сказала Райтеос.
Синтия положила младенца на парчовую подушку и теперь спокойно
застегивала на горле ночную рубашку.
- Я не портовый грузчик, мисс, - сказал Тайгрэ. Его глаза гневно
блеснули, и в голосе прозвучали угрожающие интонации. - Не говорите со
мной в таком тоне. Скажите ей, миссис Эшер. Мы ведь старые друзья, не так
ли?
- Все в порядке, - сказала Синтия, и Райтеос недоверчиво посмотрела
на нее. - Мистер Тайгрэ и я... знаем друг друга. Ты можешь нас оставить.
- Мэм? Оставить вас здесь? В спальне?
- Да. Но я хочу, чтобы ты вернулась через четверть часа... и
проводила мистера Тайгрэ из Лоджии. Теперь иди.
Негритянка фыркнула и выскочила из комнаты. Когда она проходила мимо
Рэндольфа Тайгрэ, тот отступил и слегка ей поклонился. Затем закрыл дверь
и повернулся к Синтии Эшер с холодной и наглой улыбкой.
- Привет, Синди, - мягко сказал он. - Ты выглядишь потрясающе.
- Какого дьявола ты здесь делаешь? Ты сошел с ума?
- Ну, ну. Светской даме не пристало так выражаться, не так ли? - Он
широкими шагами ходил по роскошной спальне, его руки ощупывали синий
бархат, резную мебель красного дерева, бельгийские кружева. Он поднял со
столика нефритовую вазу и тщательно рассмотрел запутанный узор, сделанный
на ней вручную. - Изысканно, - пробормотал он. - Ты человек слова, Синди.
Ты всегда клялась, что у тебя будут собственные изысканные вещи, и вот,
смотри-ка, хозяйка Эшерленда.
- Скоро вернется мой муж. Я советую тебе...
Тайгрэ тихо рассмеялся.
- Нет, Синди. Мистер Арам Эшер вчера утром поездом уехал в Вашингтон.
Я проследил его коляску до станции. Он симпатичный мужик. Но тогда... ты
ведь всегда выбирала широкоплечих мужчин, не так ли? - Он вытащил из
керамической подставки японский веер с ручной росписью и развернул его,
восхищаясь красками. - Ты снова сорвала приличный куш, не так ли? Сначала
Александр Кордвейлер, а теперь Арам Эшер. - Тайгрэ кивнул на пускающего
пузыри младенца. - _Е_г_о_, я полагаю?
- Ты, должно быть, не в своем уме, что сунулся в поместье?
- На самом деле я никогда не был более нормален. Разве я плохо
выгляжу? - Он показал ей свои топазовые запонки и вытащил золотые часы,
усыпанные бриллиантами. - Мне всегда везло в картах. Увеселительные суда,
курсирующие между Новым Орлеаном и Сент-Луисом, набиты глупыми овцами,
которые блеют, чтобы их остригли. Я счастлив им угодить. Естественно...
иногда моя удача требует поддержки. - Он распахнул сюртук и похлопал по
маленькому пистолету в кожаной кобуре. - Твой муж делает отличное оружие.
- Излагай свое дело или уходи из моего дома. - Ее голос дрожал, она
сгорала от стыда.
Тайгрэ отошел в дальний конец комнаты и выглянул в выходящее на озеро
окно.
- У меня есть для тебя подарок, - сказал он. Затем обернулся и кинул
на ее кровать серебряную монету, блеснувшую в падающем из окна солнечном
свете. Монета приземлилась рядом с ней. Синтия потянулась к ней, но ее
рука застыла на полпути, а пальцы медленно сжались в кулак.
- Это напоминание о старых добрых днях, Синди. Я думал, тебе
понравится.
Она узнала этот предмет. Она не знала как он его достал, но ее
деловой ум быстро оценил ситуацию: эта маленькая серебряная монета может
расстроить всю ее жизнь.
Тайгрэ подошел к кровати. Синтия уловила резкий запах его одеколона и
мятный аромат бриллиантина, старые знакомые ароматы, которые, к ее ужасу,
заставили ее сердце забиться быстрее. Под простыней она, как бы
обороняясь, подтянула колени к груди.
- Ты скучала по мне, не так ли? - спросил он. - Да. Я могу это
сказать. Я всегда умел читать по твоим глазам. Поэтому мы так хорошо и
сработались. Ты развлекала посетителей своими историями и смехом, а затем
на их головы обрушивалась кара Божья. Я ни разу не промахнулся своим
молотком, не так ли? Но они легко умирали, Синди. Тебе не надо бояться
адского пламени.
Ребенок начал плакать, и Синтия крепче прижала Лудлоу к себе.
- Это было много лет назад. Я теперь уже не та женщина.
- Конечно, нет. Сколько миллионов ты унаследовала от Кордвейлера?
Десять? Двадцать? Я должен сказать, что твои речные суда комфортабельны.
Свои лучшие партии в покер я сыграл на "Речной луне". - Улыбка медленно
стала гаснуть на его лице, и на ее место пришла злобная ухмылка. Его
пальцы бегали по кожаному хлысту для верховой езды. - Ты ни разу не
ответила на мои письма. У меня стало появляться такое чувство, будто ты
больше не хочешь меня видеть. В конце концов, я представил тебя
Кордвейлеру... или ты позабыла? Расскажи мне хотя бы, как ты это сделала.
Крысиный яд в пироге? Или мышьяк в кофе?
Она кисло посмотрела на него. У ее груди надрывался Лудлоу.
- Неважно, - сказал он. - Как бы это ни было сделано, следы ты замела
хорошо. Что приводит меня к следующему вопросу: когда ты собираешься убить
Арама Эшера?
- Убирайся, - прошептала она. - Убирайся отсюда, пока я не вызвала
полицию!
- Ты вызовешь полицию? Не думаю. Глубоко внутри мы все те же. Но
молоток - это не твой стиль. Твой стиль - это скользкие слова и влажные
поцелуи. Я устал ждать то, что мне причитается, Синди. - Он нетерпеливо
кивнул в сторону младенца. - Он голоден. Почему ты не вытащишь сиську и не
накормишь его?
Она не ответила. Тайгрэ облокотился на угол кровати.
- Я пришел, чтобы меня тоже накормили. Ты должна в первый день
каждого месяца в гостиной отеля "Крокет" в Эшвилле передавать Эндрю
Джексону конверт с десятью тысячами долларов.
- Ты сошел с ума! У меня нет таких денег!
- Нет? - Тайгрэ залез в свой карман. Быстрым движением руки он
наполнил воздух блестящими серебряными монетами. Монеты рассыпались по
кровати, упали Синтии на лицо, в колыбель младенца и застучали по полу.
Она вздрогнула. - У меня их целая коробка. Десять тысяч долларов, каждый
месяц. Я даже покажу, каким я могу быть терпимым: в этот месяц я ожидаю
лишь пять тысяч долларов. _И_ ту великолепную трость, с которой ходит твой
муж.
- Эта вещь передается из поколения в поколение! Он даже спит с ней!
Невозможно будет...
- Заткнись, - мягко сказал Тайгрэ. - Я хочу эту трость. Я влюбился в
нее вчера на вокзале. Укради ее у него. Мне все равно как. Затрахай его до
потери сознания, у тебя всегда были к этому способности. - Он злобно
уставился на плачущего младенца. - Неужели ты не можешь заткнуть ему рот?
- Я не хочу, чтобы меня шантажировали, - протестующе заявила Синтия.
- Ты не понимаешь, с кем ты говоришь! Ты говоришь с Синтией
Кордвейлер-Эшер! Мой муж меня любит, и я тоже его люблю. Он не будет
слушать твои гадости!
Тайгрэ наклонился вперед, и в его золотистых глазах блеснула едва
сдерживаемая животная ярость.
- Ты забыла, что я знаю, где закопаны тела. Очень вероятно, что
чикагская полиция захочет узнать, кто ты такая на самом деле. Арам Эшер
умный человек. Он выкинет тебя к черту, если хотя бы подумает...
проклятие! - Он внезапно метнулся вперед к колыбели и вырвал плачущего
ребенка из рук Синтии. Она протянула руки к ребенку, но Тайгрэ быстро
отступил назад и рассмеялся. Он провел рукой вокруг шеи Лудлоу.
- Маленький ублюдок-сосунок, - прошипел он с дикими от ярости
глазами. Синтия раньше уже видела его в таком состоянии и сейчас не смела
даже пикнуть. - Если бы ты был мой, я бы свернул тебе шею и выкинул бы в
это чертово окно! Давай, продолжай звать мамочку! _З_о_в_и_!
- Отдай его мне. - Она отчаянно старалась сохранить спокойствие. Ее
голос сорвался, а руки, когда она протянула их за младенцем, дрожали.
Тайгрэ придвинул свое ухмыляющееся лицо вплотную к младенцу.
- После того, как я уйду, ты долго будешь помнить меня, не так ли?
Это хорошо. Мне нравиться оставлять о себе память. - Держа ребенка над
вытянутыми руками Синтии, он кинул его, как куль с бельем. Когда она
поймала младенца, Тайгрэ протянул руку и разорвал ее ночную рубашку. На
пол полетели пуговицы. Грудь Синтии была обнажена. Она прижала к себе
ребенка, и он начал сосать.
- Миссис Эшер? - позвала Райтеос из-за закрытой двери. - С вами все в
порядке, мэм?
Тайгрэ коснулся ее щеки хлыст.
- Да, - сказала она шепотом. Затем громче: - Да! Я... со мной все в
порядке. Мистер Тайгрэ сейчас уходит.
- Ты запомнила, что я сказал? Пять тысяч долларов и трость. Со
следующего раза десять тысяч долларов в месяц. - Он провел хлыстом по ее
щеке. - У тебя прекрасный цвет лица. Ты всегда была просто прелесть.
Может, ты сама посетишь меня в отеле "Крокет"?
- Уходи! - прошипела она.
- Я жду твоего первого платежа, - сказал он, направляясь к двери.
Остановившись, он улыбнулся, изящно поклонился и вышел из комнаты.
Синтия быстро отложила Лудлоу и начала собирать монеты. Она торопливо
запихала их в наволочку, чтобы позже от них избавиться.
Спустя неделю из гостиной исчезла трость Арама. Все слуги сновали по
Лоджии в поисках ее. Синтия предположила, что ее украл и продал кто-то из
прислугу. Уволив половину персонала, безутешный Арам проводил долгие часы,
запершись в своей комнате. Синтия ушла в себя и большую часть времени
проводила с малышом, который спал за ее кроватью в отделанной мехом
колыбели.
Менее чем через три месяца крик Синтии посреди ночи заставил Арама
выбежать из своей спальни в коридор. Влетев в ее комнату, он обнаружил,
что она душит их сына. В свете лампы лицо Лудлоу было синим, а его
маленькое тело корчилось. Он вырвал его у Синтии, но она закричала: "Он
задыхается!", и Арам понял, что в горле ребенка что-то застряло.
Он раскрыл Лудлоу рот и залез туда пальцами.
- Помоги ему! - молила обезумевшая Синтия. Арам взял ребенка за пятки
и поднял его вверх, пытаясь вытряхнуть этот предмет. Но горло Лудлоу было
по-прежнему блокировано. Синтия схватила шнурок звонка и стала его
дергать, вызывая слуг с нижнего этажа. По коридорам, как жуткий
предвестник несчастья, покатился звон.
Первым в комнату прибежал Кейл Бодейн, старший сын Витта. Он метнулся
к Араму, выхватил у него младенца, перевернул и сильно стукнул его по
спине. Потом еще и еще.
Из горла ребенка вырвался булькающий кашель. Что-то звякнуло и
покатилось по полу. Затем Лудлоу застонал, как будто пытаясь воскреснуть.
Рыдающая Синтия взяла его на руки и стала укачивать.
- Что это? - Арам наклонился к полу, что-то поднял и поднес к свету.
Синтия увидела блеск серебра, и у нее самой остановилось дыхание. - "Ивы",
- прочел Арам на монете. - "Комната номер четыре. Синди". - Когда он
посмотрел на нее, на его лице уже застыла твердая маска, которую ему было
суждено носить весь остаток жизни. - Объясни мне, - прошептал он, - почему
жетон публичного дома чуть не задушил насмерть моего сына?
Уилер Дунстан внимательно наблюдал за Риксом.
- Синтия, должно быть, пропустила один из жетонов, когда собирала их.
Он завалился в колыбель ребенка. Лудлоу его проглотил, и таким образом
секрет раскрылся. Когда ей было шестнадцать лет, она работала проституткой
в публичном доме в Новом Орлеане.
- И что произошло дальше? Арам с ней развелся?
- Нет. Я думаю, он действительно очень сильно любил ее. Он уже был до
этого однажды женат, на китаянке из Сан-Франциско, и у него была от нее
дочь по имени Шанн, которой в 1858 году было двенадцать лет и она училась
музыке в Париже. Но он восхищался деловыми способностями Синтии и,
конечно, обожал Лудлоу. Развод уничтожил бы Синтию социально и, вероятно,
