Оно у тебя в кармане, мы с тобой тут одни, лев твой далеко.
Призови свои чары, вернись домой, к постели матери, и дай ей
откусить кусочек. Через пять минут лицо ее порозовеет. Она
скажет тебе, что у нее больше ничего не болит. Потом - что к ней
возвращаются силы. Потом она заснет. Ты подумай только, заснет,
несколько часов проспит нормальным сном, без лекарств. А на
следующий день все будут только и говорить о том, как она
замечательно поправилась. Скоро она снова будет совершенно
здорова. Все будет в порядке. Семья твоя снова станет
счастливой. И ты будешь таким же, как твои сверстники.
Застонав, будто от боли, Дигори взялся рукой за голову. Он
понял, что перед ним сейчас ужасный выбор.
- Ну что тебе, спрашивается, хорошего сделал этот лев? -
сказала ведьма. - И что он сможет тебе сделать, когда ты
вернешься в свой собственный мир? И что подумает твоя мать, если
узнает, что ты мог ее спасти, мог утешить своего отца - и вместо
этого выполнял поручения какого-то дикого зверя в чужом мире, до
которого тебе нет никакого дела?
- Он... он не дикий зверь, - в горле у Дигори было совершенно
сухо. - Он... я не знаю...
- Да он хуже зверя! - вскричала колдунья. - Смотри, во что он
тебя превратил, какой ты стал бессердечный! Как все, кто его
слушается. Жестокий, безжалостный мальчишка! Мать твоя умирает,
а ты..
- Бросьте! - тем же голосом сказа Дигори. - Думаете, я сам не
вижу? Но... я ему обещал.
- Ты сам не понимал, ,что ты ему обещал. И здесь некому тебе
помешать.
- Маме бы самой это не понравилось, - Дигори с трудом
подбирал слова, - она всегда меня учила, чтобы я держал слово и
ничего не воровал... и вообще. Будь она здесь, она бы мне сама
велела вас не слушаться.
- Так она же никогда не узнает! - Трудно было представить,
что ведьма способна говорить таким сладким голосом. - Ты ей не
обязан говорить, где достал яблоко. И папе не говори. Никто в
вашем мире никогда ничего об этой истории не узнает. И девчонку
ты с собой обратно брать не обязан.
Тут-то ведьма и сделала непоправимую ошибку. Конечно, Дигори
знал, что Полли может вернуться и сама, но колдунье-то это было
неизвестно. А сама мысль о том, чтобы бросить Полли здесь, была
такой мерзкой, что и все остальные слова ведьмы сразу показались
Дигори фальшивыми и гнусными. Как ни худо было Дигори, голова
его вдруг прояснилась.
- Слушайте, а вам-то какое до всего этого дело? - сказал он
гораздо громче и отчетливей, чем раньше. - С чего это вас так
моя мама разволновала? Что вам вообще нужно?
- Отлично, Дигори! - прошептала Полли ему на ухо. - Скорей!
Побежали! - Она не отважилась ничего сказать, пока ее друг
разговаривал с колдуньей. Ведь это не у нее умирала мама.
- Ну, вперед! - Дигори помог девочке забраться на Стрелу и
залез вслед за нею. Лошадь расправила крылья.
- Ну и бегите, глупцы! - крикнула колдунья. - Ты еще
вспомнишь обо мне, несчастный, когда станешь умирающим стариком,
когда вспомнишь, как отказался от вечной молодости! Другого
яблока тебе никто не даст! Они были уже так высоко, что слов
колдуньи почти не услыхали. А сама она, не тратя попусту
времени, направилась по склону горы куда-то на север.
Они вышли в путь рано утром, а приключение в саду заняло не
так много времени, так что и Стрела, и Полли надеялись засветло
вернуться в Нарнию. Дигори всю дорогу молчал, а его друзья
стеснялись заговорить с ним. Мальчик грустил, и порою
сомневался, правильно ли поступил. Но стоило ему вспомнить слезы
Аслана - и сомнения отступали прочь.
Весь день Стрела мерно махала своими неутомимыми крыльями.
Они летели вдоль реки на восток, потом сквозь горы и над дикими
лесистыми холмами, потом над величественным водопадом, покуда не
начали спускаться туда, где на леса Нарнии падала тень могучей
горной гряды, туда, где Стрела наконец увидела под алым закатным
небом толпу созданий, собравшихся у реки, и среди них - Аслана.
Спланировав вниз, лошадь расставила копыта, сложила крылья и
мягко коснулась земли. Дети спрыгнули вниз, и Дигори увидел, как
звери, карлики, сатиры, нимфы и другие создания расступаются
перед ним. Он прошел прямо к Аслану, протянул ему яблоко и
сказал:
- Я принес вам то, что вы просили, сэр.
Глава четырнадцатая
КАК САЖАЛИ ДЕРЕВО
- Хорошо, - сказал Аслан голосом, от которого содрогнулась
земля. Дигори сразу понял, что все жители Нарнии слышали эти
слова, и теперь будут передавать их своим детям век за веком,
быть может даже - всегда. Но опасность зазнаться не грозила
мальчику. Он совсем не думал о своих заслугах, когда стоял перед
Асланом, и на этот раз мог глядеть ему прямо в глаза. О своих
бедах он позабыл и ни о чем не тревожился.
- Хорошо, сын Адама, - повторил лев. - Ради этого плода ты
алкал, и жаждал, и плакал. Ничья рука, кроме твоей, не может
посадить семя дерева, которое будет защищать Нарнию. Брось
яблоко к реке, туда, где мягкая почва.
Дигори послушался. Все стояли так тихо, что слышен был мягкий
звук удара яблока о землю.
- И бросил ты хорошо, - сказал Аслан. - А теперь отправимся
на коронацию Фрэнка, короля Нарнии, и королевы Елены.
Тут дети заметили извозчика и Нелли, одетых в причудливый и
прекрасный наряд. Четыре карлика держали шлейф королевской
мантии, и четыре феи - шлейф платья королевы. Головы их были
обнажены, Елена распустила волосы и очень похорошела.
Преобразила их, однако, не прическа и не одежда. Иными стали их
лица, особенно у короля. Казалось, что вся хитрость,
недоверчивость и сварливость, которых он набрался, когда был
лондонским извозчиком, бесследно исчезли, уступив место его
природной доброте и отваге. Может быть, это случилось благодаря
воздуху юного мира, может быть - благодаря разговорам с Асланом,
а вернее всего - по обеим причинам.
- Ну и ну! - шепнула Стрела Полли. - Хозяин-то мой изменился
не меньше меня. Теперь он и вправду хозяин!
- Точно, - отвечала Полли, - только не жужжи мне в ухо,
Стрелка. Щекотно!
- А теперь, - сказал Аслан, - давайте-ка разберемся с этими
деревьями. Пусть кто-нибудь распутает им ветки.
Дигори увидел четыре близко растущих друг к другу дерева,
ветки у которых были перепутаны, а кое-где и связаны, образуя
нечто вроде клетки. Два слона пустили в дело хоботы, трое
карликов - топорики, и вскоре зрителям явилось, во-первых,
деревце, сделанное как бы из золота, во-вторых - похожее на него
серебряное, а в-третьих - некий ужасно жалко выглядевший
предмет, сгорбившийся между ними в своей перепачканной одежде.
- Ой! - прошептал Дигори. - Дядя Эндрью!
Чтобы все это объяснить, нам придется немножко вернуться
назад. Как вы помните, звери пытались посадить дядю в землю и
полить его. Когда вода привела его в чувство, он обнаружил, что
по колени закопан в землю, совершенно мокр, и к тому же окружен
чудовищной толпой диких зверей. Неудивительно, что он принялся
кричать и стонать. С одной стороны, это было не так плохо,
потому что все звери, не исключая даже и кабана, поняли, что
имеют дело с живым существом, и выкопали его обратно. Брюки
дядюшки к этому времени превратились в нечто неописуемое. Едва
высвободив ноги, он попытался улизнуть, но слон тут же обхватил
его хоботом и водворил на место. Звери хотели подождать Аслана,
чтобы тот сказал, как распорядиться с дядюшкой. Так что они
соорудили что-то вроде клетки вокруг него, а потом стали
предлагать пленнику всевозможную еду.
Ослик просунул в клетку порядочный ворох чертополоха, однако
дядюшке явно это блюдо не понравилось. Белки принялись
обстреливать его пригоршнями орехов, но старый волшебник только
прикрыл голову руками, уклоняясь от подарков. Целая стая птиц
сновала взад-вперед, роняя в клетку дождевых червей. Особенно
благородно поступил медведь, он принес дядюшке гнездо диких
пчел, которое очень хотел бы съесть сам. Достойный зверь
совершил большую ошибку. Когда он просовывал эту липкую массу, в
которой еще были живые пчелы, сквозь отверстие в клетке, она
ткнулась дядюшке Эндрью прямо в физиономию. Сам мишка вовсе бы
не обиделся, если б кто-нибудь сунул ему под нос такой подарок,
и потому несказанно удивился, когда дядя дернулся назад,
поскользнулся и сел на землю. "Ничего, - сказал кабан, - ему в
рот все-таки попало медку, это ему непременно пойдет на пользу".
Звери начали привязываться к своему странному питомцу, и
надеялись, что Аслан позволит им держать его у себя. Самые умные
уже понимали, что не все звуки, издаваемые зверьком,
бессмысленны. Они назвали его Брэнди, потому что это сочетание
звуков он издавал особенно часто.
В конце концов им пришлось на всю ночь оставить его в покое.
Аслан весь день беседовал с королем и королевой, занимался и
другими делами; потому не смог заняться "бедным старым Брэнди".
На ужин ему хватило набросанных в клетку орехов, груш, яблок и
бананов, но нельзя утверждать, что он провел приятную ночь.
- Приведите это создание, - велел Аслан. Подняв дядю Эндрью
хоботом, один из слонов положил дядюшку у самых ног льва. Дядя
не мог шевельнуться от страха.
- Пожалуйста, Аслан, - сказала Полли, - успокойте его
как-нибудь, чтобы он перестал пугаться! И скажите ему что-нибудь
такое, чтобы ему расхотелось сюда снова попадать, ладно?
- Думаешь, ему хочется? - спросил лев.
- Может, и нет, - отвечала Полли, - но он может кого-нибудь
сюда послать. Он так взбудоражился, когда увидел столб, выросший
из той железки, что теперь думает...
- Он заблуждается, дитя, - сказал лев. - Этот мир кипит
сейчас жизнью, потому что песня, которой я вызвал его к жизни,
еще висит в воздухе и отзывается в земле. Скоро это кончится. Но
я не могу поговорить с этим старым грешником, не могу утешить
его - ибо он не хочет понимать моих слов, а вместо них слышит
только рев и рычание. О дети Адама! как умеете вы защищаться от
всего, что может принести вам добро! Но я поднесу ему тот
единственный дар, который он еще может принять.
Печально опустив свою огромную голову, лев дунул в лицо
перепуганному чародею.
- Спи, - сказал он. - Спи, отгородись на несколько часов от
всех бед, которые ты накликал на свою голову.
Дядя Эндрью тут же закрыл глаза и повернулся набок, а дыхание
его стало ровным.
- Отнесите его в сторонку, - сказал Аслан. - А теперь пускай
карлики покажут нам, какие они кузнецы. Сделайте короны для
короля и королевы!
Невообразимая толпа карликов ринулась к золотому деревцу, во
мгновение ока оборвала с него все листья и даже обломала
некоторые ветки. Дети увидели, что деревце и впрямь было из
самого настоящего золота. Конечно, оно выросло из тех
полусоверенов, которые вывалились из карманов дядюшки Эндрью,
когда его перевернули вверх ногами. Точно так же и серебряное
деревце выросло из монеток по полкроны. Невесть откуда карлики
притащили валежник для костра, маленькую наковальню, кузнечные
меха, молоточки и щипцы. Через минуту - карлики любили свое
ремесло! - уже пылал огонь, рычали меха, плавилось золото,
стрекотали молоточки. Два крота, - Аслан отрядил их еще с утра
на поиски - положили на траву кучу драгоценных камней. Под
умными пальцами маленьких кузнецов быстро возникли короны - не
уродливые, тяжелые головные уборы европейских монархов, а
легкие, изящные, дивно изогнутые обручи, которые можно было бы
носить просто для красоты. Фрэнку предназначалась корона с
рубинами, а Елене - с изумрудами.
Когда короны остудили в речке, Фрэнк и Елена встали перед
львом на колени, и он возложил их им на головы
- Встаньте, король и королева Нарнии, отец и мать многих
королей, что будут править Нарнией, и Островами, и Архенландией!
Будьте справедливы, милосердны и отважны. Благословляю вас.
Поднялся радостный крик. Кто трубил, кто ржал, кто блеял, кто
хлопал крыльями - а королевская чета стояла торжественно, в
благородной застенчивости. Дигори еще кричал "Ура!", когда
услыхал рядом глубокий голос Аслана.
- Смотрите!
Обернувшись, все в толпе издали вздох удивления и восхищения.
