направился к дымящимся остаткам поселения отверженных. Посреди растерзанных
грядок валялись в самых неестественных позах бывшие рабы, вернее то, что от
них осталось, а при прямом попадании ракеты такого класса в человека от него
действительно мало что оставалось. Кое-где дымилась даже земля. Видимо в
таких местах ракеты попадали несколько раз в одно и то же место, а теперь из
рыхлого грунта просто выходил дым от разорвавшегося на большой глубине
заряда. Пройдя еще немного Роберт заметил остатки своего надсмотрщика,
валяющиеся по сторонам от неглубокой воронки и свисавшие с низких ветвей
одинокого дерева. Подойдя поближе, недалеко от места трагедии, он заметил
почти полностью прикиданный грунтом плазменник. Только смерть смогла вырвать
оружие из рук этого человека. Откопав его, и убедившись что оружие не
пострадало, он прихватил его с собой. Правда запасных источников питания
видно нигде не было. Или их далеко разбросало при взрыве, или их не было
вообще. Тот, что стоял в оружии, показывал на своем индикаторе половину
емкости, а это уже было не плохо.
Чем ближе Роберт подходил к поселению, тем больше ему попадалось на
пути растерзанных взрывами тел. Большинство из них не возможно было даже
опознать. Только с некоторой долей вероятности можно было определить,
ссыльный или надсмотрщик, да и то только по остаткам одежды.
В самом поселке разгром был абсолютным, только по кучам битого камня,
рванным дюралевым листам и дымящимся остаткам, можно было определить, как
располагались постройки, какое назначение они имели раньше. Все было
тщательно заровнено и перемешано.
Обойдя дымящуюся кучу битого камня, которая совсем недавно представляла
собой элитное место поселения, и в котором Роберту никогда не приходилось
бывать, он направился по одной из центральных "улиц" к своему бараку. Оружие
держал на готове, готовый выстрелить в любой момент, тем более, что раб с
плазменным излучателем в руках не вызовет жалости ни у кого в этом месте.
Пройдя еще немного, и свернув для уверенности несколько раз он добрался до
своего барака, который исчез точно так же, как и все остальное. В огромной
куче мусора тщетно было даже пытаться найти свои припасы.
"Что же я дурак сначала не подумал про столовую?- Подумал Роберт. - Там
наверняка есть не только хлеб и сухари. Наверное там можно найти кое-что и
получше"!
Когда он свернул на тропинку ведущую в столовую, то заметил, что в
конце дорожки кто-то ползет. Он присел и прицелился. Приклад коснулся щеки и
плотно прижался к плечу. Если бы его плазмомет мог говорить, то он бы
сказал: "не волнуйся, все будет в порядке". Что-что, а уверенности оружие
придавать умеет, - в этом и состоит одна из его главных задач, кроме
основной, конечно, - убивать. Посидев немного Роберт набрался смелости и
пошел вперед, готовый в любой момент разнести в дребезги выбирающегося из
пекла человека.
Тот изо всех сил полз по тропинке, непонятно куда и зачем. По залитому
кровью лицу пробегали судороги напряжения. Роберт остановился, не доходя до
него метров десять. Человек, медленно полз подтягиваясь на локтях. Обеих ног
у него не было. Не было вообще. По зеленой траве, тянулась полоса нереально
алой, еще живой крови. Раненый бал из охраны. Он полз и полз, выбрасывая
вперед руки и подтягиваясь, выбрасывая и подтягиваясь. Ничего не видя перед
собой от болевого шока и потери крови, и только когда до остановившегося
Роберта оставалось метра два, он его заметил, замер, а затем прогнувшись,
запрокинул голову вверх и щурясь посмотрел на него. Взгляд длился долго, на
этот раз Роберт выдержал его взгляд и не отвел глаза.
Наконец до охранника стало доходить, кто стоит перед ним. Он со стоном
перевернулся на спину, потянулся не слушающейся, окровавленной рукой к
зажиму на поясе, которым к нему крепился импульсный излучатель, отстегнул
оружие, зажав его двумя руками стал медленно наводить на Роберта.
Роберт отступил немного в сторону, но черный глазок излучателя
неуверено последовал за ним, тогда он прицелился и выстрелил. Потроха
разлетелись в разные стороны, забрызгав Роберта с ног до головы. Он
брезгливо обтер лицо и отряхнул одежду. Поискав немного вокруг, нашел ручной
импульсник, который до сих пор судорожно сжимала оторванная рука, морщась,
разжал пальцы и забрал оружие. Потом нашел пояс с зажимом этого оружия, снял
его с пояса, вставил в него излучатель и положил себе за пазуху. В зажиме
была вставлена запасная обойма. Хотя у Роберта не было куда повесить зажим,
пояс он брать не стал, тот уж через чур был в крови и потрохах.
Возле столовой контролирующего персонала, удалось найти разбросанные
около развалин сублимированные концентраты. Продуктов было очень много и
Роберт быстро набил подобранный тут же пластиковый мешок. Сначала он брал
все, что попадалось на глаза, потом стал перебирать, выбирая только целые,
непомятые упаковки. Когда мешок наполнился, он соорудил из него при помощи
валявшихся тут же, упаковочных лент, подобие заплечного рюкзака, подвязав
ими свой мешок за углы и верхушку. Забросил его за спину и направился к
запретному периметру.
Не зная, какую именно опасность мог таить забор , которым было обнесено
вся площадь, находящаяся под плантациями, и вспомнив о покойном ныне
надзирателе, который всегда старался держался от него подальше, Роберт решил
не испытывать судьбу еще раз, преходя это препятствие в неизвестном для себя
месте и пошел на свое поле, к рухнувшему дереву. Если ограда и была
оборудована чем-то вроде системы слежения или уничтожения, то, как он
надеялся, на испорченном пролете она уже была в нерабочем состоянии.
По пути ему больше никто живой не попался, хотя он особо не
задерживался и не присматривался. Необходимо было спешить. Наверняка с
минуты на минуту на этом участке плантаций появятся головорезы Мердлока, и
для него все начнется снова, на этих полях или на других, где-нибудь в
другом месте.
Время равнодушно бежало с обычной для себя скоростью, и ему как явлению
было абсолютно все-равно, успеет или не успеет единственный несчастный,
выживший при налете, после которого принципиально не возможно было выжить,
покинуть это место.
Из рыхлой почвы поля, перепаханной слишком глубоко, на этот раз дым уже
не струился. Все было тихо. Оглядевшись по сторонам, Роберт, насколько
позволял груз у него за плечами, бегом пересек открытый участок. Раня руки и
царапая лицо, о острые листья рухнувшего дерева, перебрался через периметр.
Эти листья казалось кто-то специально заточил, старательно доведя каждый
листочек до состояния острой бритвы.
Руки саднило, пылало лицо и Роберт не мог без боли прикоснуться к своей
собственной щеке. Видимо дерево таким образом защищалось от животных,
которые были не против поедать его листья или жить в его кроне. В мельчайших
зубчиках, расположенных по краю листа, содержался, видимо,какой-то токсин,
действующий раздражающе. Он не знал, действительно ли это было так по
отношению к представителям местной фауны, но на человека он действовал
именно раздражающе.
Не успел он отойти и двадцати метров, как завыла сирена, сделав
затяжной переход от низких, к высоким тонам, затем перешла в прерывистый
режим, похожий на истерический смех. Роберт остановился и замер, лихорадочно
соображая, что же будет дальше по программе. Вдруг ударили пулеметы, сначала
один, установленный где-то сразу за спиной Роберта, с небольшим опозданием в
стороне застучал еще один. Он упал и перекотившись, насколько это можно было
сделать с заплечным мешком укрылся за стволом векового исполина.
С удивительной точностью, для этих непролазных зарослей, пули отследили
то место, где только-что находился Роберт, затем огонь молниеносно перенесся
на дерево. Опять включился второй пулемет, установленный намного правее. В
первые мгновения ничего не изменилось, но скоро и второй прочистил заросли
своим огнем и его пули то же стали долетать до этого места, стараясь достать
спрятавшуюся за деревом жертву. Фронтальный пулемет работал не
останавливаясь. Щепки летели из живого, наполненного жизнью ствола дерева.
Срикошетившие, неразорвавшиеся пули с визгом уносились прочь в заросли
делать дырки в листьях.
"Вот значит какая у них система безопасности, - подумал Роберт и
плотнее вжался в прелый ковер павшей листвы, - не даром они сами боялись
близко подходить к ее датчикам. Хорошо, хоть не плазмометы, но их то как раз
использовать и нельзя - лес. Вот значит почему пулеметы"...
Некоторое время пулеметы работали в экономичном режиме, перейдя на
короткие, частые очереди. Роберт лежал в своем укрытии боясь поднять голову.
Пули свистели и рвали в клочья все, во что попадали, вымещая свою бессильную
злобу на листьях, стволах деревьев и еще бог знает на чем, что на ходило
приют и пищу в этих зарослях. От толстого ствола, за которым прятался Роберт
осталась только половина его толщины, но датчики, улавливая жизнь, все
посылали и посылали системе приказ на на уничтожение, который та, как могла
старалась исполнить.
В безоблачное, ясное небо, прямыми, как колонны струями поднимался
черный дым. Ветра не было и ничто не нарушало порядка этой хаотической
колоннады. Смерть безраздельно властвовала на этом клочке проклятой тысячу
раз земли. Единственным звуком, который нарушал воцарившийся покой,
граничащий с провалом забвения, были регулярные, короткие очереди,
перешедшего в экономичный режим пулемета. Иногда ему вторил второй, длинно и
заливисто, тогда первый замолкал, внимательно вслушиваясь в брошенную
реплику, а выслушав, отвечал коротко и отрывисто.
Смерть бродила по полям, заходила в уничтоженный поселок, внимательно
осматривая добытые трофеи. Хотя раб, каторжник или его палач, не ахти какая
удача, но она успокаивала себя мыслью, что если не с качеством, то с
количеством у не сегодня все в порядке. Она чувствовала себя легко и
спокойно, как всякий, кто потрудился на славу и приступил к осмотру
результатов своего труда. Наконец-то в этом месте, всегда обуреваемом
страстями и стремлениями, обидами и жестокостью наступило спокойствие.
Спокойствие, которое было всегда так желанно ее жестокому сердцу, не
знающему чувства жалости ко всему, что к чему-то стремилось, переживало и
страдало.
Легко ступая по рыхлой почве, пачкая пылью свой ниспадающий до земли,
иссиня-черный плащ она ходила и наслаждалась безмолвием страстей, на которые
она всегда так болезненно реагировала.
Но что это? Совсем рядом она заметила еще одну, оставшуюся непотушенной
искру жизни. Она уловила волны страха и безисходности, распространявшиеся от
жалкого существа, забившегося в непроходимые заросли. Первым ее порывом было
немедленно загасить эту искру, так нагло нарушавшую установившееся
спокойствие, но потом, помедлив мгновение, мол возиться еще, и так здесь в
этот день сделано немало, махнула рукой, и отправилась дальше по своим
неотложным делам. Чего чего, а дел у этой госпожи всегда хватало.
Вдруг небо обрушилось на землю. Система сошла с ума, если у нее конечно
таковой имелся. Пулеметы включились и больше не выключались, мало того, к
двум стрелявшим, присоединились молчавшие до этого три, расположенные совсем
далеко, но тем не менее решившие принять участие в охоте. Вокруг убежища,
теряющего надежность с каждой секундой, поднялась пыль. Отколотые щепки не
успевали падать, поддерживаемые в воздухе ударами пуль и вновь отколотых
кусочков дерева. Роберт закрыл глаза и решил что пришла Смерть. Стало до
