белый, ни черный, ни красный, ни желтый враг не появлялся ни
перед нами, ни с тыла. Мы не встретили ни одного живого
существа, пока не добрались до форта Кинг. Мы въехали в форт
как раз в ту минуту, когда солнце скрылось за темными вершинами
леса на горизонте.
Глава XXVI. ПОГРАНИЧНЫЙ ФОРТ
Слово "форт" вызывает у нас представление о массивной
постройке с выступами и амбразурами(32), бастионами и зубчатыми
стенами, валами, казематами и гласисом(33) -- одним словом, о
мощном укреплении. Испанцы действительно строили такие форты во
Флориде и в других местах. Многие из этих фортов еще
существуют, а развалины остальных свидетельствуют о величии и
славе тех времен, когда флаг с изображением леопарда гордо
развевался над их стенами. Но между колониальной архитектурой
испанцев и других европейских народов есть большое различие. В
Америке испанцы строили свои укрепления, не обращая внимания на
труды и денежные затраты, как будто они думали, что их
владычество будет продолжаться вечно. Им и в голову не
приходило, что во Флориде их господство будет столь
кратковременным и что им скоро предстоит изгнание.
В конце концов, эти огромные крепости сослужили им хорошую
службу. Без них смуглые ямасси, а потом победоносные семинолы
уже давно вытеснили бы испанцев с цветущего полуострова,
задолго до того, как индейцев передали под власть другой
страны(34).
У Соединенных Штатов во Флориде есть свои большие каменные
крепости, но упоминаемые в истории пограничных войн "форты"
совсем не похожи на них. Эти постройки как бы гигантской цепью
опоясывают всю территорию Соединенных Штатов. Здесь мы не
увидим зубчатых стен, высеченных в скалах, дорогостоящих
казематов и ненужных архитектурных украшений. Это большей
частью грубые временные деревянные постройки, которые стоят
дешево и которые не жаль покинуть, когда в период
стремительного отступления линия границы все время изменяется.
Чтобы создать надежную защиту против враждебно настроенных
индейцев, надлежит действовать следующим образом: найдите
несколько сотен деревьев, срубите их и распилите на балки в
восемнадцать футов длиной, расщепите их посередине, установите
четырехугольниками вплотную одна к другой, плоской стороной
внутрь, сколотите их поперечными досками вместе, заострите их
верхние концы, устройте бойницы на высоте восьми футов от
земли, под бойницами установите леса и подмостки, снаружи
выройте ров, постройте на противоположных углах бастионы и на
них разместите ваши пушки, навесьте крепкие ворота -- и вы
построите пограничный форт!
Это может быть треугольник, или четырехугольник, или любой
другой многоугольник, который наилучшим образом будет
соответствовать условиям данной местности.
Далее вам нужны помещения для солдат и запасов провианта.
Внутри ограды постройте крепкие блокгаузы; если угодно, на
углах у них тоже возведите бойницы -- на тот случай, если
наружная ограда будет взята приступом. Когда все это будет
закончено, можете считать, что форт готов.
Сосны -- наилучший строительный материал. Их высокие
стволы без ветвей легко срубить и распилить на балки нужной
длины. Но во Флориде есть порода деревьев, еще более пригодная
для постройки форта, -- это тыквенная пальма. Плотная древесина
ее не так легко раскалывается от обстрела, и пули попросту
застревают в ней. Из таких деревьев и был построен форт Кинг.
Представьте себе подобный укрепленный форт и населите его
несколькими сотнями солдат; одни из них в полинялых голубых
мундирах с грязными белыми отворотами (пехота), другие -- в
темно-синих мундирах с красными кантами (артиллерия), третьи --
в темно-зеленых мундирах (карабинеры), некоторые облечены в
более эффектные мундиры желтых оттенков (драгуны). Представьте
себе, как эти неряшливо одетые солдаты слоняются по форту или
стоят группами в неуклюжих позах; и лишь у немногих опрятный
вид: ремни начищены белой глиной, штыки примкнуты -- это
часовые на посту. Среди них бродят неряшливо одетые женщины --
их жены и прачки, в их числе несколько смуглых скво(35), тут же
пронзительно визжат младенцы. Иногда торопливо проходят
офицеры, которых легко узнать по темно-синим тужуркам. А рядом
джентльмены в штатском -- это приезжие или вольнонаемные
служащие форта. Далее следует менее благородная публика --
маркитанты(36), торговцы быками, погонщики, мясники,
проводники, охотники, игроки или просто бродяги и бездельники.
Кое-где мелькают слуги -- негры и дружественно настроенные
индейцы. Наконец, вы можете натолкнуться на важного
правительственного агента... Вообразите, что над всем этим
развевается американский флаг -- белые звезды на голубом поле,
-- и перед вами предстанет картина, которую я увидел, когда
въехал в ворота форта Кинг.
x x x
За последнее время я отвык от верховой езды, и поездка
очень утомила меня. Хотя я и слышал сигнал побудки, но так как
еще не приступил к своим служебным обязанностям, то не обратил
на него никакого внимания и проспал. Вторично меня разбудили
доносившиеся в открытое окно звуки труб и барабанный бой. Я
узнал мелодию парадного марша и сразу вскочил с постели. В это
время вошел Джек помочь мне одеться.
-- Смотрите-ка, масса Джордж! -- воскликнул он, показывая
на окно. -- Кажется, собрались семинолы со всей Флориды! Вуф,
сколько их тут!
Я выглянул в окно. Зрелище было живописное и внушительное.
Внутри ограды форта со всех сторон сбегались солдаты и
строились в роты, готовясь к параду. Теперь все они были
аккуратно одеты и в своих наглухо застегнутых мундирах, лихо
сдвинутых набок шапках, с начищенными до снежной белизны
ремнями, с винтовками, штыками и пуговицами, сверкавшими на
солнце, представляли собой великолепное зрелище военной мощи.
Среди солдат расхаживали офицеры в роскошных мундирах и
блистающих эполетах. Поодаль стоял генерал, окруженный
офицерами штаба. Их можно было отличить по черным шляпам с
красными и белыми петушиными перьями. Тут же находился и
уполномоченный в чине генерала, одетый в полную парадную форму.
Весь этот парад был рассчитан на то, чтобы произвести
впечатление на индейцев. Кроме военных, здесь присутствовало и
несколько штатских в хороших костюмах. Это были окрестные
плантаторы; среди них я увидел Ринггольдов -- отца и сына. Но
за оградой форта зрелище было куда живописнее.
На обширной равнине, которая простиралась на несколько сот
ярдов перед фортом, небольшими группами расположились индейские
воины в своем великолепном военном одеянии. Все они были в
головных уборах из перьев и украшены татуировкой. Хотя в их
военном облачении и чувствовался некий общий стиль, но все они
были одеты по-разному. На одних -- охотничьи рубашки, штаны и
мокасины из оленьей кожи, богато расшитые бахромой, бусами и
блестками. На других -- одеяния из пестрого ситца, полосатого
или цветного, и суконные штаны -- синие, зеленые или красные,
застегнутые ниже колена; концы украшенных бусами гетр, вышитых
блестками и мишурой, свисали с ног. Вампумы(37) самой яркой
расцветки охватывали талии, за них были заткнуты длинные ножи,
томагавки, а у некоторых и пистолеты, сверкавшие богатой
серебряной оправой, -- все это предметы, доставшиеся индейцам в
наследство от испанцев. Иные вместо пояса обмотали испанский
шарф из алого шелка, и его обшитые бахромой концы спускались
спереди, придавая особое изящество костюму. Не меньшее
разнообразие представляли и головные уборы: на некоторых были
диадемы из пестрых перьев, на других -- похожие на каски шапки
из меха черной белки, рыси или енота. При этом морда зверя
часто самым фантастическим образом красовалась над лицом
индейца. У многих головы были украшены широкими лентами из
вышитой ткани, из которых торчали перья грифа или тончайшая
паутина журавлиных перьев. Кое-кто из воинов был украшен
перьями самой большой птицы Африки -- страуса.
Все индейцы были вооружены длинными охотничьими ружьями; у
каждого на ремне, перекинутом через плечо, висели рог с порохом
и патронташ. Лук и стрелы были только у юношей, которые пришли
сюда вместе со взрослыми.
Дальше виднелись палатки, раскиданные по опушке леса, --
там индейцы разбили свой лагерь. Развевавшиеся над палатками
флаги обозначали различные племена, которым принадлежали эти
палатки. Женщины в длинных платьях бродили между палатками, а
их темнокожие младенцы возились в траве.
Я увидел индейцев, когда они уже собрались перед оградой
форта. Одни стояли небольшими группами и разговаривали, другие
переходили от группы к группе и, видимо, советовались. Мне
бросилась в глаза горделивая осанка этих людей. Я любовался их
свободными и смелыми движениями, столь не похожими на скованную
поступь вымуштрованного солдата. Сравнение было явно в пользу
индейцев. Когда я смотрел на стоявших плечом к плечу, нога к
ноге солдат, как бы застывших в строю, а затем на украшенных
перьями индейских воинов, гордо шагавших по своей родной земле,
я не мог отделаться от мысли, что мы сумеем победить их только
благодаря своему численному превосходству.
Меня подняли бы на смех, если бы я вздумал высказыватъ
подобные мысли. Это противоречило опыту, основанному, впрочем,
главным образом на хвастливых легендах о подвигах белых на
границе. До сих пор индейцы всегда уступали белым, но разве они
уступали потому, что белые превосходили их силой и храбростью?
Нет, неравенство заключалось в численности и еще чаще в оружии.
В этом таился секрет нашего превосходства. В самом деле, как
можно защищаться стрелами, пущенными из лука, от смертоносных
пуль, вылетающих из винтовки? Но теперь это неравенство
исчезло, теперь у индейцев было огнестрельное оружие, и они
владели им так же искусно, как и белые.
Индейцы расположились полукругом перед фортом. Вожди
уселись впереди на траву, за ними заняли места младшие вожди и
наиболее прославленные воины, а еще дальше стояли все остальные
представители племен. Даже женщины и дети подошли поближе,
столпились и молча, но со жгучим интересом следили за
движениями мужчин.
Индейцы были необычно серьезны и молчаливы. Вообще говоря,
это не соответствовало их характеру, так как семинолы любят и
посмеяться и поболтать. Даже беззаботные негры вряд ли могут по
веселости сравниться с ними. Но теперь они держали себя иначе.
Вожди, воины и женщины, даже ребята, забывшие свои игры, -- все
выглядели необыкновенно торжественно. Да это и понятно:
предстояло не обычное собрание, где обсуждались повседневные
дела, а совет, на котором решалась их судьба, решалось то, что
было для них дороже всего на свете, -- совет, который мог
навеки разлучить их с родной землей. Неудивительно, что сегодня
они не были такими жизнерадостными, как обычно.
Однако нельзя сказать, что у всех был мрачный вид.
Некоторые вожди смотрели на дело иначе и не возражали против
переселения. Это были подкупленные и развращенные белыми вожди,
изменники своему племени и своей нации. Их оказалось немало, и
они представляли собой определенную силу. Некоторых из
могущественных вождей удалось уговорить, и они согласились
предать права своего народа. Но семинолы подозревали их в
измене, поэтому-то и были так озабочены представители
противоположной партии. Не будь раскола среди вождей, партия
патриотов легко могла бы восторжествовать и добиться решения
