заголовка: "НЕПРИЗНАННЫЙ ДЕТРОЙТСКИЙ ГЕНИЙ - КРАШЕНЫЙ РЫЖИЙ!"
Одна мысль о такой катастрофе заставила его страдальчески свести брови. Он
взялся за ручное зеркальце, и тут в комнату вошла секретарша.
- Пресса прибыла, мистер Лаваллет, - проворковала она. Лайл выбрал ее из
почти шестидесяти претенденток, каждая из которых подверглась испытанию,
названному им: "проверка на локоть".
Экзамен был очень прост: испытуемой требовалось встать в центре комнаты,
сомкнуть руки на затылке и свести локти так, чтобы они смотрели прямо
вперед, как у военнопленного в каком-нибудь старом фильме.
- Теперь вперед! - командовал Лаваллет.
- И все?
- Пока ваши локти не коснутся стены.
Претендентки, чьи локти касались стены раньше, чем их же грудь,
подвергались дисквалификации. Из семи, прошедших отбор, только одна не дала
ему пощечину и не пригрозила подать в суд за сексуальное домогательство. Это
была мисс Мелани Блейз, и он немедленно зачислил ее на работу. Как
секретарша она была из рук вон плоха, но во всем остальном отвечала его
требованиям, особенно теперь, когда он развелся. И ему очень нравилось, как
вплывали в комнату ее стати - на целых полтакта раньше всего остального.
- Чудно смотритесь, - сказала она. - Ну как, готовы к
пресс-конференции?
- Это не пресс-конференция, - поправил Лаваллет. - Пресс-конференция
завтра.
- Да, сэр, - сказала мисс Блейз, которая могла бы поклясться, что когда
бизнесмены собирают прессу, с тем чтобы сделать официальное заявление, это и
есть пресс-конференция.
- Не подержите ли зеркало, мисс Блейз?
Рыжеволосая красотка приблизилась, семеня на высоченных каблуках, и
немедленно пожалела об этом.
Лаваллет взвыл.
- Что? Что случилось? - перепугалась секретарша, уж не заметил ли он у
себя какую-нибудь канцероподобную бородавку?
- Волосок! - вскричал Лаваллет. - Только взгляните!
- Я смотрю, смотрю. Если мы позвоним доктору, может, он его срежет, -
проговорила она, думая о том, что волос, растущий из бородавки, - плохая
примета. - Но где ж она, эта бородавка?
- Что вы несете, кретинка? У меня выбился волосок!
- Да где же?
- На затылке, черт побери!
Но мисс Блейз не видела, как ни старалась. Наконец Лаваллет сдался и
показал сам.
Да, волосок не на месте, согласилась мисс Блейз. Но нужен электронный
микроскоп, чтобы это увидеть.
- Вы что, надо мной смеетесь, мисс Блейз?
- Нет, сэр. Просто я не думаю, что кто-нибудь его заметит. Кроме того, он
на затылке, а камеры будут снимать спереди, не так ли?
- А что, если там фотограф из "Инквайра"? Что, если он подберется сзади?
Вы знаете, как они любят такие штучки! Представляю себе: "ЛАЙЛ ЛАВАЛЛЕТ,
ГЛАВА "ДАЙНАКАР ИНДАСТРИЗ", ТЕРЯЕТ ВОЛОСЫ" - аршинными буквами! "Шокирующие
подробности в середине номера!" И моя физиономия - между "Ужасающим Снежным
Человеком" и родившей козленочка малазийкой! Нет уж, увольте!
- Я принесу расческу?
- Нет-нет-нет! Только прикоснись расческой - и начинай сначала! Возись
потом целый час. А то и больше. Нет, давайте сюда пинцет и лак для волос,
быстро!
- Молодец, - сказал он, когда она вернулась, - теперь осторожненько
возьмите пинцет и очень, очень аккуратно положите волос на место.
- Я стараюсь. Только, пожалуйста, не могли бы вы не дрожать?
- Ничего не могу с собой поделать. Уж слишком это серьезно. Ну как?
- Мне кажется... Да, готово.
- Отлично! Теперь, быстро - лаком!
Мисс Блейз встряхнула баллончик и коротко брызнула.
- Больше, больше! Залакируйте получше. Не дай Бог, этот паршивец выскочит
в какой-нибудь неподходящий момент!
- Как угодно, волосы ваши, - пожала плечами секретарша, отметив, что в
составе лака значится Зверски-Прочный Клей, и выпустила на снежно-белый
затылок шефа с полбаллона.
Одобрив проделанную работу, он позволил себе ослепительно-безупречную
улыбку. Она не была бы такой безупречной, останься у него его натуральные
зубы.
- Ну что ж, мы готовы. Вперед!
- Надо сказать, вы на редкость заботитесь о своем облике, мистер
Лаваллет, - заметила секретарша.
- Форма, мисс Блейз! - проронил Лаваллет, поддергивая манжеты так, чтобы
они ровно на узаконенные полдюйма выглядывали из-под обшлагов пиджака. -
Форма - это все!
- А содержание?
- Содержание - вздор! Форма! - подчеркнул он.
- Да кого это мы ждем? - спрашивал фотограф газетчика в банкетном зале
отеля.
- Лайла Лаваллета.
- А кто он?
- Непризнанный гений автомобилестроения.
- Никогда о таком не слышал. А что он сделал?
- Когда-то давно, когда еще были компании "Дженерал моторе", "Форд" и
"Крайслер", еще до всех слияний и перекупок, Лаваллет был главным
генератором идей и привел их к высотам.
- И все-таки я никогда о нем не слыхал, - удивился фотограф.
- Ну и дубина, - отрезал газетчик.
- Подумаешь, - огрызнулся фотограф, услышал аплодисменты, поднял голову
и увидел Лаваллета, шествующего к трибуне, за которой возвышалось десять
квадратных футов торгового знака новорожденной компании "Дайна-кар
индастриз".
- Это он, что ли, и есть? - спросил фотограф.
- Да. Лайл Лаваллет, Непризнанный Гений.
- Волосы у него вытравленные.
- Ты бы все-таки снял его, - сердито сказал газетчик. У некоторых,
подумал он, напрочь отсутствует вкус к истории.
Лаваллет, озаряемый бесчисленными вспышками, купался в электрическом
свете. Непонятно, думал он, почему бы всем газетам-журналам не нанять
пару-тройку фотографов, те сделали бы несколько снимков, размножили и
разослали бы по редакциям? Они же взамен посылают тьму народа сделать тьму
фотографий, только крошечная часть которых в конце концов попадает в печать.
Куда деваются остальные? Он представил себе, как хранится где- то толстая
папка с таким количеством его фотографий, что их достало бы украсить каждое
слово в толковом словаре.
Что ж, сегодня он рад видеть фотографов. Количество собравшихся говорит о
том, что Лайл Лаваллет не утратил контакта с прессой и сейчас ему очень даже
есть, чем их порадовать.
Вакханалия фотовспышек продолжалась три минуты, а потом Лаваллет, взойдя
на трибуну, поднял руку.
- Леди и джентльмены, господа журналисты! - начал он звучным глубоким
голосом. - Я рад нашей встрече и счастлив видеть среди вас множество старых
друзей. На тот случай, если вас занимает, что со мной сталось, позвольте
сказать вам, что непризнанные автоконструкторы не умирают и не уходят в
тень. Мы неизменно возвращаемся в свет.
По аудитории прошел одобрительный гул.
- Как некоторые из вас уже знают, последние годы я провел в Никарагуа,
ведя безнадежную одинокую борьбу с тоталитарным режимом. Я знаю, есть люди,
считающие, что я потерпел поражение, потому что машина, которую я там
создал, не утвердила себя среди ведущих моделей мира.
Лаваллет сделал выразительную паузу и обвел зал взглядом. Непокорный
волос, чувствовал он, лежит на месте, и кажется, все идет как надо.
- Я так не думаю. Я помог внедрить в Никарагуа новые промышленные
технологии. Наши усилия внесли свой вклад в жизнь никарагуанского народа -
никогда она уже не станет такой, какой была до нашего там появления. Одно
это могло бы свидетельствовать о нашем успехе, поскольку, по моему
убеждению, распространение демократических свобод - вот главная задача
автомобильной промышленности. Однако мне есть чем похвалиться и помимо
этого.
Он опять сделал паузу и оглядел собравшихся.
- Ведя одинокую безнадежную борьбу с тоталитаризмом, все свое свободное
время я проводил в исследовательской лаборатории, - если угодно, называйте
ее конструкторским бюро, - и счастлив и горд сообщить вам, что мое усердие
было вознаграждено. Мы готовы объявить о создании машины принципиально
новой, воистину революционной конструкции, машины, которая окажет влияние
столь значительное, что с этого момента автомобильная индустрия, какой мы ее
знаем и любим, преобразится неузнаваемо!
Аудитория ахнула. Телевизионщики ринулись ближе, ловя в объективы
видеокамер загорелое лицо Лаваллета. У него мелькнула мысль, уж не пытаются
ли они получить точный снимок его глазной сетчатки. Где-то он читал, что
сетчатка так же индивидуальна и неповторима, как отпечатки пальцев.
- Это открытие потрясет мир, и два дня назад промышленные шпионы
вторглись в новое здание "Дайнакар индастриз" здесь, в Детройте, и выкрали,
как им казалось, единственный прототип этой новой машины. - Лаваллет
расплылся в улыбке. - Но нет, они заблуждались!
Он поднял руки, чтобы утихомирить шквал вопросов.
- Завтра в новом здании нашей компании я сниму завесу тайны со своего
великого открытия. Пользуюсь нашей сегодняшней встречей, чтобы пригласить
руководителей "Дженерал автос", "Америкэн автос" и "Нэшнл автос" - "Большую
Тройку" - присутствовать там, чтобы они смогли своими глазами увидеть, как
выглядит будущее. Сегодня ответов на вопросы не будет. Надеюсь увидеться с
вами завтра. Благодарю за внимание.
Лаваллет поклонился и сошел с трибуны.
- Что он сказал? - спросил репортер женского журнала, в продолжение всей
речи записывавший, в чем Лаваллет одет, и не слышавший ни единого слова.
- Что пресс-конференция - завтра, - ответил ему другой.
- Завтра? А сейчас что было?
- Черт его знает!
- Эй, что ж это такое, если не пресс-конференция? - выкрикнул репортер
женского журнала, адресуясь к мисс Блейз, уходящей за Лаваллетом.
Она подняла было плечи, но внезапно закричала. Закричала потому, что в тот
момент, как журналисты ринулись запечатлевать, как Лайл Лаваллет выходит из
зала, раздалось два выстрела - и Лаваллета отбросило к стене.
- В него стреляли! Кто-то стрелял в Лаваллета!
- Кто? Что? Кто-нибудь, вызовите же "Скорую помощь"! - взывала мисс
Блейз.
- Где стрелявший? Он должен быть в зале! Найдите его! Пусть даст
интервью!
Ведущий теленовостей вскочил на трибуну и яростно замахал руками:
- Если тот, кто стрелял, еще находится в комнате, предлагаю ему
эксклюзивный контракт на выступление в ток-шоу "Злоба ночи"! Компания
возьмет на себя все ваши судебные расходы!
- Удваиваю это предложение! - крикнул кто-то с кабельного телевидения.
- Я еще не говорил о цене! - возмутился ведущий. - Как можно ее
удваивать?!
- Предлагаю карт-бланш! - закричал тот, что с кабельного, поднялся на
маленькую сцену в передней части зала, выхватил из кармана чековую книжку и
стал махать ею над головой, надеясь, что стрелявший его увидит. - Назовите
свою цену! Я выпишу чек!
- Кредитную карточку! - завопил в ответ ведущий теленовостей. - Я
предлагаю вам кредитную карточку нашей компании! Это лучше, чем его чек!
- О-о-ох, - застонал лежащий на полу Лаваллет.
- Вы позволите это процитировать? - наклонилась к нему женщина с
микрофоном.
Телевизионщики лихорадочно снимали все, что попадало в объектив: Лайла
Лаваллета, с глупейшим выражением лица лежащего на золотистом ковре; его
секретаршу мисс Блейз, с декольте, раздвоенным а-ля Большой Каньон, и
струящимися по щекам горючими слезами. Они не пропустили никого.
Кроме стрелявшего.
Два раза в упор выстрелив в грудь Лайла Лаваллета, киллер вложил
"беретту-олимпик" в полое отделение своей видеокамеры и притворился, что не
отрываясь снимает. Убегать он и не подумал, потому что знал: нужды нет. За
всю историю Вселенной ни один журналист, присутствуя при несчастье, будь оно
делом рук стихии или человека, никогда еще не предлагал своей помощи. Они
снимают заживо горящих людей - и даже не подумают набросить на огонь
одеяло. Они берут интервью у сбежавших от полиции убийц-маньяков - и в
жизни не предпримут попытки способствовать аресту. Они, кажется, полагают,
