впереди крошечное облачко пыли. А затем услышал ровный, стелющийся по
дороге стук.
Кони. Копыта бьют о бетон...
Никто ничего не сказал. Лишь спина у Дина напряглась. Охваченный
безотчетной тревогой, Кирилл перехватил сумку поудобнее, чтобы не путалась
под рукой.
Их было пятеро. Они сидели на откормленных, лоснящихся от пота
лошадях. И сами были такими же откормленными и потными из-за тяжелых
металлических доспехов. Странные это были доспехи - матово-серые,
шершавые, словно изъеденные временем, сложенные из маленьких, с детскую
ладошку, пластин, чешуей наползающих одна на другую. У поясов болтались
длинные плоские шпаги, срывающие вниз ошметки неожиданно чистой, белой
пены. Лица скрывали решетчатые шлемы, опущенные забрала клювами выдавались
вперед. А на груди, на стальной пластине, отполированной до зеркального
блеска, темнел аккуратный штриховой рисунок. Два круга, чуть-чуть
заходящие один за другой, и в кругах что-то смутно знакомое.
Кирилл уже видел эти круги, видел... На экране корабельного
компьютера. Это была карта планеты! Вид на нее из космоса, развернутый на
плоскости в старой доброй косоугольной проекции. Кони всхрапывали и
переступали на горячем бетоне, словно их копыта могли чувствовать жар.
Бред, полный бред. Или маскарад.
Кирилл взглянул на Тони, и словно укололся о прищуренные жесткие
глаза. Так не играют. Можно устроить грандиозный, всепланетный маскарад и
не заметить свалившегося с неба пришельца. Можно размахивать арбалетами,
сделанными на современном заводе, и лететь на воздушном шаре, увешанном
электронными приборами. Но взгляда с недетской ненавистью и затаенным
испугом не сыграешь. Это была жизнь, настоящая жизнь, но вывернутая
каким-то непонятным еще Кириллу образом...
Один из всадников тронул поводья, и его конь шагнул вперед, прямо на
Дина. Тот не шелохнулся. Конь топтался на месте, задирая голову вверх.
Одним движением всадник снял шлем. У него были светлые волосы, нестарое
еще лицо с резкими, но спокойными чертами, блестящие бисеринки пота на
гладком, не тронутом морщинами лбу.
- Мир вам, дети мои! Куда вы идете?
Кирилл вздрогнул, вспоминая, где он слышал эти слова. А Тони вдруг
выступил навстречу всаднику.
- Мир вам, патруль Единения! Мы идем вперед!
В голосе Тони звенела издевка. И не только Кирилл это заметил.
Всадник взглянул на Дина, спросил:
- Почему отвечает младший?
- Он здесь старший, - спокойно ответил Дин. Его арбалет как-то
случайно оказался нацеленным на всадника.
- Я понял, - не обращая внимания на оружие, сказал тот. - Но в
законах говорится о возрасте жизни, а не о возрасте рождения.
- Мы знаем, но старший здесь - он!
Всадник молчал. И четверо за его спиной тоже. Взвешивали силы?
Командир патруля задумчиво посмотрел на Кирилла, на его рубашку с
эмблемой-стрелой. Неторопливо надел шлем, блеснул из темного провала
глаза, твердеющие, принимающие какое-то решение...
- Ну что ж... Дети мои, куда пойдем?
Арбалет в руках Дина щелкнул, лошадь командира взвилась на дыбы и
упала, из горла ее ажурным железным цветком выросло оперение стрелы. Но
всадник уже стоял на земле, обнажив длинную шпагу. Его спутники мгновенно
попрыгали вслед - лишь громыхнула сталь о бетон. Раздался еще щелчок - это
выстрелил Тони. Его стрела ударила в латы одного из патрульных и отлетела
в сторону. А тот шатнулся и достал из перевязи шпагу.
В том, как они шли, было что-то зловеще-неотвратимое. Вроде бы и
неторопливо, но Кирилл вдруг понял - не убежать. Догонят своей мерной,
грохочущей от обилия железа походкой! Все патрульные держали шпаги
одинаково, чуть отставив острие в сторону, с той небрежностью, которая
обманывает непосвященного. Тонкие, сходящиеся в бритвенную беспощадность
концы шпаг дрожали и отблескивали на солнце. Дин быстро схватил Тони за
плечи, потянул назад, за Кирилла, прошептал:
- Давай, Летчик!
Кирилл сорвал с пояса бластер. Мелькнула беспомощная мысль: "Вначале
в дерево. Может, догадаются, не полезут в драку..."
Они догадались и так. Замерли на месте, а командир свистящим шепотом
сказал:
- Это нарушение законов!
Несыгранная трагедия быстро превращалась в фарс. Кирилл аккуратно
нацелил бластер на командира и сказал:
- А лезть на нас со шпагами без всякой причины - по закону?
Патрульные остолбенели от такой наглости. А Тони за спиной Кирилла
звонко рассмеялся:
- Молодец, Летчик!
И, обращаясь к патрульным, добавил:
- Бросайте шпаги! И проваливайте!
Они не сказали в ответ ни слова. Звякнуло брошенное оружие,
всхрапнула лошадь, на которую взгромоздились сразу двое. Дин долго смотрел
им вслед. Пробормотал:
- Может, стоило отобрать коней... А, Тони?
Тони стоял, согнувшись, над убитой лошадью. И шептал что-то, словно
просил прощения.
Дорога обрывалась прямо в реку. Ее серая бетонная лента опиралась на
сложенную из метровых камней опору, обрастала по краям низенькими
столбиками ограждения, приседала, готовясь превратиться в мост... Да так и
не превращалась - сразу за опорой дорога была срезана как ножом. Кирилл
подошел к самому краю, провел рукой по бетонному откосу. Ровный, словно
работали лазером. Но не оплавленный. Лазер отпадает...
Метрах в пяти под обрывающейся дорогой лежал покрытый галькой берег.
На него накатывались ленивые и, судя по всему, теплые волны.
Кирилл посмотрел на Дина. Но того исчезновение дороги не
заинтересовало:
- Пошли искать поваленные деревья. Вдоль берега должны быть.
- А чем вязать? - не выдержал Кирилл.
Дин молча достал из кармана брюк маленькую катушку с блестящей под
лучами солнца нитью. Кирилл взял ее. Это была не нить - сверхпрочное
стекловолокно. Непременный атрибут снаряжения звездных десантников,
пилотов Дальнего Поиска, колонистов. И, как теперь оказалось, -
средневековых путешественников с чужой планеты.
Течение было медленным, ленивым. И день сразу стал таким же. Они
лежали на нагретых бревнах плота, скинув одежду, загорая под теплыми
лучами солнца, чувствуя, как липнет к коже выступающая из коры смола, но
не желая даже пошевелиться. Дин, кажется, спал, прикрыв лицо скомканной
рубашкой. Тони лежал на краю и медленно бултыхал в воде рукой.
- Укусит кто-нибудь...
- Здесь акул нет. А я подгребаю, быстрее доплывем.
На плече у Тони белел, отчетливо выделяясь на загорелой до
шоколадного оттенка коже, рваный давнишний шрам. Кирилл хотел было
спросить, откуда шрам, но постеснялся, сказал другое:
- Тони, почему они к нам придрались?
- Как почему? Отвечаем не по правилам, смотрим, дерзко. Куда идем -
не говорим. Стрела у тебя на рубашке...
- Они против стрелы?
- Черт их знает. Но я не хотел драки, я их даже назвал патрулем
Единения!
- А как еще можно было назвать?
- Ты что, Летчик! Патрулем безвременья, Скитальцами, примиристами...
Мало ли кличек.
Кириллом постепенно овладевало ощущение человека, который, уютно
устроившись в кресле, читает захватывающий детектив. Остывает на столе
чашка с кофе, выключен телевизор, придавлен подушкой телефон, отправлена к
подруге жена... Мир расплывается и становится нереальным. А со страниц
книги, наоборот, медленно тянется окровавленная рука в черной перчатке...
И даже то, что он оказался в гуще событий "детектива", воспринималось
беззаботно и несерьезно. Нет, не может, никак не может произойти что-то
страшное и непоправимое под этим голубым, как на Земле, небом, под
замершим в нем желтым диском солнца, над сонной речной водой, рядом с
Динам и Тони.
- А зачем ты хотел взять шпаги, Кир?
Шпаги? Он действительно думал взять шпаги, хотя бы одну, с чеканным,
серебряным эфесом, с гибким как тростинка и в то же время крепким клинком.
Но Дин неодобрительно покачал головой, и Кирилл не стал спорить. Шпага,
при всей своей романтичности, чертовски неудобное в перевозке оружие. А
путь им, похоже, предстоял долгий. Кирилл зевнул и ответил:
- Могли пригодиться...
- Кир! Ты умеешь драться на шпагах? Научи!
Тони восторженно навалился на него, из всех силенок прижал к плоту. И
не так уж слабо прижал - его по-мальчишески тонкое, не успевшее еще
приобрести нескладности подростка тело, состояло, казалось, из одних мышц.
Кирилл никогда не считал себя слабым, он увлекался спортом, от старинного
фехтования до сверхмодного спейсбола. Но сейчас он вдруг подумал, что Дин,
если он походит на своего братишку не только лицом, гораздо сильнее его...
- Ну, Кир...
Кирилл осторожно отцепил мальчишку от себя, мягко, стараясь не
переборщить, толкнул в сторону. Тони, оказавшийся на краю плота, мгновенно
вскочил, чуть пригнулся, замирая в странной и явно боевой стойке. Увы,
действия Кирилла он воспринял как приглашение к игре... И вдруг его лицо
изменилось, он выпрямился, всматриваясь куда-то.
- Смотри!
Кир поднялся, прослеживая его взгляд.
Вдоль реки неслось десятка три-четыре всадников. Над передними реяли
какие-то знамена, вымпелы, на некоторых тускло отсвечивала броня. На
недавний патруль они не походили, да и ехали, похоже, не замечая
маленького плота, плывущего по середине реки, ехали по своим неведомым
делам, без криков, без разговоров.
- Кир, у тебя есть бинокль?
Он потянулся к сумке, но рыться в ней не стал.
- Нет, Тони.
Голос у мальчишки задрожал, он быстро и возбужденно попросил:
- Кир, пожалуйста, какое у них знамя? Какое знамя?
Кирилл всмотрелся.
- Белое поле...
Тот, кто скакал впереди и держал знамя, взмахнул рукой, и полотнище
развернулось по ветру.
- А на белом поле - какой-то зверь на задних лапах и с мечом в
руках... то есть тоже в лапах. Лев, что ли...
Тони странно засмеялся. И попросил:
- Пальни по ним, Кир! Я тебя очень прошу!
- Зачем?
- Он гад, палач!
- Кто?
- Это граф Приозерья! Это его свита!
- Ты откуда знаешь?
Тони возмущенно замотал головой.
- Да флаг же его! Стреляй!
Всадники удалялись по берегу. Слабый, мягкий стук копыт замирал над
спокойной водой. Кирилл неуверенно пожал плечами:
- Я разбужу Дина...
Тони как-то резко осел, отошел на другую сторону плота. Бросил через
плечо:
- Не надо будить. Он не даст.
Кирилл долго смотрел вслед удаляющимся всадникам. Потом присел рядом
с Тони, серьезно сказал:
- Если Дин не даст, то, наверное, действительно не стоит?
- Наверное... - Тони всхлипнул и прижался к Кириллу. - Я его все
равно убью! Сам! Раз уж его вынесло сюда...
- Почему? Тони, что он сделал?
Мальчишка встал. Потом прошептал:
- Я потом скажу, ладно...
- Ладно.
Они посидели так немного. Дин продолжал спать. Или делал вид, что
спит. Наконец Тони прежним голосом сказал:
- А сейчас ты будешь учить меня фехтованию.
Кирилл вздохнул и смирился:
- Бери ножик и выстругивай себе шпагу. Ясно?
В душе он надеялся, что Тони провозится со "шпагами" до вечера.
4. ПРИОЗЕРЬЕ
Кирилл спал. Ему снился Дин - седой, с длинной бородой, с дрожащим
голосом. Он указывал на посапывающего в коляске младенца и нудно уверял,
что это его старший брат. Объяснить, почему так получилось, он не хотел.
Кирилл возмущался и говорил, что невежливо так издеваться над
представителями иной цивилизации...
Чья-то рука отчаянно затрясла его плечо, и он проснулся. Было темно,
но уже как-то по-утреннему, незнакомые созвездия прощально догорали на
