странные глаза.
- Я думаю, что все мы, наверное, выглядим также, - ответил Эдмунд.
И они присоединились к Каспиану на корме. Вскоре внизу у лесенки
столпилась вся команда, чтобы выслушать речь Короля.
- Друзья мои, - сказал Каспиан, - теперь мы исполнили то, зачем
отправились в путешествие. Мы обнаружили всех лордов, и, так как сэр
Рипичип поклялся никогда не возвращаться обратно, вы, несомненно, увидите,
когда достигните Острова Раманду, что Лорды Ревилиен, Аргоз и Мавроморн
пробудились ото сна. Вам, милорд Дриниэн, доверяю я этот корабль и
приказываю на всех парусах плыть назад в Нарнию и ни в коем случае не
высаживаться на Острове Мертвой Воды. И передайте моему регенту, Гному
Трампкину, чтобы он раздал всем моим товарищам по кораблю те награды,
которые я обещал им. Они их заслужили. И если я не вернусь, то воля моя
такова, чтобы Регент, Доктор Корнелиус, Барсук Траффлхантер и Лорд Дриниэн
выбрали нового Короля Нарнии с согласия...
- Но, Ваше Величество, - прервал его Дриниэн, - вы что, отрекаетесь
от престола?
- Я отправляюсь с Рипичипом на Край Света, - заявил Каспиан.
Встревоженный ропот прокатился по рядам матросов.
- Мы возьмем шлюпку, - продолжал Каспиан. - вам она не понадобится в
этих тихих морях, а на острове Раманду вы сможете сделать новую. А
теперь...
- Каспиан, - вдруг строго сказал Эдмунд, - ты не можешь так
поступить.
- Естественно, - присоединился к нему Рипичип, - это невозможно для
Вашего Величества.
- Конечно, нет, - сказал Дриниэн.
- Не могу? - грозно вскричал Каспиан, сделавшись в это мгновение
похожим на своего дядю Мираза.
- Простите, Ваше Величество, - послышался с палубы голос Райнелфа, -
но, если бы кто-нибудь из нас вздумал такое сделать, это назвали бы
дезертирством.
- Вы слишком много на себя берете, Райнелф! - предупредил Каспиан.
- Нет, Сир! Он совершенно прав! - воскликнул Дриниэн.
- Клянусь Гривой Аслана! - вскричал Каспиан. - Я-то думал, что вы
здесь все мои подданные, а не учителя,
- Я не твой подданный, - сказал Эдмунд, - и я говорю тебе, что ты не
можешь этого сделать.
- Ну вот, опять, - пробормотал Каспиан. - Что ты имеешь в виду?
- Если Вашему Величеству угодно, мы имеем в виду, что Вы не должны
этого делать, - объяснил Рипичип, поклонившись очень низко. - Вы являетесь
Королем Нарнии. Если Вы не вернетесь, Вы предадите всех своих подданных, и
в первую очередь - Трампкина. Вы не имеете права развлекаться
приключениями, словно обычный человек. И если Ваше Величество не пожелает
прислушаться к голосу рассудка, то верноподданнический долг каждого на
борту будет заключаться в том, чтобы помочь мне разоружить Вас, связать и
так и держать, пока Вы не придете в чувство.
- Совершенно верно, - поддержал Эдмунд. - Так и поступили с Улиссом,
когда тот хотел подплыть поближе к Сиренам.
Рука Каспиана уже опустилась на рукоять меча, когда Люси напомнила:
- Ты ведь обещал дочери Раманду, что вернешься.
Каспиан остановился.
- Ну, да. Это так. - сказал он. Он постоял минуту в нерешительности,
а затем крикнул, обращаясь ко всем на корабле:
- Хорошо, пусть будет по-вашему! Путешествие окончено! Мы все
возвращаемся обратно! Поднимите шлюпку!
- Мир! - воскликнул Рипичип, - мы возвращаемся, но не все. Я, как уже
объяснял ранее...
- Тихо! - взорвался Каспиан. - Я получил урок, но я не позволю
издеваться над собой. Неужели никто не заткнет пасть этой Мыши?
- Ваше Величество обещало, - напомнил Рипичип, - быть добрым сеньором
для Говорящих Зверей Нарнии.
- Да, для Говорящих Зверей! - воскликнул Каспиан. - Но я ничего не
обещал зверям, которые все время говорят без остановки.
И он в гневе спустился по лесенке и вошел в каюту, хлопнув за собой
дверью.
Но, когда чуть позже остальные пришли к нему, они обнаружили, что
настроение его изменилось. Он был бледен, и на глазах у него были слезы.
- Все бесполезно! - воскликнул он. - Я должен был вести себя прилично
- от моего чванства и гнева нет никакого толку. Аслан говорил со мной. Нет
- я не хочу сказать, что он на самом деле был здесь. Он бы даже не
поместился в этой каюте. Но эта золотая львиная голова на стене вдруг
ожила и обратилась ко мне. Его глаза были ужасны. Не то, чтобы он грубо
обошелся со мной, - лишь немного строго вначале. Но это все равно было
ужасно! И он сказал... он сказал... о, я не могу вынести этого. Самое
худшее из того, что он мог сказать. Вы должны плыть дальше - Рип, Эдмунд с
Люси и Юстас, а я должен повернуть назад. Один. И немедленно. Но зачем же
тогда все?
- Каспиан, дорогой мой, - сказала Люси, - ты ведь знал, что рано или
поздно мы должны будем вернуться в наш собственный мир.
- Да, - всхлипывая, ответил Каспиан, - но это произошло раньше, чем я
ожидал.
- Когда ты вернешься на Остров Раманду, тебе будет лучше, -
попыталась утешить его Люси.
Позже Каспиан немного повеселел, но для всех расставание было
все-таки очень горестным и тяжелым, и я не буду останавливаться на этом.
Примерно в два часа шлюпка, загруженная съестными припасами и водой,
хотя они подозревали, что еда и питье им не понадобятся, взяв на борт
плетеную лодочку Рипичипа, отошла от "Рассветного Путника", и дети
двинулись через бесконечный ковер из лилий. На "Рассветном Путнике"
подняли все флаги и вывесили на борт все щиты в честь их отплытия. Снизу,
из лодки корабль казался таким высоким, большим и домашним. А повсюду
вокруг них были одни лилии. Прежде, чем они потеряли корабль из виду, они
увидели, как он развернулся и медленно пошел на веслах на запад. И, хотя
Люси и пролила несколько слезинок, она не так сильно страдала от
расставания, как можно было ожидать. Свет, тишина, пряный аромат
Серебряного Моря, и даже непонятно, почему само одиночество - все это было
слишком здорово, чтобы грустить.
Не было необходимости грести - течение непреклонно несло их на
восток. Никто их них не спал и не ел. Всю ночь и весь следующий день они
скользили прямо на восток, и когда на третий день взошло солнце - такое
яркое, что мы с вами не могли бы вынести его сияния даже в темных очках,
впереди они увидели чудо. Между ними и небом была как будто стена,
серо-зеленая, дрожащая, мерцающая стена. Затем взошло солнце. Вначале они
увидели его сквозь эту стену, она засияла всеми цветами радуги. Тогда они
поняли, что на самом деле - это высокая волна, бесконечная волна, как край
водопада, застывшая на одном месте. Казалось, что она выше тридцати футов.
Течение быстро несло путешественников прямо к ней.
Вы можете предположить, что они подумали об опасности, ожидавшей их.
Но нет. Они и не задумались об этом. Я полагаю, на их месте никто не смог
бы думать об этом, ведь теперь они видели не только сквозь волну, но и
сквозь солнце. Они не смогли бы даже просто взглянуть на это солнце, если
бы вода Последнего Моря не укрепила их глаза. Однако, теперь они могли
смотреть на восходящее солнце и ясно видеть то, что скрывалось за ним. На
востоке, за солнечным диском, они заметили горную цепь. Эти горы были
очень высоки: путешественники не видели их вершин, по крайней мере они
ничего не могли сказать об этом. Никто из них не помнит, было ли небо в
том направлении. И эти горы, должно быть, действительно находились за
пределами мира. Ибо любые горы, высотой даже в четверть или даже в одну
двадцатую от них, были бы покрыты снегом и льдом. Но, куда бы вы не
бросили взгляд, на любой высоте эти горы оставались зелеными, теплыми,
поросшими лесом, в котором виднелись водопады. Внезапно с востока налетел
легкий ветер, накинувший шапку пены на гребень волны и взъерошивший тихие
лилии вокруг лодки. Это дуновение длилось лишь секунду или около того, но
дети никогда не смогут забыть то, что они ощутили в это мгновение. Ветерок
донес до них аромат и звук, звук музыки. Эдмунд с Юстасом впоследствии
отказывались говорить об этом, а Люси могла лишь вымолвить:
- Этот звук разрывал сердце.
- Почему? - спросил я, - разве он был настолько печальным?
- Печальным? Нет, - ответила Люси.
Никто из сидевших в лодке не сомневался, что они глядят за Край
Света, в страну Аслана.
В этот момент лодка с треском села на мель. Теперь даже для нее стало
слишком мелко.
- Отсюда, - сказал Рипичип, - я поплыву один.
Они даже не пытались помешать ему, так как теперь все, что
происходило, казалось предначертанным судьбой или произошедшим когда-то
раньше. Дети помогли Рипичипу спустить на воду маленькую лодочку. Затем он
снял свою шпажку "Она мне больше не понадобится", - пояснил он и отшвырнул
ее далеко в сторону в заросли лилий. Она втолкнулась в дно вертикально,
так что рукоять ее осталась над поверхностью воды. Затем Рипичип
попрощался с детьми, стараясь выглядеть печальным ради них: на самом же
деле он дрожал от счастья. Люси в первый и последний раз в жизни взяла его
на руки и погладила. А затем он торопливо уселся в свою лодочку, взял
весло, и течение подхватило его и понесло прочь, превращая в черную точку
на фоне лилий. Но на волне не росло никаких лилий - это был ровный,
зеленый склон. Лодочку относило все быстрее и быстрее, и вдруг она
взлетела на гребень волны. Лишь одно мгновение видели дети ее силуэт и
Рипичипа на самой вершине. Затем они пропали из виду, и с тех пор больше
никто на свете не встречал доблестного Рипичипа. Однако, мое мнение
таково, что он добрался невредимым до страны Аслана и живет там и по сей
день.
Как только встало солнце, очертания гор за пределами мира
растворились в нем. Осталась только волна, да синее небо за ней.
Дети вышли из лодки и побрели по мелководью - не к волне, а на юг,
оставляя волну слева от себя. Они не смогли бы объяснить вам, отчего они
так сделали: это была судьба. На "Рассветном Путнике" они чувствовали и
вели себя совсем, как взрослые. Но теперь они испытывали совершенно
противоположное чувство и предпочли взяться за руки, пробираясь через
лилии. Они не ощущали усталости. Вода была теплой. С каждым шагом
становилось все мельче и мельче. Наконец они выбрались на сухой песок а
потом и на траву. Во все стороны, куда ни глянь, почти вровень с
Серебряным Морем простиралась огромная равнина, поросшая тонкой невысокой
травой. Она была удивительно ровной: нигде не было даже кротовой норки.
И, конечно же, им казалось, что впереди небо встречается с землей,
как всегда бывает на абсолютно ровном месте, где нет деревьев. Однако, чем
дальше они шли, тем сильнее становилось чрезвычайно странное ощущение, что
здесь и впрямь небо наконец встретится с землей, что оно лишь синяя стена,
очень яркая, но вполне реальная, и сделана из какого-то твердого вещества.
Больше всего это походило на стекло. Вскоре они были совершенно уверены в
этом. Они подошли совсем близко.
Но между ними и краем неба на зеленой траве лежало что-то настолько
белое, что даже их сильные глаза едва могли вынести эту ослепительную
белизну. Они подошли ближе и увидели, что это Ягненок.
- Подойдите, позавтракайте, - произнес Ягненок. Голос его был сладок,
как молоко.
Только тогда они заметили, что в траве горел костер, а на нем
жарилась рыба. Они уселись на траву и съели рыбу, почувствовав голод в
первый раз за много дней. Эта рыба показалась им вкуснее всего, что они
когда-либо пробовали.
- Пожалуйста, Ягненок, скажите нам, - попросила Люси, - здесь ли
