перешел на нашу сторону. Теперь он с нами и взялся за нашу
литературную работу. Вы знаете, что мы покорили Россию.
Следующим шагом мы покорим Германию и Америку."
Сенатор Нельсон: Крупный замысел.
Сенатор Кинг: Известно ли вам, в какой степени они
разослали представителей в соседние страны Европы, снабдив их
деньгами для пропаганды большевизма?
М-р Симонс: Мы слышали много раз, что они отправляли
большие суммы денег в разные части Европы. В то время как никто
кроме людей из дипломатического корпуса не имел разрешения
отправлять что-нибудь, они посылали, день за днем, большие мешки
из Петрограда в Стокгольм и Копенгаген. Что было в этих мешках,
сказать нельзя, вероятнее всего - большевистская литература и,
возможно, деньги. Возможно, также конфискованные ценности,
потому что многие из редких старых драгоценностей и исторических
редкостей, сохранявшихся десятилетиями, исчезли, и никто не знает
где они. "..." Мы знаем, что они отправляли миллионы рублей для
пропаганды в Китае, в Индии и других частях света. Это было в их
печати. Это все хорошо известно, они не делали из этого секрета.
Сенатор Кинг: Чтобы разрушить другие правительства и
поставить эти страны под контроль большевизма?
М-р Симонс: Да, сэр. И устранить все иные учреждения,
которые стояли, если угодно, за класс, который они стремились
уничтожить. Луначарский и Шпицберг сказали на этом митинге и
это написано в их прокламации: "Величайший враг нашего
пролетарского дела - религия. Так называемая церковь - просто
камуфляж капиталистического управления, они прячутся за ней. Для
успеха нашего дела необходимо устранить церковь".
Сенатор Кинг: Еще один вопрос. Заметили ли вы какие-либо
изменения в составе советов после того как Ленин и Троцкий взяли
власть? "..." Я хочу знать, верны или нет мои сведения, что они
часто посылали из Москвы и Петрограда своих представителей,
которые подменяли собой советы и вводили туда людей, разделявших
взгляды Ленина и Троцкого.
М-р Симонс: Да, это известный факт. Такое случалось
многократно.
Сенатор Кинг: Таким образом, если выбранные вначале
советы можно было считать представителями народа, то теперь
это просто инструмент Ленина, Троцкого и большевистской
администрации?
М-р Симонс: Это так. Я знаю, что незадолго то того, как я
покинул Россию, 90 процентов крестьян были настроены анти-
большевистски; люди, лучше знающие положение, утверждают, что
около трех четвертей рабочих были анти-большевиками.
Сенатор Оверман: [слушание возобновляется после перерыва]
М-р Симонс: Я не хочу быть неверно истолкованным в
отношении фактов, которые я приводил в своих показаниях; о
еврейском элементе в большевистском движении. Я не антисемит и
не сочувствую движениям подобного рода. Некоторые из моих лучших
друзей в России и Америке - евреи, и когда я говорил о виденных мной
событиях в церквях и на фабриках, многие евреи приходили ко мне и
говорили, что лучший класс евреев - а их в Америке сотни тысяч -
станут плечом к плечу с христианами в борьбе против красного
флага.
Сенатор Оверман: Насколько я понимаю, вы все время
говорили о...
М-р Симонс: Об евреях-отступниках. Я хочу, чтобы меня
цитировали точно, потому что я не желаю обидеть тех
американских граждан, которые являются евреями, ибо они в любом
отношении такие же морально достойные люди, как и мы,
христиане.
Сенатор Оверман: Я думаю, наши газетные журналисты
сделают понятным в своих отчетах, что вы говорите только об
отступниках.
М-р Симонс: Сотни раввинов помогут нам в этом. Спасибо,
что вы позволили мне прояснить это.
Происходит обсуждение списка комиссаров. Список содержал
некоторые неточности и был небольшим. Мы выпускаем этот
фрагмент, т.к. выверенные списки гораздо большего охвата и
представительности можно найти в книге А. Дикого ("Евреи в
России и СССР").
Сенатор Оверман: Как вы думаете, почему эти люди меняли
свои имена?
М-р Симонс: "..." когда проявилось большевистское
движение, мы заметили, что появилось много людей, которые были
евреями, и у которых были настоящие еврейские имена, но которые
их не использовали. Тому может быть два или три объяснения. Одно
состоит в том, что у этих людей было два или три паспорта.
Можно было достать русский паспорт, если он был вам нужен, от
определенных агентов в России; и нам сказали, что даже в Нью-Йорке
есть люди, которые занимаются русскими паспортами. Такие люди
были и в Европе, особенно около немецко-русской и австро-русской
границы. Они торговали русскими паспортами. Человек получал
паспорт подобным образом, и потом он использовал эту фамилию.{1}
Другое объяснение в том, что среди русских была антипатия к
евреям, и человек с еврейским именем подвергался бы дискриминации.
Третье объяснение было предложено одним нашим знакомым,
известным русским редактором. Она изложил психологию этого
явления так: "Мы хотим, чтобы это дело выглядело русским; а если
появятся наши настоящие имена, которые почти все - еврейские,
это будет работать против успеха нашего дела, против успеха
социалистического эксперимента. Люди - миллионы настоящих
русских - скажут: Это дело не русское. Все имена это показывают."
------ 1) Подобное происхождение имеет псевдоним Ленин.
Паспорт для Ульянова был украден у помещика Николая Ленина его
сыном, который сочувствовал социалистам. Во время революции
отец и сын были расстреляны.
Я должен добавить, что когда большевики захватили власть,
по всему Петрограду сразу появилось множество прокламаций на
идиш. Большинство прокламаций было на идиш, большие плакаты, и
все на идиш. Стало ясно, что это будет один из главных языков
России, и настоящие русские, конечно, относились к этому без
одобрения.
Сенатор Нельсон: Как устроена их администрация?
Опишите нам ее состав.
М-р Симонс: "..." в Москве и Петрограде было много людей,
которые не были большевиками, которые работали в министерствах
при старом режиме, потом при Керенском, и чтобы сохранить свои
жизни и жизнь членов своей семьи, чтобы получить хоть какую-то
пищу и защиту, они остались на работе, хотя в течение
определенного времени некоторые из них находились в том, что
называлось саботажем. "..." Некоторые из этих людей говорили мне:
"Мы остаемся на работе в надежде, что большевизм скоро ослабеет
и мы окажемся троянским конем." У них еще была надежда, что
что-то случится: или союзники помогут или что-нибудь еще, и тогда
они будут там. Один из наиболее выдающихся русских людей, с
которым я много общался, раньше он был редактором
полуправительственного издания, сказал мне незадолго до моего
отъезда: "Странно сказать, я пытался выехать в Киев все эти недели
"..." и в отделе по рассмотрению заявлений я встретил тех же
чиновников за теми же столами, что и при царе. И узнал их, и они
узнали меня и улыбнулись". Они совсем не большевики. Я знал это. Я
сам получал разрешение на выезд из России, это было в поздний час, я
помчался в министерство и там встретил одного из [в прежнем]
наиболее активных анти-большевиков, который там занимал
важную должность. Он сказал: "Конечно, я для вас это сделаю", и он
сделал. Потом он сказал: "Вы знаете, что я не большевик. Я пытался
все эти месяцы уехать из России." И таких сотни.
Сенатор Уолкотт: Были ли попытки со стороны вождей
большевистского движения распространять систематическим
образом антиморальные идеалы, о которых вы рассказывали сегодня
утром?
М-р Симонс: Я часто наблюдал, как такие антиморальные
силы поощрялись открытым, очевидным образом. Я постараюсь
быть сдержанным в моем изложении, принимая во внимание, что
здесь присутствуют дамы.
Сенатор Оверман: Не следует ли нам вернуться к этому
вопросу позже, и попросить дам удалиться?
Сенатор Уолкотт: Доктор знает, что он хочет сказать, и
он может это выразить.
М-р Симонс: Позвольте привести вам конкретный пример. За
несколько дней до того как я уехал, ко мне обратилась председатель
нашего Общества Помощи Женщинам, ученая дама, которая более 25-
ти лет была преподавателем в одном из знаменитых императорских
заведений. Я не назову этого учреждения "..." ибо я не хочу, чтобы
это попало в печать, а через нее - в Россию. Она, задыхаясь от
рыданий, сказала: "Вы знаете, какое большое и прекрасное у нас
здание. Я хочу, чтобы вы рассказали женщинам в Америке это" -
сказала она с сильным чувством, закрывая лицо руками - "лучше бы я
умерла, чем видеть это. На первом этаже нашего большого
института, который был дворцом, есть большие комнаты.
Большевистские комиссары разместили там сотни красных солдат,
матросов и моряков красной армии и флота и отдали приказ, чтобы в
другой половине этого этажа оставались девочки нашего института,
в возрасте от 12 до 16 лет. Лучше бы мне умереть, чем видеть все
это. Но я хочу, чтобы вы рассказали об этом в Америке."
Сенатор Уолкотт: Постойте... Это не было просто деянием
безответственной толпы солдат, солдатской черни? Это было
распоряжением, верно ли я вас понимаю, большевистских
официальных представителей?
М-р Симонс: Это произошло под их управлением.
Сенатор Кинг: Это, конечно, означало, что несчастные дети
были оставлены скотской похоти красногвардейцев?
М-р Симонс: Вы можете делать собственные выводы.
Сенатор Кинг: Возможно ли какое-нибудь сомнение в этом, в
его целях?
М-р Симонс: Я видел этого столько, что должен ответить
"да", если вы об этом спрашиваете.
Сенатор Кинг: Есть ли какое-нибудь сомнение?
М-р Симонс: Для меня никакого. Я несколько переживаю,
оттого что здесь присутствуют дамы.
Сенатор Кинг: Вы излагаете все подобающим образом. Нет
ничего неправильного в утверждении, что вы видели скотство и
зверство.
М-р Симонс: Это поганейшие псы, которых я когда либо
видел за мои 45 лет. Они настолько паршивы, что я не могу выразить
словами мои чувства. Некоторые люди спрашивали меня, не
преувеличиваю ли я, и я отвечал им: нет, пусть сами поедут и
посмотрят своими глазами. Некоторые из наших людей
присутствуют там как свидетели. Потом учитель продолжила и
сказала: "Это еще не все. В один день заместитель Луначарского,
комиссара народного просвещения, был с группой наших девочек в
кинотеатре на Невском Проспекте, и он обратился к группе этих
девочек 12-и, 15-и и 16-и лет и сказал: "Маленькие девочки, где ваши
женишки?" Дети вспыхнули и ответили: "У нас нет женихов". Он
сказал: "Отчего же вы не выйдете на Невский Проспект, как делают
все проститутки, и не возьмете себе женихов?" Простите меня за
повторение этих слов.
Сенатор Кинг: По моему мнению, действия индивидуумов
касаются нас постольку, поскольку они отражают деятельность
организации как таковой. Я не хочу приписывать большевикам
преступления отдельных индивидуумов. Только если эти действия -
действия организация в целом или поддерживаются организацией,
только тогда они относятся к нашему рассмотрению. Улавливаете
ли вы различие?
М-р Симонс: Да. Я могу привести вам конкретные примеры.
Характер всего режима был аморальным. Этого отрицать
невозможно.
Сенатор Кинг: Ну, чтобы быть честным, неужели
большевико-гвардейцы и все большевики, мужчины, насилуют
женщин и грабят?
М-р Симонс: Конечно, они это делают. Нам известно, что
латышский полк, который Троцкий усердно охаживал в течение
месяцев, отказался ехать на фронт и остался на царскосельском
вокзале, около станции, и полковой санитар - я не назову его имени,
потому что он мой личный друг и я не имею права подвергать его
опасности - сообщил мне, что когда в городе не было хлеба - многие
из нас не ели хлеба неделями - у них было 2 фунта (850 г.) в день.
Потом приехал Троцкий и сказал: "У вас дополнительно будут блины,
два фунта в день, и дополнительная мука; а когда приезжает
Троцкий, будет особый пир" - и он у них был. А потом Троцкий
сказал: "Все в Петрограде принадлежит вам". Мне трудно говорить
это, но они хвалились, что они могут брать всех женщин, которые
им понравятся, и они врывались в дома безнаказанно и нагло.
