пещеру с невероятным числом втиснутых туда сидений. Воняло там как в
мужской раздевалке. Джонни проковылял по узкому проходу к единственному,
казалось, еще свободному месту и присоседился к крупному смуглому
джентльмену с полосатым галстуком на шее.
Художник неловко пристроился в кресле. С тех пор как Джонни обрушил
на монетку секцию прилавка, его не покидало какое-то особое чувство - и
самым неприятным было то, что он никак не мог распознать, что это за
чувство. Как бы физическое ощущение чего-то неладного - вроде
расстройства желудка, недосыпа или приближающейся лихорадки, но ничто из
перечисленного не подходило. Джонни проголодался, но не настолько. Тогда
он подумал, что у него неладно со зрением, но все вокруг выглядело
совершенно нормально - он прекрасно мог все разглядеть. Может,
что-нибудь с кожей? Вроде такого легкого покалывания, которое... Нет, и
не кожа.
Немного похоже и на опьянение - в ту долю секунды, когда понимаешь,
[как] ты напился, и сожалеешь об этом, - похоже, но все-таки не то. А
отчасти напоминает предчувствие - еще более явственное и тягостное, чем
раньше: "должно случиться что-то скверное".
Пилот с напарником прошли мимо и исчезли в носовом отсеке. Дверь
закрылась; стюардесса осталась в хвостовой части и принялась изучать
какие-то бумаги у себя на столике. Вскоре завыли стартеры и ожили
моторы; Джонни, летавший до этого лишь раз, да и то с дерева, пришел в
ужас, услышав такой дьявольский шум. Еще минута бесконечного ожидания, а
затем самолет потащился вперед, покачивая носом, затем пополз немного
быстрее, громыхая, - бесконечное бетонное пространство скользило мимо, -
наконец, самолет, подобно какой-то громадной, нелепой и, главное,
[нелетной] птице, по невероятной случайности приподнялся, на несколько
футов оторвавшись от земли; взлетная полоса опрокидывалась, наклонялась,
уменьшаясь по мере подъема, вверх, уже куда выше тумана над водой -
салон покачивался размеренно, как гамак, под аккомпанемент монотонного
урчания моторов.
Сбоку послышался хлопок. Джонни повернул голову.
Хлоп... хлоп... хлоп...
Маленький металлический диск лихо скакал по ковру подобно блохе или
прыгающим семенам мексиканских растений. Затем помедлил немного -
челюсть Джонни отвисала все ниже и ниже. Оказавшись рядом с креслом
Джонни, диск подпрыгнул.
И приземлился художнику на колени - бурый металлический кругляшок с
изображением хризантемы, согнутый посередине. Джонни смахнул его.
Кругляш прилип к ладони, будто магнит к железу.
- А, черт! - гаркнул чей-то голос прямо в ухо Джонни. Между тем
Джонни просто не имел возможности уделить этому голосу внимание. Другой
рукой художник пробовал оторвать монетку. Жуткое ощущение - она липла к
пальцам и не желала слезать с ладони; он попытался соскрести ее о
подлокотник своего кресла. С таким же успехом можно было пытаться
соскрести собственную кожу. Джонни сдался и принялся ожесточенно трясти
рукой.
- Эй, приятель, прекрати! - Смуглый мужчина в соседнем кресле
приподнялся, и тут получилась какая-то катавасия; Джонни услышал резкий
щелчок, и ему показалось, будто из жилетного кармана смуглого что-то
выпрыгнуло. А затем к пальцам Джонни на мгновение пристала бурая
японская монетка да еще сверкающее пенсне. После чего два предмета
переплелись каким-то отвратительным, извращенным образом - у Джонни от
такого зрелища даже потемнело в глазах, - а затем снова развернулись, и
в результате не оказалось ни монетки, ни песне, а лишь какой-то
совершенно немыслимый кожаный кошелечек.
Да была ли эта монетка монеткой? Был ли кошелек кошельком?
- Ну вот, гляди, что ты натворил! Тьфу! - Смуглый с искаженным от
гнева лицом тянулся к кошельку. - Не шевелись, приятель. Дай-ка я...
Джонни немного отодвинулся.
- А кто вы такой?
- ФБР, - нетерпеливо ответил смуглый. Он раскрыл перед носом у
Джонни бумажник; внутри оказалось что-то вроде служебного значка. -
Теперь ты разорвал... Боже мой! Держи неподвижно, как сейчас держишь. Не
шевелись. - Он закатал рукава, будто фокусник, и предельно осторожно
потянулся к буроватой кожаной штуковинке, что пристала к руке Джонни.
Кошелек слегка дрогнул. В следующее мгновение все стали подниматься
и скапливаться в проходе, направляясь к единственному туалету в
хвостовой части самолета.
Как следствие, самолет заметно наклонился. Джонни услышал визг
стюардессы:
- По одному! По одному! Остальные садитесь, пожалуйста, - вы
перегружаете хвостовую часть.
- Ровнее, ровнее, - простонал смуглый. - Держи его совершенно
неподвижно!
Джонни не мог. Пальцы снова дрогнули, и вдруг все пассажиры
бросились в противоположном направлении, расталкивая друг друга, -
только бы убраться подальше от опасного хвоста. Стюардесса беспомощно
направилась за ними, пронзительно выкрикивая бесполезные указания.
- Это я делаю? - выдохнул Джонни, в ужасе уставившись на предмет у
себя в кулаке.
- Это делает устройство. Держи его, приятель, ровнее...
Но рука снова дрогнула, и вдруг все пассажиры опять оказались в
своих креслах - сидели так тихо, будто ничего и не произошло. Затем
раздался хор воплей. Выглянув в окно, Джонни прямо под собой увидел
устрашающее море деревьев - там, где только что была одна пустота. Когда
самолет стал резко набирать высоту, рука снова дрогнула...
И вопли еще усилились. Перед ними высилась лиловая горная стена -
безверхая, гигантская.
Пальцы дрогнули еще раз - и снова самолет мирно летел меж небом и
землей. Пассажиры то ли утомились, то ли спали. Ни горы, ни деревьев.
У смуглого на лбу выступили капельки пота.
- А теперь... - начал он, скрипя зубами и снова протягивая руку.
- Секундочку, - сказал Джонни, снова отодвигаясь. - Погодите...
Наверное, это какая-то страшно секретная штука и мне ее иметь не
полагается?
- Да, - подтвердил смуглый, мучительно напрягаясь. - Говорю же
тебе, приятель, не шевелись!
Кошелек медленно менял цвет, становясь по краям бледно-лиловым.
- А вы, значит, из ФБР? - спросил Джонни, не сводя глаз со
смуглого.
- Да. Ровно держи...
- Нет, - покачал головой Джонни. Голос его дрогнул, но Джонни взял
себя в руки. - Вы забыли про уши, - сказал он. - Или они слишком тверды,
чтобы измениться?
Смуглый оскалился.
- Ты о чем?
- [Об ушах], - пояснил Джонни, - и еще о челюстной кости.
Невозможно найти двух людей с одинаковыми ушами. И еще. Раньше, когда вы
были старичком, у вас была слишком крепкая шея. Это бросалось в глаза,
но я был слишком занят, чтобы задуматься. - Он с трудом сглотнул. - А
вот теперь задумался. Вы ведь не хотите, чтобы я шевелил этой
штуковиной.
- Верно, приятель, верно.
- [Тогда объясните мне, что все это значит.]
Смуглый развел руками:
- Не могу, приятель. Правда не могу. Видишь ли... - Кошелек
сдвинулся в руке у Джонни. - Осторожнее! - выкрикнул смуглый.
В воздухе замелькали крошечные огоньки. Ясная синева неба в окне
самолета вдруг исчезла. Вместо нее Джонни увидел налетающую пелену
серого облака. В окно забарабанил дождь, и самолет внезапно накренился,
будто застигнутый порывом ветра.
Откуда-то спереди донеслись нестройные вопли. Джонни сглотнул
твердый комок, и пальцы его дрогнули. Опять началось мерцание.
Облако и дождь исчезли; небо снова было невинно-голубым.
- Пре-кра-ти, - произнес смуглый. - Послушай-ка. Ты хочешь кое-что
узнать? Ну так вот - я попробую тебе рассказать. - Он облизал губы и
начал: - Когда с тобой случаются неприятности... - Но на пятом слове
горло его, казалось, закупорилось. Губы продолжали шевелиться, глаза
выпучились от усилия, но ни слова не раздавалось.
Некоторое время спустя он расслабился, тяжело дыша.
- Видишь? - спросил он.
- Вы не можете говорить, - сказал Джонни. - Об этом. В прямом
смысле.
- Верно! А теперь, приятель, если позволишь
- Спокойно. Скажите правду можно ли как-то это обойти? Этот блок
или как его там? - Джонни намеренно позволял своим пальцам слегка
подрагивать - Какое-нибудь приспособление? Или, может, вам что-то
принять?
Смуглый нервно глянул в окно, где голубое небо сменилось лиловыми
сумерками и большим серпом луны.
- Да, но.
- Что же?
Горло мужчины снова сжалось, едва он попытался заговорить.
- Ну, так или иначе, лучше бы вам использовать это, - посоветовал
Джонни. Он увидел, как лицо смуглого переполнилось решимостью, и успел
отдернуть руку в тот самый миг, когда смуглый попытался...
3
Миновал момент какого-то вихря, после чего вселенная утихомирилась.
Свободной рукой Джонни вцепился в сиденье. Самолет и все пассажиры
исчезли. Они вдвоем со смуглым сидели под лучами солнца на скамейке в
парке. Два голубя всполошились и тяжело замахали крыльями, улетая прочь.
На лице у смуглого застыла недовольная гримаса.
- Ну вот, ты все-таки своего добился! Да сколько же в самом деле
времени? - Он вытянул из жилетного кармана сразу две пары часов и по
очереди с ними сверилсяю. - Среда, приятель, никак не позднее! О Боже,
ведь они... - Дальше рот его беззвучно задвигался.
- Среда? - выдавил из себя Джонни.
Он огляделся. Сидят они в парке Юнион-сквер, и кроме них там ни
души. На улицах полно людей, в основном женщин, все куда-то спешат. Да,
похоже на среду.
Джонни открыл было рот и снова осторожно его закрыл. Затем опустил
взгляд на вялый комок кожи и металла у себя в ладони. Начнем сначала.
Что же ему известно?
Монетка, служившая, по всей видимости, сигнальным устройством или
радиомаяком, после того как Джонни ее повредил, неким образом
соединилась с другим приспособлением, которое принадлежало смуглому, -
по-видимому, с устройством, позволявшим ему управлять вероятностью
событий и перемещаться из одного времени в другое, а также решать другие
подобные задачи.
В их теперешнем смешанном состоянии оба устройства стали
неуправляемы, а по мнению смуглого, кажется, опасны - и бесполезны для
кого бы то ни было.
Вот и все, что ему известно.
Джонни не знал, откуда прибыли смуглый со своей напарницей, чего
они добивались, - он не знал множество полезных вещей и нисколько не
приближался к этому знанию. Если не считать того, что был какой-то
способ развязать смуглому язык. Таблетки, о которых вообще не могло быть
и речи... спиртное...
Что ж, подумал он, немного приободряясь, попытка не пытка. Могло и
не сработать, но это была самая умная и приятная мысль за весь день.
Джонни сказал: "Вперед" - и осторожно встал; но движение, видно,
оказалось слишком резким, так как вся сцена вокруг него растаяла и
потекла на мостовую - и стояли они уже не в парке, а на транспортном
островке у Шеридан-сквер. Была, похоже, самая середина дня, а в газетах
на лотке рядом с Джонни стояло сегодняшнее число.
Джонни почувствовал легкое головокружение. Если допустить, что
теперь около часа, значит, он еще не выбрался из аэропорта; теперь они с
Герцогом только еще туда добирались, и если бы ему удалось быстро
поймать такси, он успел бы остановить самого себя и уговорить не
отправляться...
Джонни с трудом утихомирил свою фантазию. У него, сказал он себе,
уже есть под рукой одна-единственная несложная задача, и заключается она
в том, чтобы добраться до бара. Джонни осторожно шагнул к краю островка.
Штуковина у него в руке качнулась; мир вокруг покружился и успокоился.
