Костер согревал и успокаивал. Рэмбо наложил рядом с ним хвойных
веток, сделав что-то вроде матраса, потом лег на него больной стороной к
огню. Кое-где иглы покалывали через одежду, но тут уж ничего нельзя было
поделать: хвойный "матрас" был ему необходим на этом сыром полу.
Только теперь, лежа, он вспомнил о том, что необходимо сделать:
проверить, не виден ли свет снаружи. Добыть пищу. Что еще? Он встал и
вышел из пещеры, у самого выхода пошатнулся и чуть не упал: сильно
кружилась голова.
Первый винтовочный выстрел грохнул где-то внизу справа. Сразу за ним
последовали еще три. Было слишком темно, и выстрелы звучали далеко -
значит целью был не он. Донеслись еще три выстрела, потом завыла сирена.
Какого черта? Что там происходит?
Пища.
Вот о чем нужно подумать. Пища. Он уже знал, как ее возьмет. Когда он
первый раз вышел из пещеры, большая сова снялась с дерева, но через
несколько минут вернулась. Сейчас смутный силуэт этой птицы уже дважды
совершил в темноте свой полет. Совы опять не было на дереве. Он ждал,
когда она вернется.
Далеко справа опять прозвучали выстрелы. Почему, интересно? Он стоял,
подрагивая, и с недоумением ждал. По крайней мере его выстрел сольется с
теми и не привлечет к себе внимания. Ночью целиться всегда трудно, но со
светящейся краской, которую старик нанес на прицел, у него есть шанс. Он
ждал и ждал, мучаясь от жуткого голода, но вот наконец раздался одинокий
и едва слышный хлопок крыльев. Подняв глаза, Рэмбо увидел стремительно
приближающийся силуэт. Сова села на дерево. Раз, два, он вскинул
винтовку к плечу, целясь в темное пятно. Три, четыре, он напряг мышцы,
чтобы унять дрожь. Ка-ранг! Отдача болью полоснула по ребрам, он без сил
прислонился к скале, думая, что мог промахнуться, а сова улетела бы от
него, но увидел как темное пятно шевельнулось. Потом мягко упало с
дерева, и задев ветку, слилось с черной землей.
Собрав остатки сил, он вернулся в пещеру, лег, рассмотрел сову.
Старая, решил он, жесткая.
А почему где-то там стреляли, он так и не понял.
Глава 4
Машина "Скорой помощи", завывая сиреной, промчалась мимо
коммуникационного грузовика, за ней прошли три грузовика, полные
гражданских - те громко сетовали, что-то кричали национальным гвардейцам
вдоль дороги. За грузовиками следовали две машины полиции штата, которые
за всем присматривали. Тисл постоял у обочины, освещаемый фарами,
покачал головой и вернулся к коммуникационному грузовику.
- Не известно еще, сколько раненых? - спросил он у радиста.
- Только что сообщили. Один из них. Один из наших. Гражданский
получил пулю в коленную чашечку, а наш в голову.
- О! - Тисл на мгновение закрыл глаза.
- Санитар сказал, он может не дотянуть до больницы.
Может, мрачно подумал Тисл. Наверняка не доживет, если учесть, что
уже трое суток подряд все складывается далеко не в их пользу. Умрет по
дороге.
- Я был с ним знаком? Хотя нет. Погодите. Лучше не надо мне говорить.
Среди мертвых уже и так хватает тех, которых я знал. Лучше бы собрали
этих пьяниц в одно место, где они больше никого не смогут подстрелить. В
грузовиках сидели последние из них?
- Керн думает, что да, но он в этом не уверен.
- Значит, в лесу может оказаться целая сотня.
Господи, лучше бы это произошло между вами двумя, тобой и парнем.
Сколько еще людей погибнет, прежде чем все это кончится?
Тислу опять стало хуже, подкашивались ноги, не хватало воздуха, лицо
покрылось потом.
- Может, вам лучше подняться сюда и лечь? - посоветовал радист. - А
то вы такой белый, что прямо светитесь.
Он слабо кивнул.
- Только не говорите этого при Керне. Передайте мне свой кофе,
хорошо? - Его руки дрожали, когда он запивал две таблетки, а тут как раз
вернулся Траутмэн, разговаривавший с национальными гвардейцами дальше по
дороже. Он только взглянул на Тисла и сказал:
- Вам нужно лечь в постель.
- Не раньше, чем все это кончится.
- Ну, на это может уйти больше времени, чем вы думаете. Это вам не
Корея. Массированная атака хороша, если вам противостоит тоже группа
войск - смешается один фланг, а враг-то велик, его издалека видно, и
можно вовремя укрепить этот фланг. Здесь это невозможно, потому что мы
воюем против одного человека, да еще такого. Малейшая неувязка
где-нибудь на одной линии - и он проскользнет совершенно незамеченным.
- Негативного вы назвали очень много. А позитивное что-нибудь можете
сообщить?
Он сказал это излишне резко, и когда Траутмэн стал ему отвечать, в
его ровном голосе звучали какие-то новые нотки:
- Мне еще нужно уточнить некоторые детали. Я пока не знаю, как вы
управляете полицией своего городка, но хотел бы это знать, прежде чем
что-либо начну.
Тислу требовалась его помощь, и он поспешил загладить свой промах:
- Извините. Не обращайте на меня внимания. Я из-за всего этого сам не
знаю, на каком свете нахожусь.
Он чувствовал - начали действовать таблетки. Он не знал, что в них,
но они несомненно действовали, ибо головокружение проходило. Хотя его не
могло не беспокоить то, что периоды головокружения повторялись все чаще
и продолжались все дольше. Что же до сердца, то оно успокаивалось,
перебоев не было.
Он взялся за борт грузовика, чтобы влезть в кузов, но не хватило сил.
- Вот. Возьмите мою руку, - сказал радист.
С помощью радиста он залез в грузовик, но слишком быстро и чуть было
не грохнулся от слабости. Траутмэн поднялся вслед за Тислом с
естественной легкостью и остановился, наблюдая за ним. Что-то в недавних
словах Траутмэна беспокоило Тисла, но он не мог сообразить что.
Наконец он вспомнил.
- Откуда вы знаете, что я был в Корее?
- Все очень просто. Перед тем как вылететь сюда, я позвонил в
Вашингтон, и мне зачитали ваше досье.
Тислу это не понравилось. Совсем не понравилось.
- Я был вынужден это сделать, - продолжал Траутмэн. - И не
воспринимайте это как вторжение в вашу личную жизнь. Мне было необходимо
понять, что вы за человек - на тот случай, если вы сами виноваты в этой
истории с Рэмбо, если сейчас это прежде всего месть с вашей стороны.
Таким образом, я мог бы предвидеть осложнения, которые вы можете
спровоцировать. Вы связались с Рэмбо, ничего о нем не зная, даже его
имени, это была одна из ваших ошибок.
Есть правило, которое мы всегда повторяем - никогда не вступать в бой
с врагом, если не знаешь его так же хорошо, как себя.
- Ладно. Вы знаете, что я был в Корее - ну и что дальше?
- Прежде всего, это частично объясняет то, что вам удалось от него
скрыться.
- Но тут и так все ясно. Я же рассказывал вам, как все было. Я бежал
быстрее него, вот и все.
- В том-то все и дело, - Траутмэн усмехнулся. - По идее, вы не могли
бежать быстрее. Он моложе вас, в лучшей форме, к тому же лучше обучен. -
Он помолчал. - Меня интересует следующее: Рэмбо знал, что вы воевали в
Корее?
Тисл пожал плечами.
- Медаль пришпилена к стене у меня в кабинете. Он ее видел. Если ему
это что-нибудь сказало...
- О, можете в этом не сомневаться. Именно это и спасло вам жизнь.
- Ну, не знаю. Я просто потерял голову, когда он застрелил Шинглтона,
и кинулся прочь, как испуганная крыса. - Ему стало легче оттого, что он
признался вот так, открыто.
- Конечно вы потеряли голову и кинулись прочь, - сказал Траутмэн. -
Вы давно не участвовали в подобных действиях. На вашем месте кто бы не
побежал? Но, понимаете, он от вас этого не ожидал. Он профессионал и,
естественно, исходил из того, что человек, заслуживший медаль, тоже
профессионал. - О, конечно же не такого класса как Рэмбо, к тому же
потерявший форму, но все же профессионал. Этим он и руководствовался в
своих поступках. Вы когда-нибудь видели шахматную партию между любителем
и профессионалом?
Любитель выигрывает больше фигур. Потому что профессионал привык
играть с людьми, которые тщательно продумывают каждый ход, а тут
любитель переставляет фигуры по всей доске, сам толком не понимая, что
делает. Ну и вот, профессионал пытается увидеть в этом какую-то систему,
не находит ее, теряется и начинает проигрывать. А в вашем случае
произошло следующее: вы бежали вслепую, а Рэмбо следовал за вами,
пытаясь вычислить, чтобы сделал на вашем месте такой, как он. Он ожидал,
что вы заляжете где-нибудь в засаде, и это его задерживало, а когда он
понял, что ошибся, было уже поздно.
Радист сильно вздрогнул и повернул к ним побледневшее лицо.
- Что такое? Что случилось? - спросил Тисл.
- Наш человек, которого ранили в голову. Он только что умер.
Конечно, подумал Тисл. Иначе и быть не могло.
- Да поможет ему Бог, - вслух сказал он. - Не знаю иного пути, кроме
как охотиться на парня со всей этой массой людей, но больше всего на
свете я бы хотел остаться с ним один на один.
- Если бы вы оказались с парнем один на один, - сказал Траутмэн, - он
бы теперь знал, как вас брать. На прямой. Он бы вас убил, это точно.
- Нет. Потому что я не пробегу. Там, наверху, я его боялся. Сейчас не
боюсь.
- Напрасно.
- Нет, я учусь у вас - не связываться с человеком, пока его не
знаешь. Вы так сказали. Ну так вот, я уже знаю о нем достаточно, чтобы
его взять.
- Это глупо. Я вам почти ничего о нем не рассказал. Может,
какой-нибудь досужий психиатр и вывел бы целую теорию из того, что его
мать умерла от рака, когда он был еще маленьким, что его отец алкоголик,
что, когда отец пытался убить его ножом, Рэмбо убежал из дома, захватив
лук, выстрелом из которого сам чуть не убил отца. Какую-нибудь теорию в
духе Фрейда. Особо выделив при этом, что в доме было голодно, и парню
пришлось оставить среднюю школу и поступить работать в гараж. Все это
звучало бы очень логично и в то же время ничего бы не значило. Потому
что мы не берем психов. Мы исследовали его всеми тестами, он такой же
уравновешенный человек, как вы или я.
- Но я не сделал убийство своей профессией.
- Конечно. Вы миритесь с системой, которая позволяет другим делать
это за вас. А когда они возвращаются с войны, вы не можете вынести
исходящий от них запах смерти.
- Поначалу я не знал, что он был на войне.
- Но вы видели, что он ведет себя ненормально, и не очень-то пытались
выяснить почему. Он был бродягой, сказали вы. Кем он еще мог быть? Он
добровольно отдал три года войне, которая, как считалось, должна помочь
его стране, и вынес с этой войны единственное - искусство убивать. Мог
он найти работу, на которой требовались бы эти навыки?
- На войну его никто не гнал, а после он мог вернуться в гараж.
- Он записался добровольцем потому, что думал - его так или иначе
призовут, а отборные части, в которых больше шанс выжить, не берут тех,
кто призван, а только добровольцев. Вы говорите, он мог вернуться в
гараж. Прекрасный вариант, а? Три года, в результате которых он получил
медаль, нервное расстройство и работу - смазывать машины. Вот вы хотите
схватиться с ним один на один, но человек, профессия которого убивать,
вызывает у вас отвращение. Иисусе, вы такой же военный человек, как и
он, вот почему все так закрутилось. Надеюсь, вам удастся схватиться с
ним. Это будет последний сюрприз в вашей жизни. Потому что он нечто
особое. Он специалист в своем деле. Мы отправили его на войну, а он
принес ее домой. Чтобы перехитрить Рэмбо хотя бы один раз, нужно изучать
его годами. Вам пришлось бы пройти каждый курс, который прошел он,
побывать в каждом бою, в котором побывал он.
- Вы капитан, но вас послушать, так вы не очень любите военных.
- Конечно не люблю. Кто из тех, кто в здравом уме их любит?
- Тогда зачем вы этим занимаетесь - учите людей убивать?
