спецагентов ФБР Япончик остался верен себе. Двигаясь мимо группы теле-
журналистов, он смачно плюнул в одного из них, а другому едва не разбил
ногой видеокамеру.) О свирепости и жестокости именитого вора говорили с
благоговением, о его богатстве ходили легенды. Тем не менее убежден, что
арест вызвал столь необычный резонанс по иной причине. Япончик долгие
годы был своеобразным символом огромной гулаговской России, породившей и
самих воров в законе, и мощнейший аппарат политического сыска. Таким же
символов стало и его сенсационное задержание в США. Но чтобы лучше по-
нять значение этого события, его скрытый смысл, стоит перелистать стра-
ницы досье именитого вора...
Из агентурного сообщения: "Подручным Монгола был уголовник по кличке
Калымский или Битумщик. "Он освободился из Камских лагерей, сидел за то,
что облил бензином человека и поджег. Свое прозвище Битумщик получил
после того, как разогрел паяльной лампой битум в кружке, позвонил в
квартиру и выплеснул содержимое в лицо открывшему. Ему около пятидесяти
лет. За убийство человека он просит 100 рублей, за "битум" - 500... Жи-
вет под чужим именем с поддельным паспортом. У Монгола есть несколько
таких исполнителей". Именно в банде Монгола, прогремевшей в Москве и
других городах еще в 70-е годы, Япончик прошел "уголовные университеты".
Вор в законе Геннадий Корьков, которого все называли Монголом, сколотил
банду из 32 отпетых рецидивистов. Япончик оказался среди них вовсе не
случайно. Еще в школе он преуспел в занятиях боксом и даже выполнил нор-
матив кандидата в мастера спорта. Однако, хотя тренеры считали его вос-
ходящей звездой - несколько побед на районных и городских соревнованиях,
Вячеслав Иваньков, получивший позже кличку Япончик за своеобразный вос-
точный разрез глаз, предпочел карьеру в иной области. Монгол, тяготевший
к спортсменам-силовикам, приметил упрямого и бесстрашного бойца, готово-
го без раздумий выполнить любой приказ бригадира, и взял его в ученики.
Новобранец оказался очень талантливым и позже превзошел учителя по мно-
гим показателям. Но у Монгола было чему поучиться.
Банда, имевшая осведомителей среди валютчиков, проституток, фарцовщи-
ков, отличалась изощренной жестокостью и большим умением скрывать следы
преступлений. Жертвы выбирались из числа подпольных миллионеров, работ-
ников торговли, собирателей антиквариата и богатых цеховиков. Монгол хо-
рошо понимал, что потерпевшие после налета в милицию не побегут. Потому
что объяснять в прокуратуре, откуда у рядового советского гражданина по-
явились ювелирные украшения или картины стоимостью сотни тысяч рублей
(по тем временам это были астрономические суммы), никто не захочет. При-
чем, чтобы конвейер действовал безостановочно, кроме откупного бандиты
требовали дать им очередную наводку. Трудилась бригада Монгола и на ниве
улаживания взаимных претензий цеховиков и антикварщиков, предлагала ус-
луги по возвращению долгов с условием отчисления процента за беспокойс-
тво и хлопоты.
В группе Монгола были настоящие мастера своего дела, умевшие найти
"взаимопонимание" с любым самым несговорчивым человеком. Бандиты вывози-
ли жертвы и членов их семей в лес, подвешивали женщин за ноги к веткам
деревьев, заставляли вырывать себе могилы. Особо строптивых отдавали в
руки некоего Быкова, имевшего кличку Балда, наркомана, регулярно попа-
давшего в психбольницу с диагнозом "шизофрения". Балда расправлялся с
людьми просто: запихивал живыми в гроб, заколачивал гвоздями крышку и
начинал пилить доски двуручной пилой. Тут уж у любых клиентов развязы-
вался язык и они вспоминали все. Даже то, чего раньше не знали...
Банду Монгола московский уголовный розыск разгромил в 1972 году. Каж-
дый, в соответствии со способностями, получил достойное наказание. Балда
был осужден на 13 лет и отправился в психиатрическую больницу специаль-
ного типа. Монгол "заслужил" на год больше. Кстати, после освобождения
он держался в тени, громко о себе не заявлял. Уже в постперестроечное
время собрал команду из крутых спортсменов - борцов, боксеров, штангис-
тов. С их помощью старый вор легко добывал средства к существованию -
обложил данью кооператоров, автосервис, лоточников и владельцев частных
магазинов в районе Тушина. На рестораны и наркотики Монголу хватало с
лихвой до самой его кончины летом 1994 года.
В мир иной, в отличие от большинства своих собратьев-мафиози, Монгол
отошел в шестьдесят четыре года тихо и без посторонней помощи. Но безмя-
тежной и благостной его кончину не назовешь. Патриарх отечественного рэ-
кета на излете жизни тяжело болел - сказались годы, проведенные в тюрь-
мах, изоляторах и лагерях. Последние дни Корьков провел в отдельной
престижной палате под наблюдением специалистов Московского онкологичес-
кого центра на Каширском шоссе, куда он попал вскоре после гибели хорошо
ему знакомого Отари Квантришвили. Похороны Монгола проходили скромно,
без обычного в таких случаях скопления "аристократии" преступного мира,
братвы и не меньшего числа милиции и переодетых в штатское оперативни-
ков. В конце жизни законник несколько растерял свой авторитет. По неко-
торым данным в период очередной отсидки Монгол проштрафился - чересчур
глубоко запустил руку в воровской общак и на очередной сходке был с по-
зором развенчан. Так что провожать в последний путь "прошляка", Так на
блатном жаргоне называют разжалованного вора в законе, явились лишь са-
мые близкие и несколько особо сентиментальных авторитетов...
Но вернемся в семидесятые, к периоду становления героя. Хотя практи-
чески все члены банды Монгола получили максимальные сроки, Япончик,
снабжавший Корькова и его дружков оружием и принимавший непосредственное
участие в преступлениях, сумел избежать наказания. Он скрылся от следс-
твия и суда, а материалы в отношении него в отдельное производство выде-
лены не были. Случившееся заставило Иванькова сделать соответствующие
выводы. Из самых проверенных и опытных бандитов он создал собственную
группу, сократив ее численность до нескольких человек.
Прошло всего два года, и Япончик снова оказался объектом внимания ми-
лиции. В марте 1974 года около трех часов ночи в ресторане "Русь" Ивань-
ков и его знакомый Асаф сцепились с сидевшими за соседним столиком гру-
зинами. Во время драки Асаф выхватил пистолет, застрелил некоего Дгебу-
адзе и скрылся. Япончик был задержан за хулиганство и подделку докумен-
тов (после изъятия фальшивого водительского удостоверения). В Бутырской
тюрьме, где оказался Иваньков, его встретили с подобающим уважением -
молва уже шла по Москве. Там же в 1974 году сидевшие в Бутырке воры "ко-
роновали" Япончика, еще больше укрепив его авторитет в уголовном мире.
Оставшиеся на свободе друзья Иванькова времени тоже не теряли, и, когда
начался суд, основные свидетели ночной перестрелки в ресторане "Русь"
стали вдруг давать совсем иные показания, а часть потерпевших начала жа-
ловаться на частичные провалы в памяти. В результате Иваньков отделался
смехотворным наказанием за подделку документов.
Сыщики получали достоверную информацию о давлении на следствие и под-
купе свидетелей. Причем, как следовало из агентурных источников, дириже-
ром угроз и "наездов" был не кто иной, как сам Япончик. Ему не мешали
толстые стены Бутырки, на волю с верными людьми он отправлял малявы, где
подробно инструктировал подельников, давал советы, кто и что должен го-
ворить на суде. Одновременно шла обработка следователя, который за раз-
вал дела, по оперативным данным, получил крупную взятку. Правда, дока-
зать ее не удалось, и здесь Иваньков оказался хитрее...
К началу восьмидесятых Япончик уже имел три судимости (первую в 1966
году за карманную кражу, вторую - за перестрелку в ресторане "Русь",
третью в 1978 году за ношение холодного оружия), каждый раз получал ми-
нимальные сроки и быстро выходил на свободу. Он четырежды подвергался
стационарному обследованию в институте Сербского, дважды признавался
невменяемым и дважды полноценным - в зависимости от тяжести грозившего
ему наказания. Вор использовал и свои мужские чары. Одна из его сожи-
тельниц была ведущим врачом Центральной клинической больницы - знамени-
той "кремлевки" - и охотно консультировала Япончика по всем медицинским
вопросам. Милиция безуспешно пыталась поймать Иванькова на чем-нибудь
серьезном. Досье на него распухало, похождения обрастали все новыми не-
вероятными деталями, но он был слишком изворотлив и каждый раз ускользал
из ловушек.
Маленькие штрих к образу Япончика. Как рассказывают оперативники, он
пользовался успехом у женского пола. Когда его поместили в больницу на
обследование, Иваньков сумел так очаровать врачей и медсестер, что позже
получил все нужные бумаги и соответствующие рекомендации для убедитель-
ности медицинского диагноза. Вероятно, на барышень производили впечатле-
ния обеды в ресторане "Русь", куда Слава Япончик возил их развеяться.
Очевидцы утверждают, что, как только Иваньков входил в зал, ресторанный
оркестр прерывал исполняемый номер и гремел на всю округу "Славься!".
Впрочем, лучшей характеристикой будет рапорт, написанный в 1979 году
со слов одного из негласных сотрудников МВД: "Источник рассказал, что
недавно побывал на свадьбе у цеховика Вити. Там же был недавно освобо-
дившийся из спецбольницы Слава Япончик, с ним пришли вор Рафик Багдаса-
рян и Асаф. Слава выглядел плохо, был худ, но весел. Интересовался новы-
ми "работами" и новостями преступного мир. Нужно подчеркнуть, что Япон-
чик действительно болен воровской идеей. Он с 14 лет воровал, никогда
нигде не работал и, даже имея на кармане 100-200 тысяч наличными, всегда
шел на любую работу. Даже в том случае, если был большой риск, а навар
оказывался минимальным. Делает это он ради своего воровского авторитета.
Япончик сидел мало, но сумел у окружающих создать впечатление, что
полжизни провел "на принудке". Он ненавидит и враждует с московскими и
украинскими ворами - Черкасом, Гиви Резаным, Антибиотиком, Гиви называет
"бензоколонщиком". Ругает их "цеховиками" и "комсюками"" за то, что те
давно не сидели и не любят "ставить шею", получая "дармовые доли". Япон-
чик очень дружен с теми, кто отбыл по 20-30 лет в колониях и тюрьмах, в
особенности с ворами Закавказья. У них он пользуется огромным авторите-
том, и поддержкой. Его считают ничем не запятнавшим себя в воровской
жизни и причисляют к "терпигорцам". Япончик близок с окружением Монгола
- Ильей-татарином и Васькой (они освободились недавно). Источник уверен,
что первым делом Япончик возьмет "жигуль", затем найдет себе квартиру и
будет совершать преступления, используя форму сотрудников милиции или
удостоверения КГБ..."
Дерзость, с которой Действовал Иваньков, ошеломляла даже опытных сы-
щиков Петровки, 38. Вместе с освободившимся к тому времени Балдой, реци-
дивистом Сливой и имевшим четыре класса образования отпетым уголовником
Асафом Иваньков, под видом сотрудника правоохранительных органов, произ-
водил обыски у теневиков-миллионеров. Он гастролировал по стране. Ставил
под нож антикваров в Риге, совершал разбои в Казани, только на один день
появился в Свердловске, где дочь известнейшего уральского цеховика Тар-
ланова сама вручила ему всю имевшуюся в доме "ювелирку". (Япончик предс-
тавился сотрудником милиции и предложил добровольно, для облегчения
участи, выдать компетентным органам незаконно нажитые ценности.) В каж-
дом регионе, по оперативным, а следовательно, нереализуемым официально
данным, он оставлял трупы.
В Казани расправился с утаившим часть барыша налетчиком по кличке
Чарлик, в Риге отправил на тот свет богатого спекулянта Яшу...
В начале 1980 года похождения Япончика получили такой резонанс, что
