смотрел на трех-четырех студентов одновременно, ему казалось, что он
вот-вот краем глаза поймает это неуловимое "нечто"... и всякий раз оно
ускользало, как только Артур переводил взгляд с нескольких лиц на одно.
Студенты негромко переговаривались на ходу. Пытаясь как-то их
отличить друг от друга, Артур заметил, что чаще всех разговаривают
студенты в серых балахонах, студенты в горчичных - реже, а студенты в
черных почти не открывают рот. Новички, одетые в коричневые балахоны вроде
того, который выдали ему, шли молча. Очевидно, запрет на разговоры на
улице относился только к ним. Серая одежда, должно быть, отличает
второкурсников, которые гордятся своей новой привилегией и норовят
воспользоваться ей почаще. В горчичное одеты студенты третьего курса, а в
черное - выпускного.
Маркс свернул к ближайшему входу в длинный приземистый дом. Внутри
они первым делом столкнулись с двумя потными первокурсниками, которые
тащили стол по коридору, загроможденному кроватями, чемоданами, пустыми
коробками и неприкаянными новичками. Где-то за пределами видимости
разговаривали два мужских голоса. Слова слышны не были, только интонация:
вопрос-ответ, вопрос-ответ.
Все двери в комнаты по обе стороны коридора были распахнуты. На
дверях были приколоты карточки с номерами. Артур мимоходом увидел ряды
незастеленных кроватей со спинками. В каждой комнате на стене висели такие
же самые старомодные часы. Артур удивился, как можно услышать их звук в
той какофонии шумов, которая здесь творилась, и вдруг понял, что он его
слышит. Часы тикали хотя и тихо, но резко и отчетливо.
Они завернули за угол и миновали закрытую дверь с карточкой "женская
спальня". За следующим поворотом коридор заканчивался тупиком. В тупике
сидел за крошечной конторкой молодой человек в горчичном балахоне. Перед
ним лежала толстая бухгалтерская книга.
- Найдется место для еще одного? - спросил его Маркс.
Студент утвердительно проворчал и обратил взор на Артура.
- Имя?
Он занес ручку над книгой.
Артур открыл было рот, вовремя услышал негромкий щелчок, и закрыл
рот. Он провел пальцами по губам, как ему показали.
Студент за конторкой улыбнулся и посмотрел на Маркса.
- Себастьян Ридлер из Ошкоша. Двадцать один год.
Третьекурсник записал данные в книгу.
- Взыскания?
- Восемь, - сказал Маркс.
У Артура отвисла челюсть.
- Два - за разговоры на улице, - продолжал Маркс. - Три - за то, что
первым обратился к старшекурснику. И одно, - он глянул на Артура, - за то
"ээ...", когда я спросил твое имя.
Он ухмыльнулся Артуру на прощание и отправился восвояси.
Студент за конторкой глянул на карточку, что-то на ней написал, затем
взял брошюру из стопки на краю конторки и протянул Артуру.
- Комната двенадцать. Это туда.
Артур нашел свою комнату и зашел внутрь. В комнате были два
письменных стола, стеллаж, две кровати - одна незастеленная, - и куча
багажа. Артур мрачно уселся на незастеленную кровать и открыл брошюру,
озаглавленную "Правила для новичков". В ней было двенадцать страниц
убористого печатного текста. После каждого правила стояла пометка, какое
взыскание назначается за его невыполнение.
"Новичок должен посещать все занятия и факультативы согласно
расписанию. Новичок должен приходить на занятия и факультативы вовремя...
Когда к новичку обращается преподаватель или старшекурсник, он должен
добавлять к своему ответу "сэр" или "мадам".
Артур сообразил, что взысканий за невыполнение этого правила Маркс
ему не назначил. Он попытался вспомнить, сколько раз говорил со
старшекурсником по дороге от входа сюда, но потерял счет. Раз двадцать, не
меньше. Его злость на рыжего старшекурсника стала постепенно проходить.
Артур перечитывал брошюру по второму разу, когда кто-то вошел в
комнату. Артур поднял взгляд.
- Похоже, мы соседи, - сказал жизнерадостный румяный парень. - Моя
фамилия Флинн, а твоя?
Часы над дверью равномерно гудели.
- Ридлер, - сказал Артур, пожимая руку парня. - Как тебе тут?
- Ужасно, - ответил Флинн и со стоном повалился на кровать. Пробегал
до самого полудня. Но сейчас, по-моему, про меня забыли. Ты откуда?
- Ниоткуда.
- Тьфу ты, совсем забыл, - скривился Флинн. - Дурацкие правила,
верно? У меня из-за них куча неприятностей. Запомнить я их могу, только
смысла в них нет.
Он испустил несколько протяжных стонов.
- Ну ладно, они не запрещают рассказывать о себе, если сам захочешь.
Я приехал из Оленьего парка, это на севере Севена. Мой отец -
администратор второго класса. Он заведует электростанцией на озере Каско.
Он ужасно умный, а я - нет. Моя мать и сестра тоже не гении, но я хуже
всех. Сколько у тебя взысканий?
- Восемь.
Флинн присвистнул.
- Восемь! У меня - двадцать три, не считая тех, которые я уже
отработал вчера вечером и сегодня утром.
Он глубоко вздохнул.
- Хотел бы я сейчас оказаться дома, в Севене!
- Ты жалеешь, что приехал сюда?
- Еще как! Я никогда сюда не хотел. Я знал, что это не для меня. Я
такой простофиля, что меня с семи лет держали дома, никуда не выпускали. Я
слишком много болтаю, а если взволнован, то совсем за собой не слежу. Ну и
что в этом плохого, если бы я оставался в Оленьем парке? - Он перекатился
на живот. - У нас там пять сотен акров земли, обнесенных стеной. В
основном лес. Моя мать происходит из семьи Вильямсов, она получила Олений
парк в наследство. Другого такого места просто на свете нет. В озере
водятся окуни и форель, а в лесу - сурки, белки и, само собой, олени. Но
мы на них не охотимся. Они ручные.
- Ты охотился?! - поразился Артур.
- А как же! А ты - нет? Из какой семьи ты происходишь, я забыл?
- Моя фамилия Ридлер. Я... я был потребителем, пока не пошел работать
в Магазин.
- А, тогда понятно. Я до сих пор никогда не встречал потребителей. У
нас в Оленьем парке даже слуг нет - из-за меня. Только семья и мой
учитель. Да еще каждое лето приезжает толпа иммунных ребят. - Он потряс
головой, словно отгоняя воспоминания. - Хотел бы я быть там! Я говорил
отцу, что это не для меня, но он чудной. Все повторял, что я могу сделать
все, если хорошенько сосредоточусь. Дядя Зиг пытался с ним спорить, но
отец только вышел из себя и накричал на него.
Флинн снова застонал и уселся на кровати.
- Все тело болит. Я до сих пор никогда не таскал мебель.
- Так здесь отрабатывают взыскания?
- Ты делаешь все, что тебе велят. В основном таскаешь мебель, это
точно. Все третьекурсники переселяются в комнаты четвертого курса, и на
это уходит уйма взысканий.
- А кто ведет счет взысканиям?
- Ты сам. Но если соврешь... Гром и молния! - у Флинна был
подавленный вид. - Сегодня утром один старшекурсник меня спросили, сколько
у меня взысканий. У меня было шестнадцать, но я решил приврать, и сказал
"два". По-моему, он мне не поверил. Он отвел меня к проктору, и - шарах! -
десятью взысканиями больше.
Артур смотрел на него и не знал, сочувствовать или смеяться.
- Ну, если ты провалишься, они отошлют тебя домой. Ты ведь этого и
хочешь?
- Нет. - Флинн покачал головой. - Мой отец сказал, что это очень
серьезно. Как в воду бросают - выплывешь или утонешь. Сделают из меня
дворника, или что-нибудь еще...
Он посмотрел на Артура и вздрогнул.
- Слушай, забыл тебе сказать! Лучше застели кровать - это одно из
правил...
Артур вскочил с места. Его взгляд упал на раскрытую страницу брошюры,
где черным по белому значилось: "Кровати новичков должны быть аккуратно
застелены от 7:00 до отбоя".
- А где взять постельное белье?
Прежде чем Флинн успел ответить, в коридоре появился какой-то студент
в горчичном балахоне. Он прошел было мимо двери, потом вернулся и вошел в
комнату. Флинн дернулся, как будто хотел спрятаться, потом опомнился и
встал с кровати, неестественно выпрямившись.
Артур тоже подтянулся. ("Новички должны стоять по стойке "смирно" в
присутствии преподавателей или старшекурсников, пока им не разрешат
сесть".)
- Сколько взысканий, новички?
- Двадцать три, сэр.
- Восемь, сэр.
Старшекурсник кивнул в сторону Артура.
- Девять. Незастеленная кровать. Ладно, пойдете оба со мной.
10. ТИК-ТАК
Молодой мужчина за кафедрой был одет в черный балахон с узенькой алой
полоской по край капюшона. Он спокойно ждал, пока не затихли кашель и
шарканье ног, и единственным звуком осталось равномерное гудение часов над
ним.
- Добро пожаловать в колледж священных наук Торгового университета
Пасадены, - сказал он и сделал паузу.
Артур напряженно подался вперед, и чуть не забыл, что надо еще и
слушать, что говорят. Он наконец увидел то неуловимое "нечто", которое
ускользало от него весь день. Оно было в выражении лица преподавателя; в
том, как он стоял, расправив плечи и высоко подняв голову. Лучшее, что
придумал Артур при попытке описать его манеру держаться, было выражение
"на его плечи не давит груз".
- Я сейчас объясню вам, как организован колледж, и как вы должны
будете себя вести во время своего пребывания здесь. Первое, и самое
важное: колледж, как учебное заведение Опотра, имеет свои традиции,
правила и регламентированные учебные курсы, и все они неукоснительно
соблюдаются. Вы на самом деле должны будете выучить все, что обязан знать
кандидат на степень бакалавра священных наук. Однако это займет у вас
всего одну двенадцатую общего времени обучения. Все остальное время, на
лекциях и самостоятельно, вы будете изучать множество других вещей, ни
одной из которых нет в расписании учебных заведений Опотра. Второе, и не
менее важное: на лекциях, которые проводятся в открытых аудиториях, вы
должны будете соблюдать некоторую процедуру, которую мы называем
"процедурой тик-так". Поясняю. Откройте розданные вам книги на второй
странице.
Он терпеливо дождался, пока утихнет шелест страниц.
- До конца этой лекции вы должны будете держать эти книги открытыми,
и каждые две минуты переворачивать страницу. Если вдруг раздастся щелчок
часов, вы немедленно начинаете читать вслух с начала правой страницы
разворота, на котором открыта книга. Теперь предположим, что прошло четыре
минуты.
Гудение часов прекратилось. Артур торопливо перелистнул две страницы
и неуверенно начал читать вслух: "Какова природа веществ, используемых в
священных машинах? Их природа земная, ибо они происходят из земли".
Нестройный хор голосов заполнил аудиторию. Некоторые студенты рядом с
Артуром читали что-то совсем другое. "Какова природа частей священных
машин? Их природа человеческая, ибо они созданы человеком". Хор приобрел
некоторую согласованность. Теперь все читали одну и ту же страницу.
"Какова природа священных машин? Они происходят от Бесконечности, ибо не
земля и не человек произвели их, а они были открыты Каско во сне".
Часы вновь загудели. Артур перестал читать. Несколько голосов еще
прочли пару фраз в тишине, потом сконфуженно замолкли.
- Хорошо, - сказал преподаватель. - Вернитесь снова ко второй
странице. Теперь предположим, что прошло две минуты.
Щелчок. "Какова природа природы? Природа не есть ни добро, ни зло.
Какова природа человека? Человек есть зло. Какова природа Бесконечности?
Бесконечность есть добро."
На этот раз у студентов получилось лучше. Как только часы перестали
тикать и загудели, все голоса смолкли.
