось под конвоем дюжих санитаров
отправлять в психиатрическую лечебницу...
Ну скажите, почему бешеной собаке понадобилось устраивать это побоище
именно в этот вечер и именно там?! Правда, эксперты установили, что тела
погибших действительно были сильно искусаны. Но, простите, где во всем
Фануме можно отыскать такую собаку, чтобы она могла в одиночку справиться
с толпой вооруженных гангстеров? Да в природе быть такого животного не
может! И нечего ссылаться на звериные следы...
Подумав о том, как должно выглядеть чудовище, перепугавшее и
уничтожившее видавших виды гангстеров, Джейкобс поежился. Если такое и
впрямь существовало в природе, из этого города стоило уносить ноги
подальше и побыстрее. К счастью (или к несчастью), он был достаточно
трезв, чтобы убедить себя, что гангстеров сперва прибили вполне нормальные
сообщники доктора Джоунса, а потом, еще тепленьких, позволили покусать
собачкам. Кажется, и сам Джоунс говорил о каких-то розыгрышах. Раз он
умеет внушить человеку истории про "зомби", так почему бы ему не
переключиться на оборотней? Кстати, Джоунса в доме Большого Рудольфа так и
не нашли, а сам гангстер не торопился вспоминать о существовании такового.
Правда, тут Джейкобсу вновь не повезло: к расследованию "собачьего
дела" его так и не допустили. Другой участок как-никак. Единственное, что
ему удалось, - так это протолкнуть идею насчет доктора. Со скрипом и
треском начальник участка согласился санкционировать еще одну встречу с
Джоунсом и позволил взять дом и кабинет доктора под наблюдение.
Ох не этого хотел Джейкобс! Совсем не этого.
- Ну ладно, если тебе так уж хочется, беседу с ним проведешь ты, -
бросил ему начальник, - только смотри, чтобы пресса не слишком шумела
насчет поставленных доктору синяков. Если Рудольф его не разукрасил во
время беседы - будь добр, не перестарайся...
- Все будет о'кей, шеф! - заверил Джейкобс, заранее потирая руки. Он
и сам не любил бить людей по морде - для этого у них достаточно мест менее
заметных, хотя и более чувствительных.
Одно только тревожило его: будет очень обидно, если окажется, что
Большой Рудольф уже успел по-своему позаботиться о Джоунсе и теперь тело
доктора запрятано где-нибудь в канализации, если не зарыто за пределами
города. Вот это он посчитал бы уже личным оскорблением!
25
...В автомобиле были темные стекла, но, несмотря на это, Труди
постаралась одеться как можно тщательнее - только густая вуаль и шляпка с
достаточно широкими полями еще не заняли свои места, позволяя Элу
рассмотреть женщину получше. А что еще можно делать в дороге?
Джоунса немного удручало, что новые знакомые выпроводили его, так
ничего и не объяснив, но, с другой стороны, он помнил и слова своего
коллеги. Выходило, что Элу и так доверили слишком многое. Что ж, он не
станет торопить их - когда подойдет время, они расскажут все и так. Кто
сказал "а"...
Труди можно было назвать красивой, хотя сам Эл предпочитал лица более
худые, даже вытянутые. Особенно любопытно выглядели ее глаза:
светло-карие, почти такого же цвета, как и волосы, которые Труди не
красила, - эти глаза здорово напоминали кошачьи, хотя определить, чем
именно, было затруднительно. Круглые, чуть раскосые... Брови, резко
улетающие вверх, но словно тающие в самом начале взлета. Чуть приподнятая
верхняя губа. Вместе с тем лицо можно было назвать почти плоским, а его
форма вызывала у Эла ассоциации с пумой или рысью.
Где-то на заднем сиденье притаился Эгон. Этот тощий человечек вел
себя настолько тихо, что можно было сомневаться в его присутствии.
Ехали молча. Когда автомобиль затормозил и Эл собрался было выходить
возле своего дома, его вдруг остановила протянутая с заднего сиденья рука.
Эгон не сказал ни слова - только замычал.
- Садитесь обратно, - почти приказала Труди.
- Что случилось? - рассеянно уставился на нее Эл. Теперь, после
бессонной ночи, ему наконец захотелось спать, и это последнее
обстоятельство не лучшим образом сказывалось на его умственных
способностях.
- Не знаю. Эгон знает.
- Так почему...
- Ну чего ты спрашиваешь? Тебе что, не объяснили, что он немой?
Ему в самом деле об этом не говорили. Тем более странной выглядела
эта сцена.
- А раз так, почему он что-то знает? - выдал Эл самую нелепую фразу
из возможных в данной ситуации.
- Потому что... - Труди прикусила губу и посмотрела на немого.
Эгон развел руками, указал на дверь и жестом показал, что все
кончено. Во всяком случае, Эл его понял именно так.
- Значит, можно говорить? - нахмурилась Труди.
Эгон кивнул, но потом пожал плечами.
- Ясно, - вздохнула она. - Я поговорю с Селеной. - Эгон кивком
подтвердил правильность этого решения. - Вот что, Эл... Я не знаю, что
произошло, но раз Эгон сказал - тебе лучше туда не соваться. Там может
быть все что угодно, но это плохо для тебя. Большего я пока не имею права
сказать...
- Но что? Почему?
- Не знаю. Я уже сказала - знает Эгон. А если он знает, - значит, это
так и есть. И не требуй пока никаких объяснений. Эгон, он что, не должен
возвращаться сейчас или вообще?
Вместо ответа последовала серия жестов, обозначающих, по-видимому,
"ни сейчас, ни вообще".
- Это опасно для жизни?
Эгон лихорадочно закивал.
- Вот видишь, Эл... Похоже, наверху сделали выбор за тебя - ты должен
остаться с нами. А раз так, я думаю, Селена тебе все объяснит. - Эгон
утвердительно кивнул. - А теперь - поехали назад.
- Но...
- Никаких "но" - это же опасно!
- Я просто выгляну... Это - можно?
- Не знаю. Зачем?
- Должен был прийти один человек, мой клиент... Черт побери, Труди,
от вас хотя бы можно позвонить? Да и который сейчас час?
- Это очень важно?
- У меня все встречи важны. Речь идет не о моем заработке - многие из
моих клиентов ходят на грани самоубийства.
- И тот, кто должен прийти сейчас?
- Ремблер? Нет, но... - он вдруг осекся и замолчал. Ведь именно
сидящая рядом с ним женщина была причиной несчастья его клиента.
- Герберт? - лицо Труди изменилось.
- Да... О, Господи! Я не хотел...
Элу показалось, что его лицо заливает краска. Сложно было придумать
больший промах, чем тот, который он сейчас допустил. Тем более, что они
были в машине не одни. Наедине ей еще можно было бы что-то объяснить, но
сейчас... Эл невольно покосился в сторону Эгона. Тот мягко развел руками,
и вдруг Эл понял, что Эгон знает все. Может быть, больше, чем даже он и
Труди вместе взятые.
Просто знает...
Мысль об этом почти напугала его. Нелегко находиться рядом с
человеком, который знает о тебе больше, чем, может быть, даже ты сам. И
еще он вспомнил вдруг о своих клиентах, которые после "выздоровления", уже
справившись со своими проблемами, порой при виде него переходили на другую
сторону улицы. Теперь он понял это не теоретически: сложно жить, зная, что
где-то рядом существуют такие осведомленные люди.
Как он сам для многих.
Как Эгон для него...
- Вы читаете мысли? - спросил он, заглядывая Эгону в глаза.
Тот снова кивнул, затем показал на сердце.
Чувства, мысли сердца. Видимые, невидимые...
- А... - Эл не договорил - он просто показал на голову. Эгон мотнул
отрицательно: "Эти мысли - нет".
Эл чуть заметно вздохнул. Ему показалось, что с души свалился
огромный камень.
- Ладно, поехали..
Рука Труди вновь легла на ключ зажигания.
- Подожди... Эгон, вы можете сказать, здесь ли мистер Ремблер?
Эгон подтвердил. Здесь.
- Тогда я должен его предупредить... - снова начал Эл и снова осекся.
- Ладно, была - не была. Раз Эгон все равно знает... Труди, вы нужны этому
человеку. Вы - смысл его жизни. Вы и Изабелла. Я не знаю пока, кто вы...
