на проживание евреев в Петрограде, но после революции они там
просто роились. Большинство агитаторов было евреями. Я не хочу
быть несправедливым к ним, но я обычно могу отличить еврея, когда
я его вижу.
Сенатор Оверман: Вы имеете в виду, что они - евреи-
отступники?
М-р Симонс: Евреи-отступники, да.
Сенатор Уолкотт: Вы имеете в виду крещенных евреев?
М-р Симонс: Нет, сэр.
Сенатор Уолкотт: Что вы подразумеваете под термином
"отступник"?
М-р Симонс: Еврей-отступник - это еврей, который
оставил веру своих отцов и предков.
Сенатор Уолкотт: Но не принял никакой другой?
М-р Симонс: Не принял никакой другой, кроме
большевистской веры или анархистской веры, что бы это ни было.
Сенатор Оверман: Были ли какие-либо из людей, которых вы
встречали, позднее продвинуты по службе [в советском аппарате]
Троцким или его людьми в кабинете?
М-р Симонс: За несколько недель перед тем как я покинул
Петроград, я близко познакомился с одним членом советского
правительства, министром почты и телеграфа. Его звали Сергиус
Зорин и я пытался узнать от него, что со мной будет, если я
останусь. [Советское правительство издало указ, по которому все
иностранные граждане в возрасте от 16 или 18 до 45 лет, не
покинувшие страну, должны считаться военнопленными. Консул
Пуле издал распоряжение, что все американские граждане должны
немедленно покинуть Россию. Симонсу было 44 с половиной, и он
отправился узнавать у властей, что с ним будет, если он не сможет
уехать.] Президент северной коммунны не пожелал меня принять.
Они сказали мне, что он не принимает никого, сильно охраняется и
никогда не спит дважды в той же самой комнате.
Сенатор Нельсон: Как его зовут?
М-р Симонс: Апфельбаум. Это его настоящее имя, но его
русский псевдоним, как и у многих из них - Зиновьев. "..." Его второй
и третий секретари - они там все были евреи - отослали меня
довольно туманным образом к любому другому комиссару, которого я
смогу увидеть. Были угрозы убить не только Ленина и Троцкого, но и
Апфельбаума. "..." [Тогда] я отправился к комиссару почты и
телеграфа, Сергиусу Зорину. Я узнал, что он прибыл из Нью-Йорка, где
он провел 8 лет.
Сенатор Нельсон: Каково было его настоящее имя?
М-р Симонс: Я никогда его не спрашивал, но когда я
обратился к нему "..." он сказал мне, что пока американские войска не
ведут боевых действий на русской территории, американцы
пребывающие в России не будут считаться военнопленными.
Сенатор Нельсон: Он разговаривал с вами по-английски, этот
человек?
М-р Симонс: Он разговаривал по-английски. Его английский
был довольно хорош.
Сенатор Нельсон: Он был в этой стране [США]?
М-р Симонс: Он был в этой стране.
Сенатор Нельсон: На Восточной Стороне?
М-р Симонс: Полагаю, так.
Сенатор Уолкотт: Как пишется его имя?
М-р Симонс: Сергиус Зорин, комиссар почты и телеграфа.
"..." Зорин сказал мне, что ждет-не-дождется вестей от своего
брата, некоего Александра Гумберга, служащего, как он сказал,
секретарем полковника Раймонда Робинса.
Сенатор Оверман: Вы знали человека, о котором вы говорили
- негра из Соединенных Штатов по имени Гордон?
М-р Симонс: Я знал его. Он приходил ко мне, чтобы
жениться на так называемой русской даме, которая была эстонкой.
Он жил с ней очень недолго.
Сенатор Оверман: Откуда он прибыл? Вам это известно?
М-р Симонс: Он прибыл из Америки. Он был боксер [борец], и
рекомендовался как профессор физической культуры, бокса, и так
далее, и некоторое время он был привратником в американском
посольстве в Петрограде.
Сенатор Оверман: Он был с большевиками?
М-р Симонс: Это последнее, что мы о нем слышали.
Сенатор Нельсон: Вы считаете, что Троцкий и Ленин были
под немецким контролем и готовы делать, что пожелают немцы?
М-р Симонс: Я пришел к мнению, что большинство из
состоящих на большевистской службе, из тех, кто настоящие,
убежденные большевики - некоторые из них не таковы -
большинство из них открыто настроено против союзников,
ощущают ненависть к Англии и симпатии к Германии. Это
проявлялось все время.
Сенатор Нельсон: Где вы находились, когда произошла
революция Ленина и Троцкого, в ноябре 1917?
М-р Симонс: Я был в Петрограде.
Сенатор Нельсон: Можете ли вы нам рассказать, как это
произошло?
М-р Симонс: Это длинная история. Чтобы изобразить
происходившее, нужны часы.
Сенатор Нельсон: Обрисуйте нам.
М-р Симонс: Я могу только сказать, что в воздухе зрел самый
дьявольский терроризм. "..." Я одевался снова и снова как русский
рабочий, надевал русскую рубашку, которая свисает почти до колен,
надевал фетровую шляпу с широкими опущенными полями и
никелевые очки, так что моя сестра говорила, что я выглядел как
большевик. Я выходил на улицу и я ходил среди этих людей и слушал
их разговоры. Я заходил в казармы. Я хотел собрать как можно
больше сведений, ибо я собирался писать книгу. Я чувствовал, что
творится история, и я верил в Россию, я любил Россию, но я не верил
во все это дело, и я хотел посмотреть, что оно сделает России, в
которой я собирался жить. Я пытался собрать сведения из первых
рук, среди простонародья. Эти агитаторы появлялись и говорили о
Ленине и о Троцком, и в толпе говорили: "Это верно. Полностью
верно." И потом, после того как агитаторы уезжали на своем
грузовике, появлялся другой грузовик с другими агитаторами.
Сенатор Нельсон: Кто были эти агитаторы? Рабочие или
солдаты? Из какого класса или общины?
М-р Симонс: Это были профессиональные агитаторы.
Некоторые были одеты в русскую военную форму, некоторые - как
рабочие, в черную робу или рабочую рубашку.
Сенатор Кинг: Были ли некоторые из них в Соединенных
Штатах, а затем приехали назад?
М-р Симонс: Некоторые были.
Сенатор Кинг: С Восточной Стороны [Нью-Йорка]?
М-р Симонс: С Восточной Стороны, насколько я могу судить.
"..." У нас не могло не образоваться впечатления, что
большевистская революция обязана успеху в основном благодаря
террору.
Сенатор Оверман: Каков был характер этого терроризма?
М-р Симонс: Практически все их люди были вооружены.
Рабочие были настолько захвачены жаром своего дела, тем, чтобы
убить капиталистов и возвести на трон пролетариат, что они
чувствовали себя как в крестовом походе за священные идеалы
человечества. Они так об этом говорили, и этим людям давали
оружие. У меня есть здесь одна бумага с их лозунгом, он переводится
примерно так: "Уверенность в деле пролетариата - в винтовке в
руках рабочего". Без вооружения пролетариев революция, я думаю, не
победила бы. "..." Было очевидно, что убийства были их - как бы
сказать? - козырем, и многие из их прокламаций дышали не только
накаленной дьявольской классовой ненавистью, но и убийством; и
целыми неделями они прочесывали Петроград - и Москву - пытаясь
выловить офицеров, которым удавалось скрываться. Многие из
офицеров бежали, ища спасения, и переходили к союзникам.
Сенатор Нельсон: Вы имеете в виду офицеров армии?
М-р Симонс: Офицеров армии. Они перебегали от одного дома
к другому. Некоторые из них даже приходили к нам и спрашивали,
могут ли они остаться с нами на ночь. Они просили "только на одну
ночь", но мы никогда не соглашались, по той простой причине, что
мы не хотели быть обвиненными в таком деле. Десятки этих
офицеров - и некоторые их них занимали высокое положение в
командовании армией при старом правительстве и при временном
правительстве - обращались ко мне, когда посольство уже уехало, с
просьбой дать им карточку или письмо в наше посольство в Вологде.
Это я делал. Эти люди также давали мне много сведений. У меня
есть записи этих разговоров, но все это находится в багаже в
посольстве.
Сенатор Нельсон: Вы говорили о терроризме, который они
устанавливали, будучи вооруженными. Можете ли вы рассказать
нам, что они делали?
М-р Симонс: Вот один из случаев, который я видел. Это было
в декабре или в январе 1918. Я был в своем кабинете, разговаривая с
несколькими дьяконицами, и я услышал выстрелы и крики, и выглянул
из окна. Прямо напротив нашего дома была толпа людей,
встревоженных, кричащих, и за ними бежали два солдата и несколько
красноармейцев. Я видел как они стреляли в этих людей, и после того
как они падали - стреляли три или четыре раза в голову. Я сразу же
позвал церковного уборщика, и попросил выяснить, что произошло. Он
выяснил, что эти люди были в чайной, ниже по улице, и были
обвинены в попытке кражи, но украли они или нет - это не было
выяснено. Красноармейцы никогда не выясняли, виновен человек или
нет - они просто расстреливали на месте. Я видел это много раз. В
одном известном мне случае, они пришли за человеком, которого не
было дома, и они расстреляли по ошибке другого - его брата.
[рассказывает об убийствах и грабежах, "законных" и
самодеятельных] У меня было впечатление, что в большевистском
режиме было много уголовного элемента. Весной 1917 года все суды и
их документы были уничтожены, то же случилось с полицией. Мы
видели тонны документов, которые носило по улицам. Из тюрем,
разрушенных огнем, из домов заключения, из других учреждений, где
люди держались по приговору суда, вышли тысячи преступников
худшего вида. Правительство Керенского пыталось снова арестовать
некоторых их, и некоторых они схватили. Но летом 1917 года
большевики, с участием анархистов, кружили вокруг тюрем, пытаясь
вызволить своих товарищей, и к тому времени когда началась
большевистская революция, преступников в местах заключения
практически не было. И мы знаем, что некоторые из худших
личностей занимали должности у большевиков. Те, кому такие
должности не были даны, использовались как агитаторы; или были
вооружены и составили часть большевистской армии. Имея связь с
большевиками, и пользуясь их защитой, они ходили по домам и
грабили; и затем банки были конфискованы, социализированы и
национализированы - эти три слова мы слышали все время при их
проклятых грабежах - были люди, известные преступники,
приходившие в банки и помогавшие там это делать. Это хорошо
известный факт, и вы можете получить имена. "..." Я могу говорить
часами и доказывать что это дело - дьявольски террористическое, и
что они были резко враждебны ко всем, не относящимся к классу
чернорабочих. Как владельцу собственности и главе нашей церкви, мне
пришлось иметь с ними много административных дел. К нам
приходили каждый час, требуя представить всяческие документы, по
их схеме, и нам приходилось бегать взад и вперед. Они почти все были
евреями, среди тех, с кем нам приходилось иметь дело, и они
разговаривали оскорбительно с людьми другого класса. Иногда они
приходили в дом и начинали с топотом расхаживать, пока им не
давали понять, что я не русский гражданин, а американский. "..."
Двое вооруженных пришли однажды ночью, по причине подозрения,
что я анти-большевик. "..." Эти двое были не русскими, а латышами.
По тому, как они говорили по-русски, я могу сказать, что они не были
настоящими русскими, а латышами; а латыши, пожалуй, - самый
жестокий элемент, который был в революции 1905 и революции 1917-
1918 годов.
Сенатор Кинг: Латыши составляют около 25 или 30
процентов большевистской армии, как она была шесть месяцев назад,
китайцы - от 50.000 до 60.000, и преступники{1} - около 100.000, с
некоторым количеством русских, немцев и австрийцев рассеянных
между ними. Не так ли выглядела ситуация шесть месяцев назад?
------ 1) Имеются в виду уголовные преступники,
освобожденные большевиками из тюрем, а также выпущенные по
амнистии Керенским; они были привлечены в красную армию
возможностями грабежа, хорошей оплатой и усиленным
продовольственным снабжением в голодающем Петрограде.
М-р Симонс: Я думаю, это довольно точно. Мне известно,
что были тысячи немецких и австрийских военнопленных, которые
заразились большевистской идеей в лагерях военнопленных. Я знал
нескольких русских, которые расследовали это дело, и они сказали
мне, что еще в прошлом августе эти люди говорили: "Нам плевать на
